3 (1/2)

— Это ты, да? — спросил Пит, садясь на край кровати и заглядывая Вегасу за плечо.

В его руках был фотоальбом — дорогой, в твёрдой фиолетовой обложке, корешок которой был потёрт достаточно для того, чтобы Пит без труда понял, что его открывали и закрывали бесчисленное число раз, — и он медленно перелистывал приятно-шелестящие страницы с прозрачными кармашками.

Глаза Пита тут же упали на фотографию двух детей — мальчишки в нежно-фиолетовой рубашке, в которой можно было без труда узнать школьную форму, и совсем крошечного ребёнка, завёрнутого в белое одеяло, у него на коленях, — сидящих на облицованном гранитными пластинами краю фонтана, который Пит видел едва ли не каждый день на протяжении последних десяти лет.

— М, да, — кивнул Вегас, переводя на него глаза.

Тогда младенец, наверное, должен был быть Макао. Узнать его в этом свёртке было куда сложнее, чем узнать Вегаса в ученике младшей школы, но даже на зернистой фотографии можно было без труда заметить сходства, если знать, куда смотреть.

Должно быть, этому снимку было шестнадцать или семнадцать лет. Он выглядел хорошо, почти не выцветшим и совсем не помятым, словно его аккуратно засунули в кармашек сразу после того, как фотография была сделана, и больше никогда не доставали, смотря на неё сквозь тонкий слой пластика.

— Ты такой крошечный, — пробормотал Пит. — Сколько тут Макао?

Вегас на секунду нахмурился, поднимая глаза вверх, будто пытаясь вспомнить.

— Шесть месяцев? — не слишком уверенно пробормотал он, а потом осторожно достал фотографию из кармашка, чтобы посмотреть на дату на обратной стороне. — Восемь. Я помню, что тогда мне казалось, что он безумно тяжёлый.

Пит тихо фыркнул.

— Ничего удивительного, ты сам, наверное, ещё под столом ходил, когда это фото сделали, — заметил он, наклоняясь ещё ниже.

Вегас пожал плечами, а потом улыбнулся.

— Как ты? — спросил он, аккуратно убирая фотографию обратно в кармашек. — Макао сказал, что новый глава семьи решил к нам наведаться, пока я был в отключке.

— Я не пустил его на порог, — пожал плечами Пит, словно это было чем-то само собой разумеющимся.

— Под каким предлогом? — поинтересовался Вегас. Его голос был ровным, словно он спрашивал Пита о погоде или о том, что должны были подать завтра на завтрак. В нём не было никакого интереса, кроме может быть, едва ощутимого и почти академического, будто Порш был вопросом, представляющим исключительно теоретический интерес.

— Ни под каким, просто послал его к чёрту, — фыркнул Пит тихо, и его глаза на мгновение превратились в две крошечные щёлки.

Вегас приподнял бровь, но по выражению его лица было понятно, что он не слишком удивлён, а то и не удивлён вовсе.

— Он хотел поговорить с тобой, — пояснил Пит, — я сказал, чтобы он катился к чёрту, и что он будет говорить с тобой только если ты согласишься.

Вегас одобрительно хмыкнул и на секунду прищурился. Его глаза испытующе блеснули.

— Прямо так и сказал? — чуть игриво поинтересовался он, и Пит почувствовал себя многим лучше, слыша эту интонацию в чужом голосе.

— Нет, я сказал: «Господин Порш, я уведомлю моего партнёра о вашем визите», — фыркнул Пит, и Вегас закатил глаза в ответ.

— Считаешь нас партнёрами?

— Мне нельзя? — спросил Пит, чуть приподнимая бровь. — Или ты был слишком под кайфом от обезболивающих, когда назвал меня самым важным человеком в твоей жизни, и не имел этого в виду?

Вегас слабо улыбнулся, так, что в уголках его рта появились крошечные ямочки, и покачал головой.

— Можем использовать любой лейбл, который ты хочешь, — вздохнул он.

Губы Пита в ответ тоже дрогнули. Он хотел принадлежать Вегасу — быть его бойфрендом, его партнёром, его любимым человеком, его питомцем. И он принадлежал, пусть даже они почти и не говорили об этом вслух. Питу это и не нужно было, он и без того прекрасно знал своё место — подле Вегаса, там, где Вегасу хотелось его видеть, у его ног или у него на коленях.

— Это было чем-то важным? — спросил Вегас.

— Я не знаю, — отозвался Пит. — Порш звучал так, словно это было важно, но…

Вегас выдохнул и запустил ладонь в волосы Пита, оттягивая их и почёсывая кожу его головы.

— Хотелось бы мне послать их всех к чертям, — пробормотал он вполголоса.

Его рука машинально потянулась к другой руке, к тому пальцу, на котором раньше было тонкое серебряное кольцо. Сейчас оно лежало в верхнем ящике прикроватной тумбочки. Пит вздохнул. В отличие от того кольца, которое он видел на пальце Порша, кольцо Вегаса было тусклым и неотполированным, и даже в ярком свете больничной палаты оно блестело только едва-едва. Раньше Вегас его почти не снимал, но теперь он, кажется, не желал его даже видеть.

