Кенни (2/2)

Я хмурюсь.

— Я был рядом с тобой во время всего этого, кроме нашей ссоры, почему ты не выходишь за меня замуж?

— Если бы у тебя была давняя подружка Кенни, ты бы понял.

Не думаю, что понял бы, но я все равно кивнул. Я бы никогда не был против того, чтобы он женился на Биби, если бы чувствовал, что ему этого действительно хочется, если бы он действительно любил ее, но это не так. По обоим пунктам. Я взглянул на свои дешевые часы и резко встал.

— Мне нужно идти.

Он нахмурился.

— Хорошо, я возьму чек, но я думал, у тебя двухчасовой перерыв на обед?

— Да, я просто… — я смотрю на него, он кивает и встает.

— Хорошо, где тебя высадить?

— Остановка подойдет.

— Ты уверен?

— Да, спасибо, Стэн.

Он ворчит в ответ, потому что знает, что я собираюсь бросить его, чтобы пойти «Бог знает куда», и знает, что я не скажу, по крайней мере, пока. Расплатившись, мы возвращаемся в машину и едем в тишине.

Мы со Стэном действительно мало что скрываем друг от друга, я, наверное, скрываю от него вдвое больше, чем он от меня. И даже думая об этом, я могу поспорить, что нет ничего такого, о чем бы он мне не рассказал. Я понимаю, что в последнее время веду себя неадекватно, но я еще не готов рассказать ему. Он сойдет с ума, а до этого я хочу все подготовить и сделать, чтобы он знал, что у меня все серьезно.

Мне всегда было интересно, бывает ли у кого-нибудь еще ощущение, что он умрет, и скоро. Но это не тот вопрос, который можно задавать людям, особенно если ты — я. Потому что никто не воспримет меня всерьез, а я не могу объяснить, что я чувствую, что я знаю, что в этот раз все будет по-другому. Что в этот раз я не вернусь.

Это не было внезапным чувством, это было постепенное приближение. Я чувствовал приближение смерти, но мне потребовалось время, чтобы понять, что оно отличается от других моих ощущений смерти. Это чувство было более реальным, более определенным, и тогда я просто знал. Я знал наверняка только вчера, в тот самый день, когда Стэн сделал Биби предложение. Именно тогда я решил, что не позволю всему так закончиться, не оставлю своего лучшего друга переживать мою смерть вместе с Биби. Я ничего не имею против нее, просто она не то, что нужно Стэну. Я думаю, что для нее даже есть кто-то получше.

И когда я ехал домой вчера вечером, я был удивлен образами, которые начали проноситься в моем сознании. В них были Стэн, я и Кайл… Кайл, которого я не видел много лет. Тот маленький рыжеволосый еврейский паренек, с которым Стэн был связан по рукам и ногам, когда мы были маленькими.

Такие образы никогда не окружали меня раньше, и вместе с ними пришла куча вопросов. Где он сейчас, скучает ли он по мне и Стэну, почему он не старался поддерживать с нами связь, почему он позволил нашей дружбе угаснуть? Я не злился и до сих пор не злюсь. Злиться не на что, но в тот вечер я понял, что кроме Стэна я никогда не доверял другой душе так сильно, как 8-летнему Кайлу Брофловски. Как так получилось, что за 11 лет я больше никому так не доверял?

По моему мнению, это знак. До вчерашнего дня у меня уже было составлено завещание, я оставлял все Стэну. Вчера вечером я изменил его и добавил имя Кайла. Возможно, это немного нестандартно, возможно, чертовски глупо оставлять вещи кому-то, кого я не видел 11 лет и даже не помнил, но чтобы Кайл внезапно появился в моем мозгу, когда я осознаю, что скоро умру? Как я уже сказал, это знак, и я один из тех, кто прислушивается к ним.

Стэн подъезжает к автобусной остановке, и я выпрыгиваю, после закрываю дверь и просовываю голову в открытое окно.

— Спасибо, что подвез, чувак.

Он молча кивает.

— Я расскажу тебе, в чем дело, Стэн, только не сейчас, хорошо?

Он внимательно смотрит на меня, видимо, чтобы понять, не лгу ли я.

— Обещаешь?

— Да, чувак, я точно обещаю.

Он кивает и дарит мне небольшую улыбку.

— Ну ладно. Позвони мне потом, Кенни.

— Позвоню, — говорю я и смотрю, как приближается автобус, на который я планирую сесть. Я вижу, что Стэн пытается понять, куда направляется автобус. Мне что-то приходит в голову, и я прислоняюсь спиной к окну.- Не следи за мной, придурок.

