Глава 15: Полуночники. (2/2)
Эйджиро больше не проронил ни слова, уже приканчивая банку засахаренных персиков в сиропе, периодически обсасывая сладкие пальцы. Не успевает Шото сгрести обглоданные кости в общую кучку, как погребная дверь с тихим и коротким скрипом приоткрывается. Киришима и Шото замирают на месте, а Киришима даже косточкой от персика давится, но старается не шуметь. Уже даже слёзы по щекам полились, но он упорно держал кашель в себе под давлением агрессивного взгляда. То, что это не хозяин ночлежки, было понятно с первых секунд.
Шото сжалился над своим спасителем от голодной смерти и со всей дури ударил парню по спине, вынуждая выплюнуть злосчастную кость. Эйджиро тяжело и рвано дышит, едва не блюёт, пока садится на задницу и осторожно утирает кулаком слюнявую пасть, чтоб не надавить на больные дёсна. А уже после он поднимает мокрые глаза вверх, в тёмную дыру, ведущую вон из погреба, над которой возвышается его ночной кошмар.
Бакуго присел на корты, всё ещё удерживая крышку, и заглянул внутрь.
— Как трогательно, боже мой, — одними губами выплёвывает Катсуки, сверкая глазами, больше похожими на горящие угли, в тусклом свете керосиновой лампы. — Мне стоит пожаловаться властям на условия проживания в их городе. Тут в погребах крысы водятся…
— Бакуго, только не убивай. Я есть хотел, чесслово! — Киришима сглотнул вязкую сладкую слюну и поднял руки, уже готовый защищать голову, а лицо в особенности. — И Шото с собой взял. Он тоже голодный был. Я не стал тебя будить… — В конце Эйджиро уже просто запищал, отползая от Катсуки, который уже успел спрыгнуть вниз и закрыть за собой дверь. Киришима понимал плачевность положения. За себя, может быть, ему бы и досталось всего пара тумаков, а вот за спизженного пленника…
— Ты лучше заткнись, пока я не нашёл твоему рту лучшее применение. Кто разрешал тебе есть и вообще выходить из комнаты? И почему ты без плаща? — Катсуки сверкнул прищуренным взглядом и отвернулся к Шото. Эйджиро же, будто очнувшись, вспоминает про свой цвет кожи и «приказ» не показываться кому попало без накидки и как может прикрывается руками. — А ты, двумордый, сильно не обольщайся. Вы оба мне нужны только для того, что я ищу, а потом я вас грохну.
Катсуки прищурился еще сильнее, почти зажмуриваясь, фыркнул и развернулся на пятках к лестнице наверх. Он собирался доспать остаток ночи, а на рассвете уже выдвинуться в путь. За ужином он услышал кое-что интересное и теперь ему не терпелось это проверить. Выгнать нажравшихся идиотов из погреба труда не составило, равно как заново и покрепче связать кучера, а после уже пиздовать назад. Уже в комнате Шото был привязан накрепко к ножке тяжёлого и крепкого деревянного стола, а Киришима — к изголовью кровати.
Бакуго наконец-то со спокойной душой мог уснуть.
***
Утром, как и было установлено в бакуговском мысленном списке задач, Катсуки встал с первыми петухами и распинал полуночников. Он едва ли успел умыть жирное лицо и сбрить немного туповатой опаской щетину, как за спиной уже в нетерпении топал Киришима, перебрасываясь парой слов с Шото. Блять, было гораздо лучше, пока они молчали. Но сегодня Катсуки почти выспался, поэтому чувствовал себя более-менее сносно.
А вот дальше всё покатилось по пизде.
За завтраком Киришима не мог заткнуться, даже когда прихлёбывал жирный суп. Уже даже половинчатый рот закрыл, хотя еду со стола не таскал, скромно попивая чай, который ему типа незаметно подвинул Киришима. И когда побрататься успели? Аж бесит.
