Жизнь с тобой и без (Вэй Усянь/Цзян Чэн) (2/2)

Рука Вэй Усяня повисает в воздухе. Он безрадостно и подавленно посмеивается и от этого что-то скручивается внутри Цзян Чэна. В глазах Вэй Усяня клубится боль, которую он пытается спрятать за улыбкой. У него не получается. Никогда не получалось. Становится только хуже.

— Пристань лотоса так прекрасна, — продолжает он как ни в чём не бывало. — Ты сделал её такой. Цзян Чэн, ты невероятен и я…

Цзян Чэн небрежно останавливает его одним движение руки.

— Я не нуждаюсь в твоей похвале, — рубит он. — Зачем ты здесь? Или Облачные глубины пришлись тебе не по вкусу.

Внутри Цзян Чэна что-то ломается. Он понимает, что не может, действительно не может, вот так нападать на Вэй Усяня. Не после того, как узнал правду о том, что сделал для него Вэй Усянь. Чем пожертвовал, что подарил. Он не может злиться на него, за то, что тот оставил его и всё же… У него всегда был ужасный характер.

— Ты сердишься на меня? — как-то очень надломленной спрашивает Вэй Усянь. Взгляд его кажется потухшим. Усталым.

Цзян Чэн расправляет плечи и вздёргивает подбородок.

— А мне есть, за что на тебя сердится? — швыряет Цзян Чэн, отворачиваясь, не желая смотреть на него.

Действительно, есть ли? Они теперь чужие друг другу. Давно прошли те времена, когда Цзян Чэн думал, что Вэй Ин любит его так же как он его, и что они никогда не разлучатся.

Но теперь…

Разве не Вэй Усянь первым дал понять, что для него всё осталось в прошлой жизни. Разве не он уходил снова и снова. Оставлял Цзян Чэна одного вопреки своим обещаниям всегда оставаться рядом. Цзян Чэн верил. Смел надеяться, что Вэй Усянь останется. Выберет его. Но он уходил. Снова и снова. Не пожелал даже словом обмолвиться с ним после событий в храме. И вот он здесь стоит перед ним, словно ничего не было. Словно он не вычеркнул Цзян Чэна из своей жизни.

Ради небес, чего он вообще хочет от него?!

Цзян Чэн сжимает кулаки.

Что-то неправильное есть в том, что происходит. Что-то ужасно чужое есть в человеке стоящем рядом с ним. Цзян Чэну кажется что что-то тёмное и ужасное пришло в его дом вместе с Вэй Усянем и не желает уходить. Цепляется за сердце, рвёт внутренности, выкручивает жилы и ломает кости.

Цзян Чэн ненавидит это чувство. И ненавидит себя. И хотел ненавидеть Вэй Усяня, но получалось только безумно скучать по нему. Они с Вэй Усянем были больше чем просто братья и друзья когда-то, но почему тогда он не увидел когда Вэй Усянь уничтожал себя ради него? Почему тем, кто остался на его стороне оказался другой?

— Что бы ты не задумал, — говорит он медленно, сдерживая гнев. Он злится на самого себя, но вновь вымещает это на Вэй Усяне. Он отвратительный человек. — Мне это неинтересно, — цедит он сквозь стиснутые зубы и пренебрежительно бросает:

— И ты мне не нужен.

Вэй Усянь вздрагивает. Слова эти злые и жестокие, тем не менее нисколько не ранят.

Может он просто привык. Цзян Чэн всегда был резок.

А может, это из-за того, что он не чувствует в них искренности. Слишком холодно и расчётливо они произнесены. Слишком много боли во взгляде Цзян Чэна, устремлённого на него.

Цзян Чэн вспыхивающий яростью в одно мгновение и так же скоро затухающий, всегда легко читался. Но должно быть годы управления кланом изменили его.

Вэй Усянь молчит.

Цзян Чэн смотрит, хмурится ещё больше.

— Я знаю, — покорно говорит Вэй Усянь наконец. — Знаю, что больше не нужен тебе. Что подвёл, — сбивчиво говорит он, перебивая сам себя. — И я правда пытался держаться подальше. Прости меня. Если сейчас ты скажешь мне уйти и никогда больше не возвращаться, я уйду. Можешь избить меня, всё что угодно. Только, пожалуйста, прости. Прости, что оставил тебя.

Вэй Усянь безвольно падает на колени.

Цзян Чэн безмолвно смотрит на него. Его грудь горит.

Они долго находятся вот так — Вэй Усянь на коленях, Цзян Чэн возвышаясь над ним. Цзян Чэн кожей чувствует, как сожаления, боль и отчаяние змеёй извивается вокруг них.

Ему нужно что-то делать. Что-то предпринять.

Он так долго охотился за призраком. Уничтожил столько людей в бесплодной погоне за воспоминанием. Мечтал о том, что будет попади Вэй Усянь к нему в руки. Планировал закрыть его, крепко и надёжно, чтобы он никогда не выбрался.

Но теперь когда Вэй Усянь перед ним. Пришёл к нему добровольно и сдался на его волю. Он не знает, что ему делать. Он прогоняет его, хотя хочет чтобы он остался. Делает ему больно, хотя никогда не делал этого по-настоящему.

Странное чувство клубится в его сердце. Что-то жадное и тёмное.

Цзян Чэн вздёргивает подбородок.

— Раз уж у тебя хватило смелости вернуться, — властно говорит он, — оставайся.

Вэй Усянь поднимает на него глаза. В них столько надежды.

— Я никогда не поверю тебе. Но ради Цзин Лина, ради памяти сестры, — голос Цзян Чэна срывается. Он ищет себе оправдания, прикрываясь памятью сестры и чувствами племянника.

Он так жалок.

Вэй Усяня пробивает крупной дрожью, при упоминании Шицзе.

— Если решил остаться, — продолжает он, отворачиваясь. — Тебя сопроводят в свободную комнату.

Вэй Усянь смотрит в спину Цзян Чэна.

Тот не предлагает ему остаться, но и не выгоняет. Даёт шанс.

Вэй Усянь непременно воспользуется им.