Глава 3 (2/2)
Луи отрывает взгляд от своих бумаг, вскидывая брови, потому что он не ожидал, что Гарри придёт к нему, да ещё и с извинениями. Он помнил, как сам всеми силами избегал учителей, если прогуливал, хотя и понимал, что Гарри совсем не такой, каким был Луи в детстве.
— Не переживай, Гарри, — он верит ему, потому что замечает, что парень действительно выглядит нездоровым, поэтому кивает, — На следующем занятии просто сдашь мне тетрадку с домашкой и я проверю.
— Спасибо, — Хазза улыбается и выходит из кабинета, после жмурясь и прижимаясь лбом к холодной стенке, потому что ему откровенно паршиво.
Слегка оттолкнувшись от гладкой поверхности, он медленно поднимается на этаж выше и закрывает уши ладонями, потому что звонок кажется просто оглушающим и бесконечно долгим.
Зейн, который собирался заглянуть к Луи на своём перерыве, замечает Гарри, сидящего на лестнице и зажмурившегося, поэтому сразу же подбегает к нему, чтобы проверить его состояние:
— Хэй, Гарри, ты в порядке? — он приседает на корточки рядом с ним и берёт его ладошки в свои, потому что звон уже прекратился, чтобы помочь встать. Он чувствует шершавую кожу, а после замечает царапины на ладошках, когда наклоняет голову в бок.
— Да, сэр, спасибо, — шумно выдохнув, мальчик улыбается и забирает свои руки, чтобы обойти преподавателя и, опустив взгляд под ноги, подняться к кабинету.
Малик смотрит вслед ученику несколько секунд, чтобы проверить, дойдёт ли он до класса, и кивает самому себе, когда понимает, что всё хорошо.
Но он не понимает, почему эти царапины кажутся ему такими знакомыми.
***</p>
Mr. Kitty — After Dark</p>
Дни постепенно сменялись неделями, которые ничем друг от друга не отличались. Школьная рутина поглощает с головой, из-за чего никто не заметил, как это сентябрь сменился октябрём, а завтра уже первое ноября. На улице постепенно становится холоднее, дождь идёт практически каждый день, что свойственно для Великобритании, а по утрам можно заметить небольшой иней на пожелтевшей траве.
Гарри переворачивает лист книги, которую он счёл достаточно интересной для прохладного дождливого вечера, и делает глоток своего остывшего кофе с молоком, который он купил в автомате библиотеки. История мадам Бовари кажется ему трагичной, почему-то, он находит в ней себя, но старается не думать об этом, потому что главная героиня в конце умирает. Девушка, которая полностью разочаровалась в жизни, узнав, какой она является на самом деле, решает покончить с собой, думая, что это будет так же красиво, как и в её книгах. К сожалению, это оказалось совсем не так.
Несмотря на все его невзгоды и его переходной возраст ему не хотелось бы поступить точно так же, приняв яд. Стайлс понимал, что смерть не является решением его проблем, да и в принципе, чьих-либо, хотя он часто задаёт себе вопрос по типу «Да? А как следовало бы решить эту проблему?». К сожалению, он никогда не находил ответ.
— Гарри? — его мысли прерывает Тейлор, библиотекарь. Она начала работать только в этом году, но уже запомнила Гарри как постоянного посетителя читательского зала, — Уже почти восемь, мы скоро закрываемся.
Он поворачивает голову к стене, к часам, чтобы убедиться в том, что уже действительно почти восемь, и кивает, улыбаясь:
— Спасибо большое, что разрешила остаться, — он протягивает ей шоколадный батончик, который он купил специально для неё, как небольшую благодарность за то, что она, в отличие от других работников библиотеки, разрешает ему оставаться вплоть до закрытия.
Она смеётся, потому что это было совсем не обязательно, но принимает сладость, так как такое расположение дел её вполне устраивает.
Когда Гарри собирает свои вещи и одевается, он ещё раз благодарит Тейлор за подаренную ему возможность провести время в тишине и приятном одиночестве и уходит, не забыв захватить свой зонтик. На улице льёт как из ведра, а ветер то и дело заставляет парня покачиваться, но ему всё равно удаётся не упасть по пути к остановке. Сегодня пятница и транспорт ходит плохо, но Гарри верит в дежурный автобус, который ходит раз в полтора часа, поэтому он садится на лавочку под навесом и ждёт.
***</p>
— Блять, бьёшь как девчонка!
