Chapter 23: My Anxiety Creeps Inside of Me Makes It Hard To Breathe (2/2)

Галатея вскрикнула. Художник даже и не заметил, как его рука поднялась. Разум словно бы затянул густой туман. Каждое слово бывшей подруги нагоняло лишь больше дымки. Не сразу юноша смог хоть немного вновь вернуться в реальность. Скульптор держалась за щёку, тяжело дышала. Валден тоже пытался восстановить дыхание.

— Это… Вот это было неожиданно… — Девушка жутко усмехнулась. Её голос в момент сделался тихим и холодным вновь, словно бы она вдруг отключила все прошлые эмоции, — И откуда в тебе такая жестокость? Ударить беззащитную женщину в положении… Это и есть влияние человека?

Всё желание извиняться тут же испарилось. Эдди не мог выносить это. Она оскорбила его сестру. Она назвала мусором самого доброго, самого милого, самого замечательного человека на всём белом свете. Руки юноши непроизвольно сжались в кулаки.

— Ты жалок, Валден! — бросила Галатея. Она продолжала держать руку на своей щеке, — Ты всегда был жалким. Так и останешься. Ты всегда только и прятался за чужими спинами и ныл! Да если бы не я… И после всего, что я сделала для тебя… Ты просто променял меня. На человека! На это ничтожество!

Каждое её слово казалось Эдгару ядом, разъедающим его разум и грудь. Каждое её слово отключало его разум. Словно разбивало очередную маленькую лампочку. И зачем она это делает? Его дыхание становилось всё более и более частым, а кулаки постоянно сжимались и разжимались. Юноша очень хотел, чтобы она замолчала.

— Почему ты ещё жив, Валден? Ты должен быть мёртв. Для меня ты умер ещё пять лет назад. Тогда что ты здесь делаешь?

Замолчала навсегда.

— Предателям не место среди живых, знаешь? Ты должен просто взять и умереть. Кому ты нужен? Знаешь, у твоей сестры есть своя жизнь. Для меня ты давно мёртв. Даже это ничтожество тебя бросило.

Он мог бы заставить её пожалеть об этих словах.

— Ты правда считаешь, что тебе живётся плохо? Да пока тебя не было… У меня трое детей! Ещё двоих я потеряла! Моих живых детей разберут на кристаллы или продадут, и я ничего не могу с этим сделать! И это тебе здесь плохо, да?!

Он мог бы задушить её.

— Да ты даже не знаешь, что такое настоящая боль! Это не тебе сломали ноги! Это не тебя продали озабоченному козлу! Ты думаешь, что пара синяков сравнится с тем, через что прохожу я?!

Почему она не хочет просто замолчать?

— Лучше бы тебя убили… Я не могу тебя видеть. Всем было бы лучше, если бы ты умер… Ты должен исчезнуть снова, слышишь? Я не хочу вспоминать о прошлом. Я не хочу видеть твоё мерзкое, предательское лицо.

Почему она не хочет просто замолчать?!

— Чёрт, все всегда решают твои проблемы. Ты всегда был такой занозой… Отравляешь жизнь своей сестре, заставляя её носиться с тобой. Предал меня. Как же я тебя ненавижу… Все тебя ненавидят. Не обманывай себя. Ты знаешь это не хуже меня. Никто не любит жалких дураков.

Почему она не может просто замолчать?!

— Ах, я тут вспомнила… В газетах писали, что из-за тебя проблем себе нажил и тот дурной. Да уж, вы идеально дополняете друг друга. Тупой и ещё тупее. Я всё ещё помню, как твой дружок избил меня. Надеюсь, в тюрьме его изобьют так, что мать родная тело не опознает.

Галатея начала издавать страшные звуки, когда чужие руки сдавили её горло. Она не звала на помощь и не кричала. Эти звуки больше напоминали смех. Широкая, мерзкая улыбка нарисовалась на её лице.

Юноша так же резко отпустил её и отпрянул назад. Череп разрывало от слов скульптора, что часто бились об его стенки. Валден схватился за голову. Пальцы путались в длинных локонах. Галатея жутко, сдавленно засмеялась. Эдгар принялся мотать головой, стараясь прогнать плохие мысли.

Что он натворил? Почему он это сделал? Художник никогда раньше так страстно не желал лишить кого-то жизни… Он ведь не убийца! Эдди крепко зажмурился. Он ведь хороший! Он хороший! Все всегда говорили ему, что он хороший! Он просто хотел, чтобы она замолчала!

Она лжёт, ведь так? Все его друзья всегда любили его! Лука, Мейпл, Виктор, Эндрю, Трейси… Все они заботились о нём и дарили своё внимание! Валден никогда не сомневался в их искренности!

