Зарисовки (дракоразум, сероладик, оладик, PWP, NC-17) (2/2)
Олег пытается вырвать руку из спортивного интереса, но он тает по мере того, как Серый склоняется к нему и, шумно дыша, лезет языком в ухо. Олег, сдавшись, расслабляется, утыкается щекой в подушку. Его задницу грубовато хватает Вадик, сдергивает штаны вместе с трусами. Серый, куснув кончик уха напоследок, весело спрашивает:
— Ну? Будешь лежать смирно?
— Ладно, — выдыхает Олег.
Тяжесть веса Серого пропадает со спины. Он перемещается вниз, наверное — целуется с Вадиком, они обожают глотки друг другу вылизывать; но и про Олега не забывают — в четыре руки мнут задницу, наглаживают бедра. Олег кладет голову на скрещенные предплечья, жмурится. Рвет от контрастов: мягкая ладонь Серого справа, пальцы играючи касаются входа; жесткая рука Вадима слева, прищипывает со внутренней стороны бедра до боли, Олег аж шипит. Вспоминает вдруг, как сладострастно Вадим оставлял на нем синяки вечность назад и шептал в самое ухо: скажешь, что шеей на косяк в темноте налетел, ну или сам придумай. Шумно выдыхает. Серый там, внизу, чуть слышно стонет — видимо, Вадим переключился на его шею. Олег напрягает бедра — должны же они ощутить, как окаменели мышцы под их пальцами, — и чуть прогибается в пояснице, отклячивая зад.
Серый тут же тянет:
— Олег, бо-оже…
Его губы — на половинке ягодиц. Влажный поцелуй, скольжение кончика языка. Вадим — с другой стороны царапает щетиной. Олег прячет горящее лицо. Мышцы бедер начинают мелко дрожать от ожидания, от напряжения.
Серый с Вадимом не торопятся; облизывают, целуют. Мнут ладонями бедра. Кто-то — кажется, Серый — подсовывает ладонь вниз, берет в кулак член Олега. А между ягодиц точно Вадим касается, его крупные пальцы… Он дразнит без смазки, внутрь и не пытается, но от движений по мышцам ануса уже все внутри распаляется. Олег не выдерживает:
— Серый… Вад… давайте уже.
Представляет, как они переглянулись, абсолютно довольные собой. А в следующий миг они одновременно кусают за обе половинки ягодиц, и Олег хрипло вскрикивает от полноты ощущений — член, дырочка, задница… Все так, как надо, в четыре руки, в два рта. Его всего ласкают снизу, и он сипло стонет, то подаваясь вниз, в кулак Серого членом, то вверх — анусом к настойчивым пальцам Вадика, то замирает на полпути, чтобы его ягодицы еще раз укусили и зализали.
А потом Вадим с Серым делают все одновременно, и Олег дрожит, бьется в их руках.
*
5) оладик, а он же сероладик
Вадим поигрывает кулоном Олега, покачивая его на цепочке, поигрывает и на нервах Олега — тот уже пару раз беззлобно велел положить на место, а на третий и вовсе рявкнул. Вадим оценивает риски.
Злой Волк — лучший. Он проявляет эмоции, которые обычно заталкивает глубоко себе в глотку. Но тут лотерея: может разозлиться так сильно, что прекратит вовсе разговаривать. Вадим на его территории уязвим, и Олег это обязательно использует.
И все же Вадим решает рискнуть. Ухмыльнувшись, прокручивает цепочку на пальце, тяжелый кулон очерчивает в воздухе круг и в наивысшей точке рушится вниз, а вместе с ним лопаются струной нервы Олега. Зарычав, он в пару шагов оказывается возле Вадима. Ставит колено на диван рядом с бедром, нависает сверху. Хватает было кулон — а поздно, тот уже в кулаке, и пальцы Олега смыкаются на костяшках Вадима. Глаза Олега горят, дыхание его касается губ.
— Сломаю запястье, — тихо предупреждает он.
Но, задержав руку на кулаке Вадима, перемещает ладонь на горло, большим пальцем поглаживает по кадыку, словно говоря: а могу и тут переломать.
И тогда Вадим раскрывает пальцы, кулон слетает с ладони, остается покачиваться на цепочке. Произносит с ухмылкой:
— Я же просто посмотреть.
— Тебе все просто, — огрызается Олег. — Просто посмотреть, просто попробовать, просто в жопу выебать.
