часть 7 (1/2)
Дни шли, за ними недели. К октябрю в окне наблюдался золотой листопад, Антон наделал кучу фотографий с листьями. Арсений шёл по улице осторожно, лишний раз мимо полицейского участка не ходил, соблюдал ускоренный шаг, часто оборачивался. Дело по факту наркооборота ещё не закрыли, значит расслабляться рано. Лишаться работы сейчас не хотелось. Он сменил номер телефона, старую симку сжёг. Хотел ещё переехать, но куда он сейчас переедет? Всё, что у него изменилось, так это развлечения. Из всевозможных остался только алкоголь и бесконечные проверочные работы по французскому. Пашу посадили на пять лет. Всё, что лучший друг успел сказать напоследок, а точнее написать на вырванном клочке бумаги, который француз нашёл у себя под воротами, что его с большей долей вероятности даже штраф не выпишут, дилер тщательно позаботился о его конфиденциальности.
О дополнительных занятиях с Антоном Арсений больше не забывал, не позволял забывать. Он исправно уделял два урока по понедельникам и пятницам любимому ученику, втихаря наблюдая за тем, как он сосредоточенно писал задания. А потом мальчик с искренними эмоциями рассказывал, как они с его одноклассником Ваней ходили на замёрзшее поле и фотографировали бурную речку. Эйфоретиков, порой, сильно не хватало, но заменять их учитель уже ничем не хотел. Их осталось совсем немного, всё лежит в надёжном дальнем ящике стола. Впечатления от проведённого вместе с парнишей времени одурманивали очень похожим образом. Порой Арсений про себя называл Шастуна ”осколком пули в сердце”.
Ноябрь прошёл как-то незаметно, начал выпадать первый снег. Романтики и чего-то красивого в этом мало, сплошная слякоть, вечно грязные машины, лужи и первая минусовая, то плюсовая погода.
Другое дело середина декабря. Более плотный снег, стойкая минусовая температура, ожидание новогоднего чуда. И пробник устного собеседования у Антона.
***</p>
— Тош, всё будет хорошо. У тебя отличная речь, хорошая память, так что про цитату ты не забудешь. Только не накручивай себя и сильно не волнуйся, только тогда ты сдашь. Это же всего лишь пробник, а не настоящий экзамен, так что рано кипятишься, — на перемене перед пробником Шастун зашёл к учителю французского, чтобы настроиться на хорошую сдачу. Какая-то у него в кабинете волшебная и по-детски добрая аура, из-за которой было приятно находиться в помещении. Возможно, эту ауру за собой приносит сам мужчина.
— Правда так думаете? — подняв взгляд с парты, испуганные зелёные глаза ищут упокоение в голубом океане.
— Правда, Тош. Всё будет хорошо, — в коридоре прозвучали трели звонка, что означало, что надо идти к кабинету, где будет проходить пробник. — Удачи!
***</p>
— Двадцать баллов! Двадцать баллов! — восторженно кричит Шастун вбежав в кабинет ”18”. На его лице улыбка до ушей и безумно радостные глаза. Подойдя к Арсению Сергеевичу, который даже из-за стола не успел встать, Антон наклоняется и крепко обнимает учителя за плечи.
— Я же говорил, что ты сдашь этот чёртов пробник! — Арсений радуется вместе с учеником, сминая толстовку на его худощавой спине, прижимая сильнее к себе, чтобы он искренне почувствовал, что им гордятся.
— Сдал... Я сдал..., — тихо вторит подросток, не веря своему счастью. Грудная клетка резко вздымается и опускается от накативших эмоций и волнения.
Дверь в кабинет открывается без стука, и в помещение входит Вероника, одноклассница Антона. Вы же помните её?
