Глава 5 Хогвартс II (2/2)

— У волшебников не лучше, — Одберт жестикулировал своими почти когтистыми руками, не поднимая головы, и в этот момент был похож на страшных гоблинов из Гринготтса. — Маги мнят себя самой справедливой, самой совершенной расой, а сами недалеко ушли от своих предков маглов: достойными процветания считают только себя и себе подобных. Сквибы не могут колдовать, но не могут и того, чего не могут остальные волшебники, а потому они неопасны и приняты волшебным сообществом. С волшебными существами все по-другому.

Гарри словно видел на месте своего соседа другого человека.

— Волшебники так скрываются потому, что боятся, что маглы сделают с ними ровно то же, что они делают со всеми волшебными существами. Законы в отношении вампиров ужесточают так, что это попросту можно назвать истреблением, оборотней пытаются вылечить, а у гоблинов отбирают их рабочие места, чтобы загнать в угол и эксплуатировать, как каких-то жалких, ничтожных домовых эльфов. Ограничивают даже вейл, хотя, казалось бы, уж их-то волшебники должны любить. Последние вейлы уже покинули Британию и, возможно, скоро их будет не сыскать и во Франции, где они жили веками.

Гарри не знал, что на это сказать. Было ли то, что делали волшебники, неправильным? Не только здесь, но и в его мире. Кроме Флитвика, раньше он не встречал в Хогвартсе человека с гоблинской кровью. Сделала ли власть Волдеморта положение волшебных существ хуже, или Гарри и раньше не замечал этой проблемы? Он склонялся ко второму варианту.

— Я мало что знаю про вампиров, гоблинов и вейл, но разве это плохо, что оборотней пытаются вылечить? — в итоге спросил он.

Одберт отмахнулся:

— Все оборотни, с кем ты можешь познакомиться на Хаффлпаффе, да и в любом публичном месте, светские. Они неотличимы от людей.

Гарри подумал о Люпине.

— А вот оборотни, живущие в лесах, не очень хотят, чтобы их лечили. У них там своя культура. Они злятся, что их интегрируют в мир волшебников, что их превращение считают болезнью, а их заставляют жить по чужим правилам. И мстят волшебникам. Тебе лучше не ходить ночью по лесу.

Такого Гарри точно не ожидал услышать. Впрочем, не впервые его пугали оборотнями в Запретном лесу.

Одберт выдержал паузу, словно вспоминая что-то:

— Меня не было в Хогвартсе, когда это произошло, но в какой-то год в лесу покусали детей. И, что еще хуже, они об этом промолчали и в полнолуние обратились прямо в стенах общежития. Но это было еще до нового закона.

У Гарри по спине пробежали мурашки. Его однокурсники. Седрик и огромный шрам во всю шею от Фенрира Сивого. Маленькие дети.

— Получается, Седрика, Захарию и остальных так и обратили? В лесу у Хогвартса? Седрик сказал, что это сделал Фенрир Сивый.

Одберт задумался:

— Нет, это разные случаи. Насколько я знаю, в Хогвартсе был только один такой инцидент. Седрик же вернулся проклятым из дома, и его сразу перераспределили на Хаффлпафф. Могу только полагать, что это связано с его отцом, Амосом Диггори. Он работает в Отделе регулирования магических популяций. Полагаю, когда политика Министерства в отношении оборотней изменилась, переговоры с ними пошли не очень успешно…

Гарри пытался уложить в голове всю полученную информацию, а Одберт мрачно продолжил:

— Фенрир Сивый — психопат, заражающий всех подряд, но из-за него будут забиты как животные множество людей с ликантропией, которым просто не повезло жить в сообществе оборотней, а не волшебников.

Это было неприятно. Страшно. И Гарри не был уверен, что похожие события не происходили и в его реальности — только там Волдеморт призвал оборотней на свою сторону и никого из учеников Хогвартса не покусали.

— А о каком новом законе идет речь?

На миг Одберт посмотрел на него так, будто забыл, что Гарри не мог этого знать:

— О поцелуе дементора, конечно. Теперь для оборотня заразить другого человека — сразу поцелуй дементора. Ну, то есть, смертная казнь.

