Глава 1 Дурсли (1/2)

Проснувшись, Гарри ожидал увидеть пол гостиной на Гриммо, где накануне засыпал с Роном и Гермионой, а никак не персиковые стены своей комнаты в доме номер четыре на Тисовой улице.

Он судорожно перебирал варианты, как здесь оказался. На Гриммо заявился Снейп, и друзья спящим аппарировали его в другое место? Маловероятно. Свадьба Билла и Флер, падение Министерства Магии и смерть Хедвиг с Грозным Глазом ему просто приснились? Нет, Гарри был уверен, что события последней недели были реальными. Слишком живы были боль в шраме, горе утраты и обида на Дамблдора. Волдеморт. Может, он сумел схватить его и комната вокруг — всего лишь иллюзия? От мысли внутренности скрутило.

Гарри надел очки и огляделся. К его ужасу, из всех вариантов самым правдоподобным оказался плен: комната, определенно, была похожа на его собственную, но маленькие детали выдавали имитацию: оттенок стен был немного более насыщенным, на оконной раме отсутствовали следы от клетки, мебель была новой и светлой, а на письменном столе расположился компьютер. Гарри моргнул. Тот, кто делал имитацию, должно быть, не знал, что Дурсли никогда не разорились бы на личный компьютер для Гарри, а покупать его себе на несколько летних недель, чтобы после «подарить» Дадли, он бы не стал. Впрочем, с падением защиты матери речи о проживании в этом доме быть не могло.

Нужно было найти средство связи, чтобы узнать, что случилось с Роном и Гермионой. Гарри обыскал кровать и полки, подивившись прилежности раскладки носков и отсутствию пыли, но никаких вещей из Хогвартса, конечно, не нашел: все осталось в его портфеле у Рона с Гермионой.

А вместе с вещами канули в Лету его волшебная палочка, мантия-невидимка, карта Мародеров и весь набор предметов первой необходимости, когда вас с рождения пытается убить сильнейший темный маг столетия.

Действовать стоило осторожно: Волдеморт захватил Министерство и Пожиратели смерти вовсю разыскивали Избранного. Не прошло бы много времени до того, как они решили проверить это место. Но прежде подростку нужно было удостовериться, что он действительно в доме четыре на Тисовой улице.

Он осмотрел комнаты, выглядевшие так, словно Дурсли никогда и не уезжали, и заполненные знакомо-незнакомыми вещами, будто они попутно также ограбили ”Волмарт”<span class="footnote" id="fn_30558169_0"></span>.

За окном виднелись знакомые ухоженные домики, гуляли улыбающиеся дети. Маглы не знали, в какой опасности находились. Однако Гарри приобрел уверенность, что дом Дурслей настоящий. А значит, они имели глупость вернуться.

Его одолела тихая ярость. Дурслей должны были успешно доставить под защиту Ордена Феникса, но Гарри бы не удивился, если бы в последний момент дядя Вернон заявил, что Волдеморта не существует, из своего дома он никуда не уедет, вдруг Гарри волшебным образом переписал его на себя, развернул машину и высадил волшебников. За время, что Гарри провел, готовясь к свадьбе в доме Уизли, Дурсли могли бы распаковать собранные вещи, сделать ремонт и купить второй компьютер. Да, именно так все и было.

Гарри нужно было доставить Дурслей в безопасное место, но их не было дома, а ждать было опасно. К тому же, для этого понадобилось бы выйти на связь с Орденом Феникса. Если бы Хедвиг была жива, Гарри мог бы написать письмо. Если бы у него была волшебная палочка, он мог бы отправить Патронус, мог бы аппарировать. Но палочки не было. А для покупки новой потребовалось бы посетить Гринготтс. Пожиратели нашли его даже в магловской части города и, конечно, совершенно не ожидали в Косом Переулке…

Гарри чувствовал себя беспомощным. О нем всю жизнь заботились, а сам он оказался ни на что не способен. Внезапно его посетила идея. Раньше за ним присматривала миссис Фигг — член Ордена Феникса — он мог бы пойти к ней, ведь идти было недалеко. Опасаясь, что за входом следят, Гарри выбрался через окно и накинул на голову капюшон.

Преодолев два квартала, Гарри добрался до нужного дома. Он аккуратно постучался в дверь и тут же пожалел о своей затее: он потерял уверенность в том, что старушка все еще жила здесь.

