Обещание. (2/2)

— Тогда не было омег и альф?

— Ага. До сих пор большинство омег — это женщины-гибриды, но на самом деле по факту они являются просто женщинами с геном животного. Да, у них выделяется больше смазки, а также присутствует период течки. Но он переносится не так крышесносно, как у мужчин-омег, когда им просто хочется трахать любую альфу в радиусе досигаемости. Женщины раньше испытывали подобные желания в менструальный цикл.

— О боже, у тебя голова или википедия? — в шутку спрашивает лис. — И что ты подчерпнул из дневника?

— Что его обладатель была обычной девушкой.

— Что, прям просто девушкой? — это немного удивительно, потому что ещё недавно Хосок затирал что-то про кумихо-омегу, а, выходит, сгодится любая женщина для продолжения рода.

— Думаю, что могла появиться омега-кумихо. Просто меня бесит, что ни одного упоминания кумихо в виде омеги нет! — Хосок резко поднимается из-за стола, и Намджун хватает его за руку, спокойно заводя в свои объятья. Вот так всегда с ним. Если что-то начинает не сходиться в теориях, Чон психует, а Джун успокаивает.

Видимо, этим близким контактом Хосок пытается пробудить в Юнги желаемую омегу-кумихо, так что Намджун решает не мешать. К тому же, Мини бодается с этой идеей только первые пару часов, пока у него на пороге не появляется слегка мокрый после душа Юнги с подушкой в руках.

— Можно?

— Зачем спрашиваешь? — лисёнок закатывает глаза, и Юнги думает, что он и правда вырос. Раньше Мини бы просто с сияющими от счастья глазами похлопал по постели рядом и не стал противиться присутствию старшего.

Мин медленно подходит и ложится рядом, сразу же чувствуя спину лисёнка. Отлично, он даже поворачиваться не хочет. Только, стоит Юнги прикрыть глаза, как тело рядом начинает ворочаться, а затем, не найдя себе более удобного положения, всё-таки поворачивается в сторону старшего. Мин медленно приоткрывает веки и видит пристальный взгляд серьёзных лисьих глаз. В комнате кромешная темнота, Намджун и Хосок тоже, видимо, спят, поэтому младший шепчет:

— А если я тебя опять раню?

Юнги нежно улыбается в ответ:

— Залижешь снова.

Ему правда хочется помочь, к тому же, Хоуп сказал, что это может быть опасно для самого Мини, если его не успокоить.

— Это не отменяет того факта, что тебе будет больно. А если я не смогу сразу залечить их? А если вообще не смогу? — голос младшего срывается, и Юнги хватает его за щёки, успокаивающе поглаживая:

— Ты всё сможешь, Мини. Ты ни разу не оставил меня страдать, даже если я не просил и мог потерпеть.

”Только моё сердце ты зализать не можешь, малыш”, — проносится следом в голове.

— Обещаю, хён, я тебя больше не обижу, — Мини прижимается просле этих слов к старшему, а тот кивает, обнимая в ответ. Юнги гладит младшего, пока не отключается, и утром они просыпаются в этом же положении, не выпуская друг друга из рук, но чего-то не хватает.

— Мини, где твои уши? — Юнги начинает будить лисёнка, который теперь выглядит, как обычный мальчишка. Он не убирал свои гибридные части тела уже несколько лет, и поэтому это выглядит странно. Мини же научился контролировать превращение. — Опять убрал?

— Нет, хён, дай поспать, раз уж нас оставили дома.

Младший укутывается сильнее, и Юнги позволяет оставить это на потом, только они встают, завтракают, а Мини всё ещё остаётся без ушей и хвоста, даже несмотря на то, что не убирал их осознанно. Он отмахивается, мол, появятся, но проходит три дня, и в шоке оказываются все, включая лисёнка.

Фаза луны прошла, а Мини остался человеком.