— А если оборотень не владел собой?

— Тогда встанет вопрос, по чьей вине он не был на контролируемой территории и не принял аконитовое зелье — кто-то все равно получит поцелуй. А уж если оборотень заразил кого-то под аконитовым зельем, то его точно казнят, даже если он оказался рядом с людьми не по своей вине.

Это было довольно мрачно. Вся ситуация оставляла у Гарри нехорошее предчувствие.

Между тем коридоры опустели: последние студенты отправились на свои занятия.

— У тебя пока светлая голова, — заметил Одберт. — Только не вздумай где-нибудь кому-нибудь что-нибудь ляпнуть из этой беседы. Ты в волшебной Англии недавно, поэтому еще не знаешь, но тут куча людей с промытыми мозгами. Со мной ты можешь говорить о чем угодно.

Гарри в этом сомневался.

Он в растерянных чувствах вышел из ниши и прошел в свою аудиторию, где ему уже весело махали дети, предлагая сесть рядом.

Гарри воспользовался этим предложением и присоединился к тезке своего отца и знакомой ему компании, надеясь, что Снейп позже сжалится над ним и позволит перевестись на курс постарше.

В отличие от занятия чарами, на истории магии маленькие сквибы присутствовали, и в аудитории было в полтора раза больше людей.

Профессору Биннсу было абсолютно все равно как на Гарри, так и на все происходящее. Порой Гарри казалось, что призрак не прервет лекцию, даже если они будут играть перед ним во взрывной покер.

Гарри разузнал имена детей: мальчика звали Роберт, а девочку — Агата, — и по их просьбе еще раз продемонстрировал движения для Левиосы.

Ему оставалось дотерпеть одно занятие.

И он был готов дни и ночи просидеть в библиотеке, лишь бы экстерном сдать экзамены и перевестись в группу постарше.

— Как для грязнокровки, ты очень здорово обращаешься с палочкой, — восхищенно проговорила Агата, а Гарри передернуло от того, как спокойно она использовала это слово.

— «Грязнокровка» — ругательство, — посмотрел на нее с укоризной он. — Никогда так не говорите: ваши родители ведь тоже маглы. Получается, вы плохо отзываетесь о них.

— Правильно! Так и надо! Они же маглы! — возмутился Джеймс.

Гарри смутился:

— Почему вы так ненавидите маглов?

Агата и Роберт отвели взгляды, а Джеймс уверенно на него посмотрел:

— Мы не ненавидим маглов, а вот маглы ненавидят всех волшебников, потому что не умеют колдовать и завидуют! — пылко начал он. — Завидуют и хотят отобрать у нас всю магию, а нас самих убить, чтобы все были такими же, как они!

К ужасу Гарри, миролюбивая на вид Агата поддержала друга:

— Может, наши родители нас и любят, но всех магов — нет, поэтому наш Лорд и забрал нас от них в волшебный мир. Волшебников должны растить только волшебники.

Во взглядах детей читалась убежденность.

«Тут куча людей с промытыми мозгами», — как проклятие, все еще разносились в голове слова его соседа.

— Сквибов тоже должны растить волшебники? — невольно вырвалось у него.

Дети уверенно ответили:

— Да! — и Агата продолжила за троих:

— Сквибы тоже наши, и они как раз пример того, что плохое случается, когда маги женятся на маглах и почему этого делать нельзя. Маги должны жениться только на магах.

Дети не чувствовали неловкости Гарри и рассказывали ему обо всем так, словно он и сам был ребенком, который принимает все за чистую монету.

— На чистокровных? — с мрачным взглядом уточнил он.

Агата улыбнулась и покачала головой:

— Нет, можно на полукровках и на грязнокровках, — она посмотрела на ребят. — Мы ведь тоже маги! Главное — забирать всех магических детей подальше от маглов, пока они не заставили их ненавидеть магов!

Гарри сидел мрачнее тучи, но дети этого не замечали:

— Я рос с маглами и не ненавижу магов, — тихо проговорил он.

— И поэтому ты здесь, — улыбнулись ему в ответ.

