Пролог. Восемь лет назад (1/2)

Восемь лет назад.

Холодная осень. Пожалуй, самая холодная за все годы, что были в памяти маленькой Рейко, а было их целых пять. Плюс-минус ещё сколько-то несознательных лет. Ветер свистел проводами подобно неумелому музыканту, делая и без того холодную погоду попросту мерзкой. Дожди не были редкостью для Токио. Вот и сейчас, казалось, вот-вот должен был начаться ливень. Впереди лежало ещё несколько кварталов. Затем — метро.

Сумка тянула плечо так, как если бы это был якорь. Грустно взглянув на старенькие наручные часы, девочка прибавила шаг. Расстроенная тем, что сегодня уроки затянулись, а учителя не побрезговали оставить после уроков, чтобы прибраться и подготавливать класс к следующему дню, школьница пнула ногой крошечный, ни в чем не повинный камушек. Такое отношение было очевидно, и, несмотря на свои скромные годы, она давно поняла и привыкла к этому. Тем более, остальных детей забирали родители, и у преподавателя оставался только один вариант — ребенок, за которым чаще всего никто не приходит. Сдув прядь волос, которая выбилась из прически, Рей бросила понурый взгляд на вывеску кондитерской и, глубоко вздохнув, ускорила шаг. Иногда, когда оставалось немного лишнего времени, минут десять обычно, ей удавалось забежать к господину Сэмура. Это его пекарня только что осталась позади. За рассказ выученного на уроке материала или просто интересной истории, он от чистого сердца иногда угощал ее пирожными, которые по разным причинам не могли уйти в продажу: мятые, с недовесом или наоборот очень большие, иногда вчерашние. Этому пожилому и чрезвычайно доброму человеку было, казалось, далеко за 70. Помимо него в заведении работали еще две девушки. Они обе снисходительно и даже с некоторой добротой относились к девочке, когда она заходила в отсутствии дедушки Сэмура. Конечно, он не был ей родным дедом, однако это был единственный человек общение с которым проходило вне рамок школы или приюта.

Не сегодня.

Рей свернула за угол, и «Re Barre» остался позади. Под ногами чавкали позавчерашние лужи, а от асфальта в подворотне пахло сыростью и мхом, который из-за обилия влаги в земле и воздухе, разросся повсюду: от асфальта до крошечных трещин в стенах зданий.

Госпожа Сайко снова забыла или хотела бы забыть, что ей следовало бы сейчас быть рядом и сопровождать подопечную. Наверное, это даже к лучшему: не было необходимости слушать причитания женщины, стараясь при всем при том поспеть за ее невероятно быстрым шагом. К тому же, в последнее время это перестало быть чем-то необычным: все чаще Рей приходилось проделывать знакомый путь в гордом одиночестве. Возможно, Сайко считала, что в восемь лет ребенок в состоянии добраться из школы самостоятельно. В общих чертах, пожалуй, она была права. Со временем у девочки стало уходить на дорогу около сорока минут. За это время получалось и до метро добираться, и до нужной станции доехать. Там оставалось миновать площадь и, углубившись во дворы, скользнуть в двери приюта, пока не настал комендантский час.

Рей вновь подтянула лямку портфеля. Сквозной ветер то и дело играл со складками юбки, задувал в прорези школьного пиджака на спине, витал между перьями маленьких крылышек. Он усиливался: впереди, всего через несколько кварталов должен быть широкий проспект. Девочке всегда не очень нравилась эта часть маршрута. Пожалуй, можно смело сказать, что скрашивало ее только вышеупомянутое заведение. Чаще всего узкие улочки пустовали. Все же, как никак, центр города и множество геройских агентств делали этот район более-менее безопасным. Однако, нехорошее предчувствие среди этих узких стен все же преследовало неотступно. Это заставляло школьницу все чаще нервно поглядывать на часики и считать оставшиеся на дорогу минуты. Она знала уже все: и сколько шагов нужно, чтобы дойти от школы до кондитерской, от нее до метро, сколько шагов нужно пройти по перрону, чтобы поезд остановился дверями напротив. Знание подобных мелочей давало ощущение контроля над ситуаций, пусть и мнимого.

Темнело.

Двадцать тридцать три. Еще четыре минуты и свобода — прощайте, узкие улочки.

Рей бодро ускорила шаг.

Еще немного, и девочка почти перешла на легкий бег. Кажется, еще ни разу она не возвращалась настолько поздно. Рей снова судорожно бросила взгляд на запястье левой руки.

Удар. Что бы это ни было, ни последние несколько лет, ни еще вчера, этого тут не было. Мягко плюхнувшись на землю, девочка перевела непонимающий взгляд с часов на внезапное препятствие.

— Простите, — она подскочила на ноги, словно по телу пустили слабый разряд тока, и в низком поклоне добавила, — Простите, я вас не заметила.

Стараясь не смотреть в глаза встреченному человеку, Рей подхватила упавшую сумку и поспешила продолжить свой путь. Уже миновав незнакомца, она вдруг отчетливо ощутила сопротивление: чужая рука ухватилась за запястье и придержала ее. Удивленно переведя на мужчину вопросительный взгляд, она все же остановилась. На задворках сознания начало медленно зарождаться чувство тревоги. Незнакомец же лукаво улыбнулся.

