Глава 18 (2/2)

— Ты здесь вообще не причем! — продолжила Такара. — Моего отца убил Киоши-сама. Поэтому я здесь! Когда я разберусь с тобой, останется только он. И тогда я убью его!

Девушка замахнулась для следующего удара по спине, но Кимико отпрыгнула вперед, тоже вооружившись палкой. В каждую следующую секунду по помещению разносился громкий деревянный стук и женские вздохи. Приемы и выпады сменяли друг друга с такой скоростью, что сложно было за ними уследить. Истинные по началу хотели тоже ввязаться в бой, но все равно не смогли бы. Обе соперницы были очень злы и атаковали друг друга в полную силу. Обе были сильны, но одна была умнее. Когда они вновь схлестнулись, Такара посмотрела в темные глаза Кимико.

— Ты назвала меня сироткой. Но откуда тебе знать, что твои родители еще живы? Может они уже давно погибли якобы с честью и якобы за Дом. Откуда ты знаешь, что их не убил господин?

— Мне плевать, кто родил меня! — с ненавистью воскликнула истинная. Моя семья намного больше, чем ты думаешь. Каждый человек в Доме Ямиро моя семья! Оябун мой отец, а Киоши-сама старший брат! Все мы в этом доме дорожим этим, кроме тебя! Все потому, что ты подкидыш! Приемная!

Грубые и отвратительные слова больно били по ушам. Намного больнее, чем физические удары. Злость изнутри стала такой неуправляемой, что Такара начала бездумно бить соперницу как и чем придется. Ее атаки стали эмоциональными, беспорядочными и бесполезными. Кимико, поймав момент, ударила по кисти, и та выронила палку из руки. Следующий удар пришелся по ребрам и голени, заставляя ее упасть на пол. Такара пыталась доползти до своего импровизированного оружия, но сверху обрушился удар по всей спине. Во рту появился металлический привкус, а в горле мерзкий густой комок. Еще один удар, и руки, не выдержав боли, уронили тяжелое тело на пол плашмя. Такара закашлялась и выплюнула кровавый сгусток, пугая стоящих в стороне наблюдателей.

— Правильно господин говорил, что ты маленькая неблагодарная тварь. Правильно он делает, что ненавидит тебя. Столько проблем решилось бы, если тебя прикончить прямо здесь. Жаль, что нельзя. Господин бы уже давно тебя убил сам, но пока только палец заставил отрезать. Ты еще не отработала свой долг, а такими темпами, еще и твоим внукам придется его отрабатывать.

— Заткнись! — закричала Такара. — Я еще…

— Что? Ты проиграла этот бой. Сама требовала честный один на один, и теперь валяешься у меня в ногах.

Такара резким движением прыгнула обратно на ноги и замахнулась для удара, когда Кимико с пол шага ударила ее локтем в нос, отправляя обратно в нокаут. От боли из глаз брызнули слезы. Она кое-как пыталась остановить кровь, но лишь размазала ее по лицу. Новая попытка подняться обернулась новым крахом и ударами.

— Говорят, ты влюбилась в кого-то. Мне нет дела до слухов, но на занятиях ты тоже отсутсвуешь. Пропускаешь тренировки, и вот каков твой результат. Ты слабая! Я даже не верила, когда мне говорили, что ты ночуешь не в своей комнате, но теперь, у нас есть доказательства. Что ты там писала в своей записочке? — приторно сладким голоском издевательски проговорила Кимико, жестом прося ее у ребят, что наблюдали бой.

Она с особым усердием, стараясь не повредить бумагу раскрыла бумажного журавлика. Пару минут она вчитывалась в строки, после чего прыснула со смеху, прикрывая рот рукой.

— Ха-хаха. Вы только послушайте! — воскликнула истинная, прикрывая рот рукой.

— Не смей! — пригрозила, рассерженная Такара. — Не смей, или я…

— Или ты что? — прервала Кимико. — Для глупых я еще раз повторю: ты проиграла. Признай уже это и заткнись.

Девушка передала записку близняшкам, чтобы те прочитали ее вслух.

— «Ты как спасение для ослепших очей» — начала Союри, пародируя голосом прочтение оды.

— «Ты — Луна моих звёздных ночей» — продолжила Миюри и дальше передала записку.

— «Словно свет в конце бесконечного туннеля» — еле сдерживая позыв рассмеяться вслух, прочитала строчку Аками.

— «И последняя капля ядовитого коктейля» — закончил юноша.

Такара, выбившись из сил, лежала на полу испачканная в собственной крови, закрыв руками глаза. Она ведь и сама не знала, что там написано. Насколько красивые и живые строки были преданы огласке не тем людям. И теперь они ничего не вызывали внутри кроме смеха. Досадно. Обидно. Но самое худшее — это чувство, когда ничего не можешь сделать. Полное бессилие. Чувство, когда ты просто ждешь конца своего личного кошмара, но он только набирает силу.

