Часть 41 (1/2)

Хваса проснулась позже обычного. Не спеша, сходила в душ, надела новую пижаму и обмотала голову полотенцем. Проверила телефон. Странно. Джун до сих пор не написал.

«Наверное, сильно занят,» — рассудила девушка.

Она сделала маску для лица, приготовила завтрак. Есть перед телевизором давно вошло у Хвасы в привычку. Она принесла еду и поставила её на стол. Затем красиво разложила приборы и приготовила кофе. Устроившись в удобной позе на диване, художница взяла в руки пульт и нажала на кнопку «ON.» Она поддела ложкой немного риса и окунула его в бульон. Суп получился безумно вкусным. Хваса ела с большим удовольствием. По телевизору показывали новости. Продолжая поедать суп, девушка взяла в правую руку пульт и хотела переключить на другой канал, где показывали её любимое шоу или какую-нибудь дораму. Но когда она увидела картинку на экране, ложка выпала из её руки, а большой палец начал лихорадочно нажимать на кнопку прибавления звука.

«…После аварии с участием владельцев галереи «Превращение» соцсети пестрят злобными комментариями касательно Мина Юнги — директора модного клуба NB12. О вражде господина Мина и старшего директора Кима в прессе стало известно за несколько недель до аварии. Многие уверены, что между ними разыгралась настоящая война, причина которой, однако, не известна. Дорожное происшествие случилось из-за неисправных тормозов в машине младшего Кима. Он приобрёл автомобиль недавно, и авто находилось в идеальном состоянии. Общественность убеждена, что тормоза в машине Кима Тэхёна были повреждены с подачи Юнги. Полиция пока не дала никаких комментариев. Также не удалось выяснить состояние братьев Ким. Известно лишь, что водитель впереди стоящий машины отделался лёгкими ушибами. Несмотря на ужасное событие, было объявлено, что запланированное на сегодня открытие выставки картин состоится в галерее вечером.»

Глаза Хвасы моментально наполнились слезами. Она замерла с пультом в руках и смотрела на экран, который расплывался перед ней разноцветными пятнами. Рука нащупала телефон. Хваса нажала на вызов.

«Абонент временно не доступен…» — послышалось в трубке.

Она пробовала звонить снова и снова. Результат не менялся. Номера Тэхёна у девушки не было. В галерее никто не отвечал.

— Что же делать? — повторяла Хваса. — Я не понимаю, что же мне делать? — Она встала с дивана и вытерла слёзы. — Так, надо ехать в галерею. Там точно что-либо знают.

Наскоро нацепив футболку и джинсы, Хваса вылетела из квартиры. Она так спешила, что забыла снять с головы полотенце. Дорога в галерею длилась целую вечность. Художница ругалась на светофоры и сигналила пешеходам. Намджун по-прежнему был недоступен. Слёзы снова наворачивались на глаза, и Хваса размазывала их по лицу.

Возле галереи собралась толпа журналистов и людей с плакатами. С момента аварии прошло три часа, а люди уже высыпали на улицу в знак протеста против Мина Юнги. Хваса надела маску и вышла из машины. С большим трудом ей удалось прорваться сквозь толпу и пройти к главному входу. Возле дверей стоял охранник, всем видом давая понять, что внутрь войти не получится. Хвасе было не до любезностей. Она встала на цыпочки и шепнула охраннику своё имя, настояв на том, чтобы о её приходе сообщили секретарю Дженни Ким.

Охранник передал слова девушки в рацию, и, получив ответ, открыл дверь. Журналисты и стоящие в толпе люди начали шептаться и гадать, кем была девушка в полотенце, которую так легко пропустили внутрь. Никто не был в курсе. Мало того, что не все журналисты знали художницу в лицо, так вдобавок её было практически невозможно узнать.

Среди репортёров были и те, кто получил от Джуна e-mail. В его содержании фигурировала Хваса, но не в роли девушки Намджуна, а в роли жертвы, пострадавшей от рук Мина Юнги. По словам Джуна, он стал невольным свидетелем ссоры между Юнги и Хвасой, и девушка хотела сделать на выставке шокирующее заявление, касаемо бывшего бойфренда.

Знакомый программист Тэхёна немного поколдовал над компьютером Намджуна. Почта, с которой Лиса якобы разослала письмо, обозначалась у получателей, как вирусный спам. Ни один из адресатов не рискнул его открыть. А вот e-mail, отправленный с реальной почты Намджуна, дошёл до всех. Если бы Хвасу узнал хоть один из репортёров, случился бы настоящий хаос. Никакая охрана бы не сдержала наплыв служителей прессы.

Хваса вбежала в галерею, озираясь по сторонам. В зале было пусто. Откуда-то издалека доносились три женских голоса. Один из них принадлежал Дженни. Все трое разговаривали по-английски. Хваса, которая до последнего надеялась увидеть в галерее живого и здорового Намджуна, не выдержала и разрыдалась. Она опустила голову вниз и отошла в уголок. Маска быстро намокла, и пришлось её снять.

— Ну чего ты, бедненькая? — услышала девушка позади себя голос Дженни Ким.

Она легонько погладила Хвасу по спине, пытаясь успокоить.

— Что с ними? — едва разборчиво произнесла Хваса, шмыгая носом.

Сколько бы она не вытирала слёзы, они лились снова.

— Успокойся, всё в порядке. Жить будут.

Вместо того, чтобы успокоиться, Хваса начала плакать ещё больше вперемешку со смехом. Она никак не могла остановиться. Смех переходил в рыдания, и наоборот.

— Ой-ой, у кого-то, кажется, истерика, — заметила Дженни, обнимая Хвасу. — Ты что сюда прямиком из душа бежала?

— Почти.

— Пойдём-ка, я тебе успокоительного накапаю. Я полфлакончика выпила. Как видишь, помогло. Спокойна, как удав.

Дженни отвела Хвасу в кабинет Джуна и дала ей стакан с успокоительным. Спустя минуту в дверях появились Лиса и Агнес, но Дженни их выпроводила, по-корейски попросив Лису занять фрау Хусслайн на ближайшие полчаса.