— Не буду, просто садись в свой сраный автобус!

Я ухмыляюсь, теперь между нами все вернулось на круги своя. По крайней мере, сейчас, махнув ему рукой напоследок, я ухожу и сажусь в автобус, который направляется в центр Южного Парка. Сев на сиденье, хорошее и подальше от странных чудаков, я выглядываю в окно и наблюдаю, как Стэн отъезжает назад и едет по направлению к общественному колледжу.

Как обычно, я засыпаю, и меня будит голос водителя автобуса, объявляющий, что это последняя остановка. Моя остановка. Выйдя, я плачу доллар за проезд на этом куске дерьма и выхожу, тянусь в сумку, которую принес с собой, чтобы достать маленький клочок бумаги, на котором был нацарапан адрес. Секретарь, с которой я разговаривал, сказала, что этот офис легко найти, если сойти с автобуса, который ведет сюда. Она сказала, что он будет в пределах видимости от остановки.

Оглядевшись, я увидел тот же адрес, что и на моем клочке бумаги. Это «Адвокатская контора А. Занадачи», именно к нему я и собираюсь. Сунув бумажку в карман, я перехожу улицу и направляюсь к небольшому, но довольно дорогому на вид одноэтажному зданию.

Я вхожу в офис и оглядываюсь. Единственный человек, которого я вижу, это брюнетка-секретарь, которая печатает на компьютере. Звонок на двери оповещает ее о моем прибытии, и она прекращает печатать, чтобы посмотреть на меня.

— Вы Кенни Маккормик? — спрашивает она.

— Да, — говорю я и прохожу дальше в комнату, разглядывая искусственные растения и черно-белые фотографии в рамке, украшающие стены.

— Мистер Занадачи сказал, чтобы вы просто зашли, когда приедете.

Я киваю и направляюсь к единственной закрытой двери слева. Я стучусь, не обращая внимания на то, что она только что сказала мне, что я могу войти, и слышу радостное: «Входите, Кеннет!»

Я хмурюсь. Это уже 13-й адвокат, с которым я собираюсь встретиться для оценки, и он мне уже не нравится. Никто, ни одна душа не называет меня полным именем. Открыв дверь, я вижу пухлого, лысеющего белого мужчину в белом костюме и очках в черной оправе. Он чем-то похож на полковника Сандерса. Вот только волос у него меньше, и они не белые, а темно-серые. Он улыбается и жестом указывает на место напротив себя. Я занимаю его, крепко пожав ему руку.

— Кстати, меня зовут Кенни, — говорю я, садясь. Хотя я не знаю, почему я беспокоюсь, ведь похоже, что я скоро уйду. Жаль, но он выглядит хорошим парнем и умным, когда я смотрю на все сертификаты, гордо висящие на его стенах.

— Хорошо, Кенни, что я могу для тебя сделать?

Я откидываюсь на спинку стула, чтобы оглядеть его с ног до головы. Он поднимает бровь, наверное, он не привык, чтобы на него так смотрел кто-то, кто, видимо, на три десятилетия его младше. Но я устал от старых демонических адвокатов, пытающихся манипулировать мной, я не глуп.

— Мне нужно составить завещание, и мне нужно, чтобы оно было официально оформлено как можно скорее, — просто говорю я.

— Хорошо… вы вступаете в вооруженные силы? — с любопытством спрашивает он.

— Нет, а почему это должно быть важно?

— Правительство предпочитает, чтобы его солдаты, отправляясь на войну, составляли завещание до того, как покинут страну.

Я поднимаю бровь.

— Хорошо, но я не собираюсь идти в армию.

— Может быть, у вас… болезнь?

— Нет.

— Зачем тогда, казалось бы, вполне здоровому молодому человеку составлять завещание?

Это всегда было труднее всего объяснить. Я не могу сказать, что у меня такое чувство, что я скоро умру. Не могу объяснить, что, хотя я умирал больше раз, чем положено природой, в этот раз я не чувствую, что вернусь в мир живых. Да, эта часть немного сложна, поэтому я привык просто ничего не говорить. Когда я долго смотрю на него, наблюдая, как он смотрит на меня в ответ, я встаю. Ну что ж, переходим к личному слуге Сатаны №14. Я знал, что с номером 13 ничего хорошего не выйдет.

— Мистер Маккормик, — прерывает он меня, прежде чем я покину его кабинет.