Луи устало падает на траву, вздрагивая, когда холодный дождь с новой силой бьёт по его разгорячённому телу, и закрывает глаза, давая себе пару секунд отдохнуть, но у ребят совсем другие планы. Он чувствует, как мяч прилетает ему в бедро, что заставляет его зажмуриться и, на всякий случай, прикрыть своё достоинство, а после слышит смех Лиама где-то недалеко от себя.
— Давай вставай, а то простудишься, — Пейн хватает руку Луи и тянет его, но тот лишь сопротивляется, начиная скользить по траве.
— Отвали, Пейно, я в депрессии.
Как они обычно делали, Лиам, Зейн и Луи решили остаться после работы и немного поиграть в футбол на школьном поле, пока ещё тепло и есть такая возможность. Луи пропустил уже где-то три мяча из пяти, что ужасно его расстраивает, поэтому, для пущего эффекта, он начинает притворяться, что плачет. К сожалению, или счастью, женатики уже привыкли к таким концертам, поэтому они с трудом, но ставят его на ноги, чтобы тот не заболел.
— Предлагаю уже закругляться, на самом деле, — Зейн поправляет свои мокрые волосы, кончики которых сейчас бледно-красного цвета (он знал, что дешёвая краска не продержится долго, но выбора не было), и поправляет одежду на теле Луи, — Уже поздно, да и погода ухудшилась.
— Кто последний, тот выключает свет на стадионе, — как только Томмо произносит это, он сразу же срывается со своего места в сторону раздевалок.
Зейн тотчас присоединяется к этому «соревнованию», что заставляет Лиама лишь посмеяться и покачать головой, про себя называя друга и парня детьми, так что даже не пытается что-либо сделать. Пейн заходит в подсобку, чтобы везде выключить свет, кроме раздевалок и душевых, собственно, и после присоединяется к друзьям, кидая грязную одежду на пол и заходя в одну из душевых кабинок.
— Надо будет повторить как-то, — Луи говорит это уже с куда большим энтузиазмом, чем некоторое время назад, но это не удивляет его друзей.
— Не думаю, что это получится, к сожалению, — Зейн первый выходит из душа, согревшись под горячей водой и чувствуя себя теперь более комфортно, — Я смотрел прогноз погоды, впереди лишь дождь, слякоть, ну и прочее дерьмо.
Он включает фен, уже не слыша, как Луи возмущается, и сушит голову и тело, прежде чем вытереться полотенцем и надеть сухую одежду, в которой он сегодня, собственно, и пришёл.
— Я думаю, что можно будет использовать спортзал, почему нет? — Лиама почти не слышно, но главное то, что его слышит Луи и это вселяет в него надежду: они играли всего три раза за эти два месяца. Он считает это преступлением.
— Лиам, я уже говорил о том, как сильно я тебя люблю? — немного пены попадает в рот Луи, из-за чего он начинает театрально кашлять, но быстро приходит в себя, смывая с себя любимый шампунь, вдыхая приятный запах марокканского арганового масла.
— Да, солнышко. А я говорил тебе, чтобы ты прекратил пользоваться этими вонючками на территории школы, потому что мы не можем выветрить запах минимум как последующие два дня? — эти слова звучат без злобы, скорее, с издёвкой, что заставляет Луи усмехнуться.
— Не-а, не припомню такого, — не обессудьте, ему нравится приятно пахнуть.
После прощания, Зейн садится в машину к Лиаму, а Луи — в свою любимую ауди, уже в гордом одиночестве закидывая свои вещи на заднее сиденье. Заводя свою машину, которую его отец подарил ему на его восемнадцатый день рождения и которую он берёг как самую настоящую драгоценность, он проверяет бензин и матерится, понимая, что ему придётся заправиться по пути.
Прекрасно, блять.
Несмотря на то, что парковка уже пуста, он всё равно оглядывается и включает поворотники, чтобы никого случайно не сбить: он ответственный водитель и беспокоится о себе и пешеходах. Ну, за исключением тех моментов, когда они его бесят.
От смешных воспоминаний он улыбается, качая головой, и плавно выезжает с автостоянки, заворачивая в сторону центрального шоссе и останавливаясь на красном. Луи смотрится в зеркало, чтобы поправить волосы, и хмурится, когда замечает на остановке знакомый силуэт, поэтому сворачивает, умело перестраиваясь в соседний ряд и останавливаясь.
