Глава 1 (1/2)

Fitz and The Tantrums — Out of My League</p>

В календаре отмечено 31 августа, циферблат настенных часов показывает около семи вечера, а в кровати достаточно просторной лондонской квартиры лежит только что проснувшийся Луи. Он обещал себе восстановить режим, ведь впереди учебный год, к которому он совсем не готов — расставаться с отдыхом и ничегонеделанием труднее, учитывая, что он учитель.

— Луи? — он слышит, кажется, Зейна, только не может понять, сон это или

нет, — Ты так и не восстановил режим перед школой, придурок, — а нет, не сон.

— Просто иди нахуй, — Луи говорит это на одном дыхании, утыкаясь лицом в свою подушку и стараясь не обращать внимание на нотки укора в голосе друга.

Женатики — Зейн и Лиам — были гораздо умнее Луи, восстановив свой режим сна перед очередным учебным годом. Не то чтобы Луи не любил свою работу, очень даже наоборот, но вот осознавать то, что теперь снова придётся вставать в половину шестого утра, чтобы добраться до этого места, его не совсем радовало.

Проработав в школе 4 года, он понял, что к такому распорядку дня можно и привыкнуть, учитывая, что ему посчастливилось устроиться в неё учителем литературы вместе со своим университетским другом, Зейном Маликом, который теперь работает там учителем математики. Мотивации хоть отбавляй.

Школа преподнесла им подарки в виде змеиного женского коллектива, который то и дело вешался на шею молодым и красивым преподавателям, но к большому их сожалению, Зейн сразу же положил глаз на учителя физкультуры, с которым он уже тайно встречается 3 года. Ну как, тайно… Слухи имеют свойство распространяться, но для посторонних ушей эти слухи остались слухами. Дуэт «Луи+Зейн» быстро превратился в трио, но Луи совсем не ожидал подставы от друга спустя столько лет совместной жизни. Сам то он тоже не остался без женского внимания, только он совсем не предпочитал женщин постарше, которые пытались вести себя мило и флиртовать. Ключевое слово — пытались.

Ученики на удивление были хорошими, хотя те самые «подарки сульбы» заставляли Луи лишь закатывать глаза, но он понимал, что сделать ничего не сможет. Он помнит себя в их возрасте, помнит, какие вещи вытворял со своим школьным другом, Найлом (который, после выпуска, отправился к себе на родину, в Ирландию, что Луи воспринял почти как предательство), поэтому старается не вмешиваться в их жизни, помня, как он не хотел, чтобы кто-то вмешивался в его. А, наверное, стоило бы.

— Это очень мило, Луис, — Зейн закатывает глаза, падая прямо на своего друга, оставляя взгляд на потолке, — Если что Лиам приготовил ужин, вернее завтрак, будет здорово, если ты присоединишься.

— Твой Лиам забирает тебя у меня, — драматичный вздох срывается с приоткрытых губ, а после Томлинсон скидывает не слишком тяжёлое тело с себя на пол.

— Зато теперь тут будет больше места для твоего королевского эго, — Малик чуть жмурится, ибо приземление было не самым удачным. Несмотря на то, что они оба продолжают шутить по этому поводу, им обоим слегка грустно.

Несложно догадаться, что Зейн и Лиам захотят съехаться. Луи искренне рад за своих друзей, что эти двое обрели счастье и всё такое, быть иначе и не могло, ведь они — соулмейты. Сложить два и два проще некуда (учитывая способности Малика), сопоставив синяки от вечерних тренировок Лиама и ирисы на теле Зейна.

Всё же, поднимаясь с кровати, первое, что делает Томлинсон, это смотрит на своё тело в зеркале — несколько татуировок украшают кожу, на коленке виднеется небольшой переплёт стеблей василька, а волосы в полнейшем беспорядке. Малик не торопится уходить из комнаты, ведь сегодня — последний день, который они проводят в одной квартире, лишь понимающе следит за взглядом своего товарища.

— Как думаешь, этот год будет таким же? — Томлинсон смотрит на Зейна через отражение, а тот только пожимает плечами, ведь ответа на этот вопрос, как и кто-либо другой, он не знает. Луи лишь качает головой, натягивая футболку, а после подаёт руку другу, чтобы тот мог встать.

На кухне уже вовсю колдует Лиам, расставляя столовые приборы и задумчиво изучая этикетку на бутылке вина, словно бы он не читал её уже несколько раз в магазине. Словно бы это не любимое вино Луи.

— Матерь божья, Пейно, ты решил украсть шеф-повара и не травить на этот раз? — Луи плюхается на свободный стул, украв со стола кусочек сыра, за что получает деревянной ложкой по руке. Да, Луи ещё достаточно долго будет вспоминать то, как Лиам однажды не посмотрел на дату йогуртов, которые оказались просроченными.

— Эй, я сейчас обижусь, — он никогда не обижается, — В отличие от некоторых, мы с Зейном сегодня весь день проторчали на кухне и ждали, пока одна спящая красавица соизволит нам помочь.

— Да брось, ты же знаешь, что Луи лучше не подпускать к плите, — Малик благодарно целует парня в щёку и садится на соседний стул, оставляя Лиама сидеть на противоположной от них части.

