Часть 14. Amputee Childe (1/2)
Сердце Чжун Ли колотится от волнения. Рукава соскальзывают, обнажая мягкие, худые руки, ослабевшие от недоедания и недель, проведенных в тёмном, сыром подвале. Далее следует длинная шея и гладкие, бледные ключицы, изящные и выступающие. Кажется, они просвечивают под флуоресцентными лампами, как светящаяся кость. И самое главное — Чжун Ли позволяет себе резкий, восхищенный вдох, прежде чем разорвать швы на пуговицах детской голубой рубашки, теперь окрашенной в болезненно-желтый цвет от пота и слёз — невероятно мягкие, круглые соски торчат, как цветы, покрасневшие от смущения. Они дрожат, когда грудь его пленника поднимается и опускается. Так мило. Чжунли игриво ущипнул один розовый сосок, наслаждаясь тем, как он набухает и твердеет под его прикосновением. Они выглядят более неприлично, чем ожидал Чжунли, находясь на таком прохладном, стерильном воздухе, как этот. В течение нескольких недель Чжун Ли фантазировал о том, чтобы испортить что-то более невинное, но он находит, что это тоже удивительно приятно.
Он раздевает Чайльда догола и привязывает его ремнями к столу, жёсткая кожа хрустит на уязвимой коже мальчика. Затем он вставляет вибрирующую игрушку в анус, позволяя ей гудеть в заднице мальчика. Он работает тихо и эффективно, отмечая черной ручкой место соединения предплечья и локтя. Мальчик просыпается через мгновение после того, как достает костяную пилу.
Чайльд моргает, открывая затуманенные глаза. Над головой сияет яркий свет. Он на небесах? Он умер? Нет, свет посылает пульсирующую головную боль через всё его тело. Он сжимает глаза, открывая и закрывая их, пока остальная часть тёмного мира не становится в фокусе. Он в какой-то скучной операционной, низко висящий светильник — единственный источник света в комнате. И над ним тоже нависает чьё-то присутствие. Это…
Чайльд приходит в себя как раз вовремя, чтобы увидеть, как его похититель отрезает ему руку с точностью хирурга.
Это совсем не больно; обезболивающее средство действует слишком хорошо. Чайльд с широко раскрытыми от ужаса глазами наблюдает, как его нижняя часть руки исчезает за длинным лезвием.
Чжун Ли не остаётся незамеченным, когда глаза мальчика закатываются к затылку, когда он теряет сознание от шока. Чжун Ли проводит остаток часа, всё ещё в хирургическом халате, выставив наружу только свой пенис, чтобы потереться о невосприимчивую грудь мальчика, не в силах устоять перед очарованием мягкой, бледной кожи, почти синей при ярком освещении. Почти цвет трупа.
Обычно Чжун Ли предпочитает тишину и покой, молчание со своими жертвами — особенно этому мальчику, казалось, спокойствие Чжун Ли нервировало, когда его впервые привели в этот дом, — но на этот раз Чжун Ли не может остановить свое тяжёлое и затруднённое дыхание, когда он наполняет комнату стонами экстаза.. Мальчик идеален. Так идеально подходит для него.
Чжун Ли хочет продолжить гоняться за этим кайфом; когда мальчик ложится под нож только для того, чтобы кричать и плакать от бесполезной боли и ужаса, освобождение более пьянящее и захватывающее, чем от любого наркотика. Но у Чайльда всего так много конечностей. Что ещё может сделать Чжун Ли? Он закрывает глаза и представляет, как вырезает пространство под ребрами Чайльда. Скоро мальчику нечего будет дать. Так что Чжун Ли будет наслаждаться тем временем, которое у него есть.
***</p>
В первые дни после операции мальчик не может держать равновесие, неуклюжий и милый со своей отсутствующей рукой. Без рук он был бы еще симпатичнее и беспомощнее, размышляет Чжун Ли, нежно поддерживая Чайльда за талию.
Пару дней спустя Чжун Ли считает, что пришло время для другой руки.
Чайльд кричит и плачет, и ему остается только с ужасом наблюдать, как у него отнимают оставшуюся руку. Чжун Ли держит его жёстко и отчаянно с помощью вибрирующего фаллоимитатора в его заднице и звучащего стержня и кольца вокруг его истекающего, набухшего члена. Его член становится красно-фиолетовым, как воздушный шарик, как артерия, которая вот-вот лопнет.
На этот раз Чайльд бьётся и не спит во время этого испытания. Это чудовищно и страшно, потому что совсем не больно. Чайльд никогда не знал, что можно потерять что-то настолько важное для него, как будто это было ничто.
Не прошло и недели после операции, как Чжун Ли с радостью обнаружил, что Чайльд рыдает и неуклюже пытается вытереться о край кушетки, стоя на коленях на полу. Чайльд вздрагивает и замирает при звуке его приближающихся шагов. Мальчик всё ещё такой нервный.