— Стайлс? — он опускает стекло со стороны пассажирского сидения и жмурится, стараясь разглядеть силуэт через стену ливня. Когда парень реагирует на свою фамилию, Томмо значительно расслабляется, понимая, что не обознался, — Ты чего там сидишь?
— Жду автобус, сэр, — Гарри не сразу узнаёт в мужчине своего преподавателя, стараясь скрыть дрожащий от холода голос.
Луи хмурится, бросая взгляд на свои часы на запястье.
— В половину девятого? — он вскидывает брови и кидает взгляд на зеркало заднего вида, словно бы он сможет увидеть там автобус, который вот-вот приедет, — Давай я подвезу тебя.
— Ох, мистер Томлинсон, не надо, я-…
— Гарри, — его голос становится строгим, как на уроке, и командным, — Это был не вопрос, давай залезай.
Томлинсон открывает пассажирскую переднюю дверь и поворачивает голову вперёд, чтобы оценить ситуацию на дороге. Мальчик медлит, сомневаясь, стоит ли ему садиться в машину, потому что… Он ведь не знает толком своего преподавателя, но в то же время знает, и… Ладно, чёрт с ним. Он практически не чувствует рук, когда хватает свой рюкзак, и преодолевает небольшое расстояние от остановки к машине, забираясь на тёплое сидение и прижимая свои вещи к груди.
— С-спасибо, — он вяло улыбается, смотря на мужчину, но сразу же опускает смущённый взгляд, когда ловит его взгляд на себе.
— Пока не за что, — Луи улыбается и включает обогреватель, направляя поток тёплого воздуха на парня, — Мы заедем на заправку недалеко отсюда и в кофейню, ибо я умираю как хочу чай, хорошо? Ты, вообще, что так поздно около школы делаешь?
Кудрявый активно кивает, соглашаясь на абсолютно любые условия, лишь бы подольше побыть в сухости около обогревателя:
— Я засиделся в библиотеке, такое часто бывает, — он подносит ладошки поближе к обогревателю, взглядом спрашивая у Луи, нормально ли это.
— Часто бывает? — Луи вскидывает брови, смотря на подрагивающие ладони мальчика, которые постепенно розовеют под тёплым воздухом, — И часто ты так ждёшь автобус до посинения?
— Я просто… Не знал, что сегодня будет так холодно, — Гарри пожимает плечами, стыдливо опуская взгляд и сильнее натягивая рукава свитера на руки.
Луи качает головой, драматично вздыхая, и плавно выруливает на дорогу, чтобы продолжить путь до заправки, которая находится не так уж и далеко, поэтому это не занимает много времени. Он оставляет Гарри одного в машине на некоторое время, совершенно не беспокоясь об этом, но возвращается спустя минут 7, держа в руках два стаканчика с чаем.
— Я не знаю, какой тебе нравится, поэтому, надеюсь, эрл грей с одной ложкой сахара тебя устроит, — он говорит это, когда плюхается на сидение уже заправленного автомобиля.
— Мистер Томлинсон, не стоило ве-…
— Стайлс, просто возьми, — Луи шумно выдыхает, немного устало смотря на ученика, потому что сегодня был слишком долгий день для каких-то споров. Он очень устал и поскорее хочет лечь спать, — Иначе я вылью его в окно.
Гарри, должно быть, действительно пугается этих слов, поэтому берёт стаканчик и держит его так, словно это самое ценное, что есть в его жизни, тихо благодаря за проявленную заботу. Горячий картон слегка обжигает ещё холодную ладонь, но это даже приятное чувство, заставляет парня улыбнуться, а осознание того, что Луи купил ему чай, заметив, что ему всё ещё холодно, заставляет его слегка покраснеть.
— Итак, где ты живёшь?
— Ох, ну… — Гарри жмурится, потому что он только успел поднести стаканчик ко рту, но не успел сделать глоток, из-за чего чай обжигает губы, — Если постоянно ехать прямо, никуда не сворачивая, то далее будет частный сектор, можете высадить меня в его конце.
Луи кивает, шумно выдыхая, потому что не понимает, каким местом думал Гарри, оставаясь в библиотеке так долго. Он живёт практически на окраине.
На дорогах в такое время суток привычно много машин, из-за чего в некоторых местах образуются пробки, но это не вызывает какого-то бессмысленного раздражения, поэтому Луи включает музыку, чтобы не было так тихо, а ещё проверяет социальные сети на наличие каких-либо сообщений, а ещё новых фотографий своих знакомых.
