Глава 7 (2/2)
— Ладно, оболтусы, — всё же, Лиам взял себя в руки и теперь его голос звучит намного спокойнее, — Вы действительно молодцы и я очень вами горжусь. А теперь валите домой, и чтобы я не видел вас до середины января.
С этими словами ученики накидываются на Лиама, который еле успел открыть руки для объятий, и Малик не может сдержать умилительного вздоха, наблюдая за этой милой картиной. Луи же закатывает глаза от вида довольного друга, в глазах которого можно прочесть: «Я люблю Лиама Пейна больше жизни и хочу от него столько детей, сколько в этой футбольной команде». Ранее от таких приступов слишком очевидной и липко-сладкой любви этих двоих Луи закатывал глаза и издавать звуки рвоты, но сейчас он сам не может сдержать улыбку. Наверное, старость.
Отойдя на пару шагов, чувствуя себя абсолютно лишним в этой идиллии, Томлинсон садится на одну из трибун и достаёт телефон, чтобы напечатать сообщение:
От кого: @lwtotommo
«хорошо, что ты не пришёл. мало того, что погода паршивая, так ещё и мы проиграли со счётом 2:1: (((»</p>
Ответ не заставляет себя долго ждать:
От кого: @harrystyles
«Ауч, неприятно это слышать. </3»
«Мистер Пейн сильно расстроился?»
От кого: @lwtotommo
«та мы тут все грустим. за всю, так скажем, спортивную карьеру Лиама такого не было. Он был красный, как помидор, но Зейн успокоил его одним взглядом»
«женатики, фе»</p>
От кого: @harrystyles
«Ха-ха-ха, как по мне, это очень мило, разве нет?»
От кого: @lwtotommo
«до того момента, как они становятся тошнотворно милыми»</p>
От кого: @harrystyles
«Думаю, когда они приедут домой, Лиаму нужно будет выпустить пар и они уже не будут такими милыми.»
Луи немного хмурится, не понимая.
От кого: @lwtotommo
«в смысле?»</p>
От кого: @harrystyles
«Ну… Вы знаете.»
Некоторое время мужчина ничего не пишет, перечитывая сообщение несколько раз, чтобы понять его смысл, а после его брови взлетают к линии роста волос.
От кого: @lwtotommo
«ГАРОЛЬД!!!»</p>
От кого: @harrystyles
«ХАХАХАХА»
«МНЕ СТЫДНО, НО СЛИШКОМ СМЕШНО, ЧТОБЫ ИЗВИНЯТЬСЯ»
От кого: @lwtotommo
«фу, я с тобой больше не разговариваю, даже смотреть на них теперь не могу»
«я еду домой мыть свои мозги»</p>
От кого: @harrystyles
«Представили? ;)»
Луи чувствует, как кончики его ушей становятся непозволительно горячими.
От кого: @lwtotommo
»???????????»
«что на тебя нашло???»</p>
Пока Гарри печатает ответ, он встаёт со своего места и подходит к друзьям, чтобы скомкано попрощаться, ибо те уже в своём мирке. Это заставляет Томмо закатить глаза, но кивнуть самому себе, направляясь в сторону парковки.
От кого: @harrystyles
«Как по мне, это обычная шутка. Просто с ней надо переспать, чтобы понять.»
«Бадум тсс.»
Старший действительно зависает на пару секунд, пялясь на сообщения Гарри и стараясь осознать. Это… Флирт?
От кого: @lwtotommo
«Это флирт?»</p>
Пальцы двигаются медленно, пока он печатает это сообщение, слишком неуверенно, но, когда он нажимает на стрелочку, чтобы отправить текст, он быстро запрыгивает на водительское сидение своей Audi, бросая телефон на соседние сидение.
«Не могу поверить, что написал это», — эти слова повторяются в его голове, как какая-то бегущая строка новостей, в то время как сердце постепенно ускоряется.
Понимает ли он, что спрашивать о том, действительно ли это флирт — самая флиртская вещь на свете? Да. Должен ли он был спрашивать об этом? Определённо нет. Почему-то, это всё вызывает какую-то улыбку, скорее всего, это всё из-за адреналина и неописуемого чувства азарта, но он, всё же, тянется к телефону, когда приходит новое уведомление:
От кого: @harrystyles
«А Вы бы хотели, чтобы это был флирт?»