— И откуда в тебе столько ненависти? С каких пор мешки для битья дерутся в ответ? Ты правда думаешь, что принесёшь мне страдания, если убьёшь меня? Да я буду только счастлива! Благодарностей не жди.

Художник не хотел убивать её… Перед его глазами вновь возникло мёртвое тело Филиппа. Затем все передавленные Хастуром люди. Эти образы так и продолжали преследовать его, навечно отпечатавшись в его памяти.

Интересно, как выглядит тело после смерти от удушья?

— Чёрт, ты так ничтожен, что даже убить меня нормально не можешь!

Зачем она вообще пошла за ним? Чего именно она хотела? Почему она издевается? Они были друзьями! Они были лучшими друзьями! Эдгар не понимал её злобы. Скульптор ведь даже не дала Луке шанс! Это она набросилась на них тогда! Это он должен злиться на неё! Он всего лишь сделал то, чего она сама хотела! Это просто нечестно!

Зачем она вообще терпела его рядом с собой, если он был так ей противен? Эдгар никогда не просил её внимания. Она сама одаривала его.

Грудь разрывало от боли. Как бы юноша не хотел заплакать, слёзы никак не хотели показываться. Словно бы у него была ещё хоть какая-то гордость… Словно бы было лицо, которое можно было бы потерять перед девушкой.

— Молчишь? — Скульптор насмешливо фыркнула, — Правда рот зашила? Какое же ты ничтожество…

Эдгару казалось, что он сойдёт с ума, если это продолжится. Он никогда не заставлял окружающих любить его! Нет никакой правды в её словах! Почему она просто не может замолчать?! Почему она не может уйти?! Почему она не оставит его в покое?! Эдгар закрывал уши руками.

Он резко вскинул голову, когда чьи-то руки схватили его за плечи и встряхнули. Перед юношей стоял Чарльз. Он вновь встряхнул интервиту, пытаясь вернуть его в реальность. Взгляд человека Эдгару не нравился. Чарльз явно осуждал его. Хуже делало присутствие Галатеи, смотревшей прямо на него.

— И вот тебя снова спасают. Ты не можешь справиться даже со слабой женщиной сам.

Чарльз посмотрел в сторону девушки. Та тут же отвернулась. Наверное, только сейчас она опомнилась и вспомнила, что на неё могут донести.

— Идём, — коротко бросил человек. Взяв Эдди за руку, он потащил его за собой.

На слабых ногах Валден поплёлся за ним. На Тею он даже смотреть не хотел. В его голове всё ещё звучали все эти обидные вещи, что она наговорила. Художник слепо брёл за парнем сестры. Он явно выглядел крайне помятым. Мейпл и Элла могли испугаться и отвернуться от него.

Но они ведь не станут этого делать? Они ведь любят его!

Эдгар запнулся об свою же ногу, и Чарльз едва успел подхватить его. Молодой человек тихо вздохнул, когда интервита крепко вцепился в ткань его пиджака. Юноша содрогнулся.

— Эй, идём. Давай. Мейпл тебя потеряла, — произнёс человек. Он попытался легко оттолкнуть от себя интервиту, но, когда тот не пожелал отпускать, позволил остаться ненадолго.

Художник выглядел жалким. Чарльз последовал за ним ради своей девушки. Та осталась успокаивать младшую сестру, рыдающую над печальной судьбой кролика. Разумеется, никто из них не мог знать конца истории, и все их слова были выдумкой. Ни парень, ни девушка не могли понять, что заставило интервиту испугать маленького ребёнка.

Чарльз видел всё, что произошло между двумя витами. Он собирался вмешаться раньше, но Эдгар сам отпустил свою подружку. Было интересно узнать, что будет дальше. Молодой человек решился вмешаться, чтобы не начался второй акт. Мейпл не смогла бы это пережить.

В его глазах этот юноша стал настоящим психом. Раньше он не видел ничего плохого в нём. Весь их вид существует только для того чтобы кому-то принадлежать и умирать. Сколько бы Мейпл не говорила о своём брате Чарльз не мог видеть в нём ничего большего, чем простую игрушку. Эдгар был довольно безвреден, а Мейпл всегда нравилось о ком-то заботиться. Молодой человек помнил, какой подавленной она была, когда её старший брат пропал. Он не понимал этой её странной любви. В его семье тоже были интервиты, но он никогда не видел, чтобы кто-то заботился об этих существах. Чарльз не был против. Если это делало его подругу счастливой, он был готов подыгрывать ей.

Когда Эдгар вернулся, Мейпл стала немного счастливее и часто бормотала о том, что не должна радоваться. У неё вновь появилась любимая игрушка, нуждающаяся в её заботе. Именно так всё выглядело для Чарльза. И он не возражал. Ещё в детстве парни почти не общались. Вернувшийся домой Эдгар постоянно сидел в комнате, и за последние лет пять молодой человек видел его всего несколько раз. Иногда он слышал странные звуки, раздававшиеся из-за запертой двери. Словно бы это существо скреблось, пытаясь выбраться наружу.