Emma Louise — Jungle</p>
— А почему вы так поздно возвращались со школы?
Голос ученика заставляет Луи поднять взгляд и немного улыбнуться:
— Я, мистер Малик и мистер Пейн играли в футбол на стадионе. Это не то чтобы запрещено, на самом деле, но будет здорово, если ты никому не расскажешь.
Гарри сразу же кивает, но Луи абсолютно не волнуется касательно этой ситуации. Он не слишком наблюдательный, но заметить, что Стайлс ни с кем не общается было не сложно, да и отношение его одноклассников по отношению к нему говорит о многом. Томмо не считает это правильным, но также он старается не лезть в это, потому что знает, что это не его дело и своими разборками и советами он может сделать только хуже.
— Это так здорово, — Гарри улыбается, бросая взгляд на проигрыватель, чтобы запомнить название песни, — Вы и мистер Малик стали работать в нашей школе одновременно, вы были знакомы до этого, да?
— Это интервью? — Луи тихо смеётся, когда замечает, как парень немного сжимается из-за его замечания, но решает просто продолжить беседу. Это лучше, чем ехать в тишине, — Да, мы познакомились на первом курсе и, с тех пор, так скажем, не расставались.
— Здорово, — кудрявый тихо повторяет прошлую реплику, некоторое время разглядывая лицо своего преподавателя, но, когда тот поворачивает голову, чтобы посмотреть на него в ответ, сразу же отворачивается к окну.
Луи это забавляет, поэтому он продолжает смотреть на этого ребёнка ещё пару секунд, а после поворачивается обратно к дороге, тоже делая глоток своего зелёного чая с мятой.
— Как только мы начали работать в школе, мы познакомились с мистером Пейном, это знакомство оказалось полезным, ведь теперь у нас есть возможность играть на досуге на поле, а не на заднем дворе кого-то из наших знакомых, — Луи улыбается от приятных воспоминаний, как он, Зейн и ещё несколько ребят теснились на дворе около дома Олли.
— Вам нравится играть в футбол? — Гарри улыбается, тихо посмеиваясь с не- шутки Луи, и задаёт, должно быть, самый очевидный вопрос в мире.
— Да, Гарри, я очень люблю играть в футбол. Ты очень наблюдательный.
Они оба смеются с саркастичного тона Луи и очевидности Гарри, что значительно разряжает обстановку между ними. Младший поворачивается на бок в сидении, лицом к Томлинсону, и смотрит на него некоторое время, делая глоток своего чая. Гарри сам не знает почему, но сейчас всё чувствуется немного по-другому, не так, как в школе: сейчас они одни, в небольшом пространстве и он совсем не боится, что с его слов или действий могут посмеяться в плохом контексте. Луи же делает это без злобы или издёвки.
— А ты?
— Что? — должно быть, он что-то пропустил, выныривая из своих мыслей и отвлекаясь от разглядывая своего преподавателя, который выглядит и ощущается не так, как в школе. Словно другой человек.
— Ты любишь играть в футбол?
— Ну, я умею в него играть, но у меня не очень хорошо получается. На поле я — магнит для мячей, а это не очень хорошая супер-способность, — он неловко пожимает плечами, но расслабляется, потому что Луи посмеивается.
— Думаю, ты просто ещё не нашёл свою команду, — Томлинсон пожимает плечами и говорит это так легко и беззаботно, что у Гарри слегка скручивает внутренности.
Он знает это. Искренне знает, надеется и верит в то, что уже чуть меньше, чем через год ему удастся найти свою команду, не только футбольную. Луи замечает реакцию Гарри и шумно выдыхает, понимая, что задел мальчика за больное.
Идиот.
Некоторое время он ничего не говорит, чувствуя, как неловкость снова появляется между ними, поэтому, когда они останавливаются на красном, он снова тянется к телефону, чтобы сменить песню.
Lbrinth, Zendaya — All For Us</p>
Не вините его, ему правда нравится эта песня. Луи так и не посмотрел этот сериал, о котором говорят буквально на каждом углу, но он не может отрицать, что эта песня действительно шикарна.
Похоже, выбор песни устраивает и Гарри, потому что тот прикрывает глаза и начинает улыбаться, тихо напевая проигрыш, а Луи замечает.
