И останется один в чистом поле паладин (1/2)

Вы играете в жизнь мою,

Превозносите мою смерть.

Хорошо первым быть в бою,

А потом на костре сгореть.

Задыхаясь от дыма

Палачей проклясть

Смыть с души своей обиды,

Клевету и грязь.

Так помолитесь за душу мою,

Я мёртв шестьсот с половиной лет.

Я прошу, хоть в аду, хоть в раю

Не ищите тайны, которой нет.

Может, был я грешен,

Может, был и свят:

Мертвецам не нужно песен —

Пусть спокойно спят.

Канцлер Ги, «Jaques de Moley»

Богатырское наше правило

Надо другу в беде помочь

Отстоять в борьбе дело правое

Силой силушку превозмочь

Эх да надобно жить красиво

Эх да надо нам жить раздольно

Богатырская наша сила

Сила духа и сила воли

ВИА «Добры молодцы», «Богатырская наша сила»

</p>

Берсеркер, Герой Щита:

— Почему вы не сказали мне заранее, что не можете иметь детей?! — возмущённо рычал Джаралис.

— По той же причине, по какой вы не сказали мне заранее, что собираетесь использовать как бычка-производителя, — ответил я, закидывая в рот виноградину. — Откуда, интересно, я должен был знать, что это имеет здесь такое значение?

— Вам в других странах ни разу не рассказывали, какой политический вес имеют потомки Героев? — недоверчиво покосился на меня лев. — Вы понимаете, что одного только слуха о ребёнке Героя Щита где-то в Фобрее достаточно, чтобы спровоцировать здесь политический кризис, а уж если бы вы посеяли своё семя в Мелромарке — это вызвало бы в вашей стране полноценный бунт! Поймите, бесплодный герой — это тоже в определённом смысле хорошо, пусть мы и не получим новой ветки потомков Щита, но по крайней мере, можно и не бояться, что её получит кто-то другой! Но эту карту нужно было правильно разыгрывать с самого начала, мы бы могли избежать множества ненужных телодвижений… как в буквальном, так и в политическом смысле. Парламент так спешил собрать для вас гарем именно из страха, что другие страны могут успеть раньше.

— Что всё настолько серьёзно, мне и впрямь предположить было неоткуда, — я откусил половинку очищенного банана (это, конечно, был не банан, потому что назывался иначе, да и светло-сиреневый цвет как бы намекал — но я предпочитал звать местные фрукты привычными именами). — В Фобрее кровь всех Героев действительно чтят в равной мере, но там этой крови и так — хоть залейся. Одна свежая струя вряд ли изменит ситуацию. В Мелромарке наследие Щита может иметь только отрицательную ценность. Что же касается Силтвельта… Во-первых, так как вы сказали, что у вас не монархия, основной мотив использования геройского наследия — борьба за трон — отпадает. Во-вторых, наследие Героя Щита — это человеческое наследие, а к людям у вас относятся известно как.

— Гхм, — спикер немного смутился. — Отчасти это, конечно, так, всё, указанное вами, конечно, играет свою роль… Но у действий Героев есть не только практическая, но и символическая сторона. Да, от ваших потомков было бы не так уж много выгоды, ни нам, ни нашим врагам… Но сам акт зачатия этих потомков — иное дело. Это символический жест огромного веса, это подтверждение, что Щит по-прежнему един с нами, со своим народом. И этот самый народ разорвёт в клочья всякого, кто попытается объяснить ему, что практическая польза от такого жеста и впрямь невелика. Эта оргия, это подтверждение духовного единения единением телесным — всё, что у них есть. Причём особенно важно вовремя сделать этот жест было именно в вашем случае.

— Потому что я — особенно сомнительный Герой Щита?

— Ну хотя бы это вы понимаете сами. Да, именно так, господин Герой! — Джаралис начал загибать пальцы. — Вы жили среди наших врагов, вы поддерживаете Трёх Убийц, а один из них высказался на конференции в защиту Мелромарка — в том числе и от вашего имени, а вы до сих пор его заявления не опровергли. Добавьте сюда, что внешность у вас… Привлекательнее, чем у прошлых Героев Щита, это да, но вы на них совершенно не похожи… И вы поймёте, почему слухи о самозванце набрали такую силу.

