Часть 12 (2/2)

— Простите этого недостойного, госпожа, — прошептал прямо в алое ушко девушки Усянь, — но вы не простили бы мне на утро своей потери… Я… так не могу… И вы не смогли бы.

Тёмные глаза Ванцзи нашли взглядом глаза Усяня, это все, что Ванцзи могла сейчас. На секунду Усяню показалось, что на ресницах девушки блеснули слёзы…

— Моя чудесная госпожа, не торопитесь так… Вы и без того владете этим Усянем безраздельно, к чему же делать себя несчастной?

Так, нежно уговаривая и успокаивая, Усянь смог уложить безвольное тело девушки, осторожно касаясь там, где казалось, было безопасно трогать, так, чтобы Ванцзи не испытала дискомфорта во сне. Накрыл девушку её сброшенным ханьфу.

Тёмный мятежный взгляд, полный безмолвного горя, следил за молодым господином, не отрываясь.

Усянь наклонился, почтительно поцеловал распаленные уста, не отрываясь долго-долго…

— Мой нежный феникс, не гневайтесь. Этот недостойный не даст вас в обиду, даже самому себе. Засыпайте без страха, я буду рядом…

— Не скоро, должно, — молвила Ванцзи, но девушку выдал мгновенно вспыхнувший алым румянец на щеках и кончиках ушей. — Eriobotrya japonica плодоносит на четвертый год от посадки.

— Чудо, что она вообще взошла. — улыбнулся Усянь. — В Облачных Глубинах ведь довольно прохладно. Этому недостойному позволено ли будет взглянуть?

— Мгм, — против воли и смущения, Ванцзи всё же улыбнулась совсем чуть-чуть.

И Усянь, словно подхватив её улыбку, улыбнулся в ответ так же легко и играючи, как недавно с лёгкостью подхватил мелодию, лившуюся со струн гуциня, хоть и слышал ее впервые.

***</p>

В саду было чудесно в эту пору. Ветер едва трогал листву, пошевеливал головки цветов, навевая приятную дремоту. Ванцзи любила свой уединённый уголок, обустроив здесь всё по своему непритязательному вкусу, а в прошлый свой раз здесь Усянь был слишком занят самой прелестной садовницей, чтобы полюбоваться всласть окружающей строгой красотой.

— Позвольте отдать должное вашему искусству стрельбы, — решился наконец затронуть события вчерашнего вечера Усянь, когда они неспешно прогулялись до огромного замшелого камня в углу сада.

Здесь царила приятная прохлада, журчал крохотный ручеёк, а тень создавала огромная раскидистая магнолия.

На руках Усяня возились два чёрных кролика, Ванцзи несла белого.

— Жаль только, — скупо промолвила Ванцзи, — что этой ученице не удалось посоревноваться с господином Вэем.

Но в уголке ее рта Усянь все равно приметил улыбку.

— Соревнования не вышло бы, — беспечно заметил молодой господин. — Этот Усянь проиграл бы первенство, даже толком не начав борьбу.

Ванцзи нахмурилась, но кончики ушей все равно заалели.

— Вон, видите? — перевела она разговор на другое, кивнув на неприметный среди прочей зелени пятачок земли.

Усянь беспечно спустил кроликов с рук и опустился на колени.

— И правда! — радостно хихикнул он, глядя с задорной улыбкой снизу вверх на молодую госпожу. — Могли ли мы подумать! Что же означает это чудо, как выдумаете, моя госпожа?

Ванцзи задумчиво облокотилась на камень, руки ее рассеянно порхали по белоснежной шерстке. Взгляд ее потемнел.

— Тебе нравится Мянь-Мянь?

Беспечная улыбка разом сползла с лица Усяня.

Это было так одновременно похоже и не похоже на Нефритовую Деву! Отринуть разом вежливую уклончивость и в лоб спросить о том, что волновало сердце сильнее всего!

Усянь поднялся с колен, не отрывая взгляда от побледневшего лица девушки. Шагнул раз и другой.

— Эта Ванцзи может верить Вэй Ину. Ему не нравится ни Мянь-Мянь, ни какая-либо другая молодая госпожа в Облачных Глубинах.

Ванцзи вспыхнула и угасла вся в тот же миг. Взгляд ее скользнул книзу, даже брови печально нахмурились.

— Госпожа, — снова позвал Усянь, осторожно касаясь кончиками пальцев белоснежного рукава девушки. — Как этому Усяню может нравится кто-нибудь, если сердце его давно уж отдано самой прекрасной и доброй деве на свете?

Темный взор Ванцзи бесстрашно поднялся к лицу Усяня. Чудесные губы чуть отомкнулись, словно Ванцзи отчаянно хотела сказать, но не могла вымолвить и слова.

— Ты… Ты сказал…

— Сердце радуется при виде тебя, — наклонился чуть вперед Усянь. — Люблю тебя. Хочу тебя. Не желаю никого, кроме тебя.

— Сердце радуется при виде тебя, — тихо повторила, точно эхо, Ванцзи.

— Да… — выдохнул Усянь.

— Люблю тебя…

— Да…

— Хочу… тебя…

— Да…

— Не желаю никого, кроме тебя… — почти всхлипнула Дева.

— Да, моя госпожа, — Усянь осторожно приблизился еще и Ванцзи обессиленно склонилась головой ему на грудь. — Что может желать этот Усянь еще, кроме того, что уже даровано?

— Мы… — запнулась на слове Ванцзи, после того, как они молчали вместе долго-долго. — Господин заберет эту Ванцзи с собой?

— Куда госпоже будет угодно, — выдохнул Усянь.

— Далеко-далеко… — моляще простонала девушка. — Странствовать вместе. Эта Ванцзи больше не будет Лань.

Вместо ответа Усянь склонился и ласково коснулся губами губ Ванцзи. Соленые от слез и сладкие от любви. До головокружения нежно и безвозвратно утопая в неге поцелуя. О! Сейчас, когда голова была полна хмеля не от вина, а от нахлынувших чувств, которым впервые дали волю, поцелуй ощущался совершенно иначе. Словно самое первое и самое нежное согласие двух сердец, печатью скреплявшее то хрупкое, словно солнечный свет и прочное, как древесные корни, новое и светлое, что зарождалось между влюбленными.

— Вэй Ин… — шепнула Ванцзи, едва их уста разомкнулись. — Нынче же вечером. После колокола.

Дева не откладывала счастье на потом.

— Слушаюсь, моя госпожа, — ласково прошептал Усянь.