А вот это уже точно флирт. Пиздец.
Почему-то Луи не может ответить, чувствуя непривычный жар в щеках, и, снова кинув телефон на сиденье рядом, трогается с места.
Polarrana — Chaos
</p>
***</p>понедельник, 1 декабря
Когда Энн ушла, Гарри позволяет себе упасть на кровать лицом вниз и прокричать в подушку. Он может позволить делать себе это достаточно часто, учитывая, как часто его мамы не бывает дома. Теперь, когда парень знает, куда на самом деле уходит его мама, то он чувствует себя слишком некомфортно.
Это продолжалось полгода. Полгода, думая, что мама работает сверхурочно, она проводила время с мужчиной, о котором впервые услышал буквально пятнадцать минут назад. Сколько дней она провела с ним? Ночей? Эти мысли заставляют его вздрогнуть и, всё же, повернуться на бок, морщась из-за ноющей боли во всём теле.
Иногда Гарри кажется, что всё его тело — одна сплошная гематома и он искренне переживает, когда особо сильная боль даёт о себе знать в тех местах, где находятся жизненно важные органы: печень, почки и прочая фигня (у него с натяжкой четвёрка по биологии). Но сейчас этого нет и это его немного радует. Хоть что-то.
Осознание того, что он остался без средства связи ударяет его не слабее кулака Люка, поэтом он сразу тянется к ноутбуку, подсознательно чувствуя, ну или надеясь, что Луи ему написал. Всё же, на лице мужчины сейчас сто процентов цветёт парочка растений, и, раз он спрашивал в прошлые разы, как у него дела, должно быть, он спросил и в этот раз, не так ли?
Он оказывается прав, из-за чего на губах появляется странная улыбка.
От кого: @lwtotommo
«привет, котёнок, как ты чувствуешь себя сейчас? пожалуйста, по возможности, напиши или позвони, я очень за тебя переживаю»
От кого: @harrystyles
«Я жив, всё в порядке.»
«Как Ваше лицо?»</p>
Некоторое время Луи не читает и не заходит в сеть, поэтому кудрявый решает, пока что, пообщаться с Джеммой. Он уже знает, что в четверг она уезжает на праздники к семье Девида, поэтому он хотел бы встретиться с ней завтра после школы, чтобы отдать подарок и «серьёзно поговорить», имея ввиду сегодняшний каминг-аут мамы, до этого вкратце рассказав о сегодняшнем дне. Девушка сразу же соглашается, говоря о том, что она заберёт его после уроков и они заедут в кофейню погреться.
Переодевшись в домашнюю одежду, он бредёт в ванную, чтобы обработать ссадины, которые ещё немного сочатся кровью и сукровицей. Его искренне удивляет то, как за всё время у него не появился ни один «фонарь», но он не хочет лишний раз испытывать судьбу, поэтому, найдя в кухне лёд, он бросает кубики в пакет и прижимает его к повреждённому глазу. Взгляд падает на стойку с ножами, и он медленно тянется к ним, взяв небольшой нож для хлеба в ладонь. Рукоятка удобно помещается в ладони, а лезвие привлекательно блестит от приглушённого света софитов.
«Один удар мог бы многое изменить», — он не говорит это вслух, прижимая острый конец к своей груди, а после не может сдержать тихого смешка из-за глупых мыслей, возвращая нож на место, а себя — в свою комнату. Он никогда бы не поступил так с собой и своими близкими.
Всё же, буквально через пять минут, Луи отвечает.
От кого: @lwtotommo
«цветёт и пахнет, блин!»
«ты цел?»
«пожалуйста, Гарри»
От кого: @harrystyles
«Всё правда хорошо, я чувствую себя хорошо, разве что очень замёрз.»
«К сожалению, телефон окончательно умер на холоде, пока что, без него, потом придумаю что-то.»</p>
От кого: @lwtotommo
«паршиво… я могу как-то помочь?»
