1 Сюэ Ян покидает похоронный дом. (2/2)
Сяо Синчэнь выбежал из маленькой комнаты, где стояла единственная в доме кровать. На ходу он окинул взглядом стены похоронного дома, его ветхий потолок и быстро подошел к гробу, в котором спала А-Цин. Сяо Синчэнь невольно улыбнулся милому выражению лица своей маленькой спутницы и поплотнее укутал ее стареньким одеялом. Зрелище спящей девочки успокоило его, и он снова ощутил счастье. Видит! Он видит! Но записка…
“Это был я, Сюэ Ян.”
— Целитель Чжоу, расскажите, как выглядел… тот, кто жил с нами? — голос Сяо Синчэня снова дрогнул. — Не было ли у него каких-то примет?
— Хм… Круглое, довольно красивое лицо. Улыбка, от которой в жилах стынет кровь. Острые клычки, нос с плавной горбинкой… Не знаю, существенно это или нет: на левой руке он носит черную перчатку… Обещал искромсать меня, если с вами что-то будет не так… Даочжан Сяо? — целитель придержал за локоть пошатнувшегося даоса.
Это что, действительно был Сюэ Ян? Сяо Синчэнь опустился прямо на пол, в мерзлую солому, и уставился в записку. Как ни старался Чжоу Цзюнь растормошить его, все было бесполезно. Даос беззвучно шевелил губами, глядя на иероглифы, как будто бы пытался решить какую-то головоломку. Время от времени он отрицательно мотал головой и потирал лоб, словно отгоняя ненужные мысли.
— Даочжан Сяо, как бы там ни было, этот человек позаботился о вас, — сделал еще одну попытку лекарь.
Сяо Синчэнь поднял лицо. Гнев исказил его красивые черты.
— Господин Чжоу, это был мой злейший враг… Это из-за него я остался без глаз. Он убийца, он без сожалений уничтожил два клана и почти убил моего лучшего друга. — Сяо Синчэнь спрятал записку за пазуху, сжал кулаки и вскочил на ноги. — Неспроста он оставался жить с нами. Я уверен, Сюэ Ян вынашивал какой-то ужасный план. Мне нужно найти его!
— Кого найти, даочжан? — поинтересовалась А-Цин. Она проснулась и теперь сидела в своем гробу, все еще кутаясь в одеяло. — А-а-а-а! Ты видишь!
Девочка выпрыгнула из гроба, подбежала к Сяо Синчэню и обняла его.
— Братец, прости, что обманывала тебя. Я больше никогда не буду врать… тебе. Только не прогоняй меня, братец даочжан.
Сяо Синчэнь потрепал ее по волосам, обнял в ответ.
— А-Цин, ты такая красавица. Как же хорошо снова видеть… — начал он и осекся, вспомнив, чьим глазом он смотрит на мир.
***
Метель затянулась, заперев их в похоронном доме. Дни тянулись однообразно. По привычке Сяо Синчэнь переживал за “друга”, ушедшего из дому в такую ужасную погоду. Ему то и дело приходилось напоминать себе, что это не “друг”, а Сюэ Ян.
Целыми днями молодой даос помогал жителям города И. Прокладывал в сугробах дорожки огненными талисманами, разносил еду, доставал воду, колол дрова. Отсутствие видимости из-за снежной круговерти не было помехой бывшему слепому. Золотое ядро защищало его от холода, а повседневные дела отвлекали от мыслей о сбежавшем друге, оказавшемся врагом. Зато в похоронном доме все разговоры компании, сбившейся в поисках тепла у очага, сводились к Сюэ Яну.
Слово за слово Чжоу Цзюнь вытянул из Сяо Синчэня трагическую историю его знакомства с босяком и убийцей.