— Не ушиблась хоть? Что такая кроха делает в подобном месте да еще и вечером? Опасно это, — утвердительно закончил он и наконец ослабил хватку. Рейко могла лишь непонимающе хлопать ресницами. Незнакомец продолжил. — Ты на Мейдзи Дори идешь? Там дальше, как я понял, трубы прорвало. Ремонтируют. Сам вот возвращаюсь — развернули. Тебя проводить?

Услышав название знакомого проспекта, девочка потрясла головой, возвращаясь в реальность. В основном окружающие предпочитали не замечать одиноких детей. Мало ли куда ребенок спешит? Идет своей дорогой, и ладно. Ей наконец удалось разглядеть, с кем же свел ее случай в столь странном месте: это оказался вовсе не мужчина, а молодой парень. На вид ему было может быть чуть больше, чем старшинам приюта. Растрепанные погодой русые волосы, кеды, мятая и местами протертая брезентовая куртка. Он тем временем продолжал ждать ответа.

— А там точно… — она замялась, пытаясь сформулировать мысль. — Там точно никак-никак нельзя пройти? — и указала рукой в направлении, в котором еще недавно собиралась продолжить дорогу домой.

— Точно-точно. Кипяток хлещет, все лентой обмотали. Сказали, до завтрашнего дня не откроют, — еще раз заверил юноша, интенсивно кивая головой.

Рей с досадой закусила губу. За опоздание можно и ужина лишиться, а то и завтрака. Вообще, нарушителей распорядка ни госпожа Сайко, ни директор приюта особо не жаловали. Ввиду почетного возраста, господин Нисимура придерживался максимально традиционных взглядов и не брезговал навязывать их окружающим. Его жертвами, если можно так выразиться, чаще всего становились подопечные. Иногда прилетало и розгой. Прокрутив все это в голове еще раз, она шумно вдохнула и кивнула:

— Ведите.

Теперь ветер дул в спину, попутно растрепывая и без того хлипкую прическу. Девочка с недоверием, но не без любопытства поглядывала на своего нового спутника. Заметив явный интерес к своей персоне, парень ухмыльнулся:

— Что, разглядываешь, малышка? Понравился?

— Вовсе нет, — встрепенулись она, подобно воробью в холодный зимний день, почти сразу поняв, что сказанное можно понять по-разному, и добавила, — Я благодарна, что вы предупредили меня, — закончила она, вдруг осознав, очень важную вещь. — Просто очень редко удается поговорить с кем-то вот так за пределами приюта и школы…

— О, так ты сиротка из «Юдзури»? — почему-то радостно оборвал ее парень.

— Из «Такохаси» вообще-то, — театрально надулась она и рассмеялась, не удержав эмоции. За очень-очень долгое время и правда впервые довелось разговориться с кем-то вне привычного круга общения, да еще и с кем-то, относительно близким по возрасту.

— Я Рей, кстати, Рейко Мори.

— Миленькое имя, — парень скорчился от смеха. — Это тебе в приюте так удружили? Ладно-ладно, не дуйся, — уже серьезно сказал парень, заметив нескрываемое смущение: с одной стороны, ее имя могло читаться в значении «воздух», что очень подходило тогда еще не проявившейся мутации. С другой, значение придуманной в приюте фамилии выражалось двояко: в лучшем случае как «лес», в худшем — «ёкай». К сожалению, второе прочтение было популярнее. — Я Макото Сакаи. Чаще всего читается как «алкоголь», такая вот злая шутка. Как видишь, я вполне тебя понимаю — сам вырос в доме «Юдзури». Думал, встретил родственную душу.

От чего-то теплое и такое незнакомое чувство разлилось в груди. На секунду Рей подумала, что, наверное, чувствовала бы себя также, если бы Сакаи был ей родным братом, а не случайным спутником по воле судьбы. Вообще, последнее время мысли о том, каково это — иметь семью, посещали ее все чаще. Не на уровне «А что если?», а с приложением к конкретным людям: дедушке-кондитеру, школьной подруге, малознакомому парню... От воспоминаний о своей собственной семье у девочки не осталось ничего: вместе с парой-тройкой ветхих тряпочек и тогда еще новенькими наручными часиками с гравировкой в виде перышка ее оставили у дверей дома «Такохаси» ещё во младенчестве. Ни имени, ни документов - абсолютно чистый лист.

Она ещё раз взглянула на часы.

Нет-нет-нет!

Казалось, наказания уже не миновать. Недовольно рыкнув, Рейко обречённо бросила взгляд на небо: его окончательно заволокло тучами.

— Ну, все, кроха, пришли, — радостно, но с какой-то странной ноткой оповестил Сакаи.

— Эй, плут, долго ты, — от этого внезапного возгласа, который отразился от стен и эхом разнесся по округе, девочка вздрогнула и рефлекторно взглянула перед собой, а после перевела взгляд на Сакаи.

Тупик. Казалось, все, начиная от взгляда, заканчивая позой, выражало ее полное непонимание, но Сакаю почему-то не было до этого дела:

— Ну, чего ты застыла? — Сакаи положил руку ей на спину и слегка подтолкнул вперед.