Глава 10. Секрет (2/2)

— Но завтра вечером сбор перед матчем! — взревел Антоха, а я с не меньшим возмущением добавила:

— А я обещала Спраут, что помогу с жаброслями!.. — Правда, от последней фамилии Том ещё больше осатанел, и я тихонько проблеяла: — Это… не то, о чём ты… мог подумать… она сама меня позвала, а мне… больше ничего не надо… вроде как…

— Значит, после сбора и Спраут вы вместо ужина идёте на кухню и делаете всё, что вам скажут, — зло прошипел Том и вдруг ткнул пальцем прямо в меня. — И если я узнаю, что с деканом Пуффендуя что-то случилось, то ты пойдёшь писать объяснительную прямиком в кабинет директора, ясно?

Я ничего не ответила на это, лишь сморщилась, словно сушёный инжир, а Антоха и вовсе стоял понурый, будто воды в рот набрал. И Том, взмахнув листком, развернулся на каблуках и пошёл прочь, крикнув:

— А это я заберу себе… не дай Мерлин кто-то увидит этот позор!

Как раз в этот момент над головой зазвенел колокол, и студенты вокруг поспешили на занятия. Одни лишь мы трое продолжали стоять посреди коридора, и когда ко мне наконец вернулся дар речи, я всего и смогла выдавить, что:

— Ебать…

— Пиздец… — поддакнул Антоха, тоже начав шевелиться, и вдруг Роди очнулся и принялся собирать разбросанные по коридору рисунки. — Мда, приятель… удружил, ничего не скажешь.

— Я не хотел, правда!.. Валери!..

— Пошли, Вэл, если нас ещё и Дамблдор накажет за опоздание, то это будет полный трындец!

— Угу, — выдохнула я, стараясь не смотреть на поникшего Роди с бумагой в руках… как-то я даже не ожидала, что он когда-нибудь сможет так подставить нас с Антохой, пусть и не специально.

Что ж, пятница подкралась незаметно, и даже допы со Спраут начали казаться не такими противными, всё-таки каждый раз я узнавала для себя что-то новое, да и моя успеваемость заметно подросла, что не могло не радовать. Что нельзя было сказать про каторгу на кухне, которую для нас с Антохой организовал Том, причём даже не застукав нас… а за какой-то дурацкий рисунок! Ладно, мне ли бояться грязной работы, я же только что вся вывалялась в водорослях и удобрениях в теплицах… чего нельзя было сказать про Антоху.

— Завтра после матча я его урою, — зло прорычал он, когда мы встретились перед Большим залом, куда вход был для нас заказан. — И то только потому, что он грёбаный капитан!

— Да ладно тебе, — вздохнула я, свернув за Антохой в неприметный тёмный коридор с натюрмортами. — Ты же знаешь, он не специально…

— Неужели?! И мне должно стать от этого легче?!

— Слушай, не хочешь работать — не надо, иди в гостиную отдыхать перед матчем, я сама всё сделаю, — устало протянула я, решив, что проще будет сделать всё одной, чем весь вечер слушать проклятия в сторону Роди. Но Антоха вдруг остановился посреди коридора и как-то странно на меня посмотрел, что мне даже стало не по себе.

— Ты за какую паскуду меня считаешь, а?.. Вместе вляпались — вместе и отработаем, а с этим… я потом разберусь. Сам.

Я на это лишь тяжело вздохнула, так как ситуация была крайне неприятной, и мне очень не хотелось, чтобы Роди пострадал… примерно так же, как не хотелось работать на кухне вместо заслуженного ужина. Интересно, а как хоть выглядят эти самые эльфы, что трудятся на кухне вместо поваров?

Ответа не пришлось долго ждать. Пройдя ещё немного, Антоха остановился перед одним из множества натюрмортов и легко пощекотал грушу, и та захихикала и открыла нам дверь на кухню, где сновали не меньше десятка карликов с длинными ушами и с наволочками вместо одежды. И подобное зрелище немного повергло меня в шок.

— И зачем он нас вообще сюда прислал?.. — окинув взглядом кухню, больше похожую на второй Большой зал, вздохнул Антоха, а вокруг тем временем вовсю кипела работа. — Они же ненавидят, когда кто-то пытается им помочь!

— Вы те самые ученики, о которых говорил мистер Реддл?

У нас под ногами вдруг оказался тот самый гном или… эльф, как их называли, и я с любопытством наклонилась, а Антонин демонстративно закатил глаза.

— Да, они самые. Что делать?

— Вон там, вам нужно будет без магии почистить картошку, — отозвался эльф, указав рукой в тёмный угол, где стояло три увесистых мешка. — А перед этим хорошенько её вымыть. Справитесь — и можете уходить.