— Любишь петь? — Томлинсон смотрит на Гарри боком, не отвлекаясь от дороги, потому что они, наконец-то, начинают двигаться в нужном им направлении.
— Ну… — кудрявый сразу же перестаёт напевать, смущаясь этого замечания, — У меня не очень хорошо получается, но-…
— Я спросил, нравится ли тебе петь, а не умеешь ли, кудряшка, — Луи, почему- то, веселит эта ситуация, поэтому он делает звук чуть громче.
— Ну, я иногда пою дома, в душе там, и-… — но Гарри не успевает договорить, потому что Луи его перебивает. Пением:
— В крови слишком много всего,
Деньги пропали без вести,
Мама сводит концы с концами,
Работает как рабыня.
Луи снова бросает взгляд на Гарри, подначивая, чтобы тот присоединился к нему в этом импровизированном караоке, на что Гарри лишь смущённо отворачивается, слегка приоткрыв окно. Но Томмо делает музыку ещё громче, должно быть, громче дозволенного, но, если это заставит Гарри отвлечься, то чёрт с ним:
— Папы нет дома, нет,
Нужно стать мужчиной,
Сделать это для моих домашних,
Сделай это для родных.
Эй! — Луи поворачивается к Гарри, зная, что им ещё минимум минуту стоять на красном, и включает весь свой драматизм, «посвящая» строки Гарри, — Только ради твоей любви, да, я…
Вручу тебе мир.
Улыбка Моны Лизы.
Возможно, Гарри пожалеет об этом, но сейчас он просто берёт дыхание и пытается быть хотя бы на десять процентов таким же драматичным, хотя получается так себе:
— Эй!
Чёрт, я отсижу от двадцати пяти до пожизненного,
Если это сделает меня королем,
Звездой в твоих глазах.
Луи ярко улыбается и хлопает театральному мастерству младшего, оценивая его мимику и жестикуляцию, словно бы он действительно пытался доказать свои слова Томлинсону.
На проигрыше Луи делает музыку чуть тише и, как только дорога становится более свободной, он закрывает окна полностью, чтобы не выпускать тепло.
Гарри кажется, он ещё никогда не чувствовал себя таким свободным:
— Я выдержу это, Да-а-е
Я выдержу всё ради нас!
Сделаю это ради любви!
Луи с лёгкой улыбкой наблюдает за своим учеником, ведь он ещё никогда не видел его таким открытым и раскрепощённым, и он отмечает это в своей голове как маленькую победу. Словно бы он увидел то, чего никто никогда не видел (словно бы так и не было).
Остаток песни они допевают вместе, в унисон, и Гарри нравится то, как их голоса звучат вместе, хотя это, наверное, совсем не то, о чём он должен думать, но ничего не может с собой поделать. Почему-то именно этот момент кажется парню каким-то особенным и каким-то важным. Возможно, это была его любимая песня, возможно, никто не проявлял никакой заботы и никакого внимания к нему до этого момента.
Ему понравилось чувствовать себя тем, кому хотят помочь, даже если это были обычный эрл грей и тепло обогревателя.
— Если я остановлю здесь, то тебе будет удобно? — голос Луи отвлекает Гарри от странных мыслей и какой-то щекотки под ложечкой, и он быстро осматривается, чтобы понять, где они находятся.
— Да, мой дом в той стороне, — зачем-то, он показывает влево, слегка сжимая стаканчик с чаем, который он не допил, и кивает самому себе.
Он уже собирается выйти, но чувствует, как тёплая рука ложится ему на колено, заставляя вздрогнуть, а ещё резко повернуть голову к своему преподавателю:
— Знаешь… — Томлинсон шумно выдыхает, обдумывая то, что он скажет дальше, — Жизнь, порой, дерьмовая штука и иногда она может заставить тебя неплохо так страдать, но… Знай, что это не навсегда. И ты должен выдержать, ради любви к самому себе.
Гарри внимательно смотрит в глаза мужчине, впитывая в себя каждое слово, стараясь отвлечься от приятного тепла на своём бедре:
— Хорошо, — наверное, он впервые говорит это «хорошо», подразумевая, что он действительно прислушается к этому не/совету, хотя сам знает и верит в эти слова почти на сто процентов, — Спасибо большое, что спасли от переохлаждения, — он тихо смеётся с себя и, всё же, выходит из машины, ёжась от неожиданного, хоть и ожидаемого, холодного ветра, спеша закрыть дверь.