— Вот последнее совсем не просто, — Вадим никак не может перестать тянуть к ушам уголки губ. Цепочка соскальзывает с пальца, кулон падает на алый диван, но Олег уже не замечает этого. Смотрит в глаза, играет желваками, а Вадим продолжает гипнотизировать его, словно Волчок совсем не вырос, словно он до сих пор — недолюбленный мальчишка: — Надо провести сложную подготовку. Размять… — Он кладет ладони Олегу на ягодицы, сжимает через ткань брюк. — Погладить… Даже шлепнуть иногда… — Коротко замахивается и бьет по заднице. Олег, склонившись над ним, вздрагивает и вгоняет пальцы в оголенные плечи. — И, конечно, тщательно подготовить…
Он спускает одну ладонь на бедро Олегу, тянет его на себя, и тот садится на колени. Весит совсем не как дюймовочка, масса литых мышц давит на бедра, и Вадиму его тяжесть в кайф. Он забирается ладонью под пояс брюк, кончиками пальцев царапает ягодицы. Олег опускает руку ему на ширинку, мнет член и хрипло говорит:
— Раз так сложно, то эту задачу я возьму на себя. Ложись, раздвигай ноги.
Вадик коротко смеется, губы Олега тоже наконец трогает улыбка, и он наклоняется, царапает подбородок щетиной, целует. Продолжает целовать, даже когда по коридору пролетают тихие шаги и слышится нарочито-обиженное:
— Даже не позвали посмотреть!
И Вадим не сомневается, что солнышко сейчас же присоединится проверить, что сложно, а что совсем легко на самом деле.
*
6) оладик преканонный, пустынный
Главным образом бесит песок — даже на зубах хрустит, чего уж о других местах говорить… Но еще больше бесит болтливость Вадима, мало ему выебать в жопу, надо еще и в мозг поиметь. Разливается соловьем:
— С ума сойти, какая талия, Поварешкин… Обруч крутил с детства?
Шумно выдыхает, вгоняет болт по самые яйца, и Олег от его напора едва не валится носом в песок. Вот же сука, специально втрахивает, чтобы мордой в землю влететь… Больше никакой коленно-локтевой в полной амуниции с приспущенными штанами, а еще лучше — никакого Вадима, и если на него так железно стоит — так от недоеба, а не потому что-о-о, да, вот это хорошо-о-о… Олег прикусывает свою ладонь — песок хрустит — и закрывает глаза. Вадим вытрахивает из него душу и снова начинает расковыривать старые раны:
— Ну скажи… скажи, Волков… вот ебал тебя так бывший?
— Нет, — выдыхает Олег между проникновениями. — Нет бывшего.
Настоящего тоже, думает он.
Вадим хмыкает, звонко бьет по заднице, и Олег недовольно шипит — во-первых, кто разрешал клешни распускать, во-вторых, разбудишь всех… Вадим наваливается на него грудью, обнимает одной рукой, другой опирается рядом с локтем Олега в песок. Прикусывает ухо. Бедрами двигает коротко, и от каждого толчка под зажмуренными веками вспыхивают искры. Олег никогда на члене не умел кончать, только когда Серый вытаскивал, а теперь, видимо, научится, потому что Вадим ему не даст подрочить спокойно, там и присосется пиявкой…
— Меня-то не обманывай, — шепчет Вадим, тесно прижимаясь и глубоко вдыхая горечь пота. — На чью фотку ты надрачивал, а? А теперь перестал…
Он входит глубоко, и у Олега начинают подрагивать колени — нет, не от страсти, и даже не от злости, а потому что псина паршивая всем своим немаленьким весом на спину легла…
— На твою фотку дрочить не буду, если ты об этом, — хрипит Олег, а Вадим, выпрямившись, кладет ладони ему на талию и дотрахивает быстро, жестко. — Чести много-о… о, — выдыхает.
Тянется было к члену — а, блядь, нет, песок этот… Вадим влетает в него, содрогается. Сжимает талию так сильно, будто переломить пополам хочет. И наконец протяжно выдыхает. Вытаскивает, снимает презерватив. Деловито шлепает по бедру:
— Давай, переворачивайся. Подрочу, у меня одна ладошка чистая.
Олег его ненавидит, но все равно перекатывается на спину, песок тут же липнет к голой заднице. Вадим, ухмыльнувшись, садится между его стреноженных брюками коленей, ведет кулаком по члену, а другой рукой тянется к нагрудному карману Олега, где сигареты. Тот ловит его запястье.
— Да ладно тебе, Поварешкин. После хорошего секса курить охота. А с тобой всегда охуенно, гордись…
Говорит как по написанному и мерно ласкает кулаком.
Олег сдается. Лежит, глядя в звездное небо, дышит сигаретным дымом и постепенно начинает кусать губы, чтобы не застонать от огрубевшей ладони Вадима на члене.