— Да мы тут до ночи копаться будем! — взвыл Антоха, оценив масштаб катастрофы, но я лишь смиренно выдохнула, взяла его под руку и потащила в угол.

— Давай, тигр, быстрее начнём — быстрее закончим… я мою, ты чистишь, потом поменяемся.

— Роди… сука! — выплюнул он, усевшись за хлипкий стульчик рядом с первым мешком, и вдруг посмотрел куда-то за моё плечо и выкрикнул: — Мотай отсюда, у меня всё-таки нож в руке!

Я обернулась, и действительно — Роди собственной персоной пожаловал к нам на кухню, и вид у него был настолько виноватый, что лично я ругаться на него точно не собиралась.

— Ребят, простите… что так вышло, я правда не хотел!..

— В жопу засунь себе свои извинения вместе с этой грёбаной картошкой, — огрызнулся Антоха, когда я принесла ему первую вымытую порцию, и он начал ловко чистить кожуру ножиком.

— Так я… за этим сюда и пришёл… — Мы одновременно распахнули глаза, а Роди взял ещё один небольшой нож и уселся рядом с Антохой. — Том с Эванджелин сюда точно не придут, так что… я сам почищу всё, что надо, а вы можете идти. Это же из-за меня вас наказали…

— А знаешь… лады! — Антоха бодро вскочил с места и бросил свой нож, на что Роди вежливо кивнул и стал крайне неумело соскребать кожуру с картофеля, видимо, его первый раз заставили заниматься чем-то подобным. — Пойдём, Вэл, перекусим чем-нибудь, я голодный как зверь!

Поджав губы, я, однако, не сопротивлялась, когда Антонин взял меня под руку и повёл прочь от каторжной работы на ночь глядя. Но с каждым шагом идти было всё труднее и труднее, и я с непередаваемой мукой повернулась к Антохе, у которого было примерно такое же выражение лица.

— Нет, я так не могу… если мы уйдём, то я до конца жизни буду чувствовать себя последней сволочью! Это же Роди…

— Да, есть немного, — поджав губы, согласился он, и мы дружно оглянулись на тёмный угол, где Роди возился с первой картофелиной, а его белоснежная рука уже кровоточила от пореза. Но он даже вида не подал, что что-то не так, и упрямо продолжал чистить картошку, и моё сердце окончательно сжалось. — Но это из-за него нас сюда согнали!

— Втроём управимся быстрее, — примирительно проговорила я и, развернувшись, потянула Антоху в наш угол. — Давай, вместе веселее! Мы не можем его бросить, он до утра не почистит и один мешок, а завтра матч… а он капитан!

— Капитан хренов! — прорычал Антоха, вернувшись на своё прежнее место и взяв в руки нож. — Можешь её благодарить, у меня столько совести нет!

Он кивнул на меня и принялся ловко срезать кожуру с уже помытой картошки, а я обмотала белоснежный платок вокруг пореза, убедилась, что повязка работе не мешала, и принялась мыть грязные овощи, а дело заметно сдвинулось с мёртвой точки.

Когда Том пришёл на кухню в одиннадцатом часу, все три мешка были вычищены и сложены в огромные кастрюли, но мы уходить вовсе не собирались. Как-то так получилось в процессе, что мы немного разбаловались и с азартом принялись кидать очищенную картошку каждый в свою кастрюлю, и я, мягко говоря, не смогла удивить окружающих меткостью.

— Пять метров, новый рекорд! — завопил на всю кухню Антоха, когда Роди ловко попал в специально отставленную кастрюлю, а затем прицелился сам. — Ну-ка, сейчас моя очередь… да, детка!

Вторая картофелина попала точно в цель, и я зло сжала свою и прорычала:

— Да как вы это делаете, чёрт побери?! Спокойно, мне надо собраться…

Сделав глубокий вдох и выдох, я сосредоточилась на цели, но промахнулась, и Роди с Антохой так и вскочили с табуреток.

— Это потому что ты решила соперничать с капитаном команды по квиддичу и лучшим ловцом Хогвартса! — хвастливо заявил Антоха, приобняв Роди за плечи, а от прежних обид не осталось и следа. — И с его скромным помощником!

— Очень скромным, — выразительно поддакнул Роди. — Валери, у тебя не было шансов.

— Да пошли вы! — обиженно выдохнула я, взяв в руки одну из последних картофелин. — Я требую реванша! А вы могли бы и поддаться даме!

— Смотри, какая настырная, — хмыкнул Антоха, не обращая внимания на старост рядом. — Ну что, разобьём в сухую?

Прежде чем Роди дал добро, Том успел громко кашлянуть для привлечения внимания, и мы трое лениво повернулись в его сторону.