Теперь же перед ним предстал псих.

Чарльз не был уверен, должен ли он рассказывать Мейпл об этом.

Эта штука, которую девушка всегда называла слабой, безвредной и беззащитной только что чуть не убила свою давнюю подругу. Даже с учётом того, что вита сама начала провоцировать его, вряд ли безвредное существо нашло бы в себе силы напасть на кого-то.

Если оно смогло атаковать ту девушку, то что остановит это от нападения на своих же сестёр?

Эдгар продолжал держаться за Чарльза так крепко, словно бы мощный поток мог смыть его в любое мгновение, и ему оставалось только хвататься за одну-единственную ветку. Он не рыдал, но его тело мелко подрагивало. Молодого человека не могло не радовать то, что рядом с ними не было ни души.

— Идём, — через силу выдал парень, — Мейпл ждёт.

Вита так и не двинулся с места. Чарльз прикрыл глаза и подавил тяжёлый вздох. Эдди даже не слышал слов человека. В его голове так и звенели все слова Галатеи.

Он очнулся только когда нежные руки сестры коснулись его щёк. Интервита вздрогнул. Мейпл заглядывала ему в глаза. В её глазах читалось беспокойство. Дрожащей рукой Эдгар вцепился в запястье девушки. Чарльз стоял рядом с ней. Он притащил Валдена на себе. Для него юноша не был слишком тяжёлым. Во-первых, молодой человек мог похвастаться некоторой физической силой (больше всех видов спорта он обожал фехтование). Во-вторых, Эдди был довольно костлявым и маленьким. Маленькая Элла схватилась за ногу старшего брата. Она уже и вовсе позабыла про кролика. Сестрица сказала ей, что братец всё перепутал. Это была история про овощи, а с кроликом всё в порядке! Они с маленьким монстром подружились, а потом завели ещё больше новых друзей и жили счастливо. Вот же глупый старший братик! И как он мог перепутать сказки про кролика и про овощи? Вторую сестрица обещала рассказать как-нибудь в другой раз.

— Эдгар, что произошло? Ты сам не свой, — обеспокоенно произнесла сестра.

Её вовсе не смущали взгляды, которыми их компанию одаривали другие гости вечера. С её братом что-то произошло, и только об этом она могла думать. Совсем недавно он ещё казался ей вполне нормальным. Когда они слушали сказку Аполлона вместе с Эллой. Мейпл вовсе позабыла о том, что обещала дорогому Чарли провести немного времени вместе. Молодой человек мог лишь вздохнуть. Он потерпит, если это ради счастья возлюбленной.

Второй рукой Эдди вцепился в плечо сестры. Он не слышал того, что она говорила ему. Это мерзкое чувство снова вернулось. Теперь он знал, что откуда-то из толпы на него смотрела Галатея.

***</p>

Эдгар не мог спать. Часовая стрелка давно перевалила за полночь, но юноша никак не мог заставить себя провалиться в сон.

В его голове так и звенели все слова Галатеи.

Весь оставшийся вечер и всю дорогу домой интервита молчал. Мейпл не отходила от него до тех пор, пока недовольный отрешённостью виты отец не запер бедного потерянного в собственных мыслях Эдди в комнате.

Было темно. Художник так и не смог полностью избавиться от боязни темноты за все прошедшие годы. Ему было легче в доме Виктора и Эндрю. Там он мог быть уверен, что его семья не позволит никому навредить ему. Несколько раз за те полгода интервита просыпался по ночам, когда оставленная для него на ночь свеча уже не горела. Если он находил в себе силы, то мог вылезти из кровати и разбудить Виктора. Если что-то вдруг пугало юношу слишком сильно, Гранц сам приходил к нему. Почтальон сидел с Эдди до тех пор, пока тот не засыпал вновь, даже с учётом того, что ему нужно было отправиться на работу через несколько часов. Иногда юноше удавалось вернуться ко сну самостоятельно.

Здесь же… Здесь никто не мог ему помочь. Валдену вновь, совсем как в детстве, оставалось только прятаться под одеялом с головой и пытаться успокоить себя, умоляя Бена проведать его немедленно. Успокоиться самостоятельно ему удавалось редко, и потому вите приходилось сидеть до тех пор, пока он не отключался от усталости. Рядом с Лукой же кошмары почти не приходили. Даже если Эдди просыпался в ночи, чужое тепло тут же возвращало его в реальность. В руках возлюбленного страшно не было. Тем более интервита не мог позволить себе показывать и без того пострадавшему Бальсе свои слабости. Не стоило ему волновать изобретателя лишний раз.