— Я не понимаю — а кто вам в этом случае мешает просто пустить слух, что несколько девушек от меня забеременели? Для символического акта неважно, совершился ли он на самом деле, у простонародья всё равно не будет возможности проверить…

— Да вот вы и мешаете! — обвиняюще ткнул в меня когтем Джаралис. — То, что вы вчера брякнули в спальне, сейчас уже разлетается записями хрустальных шаров по всей стране! В таких делах рыбка задом не плывёт! Мы бы сфальсифицировали что угодно, это не проблема — но при вашем своевременном сотрудничестве!

Оу! У них даже происходящее в спальне записывается? Неслабо дело поставили!

— То, что записи разошлись, вообще-то, вина не моя — контролировать их распространение должны ваши шпионы. Но ладно, что сделано, то сделано, все хороши. Ты сказал, что бесплодие тоже можно правильно разыграть. Как именно и что для этого нужно с моей стороны?

— Для начала расскажите мне о нём побольше. Чем оно вызвано и как давно у вас. Если его можно излечить каким-нибудь заклинанием, зельем или повышением уровня — это одно. Если это гарантированно и пожизненно — совсем другое.

Я призадумался. Рассказывать этому типу о системе призыва Слуг и обо всём, что с ней связано, желания не было ни малейшего. Но правильно описать ситуацию с потомством как-то нужно.

— Это не болезнь. Это… Ну, упрощённо говоря, когда-то в своём мире я умер, а потом меня воскресили с помощью магии… Но не совсем. Не до конца.

— То есть вы — нежить?! Герой Щита — нежить?!

— Ну… В опредёленном смысле да.

Джаралис минут пять носился по комнате, матерясь, рыча, фыркая и царапая когтями стены.

— Если об этом узнает Церковь Трёх — нас всех можно считать покойниками. Они такого шанса не упустят…

— Спокойно, кошачье. У Героев Копья и Лука — точно та же ситуация.

— Так… — лев вперил в меня взгляд, я невозмутимо продолжал жевать фрукты. — Вы что, все из одной… команды мертвецов, что ли?

— Да, в некотором смысле. Умерли мы в разное время и в разных местах, но воскресили нас вместе.

Джаралис испустил полупридушенный хрип.

— А… Герой Меча?

— Она — нет.

— Это всё будет сложно правильно подать народу. Дьявольски сложно…

— Вот и покажи свои таланты в этом деле. Сам вызвался. Меня мало волнует, что ты там придумаешь, но я готов поддержать любую версию. Почти любую — развязывать войны или убивать своих боевых товарищей, чтобы продемонстрировать единение с вашим народом, я не собираюсь. Но могу возлечь с кем надо или там порычать и помахать дубиной на публику.

***</p>

Храмы Церкви Трёх рвались в небеса множеством шпилей и башен.

Церковь Четырёх предпочитала в архитектуре пропорциональные формы — квадраты, в меньшей степени — круги и овалы.

Церковь Щита жалась к земле. Низкий покатый купол, окружённый толстыми стенами, наверняка мог выдержать приличную осаду, но уже с расстояния в квартал его невозможно было выделить на фоне городской застройки.

Внутри она, однако, оказалась куда больше, чем снаружи. Нет, никакой магии и игр с пространством — просто строительство шло под землю, здание наверху было только верхушкой впечатляющего архитектурного комплекса. Центральный зал был вполне достоин богов и царей.

Встретил нас преклонных лет самец из клана Гэнму (черепах), который представился как старейшина Угвэй. Услышав, чего я хочу, он надолго задумался. Впоследствии я узнал, что это вообще фирменный стиль клана — подождать с ответом минут пять-десять по любому вопросу, а по серьёзному — полчаса-час. Собеседник приходит в ярость, делает глупости, теряет лицо — а неторопливым рептилиям только того и надо. Величайшая глупость — принять их бездействие за рассеянность. Даже простолюдины гэнму исключительно внимательны и каждый свой шаг многократно продумывают, прежде чем предпринять. А уж аристократы доводят эту способность почти до сверхъестественного уровня.