*
7) оладик палаточный
В палатке Вадима хватает ровно на десять минут покоя: больше не выдерживает, подкатывается к Волкову. Тот (не) спит на животе, повернув голову в сторону от Вадима, а мешком прикрывается, будто одеялом. Оттолкнув его в сторону, Вадим забирается сверху — перекинуть ногу через узкие бедра, рукой — сцапать за талию, второй — за плечо, чтобы не рыпался, зубами — загривок прикусить. Наваливается всем весом, впечатывая в пенку, и жадно вдыхает, а Волков выплевывает сипло из-за того, что едва дышит под Вадимом:
— Блядь.
Будто бы сопротивляется — ерзает, поддает локтем под ребра, а все равно трется задницей о член, и Вадим всю шею его, куда может дотянуться, целует-кусает, слюнявит край футболки, тянет зубами за мочку уха. Шепчет:
— Спи, я сам все сделаю.
Снова — тычок под ребра, возня, злой шепот в ответ:
— Слезь с меня, иначе…
Вадим не дает ему закончить — затыкает ладонью рот, а Олег кусает за пальцы. Вадим подлезает ладонью ему под живот — раз не хочешь, то чего жопу отклячил? То-то же… Сжимает полувставший член через жесткую ткань брюк, и Волков больше ничего не говорит, только опирается на локти, на колени, чтобы Вадиму стало удобнее его трогать.
Волчок отзывается на поглаживания по спине: проведи длинно от поясницы до затылка — и уже скулит. Вадим этим пользуется. Отвлекает его прикосновениями к позвоночнику, треплет по отросшим волосам, одновременно — стягивает его брюки к коленям и приспускает свои. В темноте ни хрена не видно, зато все замечательно чувствуется, особенно упругость ягодиц, если между ними член положить. Волков выдыхает через сомкнутые зубы. И Вадик отдрачивает ему, чуть толкаясь бедрами, словно трахая его — хотя об этом только мечтать, максимум — обслюнявленный палец можно загнать. Тот уже уткнулся лицом в локоть, дышит шумно, член его в ладони горит, и это скрытое темнотой и духотой палатки возбуждение заводит Вадима не на шутку. Волков, хоть и строит морду кирпичом, дает ему при каждом удобном случае. Сопротивляется поначалу, рычит, а член у него — все равно встает. Что ж, Вадиму тоже эти игры нравятся. Он наклоняется, жмется всем телом к Волкову, втягивает запах его волос. Вдруг Волков изворачивается, выпрашивая поцелуй, и Вадим запускает язык ему в рот, вылизывает губы, быстро и четко ходя кулаком по члену. Волков кончает трепетно — стонет в рот и дрожит. Вадим, выпрямившись, придерживает его за талию и наскоро дрочит себе — хочет скорее кончить, так сильно встал от крепкого тела, от его запаха, от ожога щетиной по подбородку, от этого молчаливого требования поцеловать.
А еще — от того, что он сейчас кончит на твердую задницу в пушке темных волос и размажет сперму ладонью, задевая тесную дырочку, которую, может, хоть на гражданке… Вадима скручивает сладкой судорогой, и он думает напоследок: точно попрошу его на гражданке хоть разок встретиться, на этот раз попрошу. И даже не ради того, чтобы потрахаться.
А — просто увидеть, какой он в мире.
*
8) сероладик
У солнышка голос громкий — Вадим в иной ситуации втащил бы его обладателю, ей-богу; стонал бы кто так же оглушающе — не сдержался бы и врезал на инстинктах. А солнышко — высоко стонет, стоит только войти, и хочется лишь крепче сжать его узкую талию в крупных руках… Олег тянет голову солнышка к своему члену — и стон захлебывается, сменяется чмокающим звуком.
Вадим берет солнышко мерно, неторопливо, чтобы тот показал Олегу все свое умение — втянул щеки, отсасывая, и пустил в самое горло. Лучше ему не мешать, когда он распластан между — колени и локти на простыне, прогнулся в пояснице, точки позвонков бегут по спине снизу вверх. Вадим наблюдает, как солнышко берет в рот, а Олег гладит по рыжим волосам, шире разводя ноги, и вдруг прошивает злость — ну сколько можно этих нежностей? И входит резко, солнышко давится и задыхается, Вадим оттрахивает его рвано и быстро, назло меняет ритм, и солнышко, всхлипывая, прижимает член Олега к щеке, а тот, хватая ртом воздух, вскидывает взгляд. Вадим смотрит ему в глаза, а он — размазан, жмется членом к нежному личику солнышка. Вадим вгоняет солнышку по самые яйца и жестом показывает Олегу: ты — следующий. Тот ухмыляется, но блекло, словно не верит, а Вадим начинает вгонять солнышку со знанием дела, чтобы тот, взвизгивая, кончил на члене, и тогда Олегу точно придется раздвинуть ноги, а точнее — он сам нетерпеливо разведет их, выпрашивая, чтобы Вадим взял и его так же энергично, быстро, глубоко.