Истинные, казалось, смеялись так, как никогда в жизни. Ведь ничего нет лучше, чем чужая боль. Такая глухая, ноющая, исходящая откуда-то изнутри, без конкретного места.

Такая отвратительная, что не игнорировать, ни заглушить ее нельзя. А они лишь добавляют масла в огонь, раззадоривают, но не добивают. Так, как всегда учили мастера пыток, ровно столько, чтобы развязать язык, но не убить.

— И кому ты это написала? — спросил парень. — Кто твой любовничек?

— Да, кто на эту мышь посмотрит? У нее же ничего нет, вот и пытается привлечь внимание фигурными бумажками, — поддержала Аками.

— Мда, Такара, на мое мнение слишком слащаво получилось. Ты сама не находишь? — парадирующим учителей тоном заключила Кимико.

Вдруг открылась дверь в тренировочный зал. Внутрь вошли Мэй и Исаму о чем-то переговариваясь, поэтому они не сразу заметили происходящее. Живописная картина: Группа истинных, что смеются, держась за животы, избитая на полу Такара и Кимико сидящая на корточках у ее головы.

— Кимико! — позвал Исаму. — Что ты себе позволяешь? Отойди от нее!

— Смотрите, защитник пришел. Это ты ему письма писала? - поинтересовалась она у Такары.

— Какие письма? - спросила Мэй, не понимая происходящего.

— Так ты не знаешь? Тебе повезло. Это было весьма бездарно, — Кимико разорвала небольшой лист в мелкие клочки бумаги и посыпала ими Такару, словно конфетти.

— Если вы «истинные» — это не означает, что вы можете брать вещи вам не принадлежащие! — не выдержала Мэй. — Пошли прочь от нее!

— Иначе что? Тоже кинетесь в драку? — саркастично спросила Союри, кивнув на пол, — закончите как она.

— Я попрошу еще раз, отойди от неё — зло отчеканил Исаму.

— Что? Ради своих ничтожных друзей и убить готов? Не надоело еще претворяться? — толкнувшись от пола, Кимико встала перед парнем. — Смотрите какой смелый… Так давай, докажи свои слова на деле.

— Камер в подземельях всем хватит. Если я пойду туда, то и вас с собой прихвачу.

— Пойдем отсюда, — приказала Кимико, видя, что разговор уходит в плохое русло. — Они того не стоят.

Мэй несколько секунд смотрела на своего друга. В его интонации было что-то такое, что заставило истиных его послушать. После того, как истинные удалились, оба бросились к лежащей девушке. Едва Мэй присела к ней и убрала чужие руки от лица, отпрыгнула от ужаса. Лицо Такары все было испачкано в крови, разбит нос и треснула губа. Сама она лишь продолжала лежать на спине, смотря невидящим взглядом в потолок.

— Со мной все впорядке, — ровным голосом, не поворачиваясь, проговорила Такара.

— В порядке?! Ты бы себя видела… — ответил Исаму. — Если я сегодня еще увижу эту гадину, тоже разукрашу бледную мордашку.

— Не стоит.

— Что тут вообще произошло? — спросила Мэй. — Когда она уже угомонится… Такара, почему ты пришла одна? Почему не просила у нас помощи? Сама же знаешь, мало кто откажется поставить этих выскочек на место.

— Я сказала не стоит, — таким же бесцветным голосом повторила Такара.

— Но почему? — чуть ли не хором спросили ребята.

— Да потому, что она права. Я… я все время пытаюсь что-то доказать… Зачем я так поступаю? Я ведь далеко не самая лучшая. Серая никчемная мышь, которой место в своей норе.

— Ты издеваешься?! — вскрикнула Мэй, дернув Такару за руку и заставляя ее сесть. — Да, возможно ты не самая лучшая, но однозначно самая сильная среди всех нынешних учеников.

— Посмотри на себя, ты всегда выступаешь на нашу защиту. Не боишься открыто выступать против истинных. Даже против господина! — поддержал Исаму.

— И к чему это привело! — резко ответила Такара.

Девушка вырвала свою руку из чужой хватки и встала на ноги.

— Это словно замкнутый круг: чем больше я его ненавижу, тем больше он у меня отнимает. И чем больше господин отнимает, тем больше я его ненавижу, — уже тихим голосом продолжила она, несознательно прижав к груди ладонь с четырьмя пальцами, спрятанными в черной перчатке. — Тут еще и это… — после паузы проговорила она, кивая вниз на клочки бумаги.

— Сусуми говорила, что тебя волнуют письма. Это одно из них? — уточнил Исаму.

— Угу. Придумала себе тоже. Любовь. Такое смешное слово… И какое же оно фальшивое, — едва закончив фразу, Такара прихрамывая ушла, оставляя своих друзей в растерянности.