Агата светилась, когда взяла на себя роль лектора:

— Поскольку магов меньше, чем маглов, наш великий Лорд объединяет магов со всего света, чтобы их было много и мы не зависели от маглов и не нужно было на них жениться, чтобы рождались сквибы, дети которых рождали грязнокровок, которые подвергали бы риску раскрытия весь магический мир и существование нашей цивилизации!

Под конец речи она раскинула руки в стороны, встав со скамьи, а Роберт прошептал:

— У нее было отлично по магловедению, — на что Агата обиженно надула щеки.

Кто-то из юных хаффлпаффцев, сидевших неподалеку, невольно подслушал их и обратился к преподавателю:

— Профессор Биннс, не могли бы вы рассказать нам о грязнокровках и о законах Темного Лорда?

К удивлению Гарри, Биннс замолчал и, кажется, пребывал в ступоре, словно не понял вопроса. Вместо него голос внезапно подал висящий на стене портрет. Он выглядел аристократично и явно был сторонником Темного Лорда, поскольку на предплечье у него красовалась торчащая из-под одежды Темная Метка.

Портрет уверенно заговорил, и всю его аристократичность как рукой сняло:

— Хотите знать больше о грязнокровках и законах Темного Лорда? Так я вам расскажу. До власти Темного Лорда магический мир никак не заботило то, что множество грязнокровок, не принятых среди волшебников, возвращались потом в свой магловский мир и использовали магию направо и налево: чтобы получить повышение, найти девушку, убрать морщины, — рискуя всеми нами. Темный Лорд навел тут порядок, разделив наши миры: если ты пользуешься благами магов, будь добр, живи по законам магов среди магов и делай все на благо магов, а не маглов…

Прозвенел звонок, и Гарри был рад поскорее убраться подальше из этого дурдома, пока он сам не начал пытаться понять их точку зрения.

Мог ли он здесь жить? Мог ли он ничего не делать? Что он мог изменить, и нужно ли было что-то менять?

Это был не его мир — этот мир уже потерял своего Избранного.

У Гарри здесь не было союзников, он не знал даже элементарных чар, которые использовались с первого курса. Задумай он вдруг свергнуть Волдеморта, даже тут он не видел, к чему это привело бы: Дамблдор был уже мертв.

Ему нужно было найти способ вернуться домой.

За мрачными думами его застала профессор Стебль:

— Наконец-то я нашла тебя! Только тебя из первокурсников еще не видела. Я Помона Стебль, декан Хаффлпаффа и твой декан, Гарри, — лучезарно улыбнулась ему низенькая полная женщина, которую он уже знал.

— Добрый день, — в ответ постарался улыбнуться он.

— Тебя никто не обидел? — с тревогой в голосе спросила она. — Сидишь здесь один с таким грустным видом…

— О, нет-нет! — поспешил он ее успокоить. — Просто первый день в волшебном мире: столько информации, что мне сложно сориентироваться.

Она просветлела:

— О, понимаю! Вижу, тебе уже передали расписание — это хорошо — я волновалась. А в целом… Тебя ничего не беспокоит?

— Все хорошо, мадам.

— Как тебе твой сосед?

Гарри потер затылок:

— Замечательный парень.

Помона сияла.

— Ой, точно, пока не забыла: у тебя нет ни на что аллергии? В гостиной довольно много необычных растений…

Гарри удивленно покачал головой:

— Нет, ну или есть, но я о ней не знаю.

Глаза Помоны слегка расширились от удивления:

— А что тебе сказала мадам Помфри?

По выражению лица Гарри ей стало понятно, что тот у нее не был.

— Ты ведь только из мира маглов приехал, да? И еще ни разу не был у колдоведьмы. Что же они так, — всплеснула она руками. — Надеюсь, тебя хотя бы привили от драконьей оспы.

Гарри растерянно посмотрел на нее, и профессор Стебль побледнела, а затем натянула на лицо нечто, похожее на маску или шарф:

— Так не пойдет! Совсем не пойдет! Тебе нужно срочно сделать прививку! Драконья оспа — это очень опасно, — при этом она поплотнее закрыла лицо. — Прости, что смущаю: я просто только что работала с драконьим навозом, так что боюсь тебя заразить! Да и растения могут погибнуть от магловского гриппа: ты ведь можешь болеть, сам того не зная.