От кого: @harrystyles
«Нет, всё в порядке, спасибо Вам большое.»</p>
В конечном итоге, Гарри вырубается через несколько минут с включённым ноутбуком и оставленным пакетом льда на лбу.
Billie Eilish — Hostage</p>
вторник, 2 декабря
</p>
Одеяло скомкалось где-то в углу кровати, лёд растаял на его коже и ему кажется, что он буквально фиолетовый от холода. Притянув к себе одеяло, он замечает, что стрелки часов показывают больше одиннадцати утра, поэтому он решает послать сегодняшние занятия на три заветные буквы, и, сообщив Луи и Джемме о том, что его сегодня не будет в школе, остаётся в кровати, чтобы хоть немного согреться.
До встречи ещё есть время и он тратит его с умом — горячий душ, горячий чай и горячие бутерброды. Это всё помогает ему сохранить тепло, как и только что натянутая толстовка поверх футболки. Снег уже не идёт, но сугробы всё ещё слишком большие для Лондона, поэтому он утепляется, как может.
— Ты выглядишь, как… — Джемма кусает губу, чтобы не засмеяться, когда её брат залезает на переднее сидение, — Не знаю, снеговик.
— Луи называет меня воробушком, — Гарри пожимает плечами, словно бы это самая очевидная вещь на планете.
— Ох, ну раз Луи так говорит, — он театрально и слишком преувеличенно кивает, соглашаясь, — То по-другому и быть не может.
— Заткнись, — он закатывает глаза, но не может сдержать улыбку.
На некоторое время девушка задерживает свой взгляд на разбитой губе и брови, но, заметив, как мальчик неловко отворачивается к окну, чтобы та ничего не говорила по этому поводу, послушно ничего не говорит.
— Куда мы поедем? — старшая разочарованно выдыхает, когда Гарри переводит тему, но кивает, понимая, что допрашивать его будет абсолютно бесполезно.
— Неподалёку есть милая кофейня, думаю, там будет достаточно комфортно.
Без лишних слов Джемма протягивает Гарри свой старый телефон и новый пакет SIM-карточки, из-за чего мальчик сначала хмурится, но непреклонный взгляд Джеммы заставляет его неуверенно принять вещи из её рук:
— Это на первое время. Потом мы что-нибудь придумаем.
В кофейне не так уж и много людей, что действительно способствует комфортной обстановке при совершенно некомфортном разговоре. На удивление Гарри, Джемма внимательно слушает его рассказ о маме, как она отреагировала на его слова, как он отреагировал на её признание, не перебивая. В какой-то момент младшему даже кажется, что она абсолютно не заинтересована в этом, словно бы ей всё равно. На некоторое время между ними воцаряется молчание, что заставляет кудрявого неловко ковырять вилкой чизкейк, но, всё же, Джемма начинает говорить:
— Знаешь, — она как-то резко выдыхает, поставив чашку на блюдце, — Я не хочу обидеть, потому что понимаю, почему она не рассказала тебе, но не понимаю, почему она не рассказала мне.
Гарри старается скрыть слегка обиженное выражение лица, но, всё же, спрашивает, зная ответ:
— Так… Почему она не хотела рассказывать мне?
— Эта ситуация кажется знакомой, разве нет? — она усмехается, — Когда ты признался ей в том, кто ты. Она просто боялась, что ты отреагируешь точно так же, как она тогда. Когда ты поддержал её, ты просто…
— …не хотел, чтобы она чувствовала себя так же, — Гарри заканчивает предложение за сестру, потому что правда. Он понимает.
Джемма хмыкает и снова берёт кружку, чтобы отпить немного своего латте на кокосовом молоке, снова и снова обдумывая всю эту ситуацию.
— Я думаю, её можно понять, разве нет? — он неуверенно улыбается, — Иногда личная жизнь должна оставаться личной. Ну, как у меня с Луи, например.
— Наверное, — девушка шумно выдыхает и на пару секунд прикрывает глаза, — Просто это слишком неожиданно, надо переварить… Кстати, как у тебя дела с Мистером Натуралом?
— Ну, — кудрявый тихо смеётся из-за этого прозвища, — Нормально, я думаю? Мы неплохие друзья сейчас.
