2. Сюэ Ян встречает артистов. (1/2)
Сюэ Ян с наслаждением выпил чашку холодной воды. Начало июня выдалось жарким.
— Спасибо, спасибо вам, господин заклинатель, — била поклоны бабуля, в доме которой он починил прохудившуюся крышу.
— Ой, да не за что. Подумаешь, крышу подправил, — отмахнулся Сюэ Ян, отдал старушке чашку и ленивой походкой вышел со двора. Спешить ему было некуда.
Пройдя несколько чжанов<span class="footnote" id="fn_32389573_0"></span>, он оглянулся. Новая черепица идеально вписалась в старые ряды. С минуту он задумчиво смотрел на крышу дома, потом развернулся и пошел прочь, со злостью пиная камни. Один из них пробил бортик чьей-то повозки, оттуда раздалась ругань. Сюэ Ян тоже выругался и скрылся в проулке между домами.
С зимы он бродил по Поднебесной, нигде подолгу не задерживаясь и стараясь не привлекать к себе внимания. В каждом городе, в каждой деревне Сюэ Ян помогал людям. Поймав себя на этом в первый раз, он озадачился. На десятый — ужаснулся. Потом понял, почему так поступает, и восхитился, какой же он молодец! Подсознательно он выбрал наилучший способ спрятаться и от шпионов Мэн Яо, и от Сяо Синчэня: притворился тем, кем он не был, то есть добрым, отзывчивым человеком. Вот так-то! Босяка даосскими конфетами не испортишь!
Чтобы выжить, Сюэ Яну надо было избегать и с бывшего друга, и с бывшего врага. Ему нужен был план, как жить дальше, но в голову ничего не приходило. В душе свербело, убивать не хотелось, бродить в одиночку с места на место тоже. Хотелось неправильного и больше невозможного: ругаться с А-Цин, любуясь Сяо Синчэнем. Во время перебранок Сюэ Яна с Врушкой, даос без конца дергался и поправлял широкие рукава своего ханьфу. Его уши краснели от бранных слов, которыми обменивались два босяка, губы приоткрывались, но не произносили ни слова. В такие минуты Сюэ Яну очень хотелось схватить его и утащить в темный угол, чтобы смутить еще больше, чтобы вырывался, просил пощады. Просил еще…
Сюэ Ян дошел до рыночной площади Гуйлиня и остановился, раздумывая в какой из лавочек поесть. Неделю назад он увидел свое отражение в речной заводи и испугался: щеки ввалились, единственный глаз смотрелся тоскливо, одежда висела мешком. Он достал кинжал, обрезал волосы, чтобы челка скрыла закрытый навечно глаз, и стал запихивать в себя еду три раза в день, благо денег хватало: в отличие от Сяо Синчэня Сюэ Ян всегда брал плату за ночные охоты, да и от подношений за другую помощь никогда не отказывался.
После некоторый раздумий он направился в уже знакомую таверну и заказал себе гунбао<span class="footnote" id="fn_32389573_1"></span> и пару бутылок вина. Он пил, чтобы забыться, чтобы не вспоминать стройную фигуру, уверенно двигающуюся хоть по улицам города, хоть на ночной охоте в лесу. Фигуру человека, по которому никак нельзя было сказать, что у него не было глаз. Сяо Синчэнь был такой… Такой… Такой, что Сюэ Ян постоянно забывал, что даос не видел. “Куда ты только смотрел, когда тебе совали этот гнилой картофель?” — говорил Сюэ Ян и только потом вспоминал, что даочжан слеп. Сяо Синчэнь никогда не обижался. Он добродушно улыбался и прощал своему приятелю провалы в памяти. Ну, не может человек запомнить, что его сосед по дому незрячий, ну и что, не ругать же его за это…
Сюэ Ян прижал опустевший кувшин ко лбу. Голова оставалась ясной, словно он пил воду. От воспоминаний его отвлек шум слева. Ему пришлось довольно сильно повернуть голову, чтобы посмотреть, что там случилось. Все-таки отсутствие глаза создавало неудобства. “А каково же, когда нет обоих глаз? — раздался в голове ехидный голос.
За большим столом сидели женщина лет пятидесяти, два парня и пять девиц. Сюэ Ян узнал их — труппа бродячих артистов. Вчера вечером он видел на площади их выступление и отметил достойные костюмы и отличную музыку. Уж он-то разбирался. Цзинь Гуаньшань обожал развлечения, так что им с Мэн Яо частенько приходилось отбирать для него лучших артистов. То есть, отбирал Мэн Яо, а Сюэ Ян своей дикой улыбкой и мечом нагонял на них такого страху, что после этого выступление перед главой ордена казалось им не стоящей внимания ерундой.