За шарфом не было видно, но по морщинам у глаз Гарри понял, что она улыбалась.

— Рада, что у тебя все хорошо. Не волнуйся, если у тебя что-то сразу не получается: Хаффлпафф всегда был самым дружным и понимающим факультетом, и здесь тебе обязательно помогут все наверстать. Я лично тебе помогу, — она приобняла опешившего Гарри. — Если понадобится, поменяем твое расписание. Ты, наверное, уже заметил, но на Хаффлпаффе оно самое свободное. Это единственный факультет, где учатся сквибы и маги, испытывающие трудности при колдовстве, например, из-за крови волшебных существ, поэтому к твоим проблемам все отнесутся с пониманием!

Гарри улыбался. Помона Стебль была милейшим деканом: в ней не было привычной строгости Макгонагалл или фаворитизма Снейпа. Для такого факультета, как Хаффлпафф, она была идеальна.

— Спасибо за вашу доброту. Я очень рад, что вы наш декан.

Помона просияла.

Гарри хотелось уйти в свою комнату подумать в одиночестве или, не откладывая, проследовать за профессором Стебль в медкабинет или в Большой зал, но он не сделал ничего из этого. Среди проходивших мимо студентов он приметил Рона и Гермиону.

Гарри стремительно покинул мадам Стебль со словами, что хочет познакомиться с кем-нибудь своего возраста, и попросил пожелать ему удачи. Помона улыбнулась.

Он нагнал их у входа в большое темное помещение с огромными черными дверями, которые были пригласительно распахнуты.

Гарри не терпелось заново познакомиться со своими лучшими друзьями и избавиться, наконец, от этого давящего чувства нереальности происходящего, поэтому он приткнулся к их компании.

— Привет! Я Гарри… Дурсль. Того же возраста, что и вы. Очень рад с вами познакомиться! — с улыбкой пролепетал он.

Гермиона прошла мимо, проигнорировав его так, словно Гарри обращался к кому-то другому или был пустым местом, а Рон сказал только:

— Я Рон.

«Информативно».

Гарри не ожидал, что ему будет нечего сказать своим лучшим друзьям. Как обычно люди заново знакомятся друг с другом? Как к ним подступиться?

Рон с видом опоздавшего проследовал за Гермионой в аудиторию, а Гарри поспешил за ним и был удивлен открывшейся картине.

Это была лекционная круговая аудитория с уходившими вниз лестницами. Почти все места в ней были заняты, и Гарри был уверен, что тут собрался весь седьмой курс, если не полшколы, потому что в зале было не продохнуть.

Гермиона с уверенным видом прошла к первому ряду Гриффиндора, и ей без слов уступили место.

Рон неуверенной походкой спускался следом за ней и озирался по сторонам, очевидно, пытаясь найти хоть какое-то свободное место.

Гарри решил не упускать свой шанс и невзначай подтолкнул Рона к Гермионе, за которой они шли. Рон был усажен на скамью и зажат между Гарри и Гермионой.

На лицах как Рона, так и Гермионы, читалось недоумение. Рон выглядел смущённым и напуганным, а Гермиона открыто недовольной.

— Слушай, Гарри, я тут случайно подслушал в коридоре, что у тебя нет прививки от драконьей оспы, а мой брат как раз работает с драконами… Поэтому нам будет лучше не сидеть вместе, если ты, конечно, не хочешь заболеть, — неловко проговорил Рон, потирая затылок. В сторону Гермионы он старался не смотреть: — Давай я лучше отсяду.

Гарри не хотелось, чтобы все так и закончилось. Предлог не отпускать Рона нашелся довольно быстро: в зале творился полный аншлаг. Свободных мест не осталось, и люди устраивались прямо на ступенях.

— Все нормально, Рон. Кажется, свободных мест больше нет, и мне было бы неловко, если бы из-за меня тебе пришлось сидеть на лестнице.

Рон хотел было что-то сказать, но так и не решился, беспомощно глядя на Гарри.

Гарри едва подавил улыбку: «У тебя не получится избежать знакомства!»