С самого детства Эдгару казалось, что из тёмных углов кто-то следил за ним. Каждый подозрительный шорох действовал ему на нервы, а шаги (прислуги, разумеется) за дверью заставляли вздрагивать. Помощь приходила редко — комната Мейпл находилась слишком далеко, а Бен не мог всегда быть рядом. Даже если работники дома слышали его, никто не отпирал дверь, чтобы не разозлить господина лишний раз.

Эта ночь была особенно тяжёлой. Что-то из угла ныне имело узнаваемый голос. У всех теней проявились до боли знакомые Эдгару черты. Все они смотрели на него и тянули к нему свои тёмные руки, грозясь разорвать дрожащее тело на куски. Все они осуждали его. Все они ненавидели его.

Все друзья ненавидели его.

Галатея была права. Для них всех Эдгар всегда был лишь одной большой проблемой. Из-за него погиб Филипп. Из-за него пропала Кристина. Виктору с Эндрю пришлось взять его в свой дом, терпеть все выходки, капризы и присматривать за ним. Трейси заставляла себя терпеть его постоянное присутствие, особенно когда он отказывался покинуть помещение. Бен был вынужден ухаживать за тем, что люди презирают, вместо того, чтобы заниматься лучшей работой. Мейпл постоянно прикрывала его, от чего наживала себе только лишние проблемы и тревоги. Он обидел Эллу. Он не был рядом с Галатеей, когда она нуждалась в нём больше всего.

Лука не раз опозорился из-за него. Лука бежал из дома из-за него. Лука отказался от нормальной жизни из-за него.

Все эти живые существа делали что-то для него, но он никогда не отплачивал им. Он приносил только проблемы. Большие проблемы всегда приходили в след за юношей. Интервита всегда требовал внимания. Всегда мечтал о любви. Всегда хватался за малейшую возможность получить желаемое. Как паразит он прицеплялся к каждому, кто давал ему хоть каплю внимания.

От паразитов нет пользы. Они умеют только брать, но никогда ничего не отдают. Всё, что Эдгар когда-либо делал — лил слёзы и ожидал спасения. Сейчас тоже.

Галатея была права, когда назвала его предателем. Эдди так легко отворачивался от всех, когда дело касалось Луки. Художник почти не вспоминал о ней, когда его разум занял этот милый молодой человек. Скульптор, должно быть, была в ужасе, когда её обручили с незнакомцем против её воли. Она даже не могла поделиться этим с кем-то. «Лучший друг» когда-то отказался бежать с ней, и она пострадала одна. Он же отделался намного легче, хоть и пропадал намного дольше.

Валден не послушал Виктора, когда тот просил его остановиться. Голос парня дрожал, и слёзы падали на чужую рубашку. Наверное, эта глупая попытка спасти возлюбленного тоже была эгоистичным поступком с его стороны. В этом юноша не был уверен. Теперь он не был уверен и в искренности почтальона. Воспалённый разум рисовал пугающие виту картинки.

Нет, Гранц, наверное, и рад был избавиться от него. Они все были рады. Все эти слова, которые должны были остановить его, являлись лишь вежливостью.

Эдди старался держать глаза и уши закрытыми. К сожалению, бежать от своего же мозга просто невозможно.

Слова Галатеи продолжали разъедать разум Эдгара. И почему они имели на него такой эффект? Наверное, это было связано с тем, что когда-то интервита доверял ей больше, чем мог верить себе. Тея была его первой подругой. Первым организмом, к которому он присосался (если не считать Мейпл). В детстве Валден наивно верил: они будут друзьями до конца своих дней.

В итоге Эдгар собственноручно разрушил всё, что у них было. Она имела полное право ненавидеть его.

Возможно… Возможно, она была права. Ему правда стоило бы просто умереть.

Какой смысл продолжать хвататься за призрачные надежды? Галатея уже похоронила его. Лука и остальные остались где-то там, в прошлой жизни. Элла едва ли появляется рядом. Мейпл скоро покинет этот дом. В конце этой жалкой истории художник всё равно останется один рядом с отцом и будет убит из-за кристалла.

Так почему же не сделать этого раньше? Если он погибнет — кристалл тоже потеряет все лучшие свойства. Тогда он хоть немного подпортит жизнь ещё и отцу. Если он погибнет — ему не придётся видеть, как сестра, последний лучик света, покидает его.

Тени подталкивали его на этот шаг своими гулкими голосами. Громче всех, конечно, звучал голос Галатеи. Юноша ужасно устал от них. Ему просто хотелось заставить их замолчать.

Где-то здесь должен был лежать нож для вскрытия конвертов. Уверенности в его эффективности не было никакой, но как же повезло, что Мейпл случайно оставила его однажды, когда хотела похвастаться новым письмом от Чарльза.