А-Цин сначала отмалчивалась, гордясь своей прозорливостью, но потом в ней взыграли то ли дух противоречия, то ли внезапно проснувшееся чувство справедливости. По ее словам, Сюэ Ян только поначалу смотрел на братца волком, потом его взгляд изменился, а ругать его она продолжала по привычке. Не признаваться же в том, что была неправа! На самом деле от ее “докуки” была одна польза. Сюэ Ян помогал чинить крышу и стены, приструнил обманщиков-торговцев, иногда ходил за продуктами сам и тогда в доме появлялось мясо. Рядом с ним даочжан повеселел, его глазницы перестали кровоточить, а еще он стал приносить им конфеты.
Чжоу Цзюнь с интересом слушал обоих. Особое внимание он уделил сказке Сюэ Яна в пересказе А-Цин. В ней говорилось о мальчике, который вместо пирожных получил побои. Картина случившегося в похоронном доме для него полностью прояснилась, но по собственному опыту целитель знал, что объяснять сейчас что-то бесполезно — расстроенный даос его не услышит. Тем не менее, он все же сделал попытку направить мысли Сяо Синчэня в нужное русло.
— Даочжан Сяо, если вы когда-нибудь встретите своего друга… то есть врага, не спешите его убивать, а тем более обвинять. Сначала передайте ему от меня привет и искреннюю благодарность за то, что помог вернуть вам зрение. — Чжоу Цзюнь замолк. Его осенила прекрасная мысль. — О! Даже не так. Лучше я напишу ему письмо, а вы подождете, пока он прочитает и даст мне ответ. Обещаете?
Сяо Синчэнь сделал бровки домиком, но этот целитель достаточно прожил на свете, чтобы не вестись на красивые… красивый глаз и умоляющий вид. Чжоу Цзюнь крепко пожал руку даоса, как будто бы тот уже дал свое согласие, и отправился сочинять письмо для Сюэ Яна.
***
Тем временем темный заклинатель из Куйчжоу занимался тем же самым: таскал дрова, воду и жег гребаный снег, каждый день заваливающий дверь до половины, так что на улицу лазить приходилось через окно. Хорошо хоть еда была под боком: у Шэнь-аи были и козы, и куры, и кролики, и запасы овощей в кладовой.
Муж этой старушки осенью погиб в пьяной драке, и Сюэ Ян с Сяо Синчэнем приходили в эту деревню упокоить его призрак, который жаждал мести собутыльникам. Шэнь Люян спокойно вздохнула, похоронив пьянчугу-мужа, и щедро отблагодарила заклинателей, наказав заходить в гости в любое время дня и ночи.
Сюэ Ян гордился своей сообразительностью. Вместо того, чтобы морозить зад, рассекая на мече сквозь снежную бурю, он дремал у теплого очага под размеренное бормотание старушки. Он соврал, что его послал даочжан Сяо, и остался “помогать ей переждать метель”. Оставалось надеяться, что у Сяо Синчэня тоже хватило мозгов не броситься за врагом в такую погоду, тем более на нем осталась эта мелкая пройдоха А-Цин. Сюэ Ян скрипел зубами каждый раз, вспоминая, как талантливо она его провела.
Через несколько дней метель стихла, выглянуло солнце, и город И начал оживать. Сюэ Ян пристально вглядывался в белоснежное полотно, по которому черными муравьями сновали люди. Смотреть одним глазом было непривычно: все выглядело каким-то мелким и плоским. Он недобро скалился и слегка переживал, пока не заметил знакомую фигуру в белоснежном ханьфу. Повязки не было! Получилось! В груди трепыхнулось знакомое, теплое, сладкое до боли чувство, оскал хищника превратился в нежную улыбку. Пришлось похлопать себя по щекам и прикусить палец.
Сюэ Ян усмехнулся, наблюдая, как Сяо Синчэнь и А-Цин простились с целителем и взмыли в синее небо. Как он и думал, первым делом даочжан направился в орден Цзинь. Скоро Мэн Яо узнает, что Сюэ Ян жив, и гуй его знает, что он решит с этим знанием делать. Душу заполнило привычное чувство опасности и одиночества. Вот так-то лучше.
Сюэ Ян решительно повернулся к городу И спиной, встал на меч и взлетел в направлении противоположном тому, куда улетел тот, кто чуть не украл его сердце.