Часть 5 (2/2)
— У господина Вэй нелады с девушками? — ехидно поинтересовался Цзинь Цзисюань.
— Ну не все же столь удачно помолвлены, как один золотой павлин! — не остался в долгу Усянь.
Цзинь Цзисюань был вынужден в смущении умолкнуть, в очередной раз не выдержав словесной пикировки с Усянем.
Тем более что за его спиной Цзян Чэн, очень довольный, покатывался со смеху!
Но и эта маленькая победа не радовала сегодня сердце Усяня.
Голову его занимала одна только мысль, где было найти уединения с девой Лань и как было вернуть её расположение?
В этих печальных мыслях Усянь слонялся туда-сюда по поместью, пока кое-что не привлекло его внимания. Мягкие звуки гуциня лились из открытых окон. Усянь поискал глазами и сердце его забилось часто-часто! Нежные чарующие звуки лились, околдовывая сердце, это играли в музыкальном зале и Усянь уже знал, чей гуцинь там стоял!
Не раздумывая дольше, Усянь бегом вернулся в их с шиди комнату. Кролики благополучно провели эту ночь у них с братцем и совершенно освоились в покоях, перепортив своими зубами всё, до чего смогли добраться. Цзян Чэн ругался на чём свет стоял: утром он не смог затянуть как следует шнуровку на сапогах, да и перевязь для меча Усяня изрядно пострадала.
— Не бранись, братец, — попросил Усянь. — Они всего лишь учат тебя аккуратности, ведь обувь следует ставить на полку!
В ответ на это справедливое и безобидное замечание Цзян Чэн выругал и самого Усяня, и кроликов — каждого по отдельности, и всех их скопом вместе взятых, но всё-таки позволил накормить зверьков остатками своего ужина. А взамен потребовал, чтобы Усянь унес этих прожорливых тварей из комнаты поскорее.
Что ж, брату не придётся больше браниться. Усянь торопливо запрятал пушистые комочки к себе в отвороты ханьфу и поспешил в музыкальный зал, пока прелестная музыкантша его не покинула.
Какое счастье, что он не ошибся и дева Лань была там! Но самое главное, она была одна! Полюбовавшись достаточное время прелестным профилем юной исполнительницы и насладившись порханием её пальцев по струнам инструмента, Усянь наконец решился прервать её строгое уединение.
— Позвольте войти, госпожа, — попросил он от дверей негромко и музыка гуциня тут же прервалась.
Лань Ванцзи порывисто поднялась на ноги и явно вознамерилась тут же покинуть зал. Но Усянь жарко взмолился:
— Простите меня, дева Лань! Не покидайте зал так рано! Мне очень жаль, что я прервал ваши занятия, но я долго был вашим безмолвным слушателем! Прошу вас, не лишайте меня этого счастья так скоро…
— Ложь! — промолвила дева Лань негромко.
— Вовсе нет! Ваша игра на гуцине заставляет замирать сердце в груди, — вполне искренне объяснился Усянь, — не понимаю, почему вам всё ещё не позволено приближаться к инструменту Старшей.
— На то есть причины, — вдруг разомкнула уста Ванцзи. — Я ведь не замужем…
— Но помолвлены? — с враз сжавшимся сердцем безнадёжно вопросил Усянь.
На это дева Лань ничего не ответила, лишь смятённо отвернулась и сделала несколько рассеянных шагов к окну.
— Простите, мне нельзя было таким интересоваться, — виновато пробормотал Усянь, — но у меня есть для вас подарок, чтобы загладить вчерашнюю свою вину и эту нынешнюю неловкость.
Ванцзи удивлённо обернулась и в глазах её ясно читался ничем не прикрытый интерес. Невозмутимость девушки была побеждена Усяньской наглостью.
— Подарок… — тихо шевельнулись губы Ванцзи. — Но у меня нет права принимать от тебя подарки…
— О! — обрадованно затараторил Усянь, — Об этом не беспокойтесь, моя госпожа! Этот подарок можно принять, не нарушая приличий, настолько он невинен.
Губы Ванцзи немного приоткрылись, выдавая нескрываемый интерес девушки к его словам.
И пока дева Лань не успела ничего возразить, Усянь ловко поднырнул рукой под ханьфу и пошарил там, совсем забыв о приличиях.
Дева Лань вспыхнула огнём! Не только уши, даже щёки её зарозовели!
— Что за бесстыдство! — молвила она, загораясь возмущением,
но в ту же секунду голос её прервался, потому что Усянь извлёк наконец из своих отворотов три пушистых комочка и протянул на раскрытых ладонях деве Чжань.