Внезапно голос подала Гермиона:

— Вам и правда лучше отсесть, — и от его резкости Гарри опешил.

Голос он узнавал, но интонации были другими. Гермиона повернула лицо в его сторону, и Гарри впервые ее увидел. И это тут же вызвало недоумение: с ней было что-то не так. Черты лица были узнаваемыми, но верхние резцы оставались все еще крупными, как в детстве, а волосы в тусклом освещении казались на пару тонов темнее. Вид в целом был строгим и мрачным, взгляд темным и напоминал скорее разлитые чернила, чем теплый каштан, а губы отдавали нездоровой бледностью. Гермиона была сама на себя не похожа.

Гарри еще раз осмотрелся:

— Нам правда больше некуда сесть: все места уже заняты, даже на лестнице достанутся уже не в первом ряду.

Редкие незанятые места оставались только среди слизеринцев, и он лукаво предложил Рону:

— Может, перелезем через парты и сядем с вон тем беловолосым парнем, — указал он пальцем прямо на Драко Малфоя, — может, он не будет против.

Рон побледнел:

— Нет уж. Я не знаю, кто ты такой, но ты явно самоубийца.

Гермиона фыркнула, и Гарри, наконец, узнал в ней знакомые черты:

— В кои-то веки солидарна с тобой, Уизли. Даже по этой небольшой встрече могу судить о тебе как о будущем покойнике, — обратилась она прямо к Гарри. — Гарри Дурсль, первый курс, Хаффлпафф, семнадцать лет прожил с маглами и в первый же день пришел на занятие к седьмому курсу наперекор всем правилам — ты не уважаешь авторитеты и не считаешься с магами.

Рон, удивившийся было курсу Гарри, замер от ее речи и побледнел еще сильнее. Гермиона внезапно переключилась на него:

— Впрочем, ты также не ушел далеко от нашего нового приятеля, Уизли: с семьей — предателями крови — рискнул прийти впритык к началу занятия по неуважительной причине и не взять с собой учебник и писчие принадлежности.

— И что? — насупился Рон и странно на нее посмотрел, начиная ерзать. — Кэрроу вообще на это фиолетово.

— Феноменально, — хлопнула в ладони Гермиона, — просто феноменально! Ты не в курсе! Ты даже не читал свое расписание!

Гарри странно было наблюдать за спором своих лучших друзей… Но он подхватил веселье Гермионы и рассмеялся.

— Все я читал! — возмутился Рон и принялся рыться в карманах.

Гарри обернулся, заметил Одберта и Захарию сидящими среди гриффиндорцев и помахал им рукой. Однако Одберт возмутился и жестами показал ему идти на выход. Гарри его проигнорировал.

Тогда ему на стол прилетел толстый бумажный дракончик, на котором было послание:

«Что ты тут делаешь?

Если ты не помнишь, как дойти до столовой или гостиной, наколдуй Информус, обратись к кому-нибудь в коридоре или в крайнем случае подожди меня там же.

Не отвечай на это сообщение (знаю, что ты не можешь), просто покинь аудиторию».

Гарри начал испытывать неприятное чувство, почти тревогу. Он не мог быть настолько невезучим…

Эта маленькая лекционная аудитория, в которой было не продохнуть, никак не могла быть местом, где Он бы вел свои занятия.

Двери в помещении захлопнулись, и по полу прошелся холодок. Рон, наконец, достал свое скомканное многострадальное расписание и раскрыл его так, что Гарри было видно, что там написано.

Гарри с опасением всматривался в лист вместе с Роном, надеясь не увидеть знакомое имя… Но графа «Преподаватель» напротив темных искусств была пуста.

«В каком шоке были бы дети, если бы в один год у них вело сразу две знаменитости…»

«Я с нетерпением ожидаю увидеть студентов седьмого курса на занятиях по темным искусствам…»

Перешептывания в классе смешались с видом удивления на лице Рона и резкой болью в шраме, от которой Гарри потерял ориентацию в пространстве, и только сидячее положение спасло его от неминуемого падения.

— Опоздавших в класс не пускаю, — разнесся по аудитории строгий голос Темного Лорда.