Дверь незамедлительно открыла молодая женщина и вопросительно взглянула на подростка.

— Извините, а вы не подскажете, где можно найти миссис Фигг?

— Кто это?

— Старушка, что жила здесь до вас.

— Не знаю такой. Мы живем здесь уже больше десяти лет. Вы, кажется, ошиблись, — окинув Гарри с накинутым на голову капюшоном подозрительным взглядом, девушка поспешно закрыла дверь.

Гарри смутила реакция маглы, но он бы не удивился, если бы члены Ордена стерли или заменили ей память при отъезде миссис Фигг. Тупик.

Гарри вернулся к дому Дурслей. Кажется, у него не было совершено никакой связи с волшебниками. Почему он просто не мог взять и позвонить им, как это делали маглы? И тут его осенило.

Гарри попытался вспомнить номер родителей Рона или Гермионы. Впрочем, родители Гермионы сейчас не помнили, что у них есть дочь, и отдыхали где-то в Австралии. Но родители Рона могли принять звонок. Это было опасно, но каков шанс, что люди Волдеморта проверяли магловские способы связи?

Прежним способом вернувшись в дом, Гарри ощутил чужое присутствие. Рон и Гермиона вернулись? Пожиратели нашли его? Парень притаился у закрытой двери.

Из двери показался довольный силуэт Вернона Дурсля. Гарри не выдержал:

— Почему вы еще не уехали?! Вы в своем уме?!

Вернон с глупым видом посмотрел на Гарри, но речь взяла Петуния:

— Гарри, милый, что ты имеешь в виду?

«Милый». Никогда в жизни она так к нему не обращалась. Взгляд Гарри метался между Дурслями и не находил понимания в их глазах, а они — в его.

— Вы должны были уехать до тридцать первого, — медленно и по слогам начал он, — когда мне исполнилось семнадцать и защитные чары на доме спали. Но что я вижу? Вы все еще здесь!

Недоумение усилилось на их лицах и, кажется, они пропустили мимо ушей вторую фразу:

— Ты хочешь устроить праздничную вечеринку в честь вашего дня рождения? — хмыкнул Вернон.

— Что значит «тридцать первого»? — одновременно с ним нахмурилась Петуния. — У вас с Дадличком день рождения был двадцать третьего.

— Вас что, околдовали, — посмотрел на них осоловело Гарри. — Тетя Петуния, я…

— «Тетя»?! — лицо Петунии выразило ужас, а Вернон было нахмурился, но затем звонко рассмеялся.

Гарри же в недоумении ушел подальше от своих чокнутых магловских родственничков. Они были заколдованы, не иначе. Вместе со знакомым-незнакомым домом. Вопрос был в том, кто это сделал: друзья или враги. Гарри метался по дому в поисках календаря, но взгляд его приковывали только странные чемоданы и разбросанные по полу вещи, что было несвойственно Петунии.

— Что ищешь? — лениво осведомился Дадли.

— Календарь! — Гарри злился на все вещи, что исчезали не иначе как волшебным образом, когда были нужны.

— Зачем?

— Узнать дату!

На это Дадли с видом выполненного долга включил телевизор. Гарри уставился на экран. Второе августа, погода солнечная.

Значит, он не пропустил ни дня, кто бы его ни похитил или «похитил». Но на всякий случай он уточнил:

— А какой сейчас год?

— Тысяча девятьсот девяносто седьмой, — Дадли немного приподнял брови.

Интересно. Значит, со свадьбы не прошло ни дня. Рон и Гермиона все еще должны были быть на Гриммо, или же там должны были остаться следы их пребывания. Оставалось придумать, что делать с Дурслями и как выйти на связь с друзьями или Орденом и не умереть в процессе.

Гарри решился набрать номер семьи Уизли, но не был уверен, что правильно его запомнил. «Рону стоило чаще звонить!» — сокрушался подросток. Однако, выслушав от одних незнакомцев вежливые слова о том, что он ошибся, а от других менее вежливые — об его умственных способностях — Гарри бросил затею. Все это время Дадли с удивленным видом рассматривал его, а затем не выдержал:

— Кто такой Рон Уизли?

— Мой лучший друг, — не встретив на лице Дадли знакомого презрения, подросток уточнил. — Ну, знаешь, «ненормальный». Так что не лезь в это.

На этих словах Дурсль замер, словно бы разозлившись, и грозной тушей навис над опешившим Гарри. В комнату подоспели Петуния и Вернон, увлеченно беседующие.