Старшая настолько сильно закидывает голову, драматично вздыхая, что Гарри кажется, что она может сломать себе шею:
— Я не понимаю, как он может устоять перед твоим милым личиком и плоским флиртским шуткам, — закатив глаза, она смотрит на него сверху вниз, — Может, стоит чуть напереть?
— Джемма, — теперь уже его черёд закатывать глаза, — Ты же знаешь, что это абсолютно бесполезно.
— Да не может такого быть! — девушка говорит это слишком громко, привлекая внимание, поэтому следующую фразу она говорит тише, — Гарри, он преподавал у меня целый год, мой гей-радар что-то чувствовал.
— Иногда и гей-радары могут ошибаться, — Стайлс пожимает плечами и, всё же, начинает есть свой чизкейк, — К сожалению.
Старшую Стайлс абсолютно не радует этот тон. Абсолютно не сложно заметить то, что хоть Гарри и прикрывается дружбой, Мистер-Натуральный-Секси-Учитель-Литературы нравится мальчику больше, чем друг, и это уже не нравится Джемме. Она уже смогла опустить для себя их разницу в возрасте, хотя подсознательно это всё ещё чувствуется как-то неправильно к ним обоим, но, всё же, её брат достаточно умный человек, чтобы не делать какие-то глупости. Всё же, наблюдать за тем, как сияют глаза парня, когда он рассказывает очередную историю, которая произошла между ним и Луи, как он улыбается, прикрывая сжимающееся в боли сердце — не самая приятная картина.
Всё же, она сестра, она понимает.
— Что ты будешь делать на Рождество? — этот вопрос заставляет Гарри вздрогнуть, словно бы на него только что упал снег, — Ну, я имею в виду, слишком очевидно то, что мама захочет провести праздники с этим Кевином, может, ты поедешь со мной?
— Его зовут Коннор, — Гарри осторожно поправляет её, — Ну и… — он совсем не думал об этом, — Я думаю, что пойду на вечеринку.
— Ты? На вечеринку? — она в неверии вскидывает брови.
— Ну, моя одноклассница приглашала абсолютно всех, так что… — Гарри пожимает плечами в стиле «почему бы и нет», — Это последний год в школе, думаю, первая вечеринка в жизни — неплохое воспоминание на фоне всех остальных, не так ли?
Некоторое время Джемма внимательно смотрит на брата, ожидая, что тот засмеётся, потому что… Ладно, Гарри никогда не говорил, что ему не нравятся вечеринки, но ей казалось, что этим молчанием он это и подразумевает. У него никогда не было какого-то желания пойти и развлечься таким способом, но также она понимает, потому что он, ну… Не такой тип людей. К тому же, слишком юн, и… Ладно.
— Ладно, — девушка все же сдаётся, — Только, прошу тебя, будь осторожен и всегда, помни, всегда следи за своим стаканом.
— Хорошо, — он улыбается и отпивает немного своего ягодного чая. Конечно же, он не пойдёт ни на какую вечеринку.
Обмен подарками происходит спустя полчаса обсуждения их бытовой жизни, пока Джемма не говорит, что ей уже нужно уезжать. Она искренне тронута этим милым подарком, понимая, насколько эти браслеты особенные для него и для неё и, она надеется, что их мать тоже это поймёт (она говорит это вслух). Гарри лишь закатывает глаза, улыбаясь, чтобы скрыть свои настоящие эмоции.
Джемс решила не сильно креативничать и передала ему завёрнутую коробку, сказав, что он должен открыть её исключительно в Новый Год.
— Хэй, это нечестно, — Гарри хнычет и слегка трясёт коробку, чтобы иметь хоть небольшое представление, что внутри.
— Зато справедливо, — Джемма показывает ему язык.
Прощаясь, они очень долго обнимаются, шутя о том, что теперь они увидятся аж в следующем году и Гарри пытается сохранить это маленькое, но сильное чувство счастья в груди.
