Часть 4. Эффект Харрингтона (1/2)
Дом Уилеров наслаждался своей тихой жизнью. В окнах столовой и гостиной горел свет и мельтешили его обитатели. Робин, крадучись, обошла дом и оказалась под окнами комнаты Нэнси, из которых доносилась негромкая мелодия и желтоватый свет настольной лампы.
Совет Стива сработал — Робин подтянулась на руках и вмиг оказалась на выступе крыши. Девушка шмыгнула к полуоткрытому окну и заглянула внутрь. Нэнси сидела спиной и что-то читала за столом, покачивая головой в такт музыке. Часть комнаты была погружена в сумрак, а волнистые волосы Нэнси отливали золотистыми бликами в свете настольной лампы. Робин пошире раскрыла окно и забралась внутрь, не упустив возможности звонко плюхнуться на пол. Нэнси резко обернулась — в её глазах застыл испуг.
— Боже, Робин, ну зачем так делать? — Выпалила она, машинально отодвигая книгу на другой край стола. Робин с довольным видом сидела на полу, растирая ушибленную голень. — Разве нельзя было войти через дверь, как все нормальные люди?
— А кто сказал, что я нормальная? — Улыбнувшись, отметила гостья и перелезла через кровать поближе к Нэнси. — Что читаешь?
На секунду Нэнси замялась. В голове всплыли воспоминания о прошлой жизни, в которой кто-то теперь такой далёкий также пробирался в её крепость через окно. Она одёрнула себя, отметая дальнейшие вспышки в памяти. Но всё это поглотило её сознание: кровать, карточки с вопросами, смешной джемпер, разбитое лицо, школьный туалет. И имя. Имя, которое в Хоукинсе знала каждая собака.
Взгляд Робин упал на внушительный талмуд, в раскрытом виде развалившийся на столе. 240 или 340 – девушка не могла разобрать, на какой странице остановилась Нэнси.
— Была сегодня в библиотеке, нарыла настоящее сокровище, — совладав с бурей внутри начала Нэнси и заметила, как Робин пододвигается всё ближе. То ли для того, чтобы разглядеть имя автора сверху, то ли чтобы застать её врасплох. — Это полное собрание трудов Нелли Блай. Сейчас читаю «Десять дней в сумасшедшем доме».
Робин понимающе кивнула, ровным счётом не имея никакого представления о том, что говорит Нэнси, но после того, как девушка закатила глаза, память к ней вернулась.
— Ах, точно, это же твоя любимая журналистка! — Торжественно провозгласила она и укутала Нэнси в свои объятья, жадно вдыхая сиреневый запах её волос. Мысли о розах вмиг улетучились.
— Именно. А ты чем занималась сегодня? — Спросила Нэнси, приобняв Робин за плечи. Та внезапно высвободилась из её рук и плюхнулась на кровать морской звездой, мечтательно глядя в потолок.
— Перед тобой новая рок-звезда Хоукинса.
— Даже так? — Заигрывающе поинтересовалась Нэнси. Она незаметно перебралась со стула на край кровати и смотрела на вдохновенное выражение лица Робин. Нэнс не сомневалась, что Робин Бакли способна на всё. Умная, забавная, незаурядная девушка с безграничными амбициями, при этом умеющая наслаждаться обычной жизнью и находить приключения даже в таком всеми забытом месте, как Хоукинс. Нэнси не могла не влюбиться — у неё просто не было шансов в этой игре. И она была рада проиграть.
— Ага, я сегодня пела песни Blondie с «Ржавым гробом», — сказала Робин и, осознав, насколько бредово это прозвучало, поспешила добавить, поднявшись на локтях, — клянусь, я это не выдумала.
Нэнси ехидно хихикнула, выражая сомнение, но позже расплылась в улыбке, нависнув над Робин.
— Ну хватит, я говорю правду, — с наигранной обидой произнесла Робин. Пальцы Нэнси коснулись её рыжеватых волос, и по коже пробежали мурашки. Взгляд Уилер источал тепло, которое обволакивало и успокаивало. Будто ничего не оставалось от той девушки с ружьём наперевес. Робин улыбнулась.
— А у Стива есть любимый типаж.
Нэнси резко изменилась в лице и посмотрела на Робин, слегка прищурив глаза. Ей показалось, что Бакли каким-то образом прочитала мысли, которые несколько минут назад вертелись в её голове. Иначе с какой стати она вдруг заговорила о Харрингтоне? Нэнси неспешно присела на кровать и бросила взгляд в сторону окна.