— Что это? — глаза Ванцзи расширились, ресницы с любопытством вспорхнули, а брови изогнулись, будто крылья ласточки.
— Кролики, моя госпожа, — улыбнулся Усянь. — Посмотрите, какие хорошенькие мордочки! Эти малыши оказались одни в тёмном лесу. Не мог же я их оставить там в одиночестве в добычу совам или ястребам! Не откажетесь ведь вы заменить им тепло родного дома?
Дева Лань, как околдованная, невольно сделала шаг навстречу и сама, наверное, даже не поняла, как все три кролика очутились у неё в крошечных ладошках, а руки Усяня тем временем и тоже совершенно невинно и незаметно легли на её запястья.
И чтобы не вызвать возмущения строптивой заклинательницы, Усянь тараторил, не затыкаясь.
— Нравится ли вам, дева Лань, мой подарок? Неправда ли, прелестные крольчата? Они умеют свистеть! Вы знали? Правда-правда умеют. Для этого их нужно погладить.
— А как? — вскинула на него янтарный взгляд Ванцзи.
— Вот так, моя госпожа, — обрадованно заулыбался Усянь, взял её неожиданно мягкую ладошку и положил на неё одного крольчонка, а сам принялся гладить маленькие ушки, голову и спинку. Крольчонок, оправдывая оказанное ему доверие, не заставил себя долго ждать и громко свистнул.
Дева Лань даже вздрогнула от изумления, но в следующую секунду, видимо, не удержавшись, улыбнулась, и Усянь просиял! Первый раз за всё время он видел её улыбающейся. И это было незабываемо!
Лань Ванцзи осторожно и сосредоточенно принялась гладить крольчат. На лице её было написано так много всего, что Усянь откровенно не отрывал от неё глаз, лихорадочно стараясь записать себе прямо в сердце всё, что увидел и узнал в эти драгоценные мгновения наедине.
— Прелестные, — наконец промолвила Ванцзи. — Но мне нельзя их оставить. В Облачных Глубинах запрещено держать животных в жилых покоях.
— Как жаль, — прошептал Усянь. — Я ведь принёс их специально вам в подарок!
— Не стоило, — проговорила дева Лань.
Усянь картинно вздохнул, возведя очи горе.
— Стало быть, мой шиди рассердится ещё сильней, если я принесу их назад. Он и так уже грозился вырвать мне ноги, если крольчата останутся с нами. Боюсь, как бы он их не прихлопнул!
Дева Лань отреагировала самым правильным образом: прижала крольчат к себе и отступила на шаг от Усяня.
— Куда же вы, дева Лань? — удивился Усянь. — Давайте их мне!
— Нет, — прошептала Ванцзи.
— Но вам же нельзя принять их!
— Прочь! — проговорила девушка.
— Но я всего лишь хотел позабавить вас хоть немного, а не подвергать опасности! — пришёл в подлинное отчаяние Усянь. — Мне вовсе не хотелось бы, чтобы Цижень наказал вас ферулами!
— Этого не будет, — заверила его дева Лань.
— Что же вы намерены делать? — ковал железо пока горячо Усянь.
— Скажу позже, — уронила Ванцзи.
— Позже вечером? — уточнил Усянь.
— В саду, у цзинши, — нехотя сорвалось с румяных уст.
И Усянь возликовал душой, едва сумев заставить себя не подпрыгнуть от радости. Это что же, ему только что назначили свидание?! Да не кто-нибудь, а сама Нефритовая дева!
Усянь горячо и торопливо склонился в благодарственном поклоне
— Я непременно приду, моя госпожа!
Дева Лань, прижимая к себе одной рукой кроликов, а другим рукавом закрывая пылающее лицо, прошла мимо него из музыкального зала вон. Аромат сандала, лившийся от её одежд, долго ещё преследовал Усяня, словно напоминая ему о счастливой договорённости.
Мог ли он мечтать о такой милости?! Ему было дозволено прийти в сад рядом с цзинши! По слухам, туда не было ходу даже Циженю!
Усянь поспешил скорее к себе — переодеться и почиститься. Впервые в жизни он не мог дождаться вечера вовсе не затем, чтобы предаться каким-нибудь проказам или перелезть через стену Гу Су, отправляясь за «Улыбкой императора». Нынче сердце и голову Усяня смущали совсем иные чувства, и преследовал неотвязный аромат сандала, и сердце билось в груди так сильно! Впервые в жизни он сделал подарок возлюбленной, и тот был принят так благосклонно! Да ещё и пообещано куда большее наслаждение — возможность побыть подле неё, вдалеке от чужих глаз.
О, да! Нынче все боги, словно звёзды с небес улыбались Усяню!