— Кенни, — категорично говорю я.

— Кенни, куда вы идете?

— Послушайте, — говорю я, складывая руки. — Я не могу… сказать вам, почему я хочу составить завещание, я просто хочу и все, хорошо? И я знаю, что это не очень понравится вам, законникам, 19-летний подросток, составляющий завещание, но мне нужен адвокат.

— …вы можете составить неофициальное завещание, более простое, если вы думаете, что вам это будет интересно.

— Я знаю это, и я не хочу, — разочарованно говорю я. — Мне нужно быть уверенным, что кое-что в нем будет выполнено, мне нужно быть уверенным, что определенные люди не смогут ничего получить. Мне нужен закон.

Я смотрю, как он задумался на мгновение.

— Нанять адвоката — это довольно дорого, Кенни.

— Я могу себе позволить, — упрямо говорю я.

— Мм-хм, пожалуйста, присядьте, — говорит он наконец.

Я медленно сажусь и смотрю, как он чистит очки тряпочкой, которую достал из кармана пальто. Он снова надевает их, слегка прищурившись, затем открывает свой стол и достает блокнот и ручку.

— Ну что, начнем прямо сейчас?

Я улыбаюсь и решаю, что он согласится.

— Вообще-то у меня уже есть черновой вариант, — говорю я ему и достаю бумагу, которую напечатал несколько дней назад. Я протягиваю ее ему. Он бросает на меня удивленный взгляд, прежде чем прочитать то, что я записал.

— Неплохо, — тихо говорит он про себя. — Не возражаете, если я буду писать на нем? — спрашивает он, уже что-то карябая на бумаге, прежде чем я разрешаю ему.

— Валяйте, — говорю я, сияя. — Я еще хотел сделать видеозавещание, как запасной вариант, — добавляю я, а он рассеянно кивает.

Через некоторое время он заканчивает, это не так уж долго, и встает, проходя ко второму стулу, который стоит напротив его стола рядом со мной.

— Это хорошо написанное завещание; я только хочу сделать несколько предложений.

— Предлагайте, — ухмыляюсь я, глядя на бумагу с его каракулями.

Он кивает, глядя на меня.

— Во-первых, вы понимаете, что оставляете все это, а это… довольно крупная сумма денег — я понимаю, почему вы считаете, что мои услуги не будут дорого стоить — только двум людям? Ни один из них, как видно, не имеет с вами никаких родственных связей?

Я киваю.

— Да, знаю, но они друзья… ну, вообще-то я не видел его, — я указываю на имя Кайла, — лет десять, но он был моим хорошим другом, когда мне было восемь. Кайл был очень хорошим парнем, а другой, Стэн? Мы были лучшими друзьями целую вечность.

Мистер Занадачи смотрит на меня так, будто я свихнулся.

— Не хочу быть прямолинейным, но вы с ума сошли? — спрашивает он.

— Эм… — я оглядываюсь вокруг, прежде чем снова посмотреть на него. — Да вроде нет, а что?

— Вы собираетесь оставить половину всего, что записано на ваше имя, а это довольно много, парню, которого вы не видели с тех пор, как учились в начальной школе?

— Да, я же говорил вам, Кайл — хороший парень.

— Кенни, — говорит он таким тоном, будто родитель пытается втолдычить истину ребенку. — Вы понимаете, насколько это смешно? Он может быть совершенно другим человеком, наркодилером, главарем банды, всем, кем угодно.

Я смеюсь.

— Наркотики, банда? Поверьте мне, мистер Зи, можно я буду называть вас мистером Зи? Кайл не такой.

— Можно называть мистером Зи, если вам так угодно, но откуда вы знаете? Кажется, вы сказали, что не видели его с восьми лет?

— Ага, но в этом вопросе вы должны мне доверять.

— Я вижу, что это будут отношения, основанные на доверии, не так ли, Кенни? — спросил он, подняв бровь.

Я не могу не ухмыльнуться, глядя на своего нового адвоката.

— Я рад, что вы улавливаете, мистер Зи, это определенно будут отношения, основанные на доверии. Вы думаете, что делаете прыжок, доверяя мне, подумайте о моей ситуации, я доверяю ебаному адвокату распоряжаться моими сбережениями.

Он нахмурился.

— Постарайтесь не использовать подобные выражения в моем кабинете, Кенни.

— Извините, мы можем просто вернуться к нашему вопросу? Мне нужно возвращаться на работу.

Он кивает и начинает указывать на другие пункты, которые он заметил в моем завещании.