Palaye Royale — Lonely</p>
четверг, 11 декабря
неделя перед каникулами</p>
Проигранный матч, кажется, сказался абсолютно на всех: на стенах всё ещё висят плакаты, призывающие болеть за команду в уже просроченном мероприятии, как напоминание, только Гарри сам ещё не может понять, чего; ребята-футболисты ведут себя тише обычного и теперь в классе стало ещё тоскливее, потому что они — единственные, кто задавали настроение; учителя стараются обходить тему футбола десятой стороной. На удивление, Кэлл и Люк так и не подошли к Гарри, хотя «настойчиво просили» его прийти в пятницу (во всяком случае, он ожидал, что к нему подойдут, чтобы выпустить пар).
Сегодняшнее утро оказалось максимально странным: преподаватель химии заболела, и никто не пришёл её заменить, поэтому ребята занялись тем, чем хотят: кто-то играл, кто-то спал, кто-то просто общался. Гарри же предпочёл второй вариант, положив голову на сложенные руки и прикрыв глаза. У него почти получается, пока его не привлекают голоса парней, которые становятся громче и громче, не сразу приходит осознание того, что Люк и Кэлл ссорятся между собой.
Гарри снова задерживается в библиотеке до закрытия (хотя «снова» звучит почти ни к месту, учитывая, что почти каждый его день, в последнее время, связан с Луи), но это был хороший день, и хороший вечер, и Гарри даже не знал, насколько необходимо ему было это одиночество.
Сейчас он идёт к выходу, и странное осознание того, как он скучал по этим коридорам, заставляет его сердце приятно сжаться. Теперь пустые, они становятся как будто бы ещё длиннее, а выключенный свет, который должен был бы придать школе жутковатый вид, на деле делает её более… Приветливой?
Да-да, кудрявый видит эти, почти в прямом смысле, до боли знакомые стены каждый день, но в такие моменты он как будто проваливается в параллельную реальность, где время течёт медленнее, а у стен и правда есть уши. И глаза. Может быть, даже рты. И Гарри благодарен им за то, что сейчас они молчат обо всём, что видели в течение дня — наверное, им тоже хочется покоя, поэтому они просто стоят, закрыв глаза и внимательно слушая шорох только шагов парня.
Губы Гарри растягиваются в странной улыбке, которую он не намерен скрывать. Он правда скучал по этому чувству.
Он идёт длинной дорогой, спускаясь на первый этаж и заворачивая к последнему коридору перед выходом, когда снова слышит громкий голос Люка сзади. Скорее всего, он доносится из туалета, и Гарри ускоряет шаг.
«Только не сегодня», — крутится в его голове, но это оказывается ни к чему: Люк вылетает из двери подсобки, где хранятся различный инвентарь уборщиц, буквально бегом направляясь к выходу, даже не заметив Гарри на своём пути.
Странно видеть его в такое время и в таких обстоятельствах, но это не его дело. Стайлс успевает пройти почти весь коридор, когда слышит медленные шаркающие шаги за своей спиной. Конечно, здесь есть ещё кто-то, глупо думать, что Люк кричал на самого себя. Гарри поворачивается, и видит Кэлла.
Его глаза буквально бордовые, злые, и он замирает, когда видит Гарри. Они оба слышат грохот двери, закрывающейся за Люком, каждый со своего конца коридора.
Между ними метров тридцать, и никто из них не знает, что с этим делать. Очевидно, Гарри должен просто развернуться и дойти (добежать) оставшиеся пару шагов до двери, потом до остановки, дождаться своего автобуса, если он вообще ещё ходит, прийти домой и заварить себе чай, благополучно забыв обо всём, что видел.
Но что-то во взгляде Кэлла не даёт ему это сделать.
Проходит ещё несколько мгновений, никто не двигается с места.
Гарри делает шаг ему навстречу, сам не понимая, что делает. Кэлл… Шарахается и делает шаг назад. Гарри останавливается.
Кэлл, внимательно следящий за каждым движением Гарри, больше походит на сторожевого пса, нежели на человека, готовый сорваться со своего места в любую секунду и разорвать ему глотку.
Гарри делает ещё шаг.
Слёзы, который кудрявый изначально даже не увидел, из глаз парня напротив останавливаются, а руки неловко опускаются вниз.
Ещё два шага.