Когда Эйджиро уже перешёл все границы и неприятно громко заржал с чего-то нереально остроумного со стороны двумордого, Катсуки со всей дури ударил по столу, заставив посуду подпрыгнуть, а идиотов — замолчать. В качестве контрольного в голову Бакуго прошипел обещания о скорой кончине двух надоедливых ублюдков, а после вернулся к агрессивному поеданию бараньей ляжки. Остальная часть завтрака, пока Бакуго набивал брюхо, иногда уводя из-под носа наглеющего Киришимы еду, прошла в тишине, что не могло не радовать. Однако как только пустая посуда исчезла со стола, а Бакуго готов был даже улыбнуться от того, что жизнь не такое уж и дерьмо, как она самая щедро макнула его лицом в содержимое выгребной ямы.
Дверь в таверну открылась, а через секунду у их столика оказался тот, кого Бакуго еще вчера готов был задушить собственными руками. А сейчас готов убить маленькой ложечкой, и выковырнуть его мозги из черепной коробки.
— Йо, путешественники! — по-иностранному поздоровался Каминари и присел на ближайшую бочку. Бакуго, кажется, словил дежавю и поспешил прижать к себе недавно краденный мешок. Киришима же растянул губы в улыбке и помахал в ответ рукой, стараясь сильно не высовывать нос из-под капюшона. — Я всё-таки решил чуть повременить с поездкой, нам же всё-таки в одну сторону. Подумал, что можем отправиться вместе.
— Ты, блять, что, переслушал сказок какого-нибудь сумасшедшего пердуна? — Катсуки рычит на вора, на что тот спешит подвинуть бочку поближе к своему новому другу, Киришиме. — Я не собираюсь играть с тобой в друзей-авантюристов. И попутчики мне не нужны. — Бакуго чеканит слова и уже порывается встать из-за стола и покинуть осточертевшее место, как поспешные слова воришки заставляют того притормозить.
— Да ладно тебе. Почему нет? Мы разойдемся очень скоро. Дорога до Нинги и Ровера не одна и та же.
— Куда, ты сказал? — Катсуки привычно щурится, от чего становятся видны морщинки у уголков глаз.
— В Ровер. Это за границей, — беззаботно поясняет Каминари, а у самого уже холодный пот выступил. Ноги готовы нести его далеко и надолго, чтоб этот психованный Бакуго его не нашёл.
— Я в курсе, где это. — Катсуки массирует двумя пальцами переносицу, пытаясь унять растущую головную боль. — И я, блять, тебе скажу, что Ровер находится на востоке отсюда. Не пытайся меня наебать. — Бакуго тычет обкусанным серым ногтем в Каминари, а тот только самодовольно улыбается, будто выиграл спор своей жизни.
— Сам Ровер — да. Но пройти через границу напрямик нереально. Поэтому я и мой друг идём в обход, через столицу. Так безопаснее, надёжнее…
— И дороже, — заканчивает Бакуго за болтливого парня и всё же встаёт из-за стола. Киришима подрывается следом и забрасывает на плечо связанного Шото. — Мне неинтересна твоя компания. Съеби.
Каминари же даже не думает уходить, поправляет свою стрёмную шляпу с пером и бежит за уходящими парнями. Честно, ему и самому не улыбалось путешествовать с таким психопатом и верной ему псиной, которая кажется очень даже дружелюбной, несмотря на то, что выросла в таких условиях. Но, как ни крути, Бакуго силён и быстр, как бык. С таким-то кровопускателем никаких разбойников не нужно бояться, только держаться поближе, а ещё лучше как-нибудь втереться в доверие, чтоб уж наверняка не лишиться головы и максимально безопасно пройти хотя бы половину пути до столицы. Это был хороший план. Правда, рискованный. Денки любит рисковать, но не тогда, когда шанс выжить равен нулю.
А еще, чего уж скрывать, Денки рассчитывал на какую-никакую поддержку со стороны парня, что вечно носит плащ. Он-то уж точно адекватнее и дружелюбнее. А ещё с ним уже был установлен кой-какой контакт, а потому его план пусть и держался на одном риске и соплях, но должен был сработать. Остался только нерадивый механик, который не должен всё испортить… Это уж точно.