что пожелаешь в обмен на поцелуй (ВадимОлег, NC-17, PWP) (1/2)

Олег никого никогда ни о чем не просит. Даже когда Вадим спрашивает, тесно прижав к стене, обжигая дыханием ухо:

— Как хочешь?..

Даже тогда Олег чуть дергает плечом, но не отвечает. Достаточно и того, что Вадим настойчиво ведет ладонями от бедер вверх, по бокам, к подмышкам, а дыханием мажет по лицу, не целует — легонько касается, и Олег плавится в полутемном номере отеля. Подмывает спросить: а что, мы тут серьезно от всех вдвоем спрятались, чтобы нарушить святую традицию — дружеская дрочка с каменными лицами — и заняться чем-то более… более чувственным? Даже в голове звучит нелепо. Но Олега размазывают прикосновения, опьяняет лишь мысль о свободной ночи, когда они одни, совсем одни… Вадим, прижимаясь всем телом, жадно втягивает воздух — кажется, будто пожирает их смешавшийся запах — парфюм и пот, одеколон и пыль. Смыкает вдруг зубы на шее. Олег шипит, привычно пытается отстранить, а Вадим шепчет:

— Не ссы. Скажем, что шлюх сняли.

Точно… и Олег склоняет голову, подставляя шею. Вадим тискает его через одежду, пощипывает ставшие твердыми соски, проводит большими пальцами по рельефу пресса от пупка вверх, и ладони его обжигают через облепившее тело черную футболку. Олег перестает сдерживаться, дает себе волю. Точно так же ощупывает, языком мокро проводит по уху, кончиком — прямо за мочкой, где нежное местечко… Между ног давит член Вадима, давит на ширинку собственный, но они все еще делают вид, что совсем не заинтересованы в дрочке, кружат ладонями по бедрам и животам, по плечам и в волосах друг друга, но никак не там, где все горит, тянет, пульсирует.

— Волчик, не молчи, — просит Вадим, — меня твой голос заводит… Хочешь, в душ вместе?

— Хочу, — выдыхает Олег.

Раздеваются совсем не по-армейски: медленно стягивают друг с друга верх, касаясь губами щек, дыша в унисон, расстегивают друг другу ширинки. Олег жаждет поцеловать его — страшно. Зачем они этот номер сняли, сверкая глазами, словно нахулиганившие школьники, если даже не целуются?.. Вадим, сбросив брюки, наклоняется и касается носка Олега, и тот приподнимает ногу. Вадим снимает их, и Олег перед ним теперь совсем голый. Хочет то же самое сделать и для Вадима, но вместо того, чтобы просто нагнуться, опускается на одно колено, в порыве цапает за бедро, и Вадим, охнув, опирается ему на плечи. Да как у тебя даже бедра такие сладкие?.. Олег, прищемив зубами длинную твердую мышцу, снимает с Вадима носки, выпрямляется неторопливо — чтобы проскользить языком от ноги вверх не отрываясь, чтобы по животу и цветным чернилам, по горлу и скуле… Вадим, взяв его за талию, толкает под душ, включает воду, опять прижимает к стене, втиснув бедро между ног. Надавливает на член. Почти прижавшись к носу Олега кончиком своего, смотрит в глаза, по виску его сбегает капля воды, волосы уже мокрые, дышит горячо. С губ Олега срывается:

— Хочешь со мной… — сглотнув, выдыхает: — Хочешь меня снизу?

Словно не просит, а предлагает. Будто не желает до одури, чтобы Вадим его взял, вместо глупой — сжигающей каждый раз пожаром, танцующей на кончиках нервов — глупой, глупой дрочки пошел дальше, раздвинул ноги и в акте обладания подтвердил: так же сильно горю, как и ты.

Хватка Вадима на талии становится сильнее, пальцы у него словно судорогой сводит, но он все равно усмехается и шепчет:

— Все, что пожелаешь. В обмен на поцелуй, — и хитро щурится.

Стеклянная дверка душа уже запотела — то ли от горячей воды, то ли между ними так воздух накалился. Прикрыв глаза, Олег бездумно тянется к Вадиму, словно магнитом влечет к его губам, и он наконец касается его, царапаясь о щетину, царапая его. Целует, а на губах — будто цветочный мед. Взяв лицо Вадима в ладони, позволяет себе его целовать целую вечность, вылизывать, прикусывать, скользить в его рту языком, поддаваться его напору. Даже не успевает заметить, как Вадим подхватывает его на руки, усаживает себе на бедра и, держа на весу, все продолжает целовать. С ним так непривычно. С ним так головокружительно. Олегу словно снова пятнадцать, и он от одной похабной мысли может кончить. Вадим, тиская его ягодицы, подкидывает его, чтобы устроился удобнее. Так и держит на руках, пока Олег пенит шампунь на его волосах, на своих, пока стекает по цветной татуировке гель для душа. Отпускает, лишь когда уже необходимо смыть с себя все, лишь когда тереться о животы друг друга становится почти мучительно.

Вадим валит его на белоснежное постельное белье на двуспальной кровати, отшвыривает в сторону полотенце. Олег, свесившись, лезет в свою сумку — на самом верху пачка презервативов и смазка. Они не договаривались, ничего не обсуждали, они могли бы вовсе просто проваляться весь вечер, затупив в телевизионные шоу, но он все равно надеялся, что аптечные покупки пригодятся, и поэтому улучил момент… Едва он бросает между подушек приготовленное, Вадим возвращается к нему из прихожей — и тоже в руках резинки и маленький тюбик. Хищно улыбается:

— Вишня или клубника?

— Клубника, — тянет Олег улыбку в ответ и отбрасывает свою смазку на пол, разводит полусогнутые колени.

Вадим все еще не торопится — целует от лодыжек до бедер, и Олег, пытаясь не покраснеть, говорит:

— Я редко, когда снизу.

— Буду нежным, — ухмыляется Вадим и кусает бедро с внутренней стороны.

Олег стонет.