— Мам, у Гарри появился парень! — выдал Дадли.

Вернон стоял с непонимающим лицом, а Петуния ахнула и прикрыла рот рукой, настолько карикатурно, что Гарри жалел, что не осчастливил родственников этой новостью по-настоящему.

Гарри хотел было разубедить их, но решил, что это того не стоит, и стремительно направился в «свою» комнату, заперев дверь: каким-то образом теперь в его комнате была такая функция. Нужно было все еще раз обдумать. Идеально было бы перетащить сюда телефон и звонить Уизли до победного, но Гарри боялся случайно набрать не тот номер и выдать себя. Шанс дозвониться до приемной Долорес Амбридж или Волдеморта был довольно низок, если вообще был, но с таким же успехом Гарри дозвонился бы и до семьи Уизли. Он проклинал свою память на числовые последовательности.

Однако оставаться с Дурслями и долго обдумывать ситуацию было нельзя.

Гарри принялся собирать минимальный набор походных вещей в школьный рюкзак, так кстати покоившийся в шкафу. Он уложил в дорогу найденную одежду, магловские деньги и документы, решив, что они определенно пригодятся, если он будет скрываться среди маглов. Возможно, ему даже потребуется другой паспорт. Гарри открыл документы и обомлел.

На фото определенно был он, однако фамилией значилось «Дурсль», а датой рождения числилось двадцать третье июня тысяча девятьсот восьмидесятого года.

В памяти некстати пронеслось странное поведение родственников. Так кто был заколдован: они или все-таки сам Гарри? Впервые за всю свою жизнь Гарри поставил под сомнение свою адекватность. Такого не было даже когда вся Магическая Британия ополчилась против него, отказываясь признавать возрождение Темного Лорда и поливая подростка грязью со страниц Ежедневного Пророка.

Почему-то Гарри склонялся к тому, что чары были наложены именно на него: для него странным было не только поведение Дурслей, но и сам дом. Нельзя прожить всю жизнь как Гарри Поттер, Мальчик-Который-Выжил, и в один день узнать, что ты Гарри Дурсль. Либо Гарри видит мир в искаженном свете, либо он никогда и не был Гарри Поттером и не спасал волшебный мир. А был ли волшебный мир? Некстати вспомнилось детство в чулане под лестницей.

Однако принять нереальность волшебного мира даже на миг было просто невозможно. Гарри принялся искать вещи, которые уверили бы его, что он — Гарри Поттер — и никто другой. Однако в альбоме обнаружились семейные фотографии, где юный Гарри взрослел вместе с Дадли: они вместе открывали десятки подарков, ели огромный торт размером с самого Дадли и корчили рожицы. Гарри испытывал умиление вкупе с отвращением. В довесок он обнаружил следы «своей» бурной жизни: награды за успехи в учебе, боксерскую перчатку — подарок Дадли –которая пылилась как ненужный декор, хотя сама пыль была педантично вытерта, и множество исписанных его собственным почерком тетрадей. Это было слишком даже для имитации — он готов был поспорить, что признал бы любой отдельно вырванный лист из тетради как когда-то написанный им самим, но, собранные вместе, они выглядели как темная магия — о тысячах записей забыть было нельзя. Гарри словно сходил с ума. Впервые он начал надеяться, что его действительно схватил Волдеморт — и теперь изощренно пытает — было бы облегчением узнать, что у Гарри все в порядке с головой.

Но пока что реальность тяжелым грузом давила ему на плечи. В дверь постучались.

— Гарричек, дорогой, ты что, закрыл дверь? — спросила тетя Петуния. Или «мама» Петуния. Гарри вздрогнул.

Он решил не откладывать в долгий ящик поиск решения проблемы и отпер засов.

— Милый, это правда? Дадличек пугает нас тем, что ты… Ты влюбился… Влюбился в… — она сделала характерный пренебрежительный жест рукой.

Гарри отрезал:

— Нет. Мы друг друга недопоняли. Я не встречаюсь с Роном. Рон — мой лучший друг. Он волшебник.

Петуния была в шоке. Гарри пытался прочитать по ее выражению лица, что она думает о волшебном мире. Она явно удивилась, но нельзя было сказать, что это многое дало. Петуния быстро взяла себя в руки:

— Это замечательно! Кто этот Рон? Ты нас познакомишь? Что значит «волшебник»? Он работает фокусником или что-то подобное?