Будь я жив, на меня бы это точно сработало. Впрочем, скорее всего, закончилось бы плохо. Выводить из равновесия Геракла — кратчайший путь в царство Аида (впрочем, многие всё равно пытались — законы жанра античной трагедии, однако). Не уверен, что даже Щит меня бы остановил. Но сейчас я был Слугой Берсеркером и взбеситься мог только по приказу моего Мастера. Пока такого приказа не поступало, я вполне мог посоревноваться в терпении с каменной статуей.

— Ваше желание, — сказал, наконец, старый мастер, — делает честь и нашей Церкви и Вам. Вы первый в истории Герой Щита, который обратился к нам с подобной просьбой. Однако даже для Священного Героя не может быть сделано исключений. Обучение на паладина Церкви Щита требует прохождения трёх испытаний.

— Это мне не в новинку. Я готов. В чём они заключаются?

Испытание не может быть слишком сложным — ведь паладины Церкви нужны, она не может себе позволить проваливать всех подряд. А то, что проходят люди, пусть даже выдающиеся люди с кровью чудовищ в жилах, Героический Дух точно пройдёт.

***</p>

Испытаний было три, проходить их можно было в любом порядке по усмотрению кандидата — на мощь тела, на крепкость духа и на чистоту помыслов.

Испытание на мощь тела представляло собой двоеборье — вначале следовало пройти полосу препятствий, неся с собой соломенное чучелко, которое символизировало невинного зверочеловека, коих и следует защищать паладину Щита. В конце полосы же следовало сразиться с другим кандидатом. Победа засчитывалась, когда один из бойцов будет мёртв или же потеряет своё чучелко. Потеря сознания поражением не считалась, добровольно сдаться тоже нельзя. Добровольно разорвать своё чучелко или подставить его под удар врага — можно, но это считалось величайшим позором. Совершивший такое не только не будет допущен до экзамена на паладина повторно, но и в светской жизни потеряет большинство титулов.

С этого двоеборья я и начал — правда, возникли две сложности. Во-первых, на финише должны биться кандидаты равного уровня, а бойцов двести шестидесятого сюда как-то не завезли. Во-вторых, проходить полосу препятствий нельзя со своим оружием, только с тем, что лежит на старте — чтобы преимущество не получали выходцы из богатых семей. А отложить в сторону Щит я физически не мог.

Обе проблемы можно было бы решить, позвав из Фобрея Такта с одной из его девиц, но после недолгого обсуждения это было сочтено нецелесообразным. Мы решили, что я скопирую Щитом один из церковных щитов, лежащих на старте, и с этой формой и пройду всю дорогу, не меняя её на другие. А на финише против меня выйдут семеро бойцов сотого уровня.

Щиты на старте предложили немного хуже тех, что делают Мелромарк и Фобрей, но значительно, очень значительно хуже товаров из Зелтобля. В итоге я остановил выбор на Щите Громовержца — массивном небесно-голубом щите из эмалированной меди, который помимо неплохих защитных параметров позволял поразить нападающего молнией. Были там варианты и немного получше по параметрам Системы или просто по размерам, форме и весу, но я просто не мог проигнорировать оружие с таким именем — это был явный знак от отца.

Пробежать по качающемуся бревну, взобраться на вертикальную, а затем и отвесную скалу, проплыть двести шагов по реке, выбравшись выше по течению — это всё мелочи. Вот оберегать в процессе кроново чучелко оказалось уже несколько сложнее. С самых неожиданных (ну, по местным меркам) направлений в меня летели камни, стрелы, копья, боевые заклинания — меня-то самого они в лучшем случае царапали, просто за счёт разницы в уровнях… а вот у чучелка Защиты не было. Жонглировать Щитом мне приходилось довольно-таки изощрённо. Местами пришлось пойти и на хитрость — благо это правилами не запрещалось, паладин должен быть находчив и изобретателен. В частности, я не стал пытаться удержаться на поверхности воды с тяжеленным щитом — вместо этого я, наоборот, использовал его вес, чтобы уйти под воду и пробежать по дну. Там меня метательные снаряды не доставали.

