Часть 1 (2/2)
— Вэнь… Чжао? — даже голоса своего шисюна Цзян Чэн не узнал. — Да что б их всех! Мало того, что всей Поднебесной ни охнуть ни вздохнуть теперь без надзора проклятого Солнца, так ещё и деву Лань им подавай!
— Вэнь Чжао богат, знатен, — пожал плечом Цзян Чэн, внутренне соглашаясь с гневными высказываниями братца.
— Богатый и знатный болван, который не знает, с какой стороны браться за меч! — выпалил У Сянь.
И это было чистой правдой…
Вэнь Чжао, единственный сын главы ордена Вэнь, был глуп, ленив, бестолков, невежествен и труслив. И не надо думать чтоб сам Вэнь Жохань был не в курсе этого. А Вэнь Жохань был, как шептались по углам, плох.
Потому и торопил сына с помолвкой. Владычествовать над всем миром заклинателей после смерти папеньки Вэнь Чжао сам по себе мог бы в лучшем случае до дня погребения родителя. Дальше его сожрали бы с потрохами — не чужие, так свои. Добра у ордена Солнца было скоплено немало и каждый мечтал запустить в него свою лапу.
Чжао нужна была жена, да такая, чтоб имела вес в мире заклинателей. С именем, репутацией и огромной личной силой. Кроме Нефритовой девы из прославленного клана Лань других кандидаток сыну в жёны старый чёрт и не рассматривал.
В ход было пущено всё. Сломить сопротивление строптивой невесты, и особенно — её несговорчивого старшего братца — смогла только угроза сожжения Облачных Глубин, с членами клана и его адептами вместе.
Клан Вэнь шутить не любил. И сопротивления не терпел. Зная это, дева Лань дала согласие. Вместе с обещанием всадить себе кинжал в грудь сразу по заключении брака. Слышал это обещание только брат. Но вся Поднебесная знала — слово девы Лань крепко. И нерушимо.
Сичень оплакивал сестру, ещё и не выдав её замуж.
И весь клан Лань носил потому белые траурные одежды, оплакивая заранее свою молодую госпожу. Такую красавицу, такую умницу!
Такую несчастную…
Что и говорить, судьба к Лань Ванцзи была сурова с самого появления девушки на свет. Как шептались, несмотря на запрет, члены клана Гу Су, если Сичень был плодом любви своих родителей, то Ванцзи уже была плодом отчаяния. Браку Цин Хэн Цзюня и мадам Лань к моменту рождения Ванцзи пришёл трагический и закономерный конец. Монашество первого и свободолюбие второй сделали супружество невозможным. И всех членов этого семейства — навсегда несчастными.
Даров любви от родителей брат и сестра не получили. Зато вкусили много и обильно от даров горечи.
Диво ли, что дева Лань выросла именно такой? Строгой, неулыбчивой, холодной. Лицо её, что признано было красивейшим из всех живших и живущих, как маска, не отражало ни одного движения души. Только брат мог понимать, что чувствует Ванцзи.
Потому Сичень первым забеспокоился, когда предложение от клана Вэнь было озвучено в первый раз и пока ещё достаточно вежливо.
Забеспокоился Сичень и когда прибыли в Облачные Глубины новые адепты. Впрочем, всё волнение сестры Сичень списывал на то, что этот набор был самым неспокойным за последние годы. Адепты и за распитием алкоголя попадались, и драки устраивали, и порнографические книжки таскали с собой даже в библиотеку!
И во всех случаях их выводила на чистую воду дева Лань!
Разбирая очередное безобразие и назначая наказание, Сичень приметил одну странность. Во всех, абсолютно во всех проделках адептов неизменно оказывался замешанным по самые уши ученик из Юнь Мэна. А то и прямым инициатором являлся.
И налетала на нефритовое личико сестры хмурая тень волнения именно при его появлении.
Вэй У Сянь… Сын давно почивших родителей, взятый из милости только на воспитание в клан Цзян…
Чем же он мог растревожить Ванцзи, у которой, как считалось, не только лицо, но и сердце было из льда и нефрита?
Строптивостью своей, наглостью ли, как утверждал дядя Цижень, или чудесной открытой улыбкой своей, что могла обезоружить целую армию, по мнению всех, кто У Сяня любил и с ним общался…