— Ой, Антон, и ты здесь, — от неожиданности Шастун отрывается от учителя французского, распрямляется и встаёт рядом. Арсений, покрывшийся еле заметным румянцем, отвлекается на девушку, — Представляете, Арсений Сергеевич, — ученица медленно проходит к первой парте, слегка виляя бёдрами, и встаёт напротив мужчины, — сдала на двадцать баллов пробник. Легкотня, скажи, Антон? — лисьи глаза в сочетании с лёгкой улыбкой гуляют то по французу, то по однокласснику.
— Да, было несложно. Текст лёгкий попался, — заведя руки за спину, взгляд Шастуна направлен куда угодно, но не на одноклассницу. Что она подумала про них?
На несколько секунд в кабинете воцарилась тишина. Ужасно неловкая и никто не знал, чем её закрыть.
— Ну, ладно, не буду вам мешать, пойду. До свидания, Арсений Сергеевич, — надменным голосом и недовольная тем, что учитель никак не отреагировал на то, какая она умница, Вероника выходит из класса, цокая каблуками.
Как только дверь за ней захлопывается, учитель и ученик выдыхают и одновременно поворачиваются друг на друга. Антон начинает хихикать, на что Арсений легонько бьёт его по бедру тонкой тетрадкой какого-то ученика.
— Шастун, ну хоть немного приличия и уважения ко мне. А потом снова всем доказывать, что слухи – очередные бредни, как это было с несчастным Иваном Григорьевичем, — с улыбкой на лице и совсем не ругая мальчика, Арсений всё же делает замечание, но очень по-доброму.
— Извините, я любя, — улыбаясь в ответ, Антон кладёт руку на плечо мужчины, мол, не кипишуй.
”Любя блин”, — думает француз.
”Чёт я лишнее сказал”, — думает Антон.
***</p>
От сдачи пробника устного экзамена по русскому прошло полторы недели. Самые трудные полторы недели в первом полугодии учёбы, ведь сейчас надо было сдать все долги, написать, желательно, хорошо контрольные и самостоятельные работы, ну, и ещё кучу всего.
— Ладно, Антош, наверно, на сегодня всё, отпускаю тебя домой, — закрывая учебник, подытоживает последний в этом году дополнительный урок Арсений Сергеевич.
День сегодня лёгкий, пятница, 30-ое число декабря. Да, в этой гимназии дети учатся до упора. Антон думал, была бы возможность, директриса сделала бы несколько уроков ещё и в день праздника.
— Уже? Не понимаю, почему с вами уроки проходят так быстро, — комментирует Антон, собирая тетрадь и сборник в рюкзак.
— Ну, я рад, что ты не устаёшь от моей полуторачасовой болтавни.
— Вы не болтаете, вы мурлыканье, Арсений Сергеевич, — с улыбкой чуть ли не до ушей, подросток милым образом поправляет учителя.
— Боже, Антон, — хихикая с ученика, Арсений встаёт из-за стола и начинает стирать с доски объяснения каких-то заданий.
— Ладно-ладно, — Антон неторопливо встаёт из-за парты и ждёт, пока учитель закончит, — тогда, до встречи в новом году? — когда мужчина поворачивается к мальчику, он улыбается и кивает.
— До встречи, Антош, — отвечая улыбкой, юноша разворачивается и выходит из кабинета.
— Жесть, и вы каждый раз так долго занимаетесь? Я успел за шаурмой сгонять и схавать её, — на выходе из кабинета, на лавочке напротив двери, Шастуна уже ждал Ваня.
— Ну, да, полтора часа. Я всё-таки сдавать экзамен по французскому буду, так что это нормально, — взяв из пустой общей раздевалки толстую зимнюю куртку, Антон накидывает её на тело, застёгивается, берёт рюкзак и идёт с одноклассником на выход.
— Нудятина какая-то.
— Ты просто не слышал, как он объясняет.
***</p>
Утро 31 декабря. Встаёт парень поздно, выходной всё же, а на кухне уже идёт активное приготовление к празднику: отец нарезает варёные овощи для селёдки под шубой, мать следит, чтобы не дай бог курица не сгорела, и Антону кажется это лживым до мозга костей, отчего становится ужасно тошно
— Ой, доброе утро, малыш, — в последний раз женщина называла так сына когда ему было пять. Наверное. А может и ещё раньше.