Два богатых горожанина пытались заигрывать с девушками-артистками, но, поскольку те не ответили им взаимностью, мужчины встали и начали распускать руки. Вмешались парни из труппы, вот-вот должна была завязаться драка. Будь здесь Сяо Синчэнь, он сразу поставил бы зачинщиков на место. Но даочжана тут не было… Сюэ Ян щелкнул пальцами.
Вскоре визг девушек стал еще громче: по богато расшитым верхним халатам пристававших к ним мужчин карабкались трупики мышей. Первыми шли те, что были поцелее, с всклокоченной шерсткой и тусклыми глазами. У последующих, полуразложившихся, проглядывали кости. За ними лезли голые скелетики. Дохлые мыши мигом добрались до шей приставал и вонзили в них зубы. Те, кто не успел влезть, прогрызали дыры в ханьфу и рвались к коже. Началась паника. Перепуганные мужчины сбрасывали с себя мертвых тварей, но на их место заступали новые. Посетители таверны начали уворачиваться от летящих трупиков. Один из скелетов приземлился прямо в тарелку Сюэ Яна. “А вот Сяо Синчэнь бы…” — позлорадствовал ехидный голос в голове, и Сюэ Ян заскрежетал зубами. Да, Сяо Синчэнь сделал бы все изящно, красиво, достойно. Полыхая злобой, Сюэ Ян оттолкнул от себя низкий столик, чуть не перевернув его, и покинул таверну. “Что, посеял хаос и просто так сбежишь?” — не унимался голос. Сюэ Ян сплюнул и вернулся. С порога щелкнул пальцами, упокаивая хвостатых мертвецов, схватил скандалистов за шиворот и стукнул их лбами друг о друга. Мужчины потеряли сознание. Сюэ Ян обвел злым взглядом притихших людей. Они смотрели то на дохлых мышей, то на него. Блять, и что теперь делать? Сейчас его примут за восставшего Старейшину Илина и все, пиздец котенку. Кто-нибудь донесет Цзинь Гуаньяо, и мелкий предатель с радостью еще раз попытается отправить Сюэ Яна на тот свет. Да и не только он. Надо было не лениться, а разобраться с мерзавцами самому, без вот этих выебонов с темной энергией и трупами мышей! “Хватит ныть, мозги включи и исправляй то, что натворил,” — раздалось в голове, и Сюэ Яну снова пришлось согласиться.
— Уважаемые! Невоспитанность и злоба этих недостойных горожан, — он слегка потряс бессознательными телами, которые держал на вытянутых руках, — притянули темную энергию и вызвали восстание мертвых тварей. Хорошо, что тут не было ничего серьезнее дохлых мышей. Снаружи я установил талисман, он очистит это место. Не благодарите, защищать простых людей — это святая обязанность каждого заклинателя, — вдохновенно соврал Сюэ Ян.
Закончив речь, он посмотрел на скандалистов, все еще висевших у него в руках. Разжал пальцы и брезгливо отошел от осевших на землю тел. Толпа зааплодировала. Он отвесил легкий поклон в ответ и пошел прочь из таверны.
На душе было погано. Жизнь перестала быть простой и понятной. Бывший босяк, бывший приглашенный ученик великого ордена, бывший добрый приятель Сяо Синчэня. Кто он теперь? Почему, несмотря на солнечный летний день, улицы кажутся ему серыми? Блять! Сюэ Ян приник к стене дома, завидев золотые ханьфу ордена Ланьлин Цзинь, и в тот же миг ему в голову пришла блестящая идея. Он развернулся и быстрым шагом направился обратно в трактир. Повезло — артисты как раз выходили. Деловитой походкой он подошел к ним, отвесил старшей поклон и мило улыбнулся всем остальным. Девушки тут же защебетали:
— Господин заклинатель, спасибо, что помогли нам… В каждом городе одно и то же… С тех пор как нас покинул господин Ван, мы остались без защиты…
— Отлично… То есть, я хотел сказать, хорошо, что он вас покинул… То есть… Короче, я иду с вами, — сказал он непререкаемым тоном и скрестил руки на груди, вызывающе глядя на старшую. — Буду вас защищать.