Должно быть, ему не хотелось видеть лишнее напоминание того, что место, принадлежавшее ему по праву, занял другой человек. Питу хотелось верить в то, что всё к лучшему, хотелось сохранить по крайней мере крошечную долю оптимизма, но он не решался говорить об этом вслух. Всё казалось таким хрупким — не столько отношения между ним и Вегасом, сколько отношения между ними обоими и миром, в котором они были вынуждены существовать без возможности по-настоящему сбежать, — и Пит осознавал это, несмотря на слабо трепыхающееся и немного наивное желание закрыть на всё глаза.

— Ты согласишься? — спросил Пит чуть погодя, и Вегас кивнул, прежде чем сжать губы в тонкую линию.

— Не то чтобы у меня был выбор, — вздохнул Вегас. — Я вроде как обязан, разве нет? По крайней мере пока мы здесь.

Пит кивнул и прижался тёплой щекой к ладони Вегаса.

— Ты думал о том, что мы будем делать, когда тебе станет лучше? — ровным тоном поинтересовался Пит.

— Немного, — пробормотал Вегас. — Макао говорил, что наш старый дом уже начали разбирать по кусочкам, так что, наверное, мы туда уже не вернёмся.

— М, — кивнул Пит. — Я был там пару раз. Думаю, если ты хочешь забрать оттуда что-то ещё, то нам нужно сделать это в ближайшее время.

Вегас раздражённо цокнул языком.

— Не то чтобы я мог поехать туда сейчас, — вздохнул он.

— Если ты составишь список, то я могу съездить и забрать всё, что тебе нужно, — предложил Пит, но Вегас посмотрел на него настолько тяжёлым и долгим взглядом, что Пит тут же проглотил остаток фразы. — Или нет?

— Нет, — отозвался Вегас. Его голос прозвучал холодно и сухо, словно подводя черту под этой частью разговора, и Пит ощутил это настолько явственно, что его кожа покрылась мурашками.

— Когда тебе станет лучше… — осторожно начал Пит, кладя ладонь раскрытой стороной на простыню и давая Вегасу её сжать, — мы останемся в Бангкоке?

— Не то чтобы у нас был настоящий выбор, — заметил Вегас, поводя плечом и тут же болезненно хмурясь. Наверняка оно всё ещё ныло.

— Мы могли бы уехать из страны, — предложил Пит, и Вегас в ответ рассмеялся громко и натянуто.

— Даже ты не можешь быть настолько наивным, Пит, — вздохнул он, и Пит опустил голову почти что пристыженно. — Они не дадут нам уехать. Не то что из страны, даже из Бангкока.

— «Они»? — переспросил Пит.

— Дядя. Основная семья, — пробормотал Вегас. — Я думаю, в ближайшее время они вежливо попросят нас переехать к ним, так, словно это какой-то жест невиданной щедрости.

Немой вопрос повис у Пита на языке, но он не решился его задавать. Какое бы решение Вегас ни принял, Пит бы согласился с ним, независимо от того, что он бы он предпочёл сам.

— У меня есть несколько конспиративных квартир в городе, — вздохнул Вегас. — Я думаю, по крайней мере об одной или двух из них в основной семье никто не знает. Так что поживём там какое-то время, скорее всего.

— Хорошо, — кивнул Пит.

Кадык на горле Вегаса дёрнулся.

— Я бы хотел уехать в наш дом, — вздохнул он, и Питу не потребовалось и секунды для того, чтобы понять, о каком доме идёт речь.

Внутри него всё потеплело при мысли об этом доме с широкой террасой, беседкой над неглубоким искусственным озером и высокими раскидистыми деревьями на заднем дворе. Раньше Пит, наверное, решил, что с ним что-то не так, если мысли об этом заставляли его чувствовать себя подобным образом, но сейчас ему было пугающе всё равно. С ним было что-то не так, и с Вегасом тоже, и, если бы ему предложили изменить хоть одну вещь в себе или в нём, он бы ни за что не согласился.

— Я тоже, — вздохнул Пит, поглаживая костяшки пальцев Вегаса. — Ты мог бы сделать для меня настоящую экскурсию по дому. А то я даже не видел ничего, кроме нашей спальни во флигеле.

Вегас улыбнулся.

— Мило с твоей стороны называть эту комнату нашей спальней, — пробормотал он, и Пит только пожал плечами.

— Мило? — переспросил Пит, поднимая уголки губ. — Наверное. Мы ведь там вместе ужинали, вместе читали книги, разговаривали и…

— И трахались, да, — закончил за него Вегас, и Пит почувствовал, как его щёки заливает лёгкая краска.

Сам бы он использовал другие выражения. За всё то время, что он провёл в убежище с Вегасом, они занимались сексом всего дважды, пусть даже это и было самым интимным опытом, какой у Пита только был за все его почти тридцать лет жизни.

— И это тоже, — вздохнул Пит. — Жаль, что мы не можем туда вернуться.

— Им лучше не знать о том, что этот дом существует, — пробормотал Вегас. — Надеюсь, они ещё не перевернули всё вверх дном в достаточной степени для того, чтобы найти документы на него.

— Ты их заберёшь? — спросил Пит, и Вегас тут же кивнул.

— Даже если мы не сможем там жить, — добавил Вегас. — Не хочу, чтобы чужая нога ступала на порог.

Пит кивнул. Прикрыв глаза, он глубоко вздохнул. Он тоже этого не хотел.

— Мне написать Поршу, что ты согласен с ним поговорить? — спросил Пит чуть погодя.

— Чуть позже, — отозвался Вегас. — Ложись сюда, рядом.