— Доброе, — сухо и кратко отвечает юноша.
— Антон, ну не злись на нас хотя бы сегодня, праздник же, — ”знаю я, чем праздники кончаются”.
Никак не ответив, Шастун заваривает себе кофе и уходит в свою комнату. Статьи для самоподготовки для ОГЭ по обществознанию никто не отменял.
День проходит быстро, ведь Антон ещё поспал вечером, чтобы после боя курантов максимально долго не спать. Уже сидя за накрытым столом, в середине которого стоит наивкуснейшая шуба, рядом огромный тазик с оливье и ещё куча других салатов, парень думает, что это сон. Не бывает у них таких семейных праздников. Были, но давно. Сейчас такого быть не может. Но он смотрит на улыбающиеся лица родителей и думает: ”Может, в этом году всё будет по-другому?”
***</p>
Арсений же встречает новый год в одиночестве. Ладно, с ним хорошее шампанское, но это не человек и не Антон, так что он считает, что сегодня один. На экране телевизора речь Владимира Владимировича, на столе оливье. Нудно ковыряя в салате ложкой, учитель думает выжрать самому эту бутылку алкоголя и пойти спать. Ничего ”вау” всё равно не произойдёт.
***</p>
Но нет, конечно же нет. Прошло около получаса после боя курантов, а за дверью уютной комнатки подростка назревал очередной конфликт. ”Он - побуждает, она - действует”. Через ещё несколько минут слышно, как заводится машина отца, открывающиеся задние ворота... Он уехал. Куда? А Антона волнует этот вопрос? Нисколько.
В доме снова душно. Одиноко сидящая за праздничным столом мать была на грани истерики, но держала себя в руках. Парню это надоело. Одевшись далеко не по минусовой погоде, он выходит за ворота своего двора через дверь на террасе. Футболка, толстое худи и бомбер не сильно спасали от ночного мороза и холодного ветра. Писать Ване, юноша, конечно, не будет. Просто знает наперёд, что его никто там не впустит без объяснения причины.
На улице с разных участков бомбят салюты, где-то громко играет музыка и в принципе посёлок окутан новогодней атмосферой. С новым 2021, Антон. Проведи ещё один год в одиночестве. Сутулясь, он идёт сам не зная куда, просто следит за снегом, указывающим ему дорогу.
Дойдя до полицейского участка, находящегося совсем близко с домом, подросток остановился возле него. Здесь было светло и спал местный бомж на лавочке. Ходя туда-сюда у входа, он пинал льдинку, упавшую когда-то с крыши. Подойдя к водосточной трубе, он сдирает замёрзшие капли воды с железа. Нос уже красный, пальцев ног и рук парень не чувствует.
— Э, малец, — резко обращается к нему неожиданно появившийся полицейский, заметя его возле крыльца здания, — ты чё там ищешь?
— Я? Я ничего, я просто хожу здесь, — от неожиданности Антон пугается, начинает запинаться в словах и нести всякий бред.
— В щели водосточной трубы? — мент начал спускаться по лестнице, начиная думать, что Шастун ищет закладку.
— Да тут просто льдинки прикольные, я их вот сдираю, да, — юноша начинает инстинктивно идти назад, сохраняя расстояние между полицейским.
— В час то ночи? Почему несовершеннолетний не дома? Иди-ка сюда, — как собака, сорвавшаяся с цепи, полицай начинает бежать на Антона, дабы схватить его.
Соблюдая инстинкт самосохранения, парень начинает бежать от него. Сам не понимает, зачем, ведь он мог доказать, что ничего запрещённого не делал. Но он уже в движении, поэтому бежать нужно до конца. Не знает, куда, но куда-то надо. И точно не домой.