Глава 31: Нинга. (1/2)

Шуршащий шёпот разлетался по всему архиву, как стайка маленьких птичек, и слова можно было разобрать не все. Аояма, притаившись в темноте за полками, во все глаза смотрел на двоих, вошедших в архив. Это место было не для совместных прогулок и признаний в любви; от мысли о последнем парня резко затошнило. Он узнал в чертах лица своих брата и сестру. Первый — редкий гость, прямо как Даби, а вторая… кажется, та самая, мелкая, новенькая в «ночной» команде, в составе которой на вылазки ходит и Аояма. У неё вроде бы кожа светится при желании или что-то такое, но Кью всё еще не был уверен. Судя по обрывкам разговоров, которые Аояме посчастливилось разобрать, они затевали что-то очень нехорошее. Но Кью это нравилось. И он уже более смело вышел из-за стеллажа, больше не скрывая своего присутствия.

— Кажется, происходит что-то интересное, а я не в курсе… — Голос Аоямы звучал сейчас как никогда приторно сладко. Двое, стоящие перед ним, даже подпрыгнули от неожиданности — Аояме была чётко видна каждая мелочь, а вот ребята смотрели в его сторону, но при этом куда-то сквозь.

— Стой, где стоишь! — Парень из-за спины вынул ножи и клацнул ими друг о друга, и лязг металла оглушающе раздался в тишине. Но даже при том, что Аояму он не видел, лезвия были направлены прямо в грудь парню. Еще секунду спустя девчонка, спрятавшаяся за спиной брата, сняла свободный капюшон с головы, обнажая тёмные волосы; чёлка почти скрывала глаза. Она нахмурилась и… засветилась. Слабоватым зелёным светом, как светлячок, но этого, кажется, было достаточно для того, чтобы рассмотреть Кью.

— Аояма… — прошипел парень, сжимая рукоятки сильнее. Даже в слабом свете было заметно, что руки у него напряжены. — Как много ты слышал? Впрочем, не важно. Я должен тебя устранить.

Парень поднимает оружие выше, но подходить не спешит. Он знает Кью и его манеру драться. Может, он и не особо любит это дело, однако лезвия всегда при нём. Тут оглянуться не успеешь, а из щеки уже хлещет ручьями. Руки у него не дрожат, да и сам он выглядит уверенно, но отчего-то медлит, а Аояма растягивает губы в улыбочке настолько невинной, что даже его светлячок-сестрица начинает сомневаться.

— Я слышал достаточно, чтобы понять, что вы затеваете. — Кью нагло смотрит на своего братца, который уже вот-вот зажмёт рукоятки посильнее, а те треснут, и выпустит белобрысому кровь аккурат промеж глаз. — Однако должен сказать, что я здесь точно по такому же поводу.

— Не заговаривай мне зубы! Я не могу заставить тебя молчать об этом, но могу заткнуть раз и навсегда парой дырок в твоей башке! — Парень вскидывается и снова лязгает ножами. Девчонка за ним даже не шелохнулась, не проявляя никаких эмоций, только скосила взгляд на братца.

— Даже не пытаюсь тебя отвлечь. Я говорю правду. Ты думаешь, я могу оставить как есть то, что в старом ангаре яма с трупами? Или то, что нас дерут, как крыс, а мы дохнем пачками? Не спрашивал себя, для чего?

— Кью… — тихо прохрипела девчонка, неосознанно сгибая руки в локтях на манер лапок.

— Молчать! — взвился Аояма, не обращая внимания на то, что его брат предупреждающе зашипел. — Не смей произносить моё имя, девчонка, если не умеешь. «Кью» произносится так же властно и гордо, как «Королева».

— Помолчите оба! — не сдержался и повысил голос их общий брат, все еще держащий Аояму под прицелом своих лезвий. — Какая яма с трупами? Ты вообще о чём?

— О как, так вы даже об этом не в курсе? — насмешливо и с надменностью спросил блондин, запихивая руки в карманы. За каждым его движением жадно наблюдал брат. — Старый ангар в отдалении, который триста лет как зарос травой и даже деревьями обрастать начал. Если интересно, загляни туда. Правда, дверь придётся ломать, потому что ключи я стаскивал у ключника. Но советую взять лампу, потому что вряд ли ты видишь в темноте.

— Допустим, это правда. Что еще ты знаешь и почему я вообще должен тебе верить? — Парень облизывает сухие губы и тяжело выдыхает. Наверняка думает, правда ли то, что сказал ему старшенький.

— А это уже не моё дело, верить тебе или нет. Я просто считаю нужным избавиться от Мамочки, пока не стало слишком поздно, вот и всё. Не будь я убеждён, что ваши цели совпадают с моими, то вообще бы не показался. — Пожимает плечами Кью, замечая, как младший медленно опускает скрещенные ножи. — И много еще… вас? — Кью не знает, как правильно назвать всех тех, кто жаждет расправы над мучительницей.

— Не очень много, — смущённо продолжает хрипеть девочка четырнадцати лет — Аояма мельком думает, что у неё проблемы с голосом, — но тут же пытается взять себя в руки и не падать в грязь лицом перед старшими. — Всего семнадцать, включая нас двоих.

— Ясно. Во всяком случае, я не хочу, чтобы вы даже случайно испортили мои планы. Возможно, придётся договориться и работать вместе. — Кью недовольно поджимает чуть пухлые губы, однако это не портит его миловидность. — Тебя, кстати, как звать-то?

— Токоями. Можно просто «Эф», — и протягивает руку для пожатия. Аояма успел рассмотреть его ладонь, но собственными силами, ибо света, исходящего от кожи девчонки, не хватало для этого. Пальцы от самых подушечек были усыпаны мозолями под огрубевшей кожей — парень явно не белоручка. Но вслух Аояма не отвечает ничего, только протягивает свою ладонь — она немного крупнее, чем у Токоями, но заметно мягче, а пальцы — тоньше. — А эту мелкую звать Асуи или «Зет».

— Отлично. Представляться не буду. И раз уж мы закончили с формальностями, то можно переходить сразу к делу: расскажите-ка поподробнее, какого чёрта вы пришли сюда обсуждать.

***

Нинга после райского местечка вроде Левара выглядит убого: сточные канавы, заполненные помоями, серость, вонь, старые и потрёпанные жизнью люди. Бакуго поёжился и резко захотел дёрнуть лошадь, чтобы та поворачивала назад, в Левар. С первых минут пребывания в городке Бакуго уже слышит из ближайших подворотен ор дикошарых котов и вопль какой-то бабёнки. Тут же у дороги сидит помятый мужик, явно обиженный жизнью, со шляпой в ногах — просит милостыню. Не то он место выбрал, чтобы на жалость давить, ой не то.

Нинга была очень грязным городом, чем-то напоминающим Скам. Судя по лицу Киришимы, ничуть не удивлённому или заинтересованному, тут всегда так было. Впрочем, Бакуго не был удивлён такому раскладу. Останавливаться где-то не хотелось, особенно в таком-то городе, однако Катсуки думал головой: он слишком устал с дороги. Ноги и задница дико болели с непривычки, да и нормально поесть бы не мешало: собственный желудок откровенно пытался сожрать своего носителя уже второй день. Пришлось таки спешиться.

— Сейчас отдыхаем, а после, к ночи, идём на разведку. С рассветом уже пойдем за головами. Кстати, много там таких… вот как ты? — непринуждённо спрашивает Бакуго, отворяя деревянную дверь задрипанного трактира. Из помещения на него пахнуло чем-то маслянистым, а также разбавленным хмельным.