Подземный лабиринт порадовал проваливающимся полом, опускающимся потолком, ямой с кольями, комнатой с горящей нефтью… вот последняя меня уже изрядно напрягла. Нет, мне-то этот огонь ничего не сделает, с моей-то Защитой… а вот треклятое чучелко от него уберечь оказалось сложно. Пламя же со всех сторон, от него Щитом не закроешься!

К счастью, я вовремя сообразил, что сколь угодно яростное пламя бушует только ВЫШЕ поверхности жидкости — а вот под нефтью всё спокойно, без контакта с воздухом она гореть не может. И что чучелку, как и мне, дышать не надо. Раздвинув огонь Щитом, я протолкнул «подзащитного» на самое дно, и по этому дну и вытащил к выходу из комнаты. Выход там всё-таки был (хотя если бы и не было — я бы его сделал, небольшая проблема — но полосу препятствий всё-таки не на Слугу рассчитывали).

На финише меня уже ожидала суровая сборная команда из семи кандидатов в паладины. Точнее, семи сотых уровней среди именно кандидатов Церковь собрать не сумела — их во всей столице едва столько нашлось. Поэтому настоящими кандидатами были только двое: носорог и кабан довольно бандитского вида. Четвёрка гэнму (как позже выяснилось — внуки Угвэя) титулы паладинов уже имела. Как и второй человек-носорог, вооружённый огромным молотом. Позже я узнал, что он был учителем обоих соискателей. Вообще так с бухты-барахты экзамен сдавали крайне редко. Обычно посвящению в паладины предшествовали несколько месяцев, а то и лет в звании послушника. Хотя заявить свою кандидатуру в теории мог любой гражданин Силтвельта, подготовка существенно увеличивала его шансы успешно пройти испытания.

Полосы препятствий проходили только новенькие кандидаты — действующие паладины вышли прямо на финиш. Что вообще-то совершенно нечестно — ведь пятеро бойцов были свеженькими, с полными запасами Маны, Выносливости, без единой раны. Не то, чтобы это для меня что-то принципиально меняло — но было обидно.

Кабан с носорогом атаковали с теми же щитами, с которыми проходили полосу. Носорог-паладин обзавёлся неким оружием, которое моя Система оценила как Молот Громовержца (как раз в пару к моему щиту, да уж). У четвёрки черепах были, соответственно, боевой шест, нунтяку, пара саев и пара мечей.

Семеро на одного напасть одновременно не могут — будь они хоть трижды мастера боя. Поэтому первыми на меня накинулись четыре черепахи с четырёх сторон — копытные же держались в стороне, стремясь оценить, на что я способен.

Парня с мечами я оценил как наиболее опасного. Не для меня — для чучелка. Удары дробящим оружием оно выдержит, если, конечно, те не будут заряжены магией… а они будут.

Я вжал чучелко в тыльную сторону щита и прикрыл его локтем другой руки. Сзади его прикрывала моя спина. Подпрыгнув, я нанёс удары ногами обоим нападавшим с боков — тем, что были с палкой и с нунтяку. Вреда не причинил, но отшвырнул — на секунду против меня остались только двое. Два удара саями по почкам пришлось пропустить. Конечно, ударчики оказались непростые — заряженные магией, которая вполне могла превратить мои внутренности в кашу. Если бы спина не была прикрыта волосами, на которых я использовал Укрепление. Саи запутались в волосах и я резко крутанул головой, отправляя противника со спины в полёт. А парень с мечами, что атаковал меня спереди, получил разряд от Щита Громовержца (который успешно нейтрализовал) и удар Щитом по голове, с подкреплением моим весом (это уже оказалось нейтрализовать не так легко). Сбив его с ног, я оторвал голову его чучелку. Солома была пропитана специальным составом, который воспламенялся от контакта с воздухом. «Подзащитный» вспыхнул и сгорел. К счастью, по правилам экзамена это означало, что и владелец выбывает из боя.

Трое оставшихся черепах приближались ко мне значительно медленнее, отслеживая каждое движение. Двое с дробящим оружием одновременно использовали один и тот же приём — удлинили палку и нунтяку с помощью магии, стремясь поразить моё чучелко с расстояния в пять метров. В то же время парень с саями метнул их, магически направляя полёт, чтобы клинки обогнули щит и опять же поразили моё чучелко с разных сторон.