Он смотрит на Гарри больше испуганно, чем умоляюще, но где-то глубже всё же просачивается мольба. Странный коктейль из эмоций…
Ещё шаг.
Между этими тихими стенами, Кэлл, кажется, впервые выглядит осязаемым. Он смотрит Гарри прямо в глаза, и теперь снова плачет, наверное, чувствуя то же напряжение и страх, что и он. Но хочет ли он быть осязаемым?
Шаг.
Между ними остаётся метров десять.
Шаг. Шаг. Шаг. Шаг.
Слишком близко.
Кэлл резко хватает Гарри за воротник его рубашки и предплечьем прижимает его к шкафчикам. Жест отрывистый и больше похож на вопрос, который эхом разносится по пустому коридору.
Гарри не делает ничего, тело цепенеет, глаза распахиваются, словно это поможет ему в темноте разглядеть каждую эмоцию, каждое движение мускула на лице Роджерса.
Кэлл прижимает сильнее, будто борясь с собой, уговаривая отступить, швырнуть Стайлса на пол, что позволит ему уйти, не давать этому вопросу ответа.
Гарри не делает ничего.
Кто из них сейчас больше напуган?
Кэлл прижимает сильнее, избегая взгляда.
Гарри не делает ничего.
Рука Кэлла дрожит от напряжения, а глаза снова наполняется слезами. У этого парня вообще есть предел?
Гарри не делает ничего.
Ещё сильнее, и ещё сильнее. Кэлл снова смотрит ему прямо в глаза и почти неслышно шепчет:
— Что ты делаешь с собой?
Гарри замирает в непонимании. На некоторое время между ними повисает молчание, они неотрывно смотрят друг другу в глаза, стараясь найти ответы на свои вопросы.
Кэлл повторяет громче, выделяя каждое слово:
— Что. Ты. Делаешь. С. Собой?
Он повторяет этот вопрос снова и снова, пока ему не начинает казаться, что слова теряют свой смысл, и теперь Гарри не уверен, ему ли вообще адресован этот вопрос.
Блондин отстраняется, выпуская какой-то яростный вздох, и падает на пол, пока не становится ясно, что он находится в вакууме своих чувств.
Что Гарри должен делать? Он всё ещё может уйти. Но он садится на колени рядом с Кэллом и берёт его голову в свои руки, прижимая к груди, как-то инстинктивно, плохо соображая, что он вообще делает. Кэлл всхлипывает, как ребёнок, хватаясь руками за рубашку Гарри, пока тот гладит его волосы, успокаивая.
Radiohead — Exit Music (For A Film)
</p>
Кажется, Стайлс и сам погружается в вакуум, в ушах звенит от тишины и надрывных всхлипов, его рубашка становится мокрой, и он абсолютно не понимает, что происходит. Почему он сидит здесь с парнем, который избивает его, почему он успокаивает парня, который доводит его до истерики, почему он жалеет парня, который делает его жалким?
— Он ни за что меня не простит.
— Что?
— Он ни за что не простит меня, когда узнает, что-…
Кэлл резко отстраняется, как будто только сейчас понимая, что он не один. Смотрит на Гарри несколько секунд, мечась между «бей» и «беги», но сдаётся, всё же выбирая «доверься».
Стены падают:
— Гарри, ты такой хороший человек, посмотри, что он сделал с тобой. Посмотри, что я сделал с тобой, — Роджерс смотрит на Гарри, покачивая головой, словно бы не веря, что тот в принципе существует, — Он никогда меня не простит. Почему он должен меня прощать? — на его глазах снова начинают появляться слёзы, а на губах — истеричная улыбка, — Почему ты должен прощать меня? Почему ты сидишь здесь, когда он-… — он говорит на одном дыхании, мало заботясь о том, будет ли понят, снова падая в руки Гарри, — Это просто несправедливо! Всё это!
Кэлл берёт глубокое дыхание, словно только что он был под водой и кислорода катастрофически не хватало, из-за чего звук напоминает нечто хриплое и рваное, с примесью кашля.
Гарри не знает, что сказать, поэтому доверяет блондину единственную вещь, которая давала ему самому надежду, слабо веря в то, что она пригодится и ему:
— Обычно я думаю о том, что всё это скоро закончится… И мне становится легче?