— О чём ты? – С трудом сохраняя спокойствие спросила Нэнси. Робин ожидала недоумения, однако сквознувшая в тоне девушки печаль озадачила её саму.
— У него новый романтический интерес, — начала она издалека, внимательно наблюдая за собеседницей. Нэнси безучастно посмотрела на Робин и пожала плечами.
— Окей, ты намекаешь, что она похожа на меня?
Робин чертовски понравился вопрос. Она едва могла сдержать смех, рвавшийся наружу разрушительной лавиной, но не сломалась под натиском.
— Да, ещё как. Те же тёмные волнистые волосы, та же джинсовая куртка, и, — смешок застрял в горле, и голос Робин дрогнул, — та же рок-энергия.
Нэнси наморщила лоб.
— Рок-энергия?
— Ага, — коротко ответила Робин. Нэнси ожидала объяснения, но наткнулась лишь на выпученные глаза Бакли, которые словно что-то кричали ей, но Нэнси не знала этого невербального языка. В воздухе завибрировали звуки телепрограммы, которую мистер Уилер смотрел на первом этаже в гостиной.
— Ну же, рок-энергия! — Настойчиво повторила Робин и приблизилась, как будто это должно было как-то помочь. Нэнси раздражённо помотала головой и развела руками. Прядь волос прилипла к нижней губе, и она резко смахнула её, точно назойливую муху с бутерброда с малиновым джемом. Робин запрокинула голову и тяжело выдохнула в сторону потолка.
— Если что-то очевидно для тебя, это не значит, что оно очевидно для всех, — строго отметила Нэнси, сложив руки на груди. — Выкладывай.
Робин не собиралась просто так сдаваться. Она стала покачиваться корпусом, подняла левую руку и скривила пальцы в странном положении, а пальцами правой ладони начала перебирать где-то в районе живота. Мгновение Нэнси пыталась понять, что значит эта замысловатая пантомима, но затем зрачки её расширились и она рефлекторно зажала рот рукой, чтобы не напугать домашних звонким взвизгом осознания.
— Наконец-то! — Победно воскликнула Робин и с удовольствием швырнула невидимую гитару на кровать.
— Не могу поверить, — по слогам произнесла Нэнси, приложив ладонь ко лбу. Зная Харрингтона, она была готова услышать любое имя, но только не, — Мансон? Как такое возможно? Стив сам тебе сказал?
Робин размашисто кивнула, теребя волосы. Эта привычка сохранилась у неё со средней школы — во время важной контрольной или при разговоре с симпатичной одноклассницей она наматывала прядь на палец и машинально грызла заусенцы, не замечая маленьких ранок. Однако сейчас, в этот момент Робин не совсем понимала, чем вызваны её механические проявления тревоги. Она рассказала Нэнси про дневной визит Эдди в видеомагазин, про концерт и неожиданную отлучку Стива. Рассказала, как Мансон злился и всеми силами старался не выдать себя, но она-то всё видела. Видела и дёрганные плечи Стива, пытавшегося скрыть растерянность за уверенным вождением. Нэнси внимательно слушала детализированный и витиеватый рассказ, после чего с досадой подытожила:
— Не думаю, что у них что-то получится.
— С чего ты взяла? — Взвинтилась Робин. В мысли вновь прошмыгнул ранее невысказанный вопрос: «Чёрт, почему её голос звучал так печально?» — У нас же получилось.
— Знаю, — тепло произнесла Нэнси и коснулась ладони Робин, которая не переставая гладила спутанные пряди, — но мы — это другое дело.
— Да почему?! — Робин взорвалась, но вскоре понизила тон, вспомнив о других обитателях дома. — Тебе сложно поверить, что Стиву может нравиться кто-то ещё?
Нэнси одёрнула руку, как от раскалённой плиты. Её уязвила эта прямая претензия, сказанная девушкой, которую какие-то секунды назад она так хотела поцеловать. Врождённая стойкость не позволила Нэнси огрызнуться, взгляд её похолодел, и она встала с кровати.
— Кто-то ещё. — Сдержанно повторила Нэнси и, сделав несколько шагов, облокотилась на шкаф. — Ты несправедлива, Робин. Ему и ты нравилась, разве не так?