— Ха-ха.

Луи будет не хватать этого. Как минимум, ему будет не хватать готовящего Зейна, который легко исполнял его капризы, ведь ему было всё равно, что есть, в отличие от Луи. Он почти что в шутку называет этот вечер «прощальной трапезой», драматично размахивая руками, ведь он может себе это позволить, как учитель литературы, а эти двое смеются с него.

«Да-да, смейтесь», — думает Луи, — «После того, как я умру от гастрита, надо будет наведаться к Лиаму в его кошмарах, сведу его с ума. Не то чтобы он какой-то там Борис Годунов, но не суть».

Вещи Зейна уже давно находятся в квартире Лиама, поэтому после того, как они вымыли посуду и очень долго обнимались на прощание (словно бы они завтра не увидятся в школе и не будут проводить следующие выходные вместе), Луи закрывает дверь и остаётся в квартире наедине с собой. Его не пугает тот факт, что ему придётся жить одному — ему уже 25, он большой мальчик и справится с этим, просто будет не хватать чьего-либо присутствия. Он рос в большой семье, окружённый сёстрами и родительской заботой, а после, собственно, Зейном. Ну и Лиамом, что б его.

Луи со всей серьёзностью относится к выбору одежды на завтра, выглаживая рубашку, которая будет скрыта мягким свитшотом, а также проверяет конспекты. План учебного года он получил ещё в начале июля, что позволило ему как следует подготовить программу для старших классов на год, но он всё равно перепроверяет все бумаги, чтобы убедиться в том, что ничего не забыл, просто на всякий случай (как будто бы он не был ответственным работником). Около трёх ночи он осознаёт, что ему вставать уже через два с половиной часа, чтобы принять душ и разогреть уже приготовленную еду, которую Лимо любезно приготовил специально для Луи, поэтому ложится в кровать и закрывает глаза, надеясь, что завтра, уже сегодня, всё будет хорошо.

Он хотел бы, чтобы всё было хорошо.

***</p>

The Neighbourhood — West Coast</p>

Звуки приглушённых ударов разносятся по небольшому помещению, заставляя ребят засмеяться и шумно, даже как-то облегчённо, выдохнуть.

— Поверить не могу, что ты игнорировал нас всё лето, — Люк отходит немного в сторону, чтобы уступить место своему другу, Кэллу, а после подходит к окну, чтобы закурить, — Я почти что обиделся.

— Да-да, — Кэлл усмехается, замахиваясь, но не оставляя удар, лишь слегка припугивая и заставляя парня на полу обхватить голову руками. Вместо этого он берёт рюкзак кудрявого, открывает и вытряхивает всё его содержимое прямо в урну, — Не думал, что ты мог поступить так жестоко с нами, сменив номер телефона. Не хочешь извиниться?

Кэлл, блондин с серёжкой в ухе, присоединяется к Люку, доставая пачку классических Marlboro и, вытягивая сигарету, подкуривает её. Это лето для них прошло как никогда отлично — отец Люка организовал поездку в Калифорнию для своего сына, разрешив прихватить с собой его лучшего друга — почти два месяца район, в котором они жили, отдыхал от шумных вечеринок и хулиганства ребят, которым всё сходило с рук.

Всё же, Люк отвлекается, бросая взгляд на парня внизу, чтобы убедиться, что тот не вырубился, а после подходит чуть ближе, приседая на корточки:

— Похоже, Кэлл задал тебе вопрос, Гарри, разве нет? — он убирает кудряшку со лба одноклассника, наблюдая за его взглядом, который направлен в потолок, а после подносит сигарету к красным, окрашенным небольшим количеством крови, губам.

Гарри сглатывает, прижимая губы к фильтру, делает небольшую затяжку, задерживая дым во рту, чтобы не дать ему проникнуть в лёгкие, и выдыхает его через пару секунд:

— Простите.

Люк усмехается, поднимаясь, и кидает остаток сигареты в окно, не желая прикасаться к ней больше, а после кивает своему другу, чтобы тот закруглялся.

— Ладно, кудряшка, так уж и быть, — делая последнюю глубокую затяжку, Кэлл закидывает рюкзак на своё плечо, — Надеемся увидеть тебя завтра на уроке физкультуры.

Гарри ничего не отвечает, прикрывая глаза, и медленно поворачивается на спину, чтобы дать своему напряжённому телу слегка расслабиться.

В детстве кудрявый мечтал стать космонавтом, актёром, ну и ещё врачом, но потом жизнь подкинула ему преграды в виде боязни высоты, публики и игл. Став постарше, он захотел стать адвокатом, но всё сложилось так, что у него не получается связать и двух слов, чтобы защитить себя, не то что кого-то другого. Его мама всегда говорила ему, что проблемы нельзя решать насилием, а пить и курить — это плохо. В целом, она говорила ровно всё то же, что и другие мамы своим детям. Джемма, старшая сестра Гарри, всегда говорила брату, что его чрезмерное послушание может сыграть с ним злую шутку, а твёрдая рука отца, коей не было в его жизни, не научила давать сдачи.