Уйти, чтобы вернутся (1/2)
Луи воодушевленно покидала заведение тролля. Она искренне верила обещаниям Паулы, представляла себе скорую встречу с выжившими членами племени, а в частности с Хлоей и Ирохой. Они покидали деревню вместе с ней, а значит имели все шансы избежать участи соплеменников.
Зузя медленно плёлся по дороге, лениво перебирая копытцами. Дул тёплый ветер, поднимая в воздух пыльцу одуванчиков. На безоблачном небе парили птицы, рассматривая бескрылых букашек.
В пути Луи размышляла о Пауле. Она, каким-то магическим образом вызывала у неё доверия, а разговор на крошрольдском языке сблизил их сердца.
≪Она бочагучо, — подводила итоги своих размышления девушка, признавая в Пауле друга племени, ибо только друг племени (по крайней мере ей так казалось) мог знать их язык. — Наверняка у её семьи длинные корни, переплетающиеся с одним из племён.≫. Успокоенная своими мыслями, Луи продолжала движение.
К вечеру, она пересекла границу Крошрольда, въезжая по знакомой, но уже чужой дороге. Родное окружение навевало дурные воспоминания. В одночасье Луи пожалела, что решилась вернуться, но долг перед павшими членами племени, обязывал её позаботится о трупах. Это была единственная причина по которой девушка вернулась в отчизну.
Зузю не нужно было направлять, — он запомнил дорогу и позволял хозяйке предаться размышлениям.
Вскоре, они добрались до цели. Теперь опунь казался ещё кошмарнее, будто бы сошедший с полотна безумного художника: большинство из тел были разорваны хищниками, шматы мяса растасканы по поляне. Стоял смердящий запах, от которого в животе всё сжималось.
Луи стойко перенесла виды и запахи; принялась копать могилы, одну для членов племени, другую для мундиров. Это заняло целую ночь, и только под утро, девушка избавила плоть почивших от личных вещей, укладывая тела, как укладывала бы стопку дров в широкую яму. Когда дело было сделано, она подняла с земли топорик.
Одним сильным ударом, Луи ударила топориком по дереву, — металл вошёл глубоко, так же глубоко закрась мысль о возмездии. Исходя из древних традиции, этим жестом, она объявила войну, и достанет топор, только после её окончания.
Луи сделала это с присущим её возрасту максимализмом, что, впрочем, не умаляет её храбрость и отвагу. Она была настроена решительно, снаряжаясь в дальнюю дорогу. Духовая трубка, лук, костяной нож, кожаные перчатки, — всё это вещи погибших, которые девушка забирала с собой. В момент этого обмундирования, ей казалось, словно вокруг собрались десятки членов племени и каждый подходит, прикасается челом, шепчет добрые слова и наставления. Шаман подносит ей отвар война; он ужасный на вкус, но благодаря ему ярость в её крови начинает бурлить. Мать и отец на прощание заключают в объятья, провожают до ворот. Все машут ей вслед, и ещё долго слышится прощальная песнь, кончающаяся словами: ≪…Уходи, чтобы вернуться.≫
Луи открыла влажные глаза. Здесь она одна и нет никого, кроме смышленого Зузи. Осёл словно ощущал слабость хозяйки, подставил бок. Она забралась на седло, бросила последний взгляд на топорик, произнесла:
— Ухожу, чтобы вернутся.
***
Вот уже почти неделю царица Гиката остаётся довольной. Она каждый день спрашивает у Шиширо, чем может наградить её, на что слуга Её величества скромно отвечает: ≪Служить вам — это самая желанная награда≫. Вот и сегодня, когда Коко и её миньоны устроили чаепития, прозвучали уже привычный вопрос:
— Шиширо, хочешь провинцию?
— Ещё одну? Боюсь тогда вашему высокоблагородию наскучит речи пажа, который будет меня представлять.
Коко пожала плечами, обгладывая рёбрышко в меду, поданное одним из многочисленных миньонов. Их здесь много, но только Ботан сидит рядом, напротив, остальные же остаются позади.
— Шиширо.
— Кофе, моя госпожа?
— Да. Шиширо, я подумала и решила: ты получишь титул. Каких титулов у тебя ещё нет?
— Моя коллекция полна.
Коко удручённо горбится, брови её хмурятся. Не успевает, она открыть рот, как её, с присущей долей учтивости, перебивает Шиширо:
— Если моей госпоже угодно мне угодить…
— Ну же, не дразни дракона.
— …Я смею просить об услуге.
— Всё к ногам той, кто освободил меня от крошкрольдского бремени.
Шиширо начала издалека. Она поведала царице о встрече Широганэ с мальчишкой по имени Кё, который и помог решить вопрос с туземцами. Коко отставила кружку, вся обратилась вслух. Для неё не составит труда объявить амнистию предателю, — это была единственная просьба госпожи Ботан.
— Это всё?
— Да, моя госпожа.
— Не вижу никаких проблем.
— Проблема кроется в мелочах. Прежде чем давать ответ, я хотела бы представить его вам. С вашего позволения.
— Он здесь?
— С Широганэ.
— Так зови!
Шиширо отдала приказ камердинеру, тот поклонился и вышел из гостиной. Пока Коко пяткой ноги гладила своего любимого миньона (она часто так баловалась), приказ был исполнен и в комнату вошли две персоны. Ноэль Широганэ и недоразумение вызвавшее всегласный «ох» под именем Кё, одетый в нечто, отдалённо напоминающее длинную рубашку.