— Не за что, кудряшка, — Луи говорит это, слегка высунувшись в только что открытое окно и моргает мальчику фарами, когда тот машет ему ладошкой.
Это незамысловатое действие заставляет Гарри немного покраснеть сами посчитайте какой раз за вечер, но отворачивается и идёт в сторону своего дома, по звукам понимая, что Луи точно так же развернулся и уехал в противоположном направлении.
The Last Shadow Puppets, Alex Turner, Miles Kane — Sweet Dreams, TN</p>
Дома никого нет, и он радуется этому, ведь не придётся объяснять, почему он пришёл домой в девять вечера, поэтому он быстро подогревает себе молоко, чтобы поужинать хлопьями, принимает душ и скорее падает в свою кровать, блаженно вздыхая от того, что его тело, наконец-то, приняло горизонтальное положение. Завтра выходной, поэтому он не волнуется из-за того, что сегодня он ляжет поздно, решая включить на фоне сериал, который ему рекомендовала сестра. Ей же он и решает написать.
От кого: Барашек
«Хэй, приветик! Ты даже не представляешь, какое приключение со мной сегодня произошло.»</p>
От кого: Черничный Джем
«хай, рада знать, что ты жив»
«чо там»
От кого: Барашек
«Хахаха. Меня сегодня подвёз наш преподаватель по литературе, мистер Томлинсон, помнишь его? Я задержался в библиотеке, а он как раз проезжал мимо и заметил меня. Мы слушали музыку, а ещё он купил мне чай, потому что я замёрз. Это было очень мило с его стороны с: »</p>
От кого: Черничный Джем
«мистер Томлинсон… Тот самый молодой препод, на которого вешается почти вся школа? :))))))))))»
Почему-то это большое количество скобочек смущает Гарри, но он заставляет себя шумно выдохнуть и, всё же, ответить, но его сестра его опережает:
От кого: Черничный Джем
»:)))))))))))))))))))»
От кого: Барашек
«Джемма!»</p>
От кого: Черничный Джем
«а я ничего не говорила, братик»
От кого: Барашек
«Вот ничего и не говори.»</p>
От кого: Черничный Джем
«он действительно был таким милым по отношению к тебе? :)))))»
От кого: Барашек
«Спокойной ночи!»</p>
На этих словах Гарри бросает телефон на кровать и утыкается лицом в подушку, чувствуя, как у него начинают болеть щёки из-за улыбки, но, через пару секунд, у него, всё же, получается убрать это глупое выражение с лица и перевернуться на бок. Сериал, возможно, действительно очень интересный, но Гарри не может перестать думать о том, каким на самом деле милым был с ним мистер Томлинсон: как он купил ему чай, чтобы тот согрелся, как он начал петь, чтобы отвлечь его от каких-то плохих мыслей, как он дал ему совет, хотя не должен был.
Как он положил руку ему на колено.
Последнее вызывают у него очередную улыбку и, зачем-то, он кладёт руку на то место, где была тёплая ладонь Луи, но через пару секунд убирает её, чтобы не думать ни о чём лишнем.
Где-то к концу их поездки Гарри принял то, что чувствует этих глупых бабочек у себя в животе и не может поверить в то, что он так быстро провалился в это. Луи просто был вежлив с ним, просто проявил заботу, в этом не было какого-то намёка или подтекста.
На следующее утро он просыпается от неприятного чувства где-то на шее, почти что прямо под линией челюсти, на которое невозможно не обращать внимание. Беспокойство сразу же расползается в груди, осознавая, что ему, скорее всего, продуло шею на сквозняке в машине, поэтому ему придётся провести много времени с тёплым воротником и согревающей мазью. Это осознание заставляет его поморщиться, потому что он больше всего на свете ненавидит этот запах, но понимает, что выбора у него не будет.
Гарри медленно поднимается и крутит головой на проверку, хмурясь, потому что эта боль не похожа на ту, которую он чувствовал раньше. Он касается шеи кончиками пальцев, чтобы убедиться в том, что кожа горячая из-за воспаления, но она привычно прохладная — теперь он нервничает ещё сильнее. Всё же, парень встаёт и лениво подходит к зеркалу, потирая глаза и медленно поворачивая голову, чтобы осмотреть больное место.
От неожиданности он распахивает глаза и замирает, пялясь на своё отражение, а после слегка отшатывается назад, словно бы его только что толкнули.
На его шее красуется красный позорный лист дикого винограда.