Кэлл всё ещё обвивает Гарри руками, Гарри всё ещё гладит его волосы, продолжая:
— Сейчас кажется, что всё это, — он говорит в полголоса, но стены его
слышат, — И есть наша жизнь. И есть всё, на что мы способны. Но когда я думаю о том, что это закончится через несколько месяцев, мне становится легче. Мы выпустимся, — тошнота подступает к горлу, и, возможно, Гарри тоже говорит это сам себе, — У нас будут совсем новые жизни. Свои. И никто не вспомнит о том, что было здесь.
Стайлс смотрит в одну точку, говоря заученные слова на автомате, как робот, стараясь придать безжизненному от шока и непонимания голосу хоть каплю чувств. Под кожей появляется неприятная боль, которая сжимает рёбра и горло, заставляя тело не дрожать, а слабо дёргаться.
— Он мой соулмейт.
Желудок Гарри переворачивается, делая какое-то тройное сальто, а после падает вниз, потому что он мог ожидать абсолютно всего, но не этого. Это совсем другое. Кэлл продолжает:
— Он наорал на меня из-за ёбаного футбола. Я так устал. Я не могу допустить того, чтобы он узнал. Он… Он плохой человек, Гарри, но… Я всегда чувствовал это, наверное. Это невозможно не чувствовать, — его дыхание учащается, кажется, что он на грани панической атаки, — Но сейчас, когда я знаю точно, — он переходит на шёпот, — Мне страшно.
Он поднимает руку и осторожно прикасается пальцами к лицу Гарри там, где до этого та же рука оставила след, затем, почти задерживая дыхание, там, где след оставила рука Люка. Глаза исследуют повреждённую кожу.
— Я не понимал, что делаю, — старший истерично смеётся со своих слов, пока Гарри шарахается прикосновений, как огня, — Это нихуя не оправдание, но… Он мне очень дорог, он — моя родственная душа, и я не мог по-другому. Мне так жаль.
Он смотрит Гарри в глаза, и тот видит всё, что стоит за этими слезами: он видит вину и раскаяние, страх, он видит, как Кэлл запутался и насколько ещё далеко он может зайти.
Перед ним сидит парень, который сделал столько ужасных вещей, и который теперь извиняется, даже если он думает, что не достоин сказать это вслух.
Парень, который, поневоле, знает о Гарри всё, и который смог довериться ему настолько, что Гарри теперь знает всё о нём тоже. Парень, который, видя больше, чем видел кто-либо другой в жизни Гарри, всё ещё сидит здесь и всё ещё называет Стайлса хорошим человеком.
Гарри понимает всё. И Кэлл понимает тоже.
В какой-то момент Гарри не понимает, когда чужие губы прижались к его собственным, когда его спина оказалась прижата к холодным металлическим шкафчикам, а контрастно тёплое тело прижимается к нему самому. Поцелуй тревожный и грубый, но не настойчивый, с горьким привкусом боли и сожаления, со сладковатой нотой благодарности.
Стайлс даже не успевает среагировать, тело каменное и неподвижное, глаза распахнуты и не отрываются от лица Роджерса, который выглядит так, словно пара камней с его души растворились в воздухе.
— Спасибо.
Он отстраняется так же быстро, как и прижался, закрывается так же быстро, как и открылся, некоторое время сидя на холодном полу, но, всё же, отводит стыдливый взгляд, встаёт со своего места и уходит.
Сегодня, без единого слова, один мальчик был прощён, а второй открылся настолько, чтобы дать прощение.
И даже стены будут молчать об этом.
Гарри всё ещё смотрит перед собой, словно в трансе, не отрываясь, когда взволнованный Луи подбегает к нему. Гарри не хочет думать о том, почему Луи здесь, и как он узнал, где был сам Стайлс, но, когда тот подходит достаточно близко, чтобы услышать, он говорит:
— Отвезите меня домой.
Его тошнит и, когда Луи помогает ему встать, его тело кажется ватным, он снова хочет упасть, но соулмейт рядом, чтобы не дать Гарри упасть.