— Мы всё сделали, — надменно отозвалась я, а затем огляделась вокруг и потрясённо выдохнула: — Ого… уже никого нет! Который час?..

— Почти одиннадцать, — язвительно ответил Том, видимо, факт нашего веселья вместо наказания немало его задел. — И вам давно пора спать. Родольфус, что ты здесь делаешь?..

— Я… пришёл помочь… Антонин же завтра играет, — чуть обретя уверенность, ответил он, и тут рядом со мной что-то заурчало, и Антоха схватился за живот.

— Блин, я на голодный желудок спать не лягу, даже не мечтайте!

— Так давай пожарим картоху, вон сколько мы начистили… — предложила я, немного осмотревшись, и рядом с огромными печами, в которых ещё горел огонь, были и сковородки, и масло.

— Ты умеешь готовить?! — удивлённо воскликнул Антоха, на что я взяла несколько картофелин в руки и закатила глаза.

— Я тебя умоляю, если у меня будет настроение, я могу и борщ сделать… Роди, ты будешь с нами?

Роди скромно кивнул, и я набрала ровно на троих человек и направилась к печам, а Антоха засеменил следом.

— Слушай, борщ — это тема… а может, у тебя завтра будет настроение, и мы отпразднуем победу наваристым супчиком?!

— Посмотрим… обещать ничего не буду. Мы скоро пойдём спать, можете не переживать! — кинула я за плечо, так как Том с Эванджелин даже не собирались уходить, застыв на месте как два истукана. — Мальчики, а будете салат? Вон там вроде овощи есть…

— Золото, а не женщина, — мечтательно выдохнул Антоха, прежде чем притащить мне огурцы и помидоры, а в воздухе так и запахло жареным, но этот запах в кои-то веки доставлял одно сплошное удовольствие.

* * *</p>

Этого матча ждали все. И пусть исход был заранее предрешён в узких кругах, но для широкой публики интрига сохранялась, и чуть ли не вся школа пришла поболеть за любимые команды. А некоторые особо настырные даже рисковали делать ставки на счёт, и я любезно ждала их под трибуной болельщиков Слизерина с чёрной тетрадью в руках и кожаным мешком для денег. А их, надо сказать, было немало.

— Можешь идти, я справлюсь сама, — кинула я Тому, бегло записывая имена и ставки, не забывая про заранее обговорённые коэффициенты, но староста Слизерина лишь прислонился плечом к одной из деревянных опор и флегматично следил, как я пересчитывала деньги.

— Мне и здесь неплохо видно… хочу убедиться, что ты всё сделаешь верно.

— Как хочешь, — хмыкнула я, и когда поток желающих сделать ставку поиссяк, а игра наконец началась, я подошла с другого края опоры и флегматично уставилась в сторону поля. — А кстати, куда всё-таки делся бывший капитан Уоррен Баффет?.. Он вроде как не поддерживал ваши авантюры…

По лицу Тома нельзя было сказать наверняка, был ли он причастен к смене капитана или нет. Но всего на секунду его бледные губы дёрнулись в усмешке, и этого хватило, чтобы сделать определённые выводы.

— Его семье… угрожали люди Грин-де-Вальда… его тётя магла, а мать — грязнокровка… таких нынче не очень любят. Поэтому они решили уехать в более… тихое место. И как нельзя кстати, ты не находишь?

На секунду мы пересеклись взглядами, и мне стало немного не по себе от той звериной агрессии, горевшей где-то глубоко внутри. И в услышанную историю верилось с трудом, хотя Уоррен был не первым человеком, которого решили забрать из школы именно из-за этого странного Грин-де-Вальда, в сотрудничестве с которым когда-то обвиняли и меня.

— И ты хочешь сказать, что совсем здесь ни при чём?..

Мы снова уставились друг на друга, и Том лениво потянулся и осторожно забрал у меня увесистый мешочек, набитый деньгами, и приподнял его перед моим лицом.

— Видишь, Валери, чего можно добиться, если приложить немного насилия…

— Ты хотел сказать «усилия»? — осторожно протянула я, ведь мне могло и послышаться, но Том безразлично произнёс:

— Нет.

Я выразительно поджала губы, решив, что про Уоррена ничего больше знать не хочу, потому что меньше знаешь — крепче спишь, а сон — это пиздец как важно, а команда Слизерина тем временем открыла счёт, забив первый квоффл в ворота противника. Роди в качестве капитана уверенно держался на поле, обманывая противника, когда тот замечал снитч, потому как счёт был ещё слишком мал, чтобы завершать игру. А я внимательно следила за счётом, чтобы вовремя изменить коэффициенты ставок с учётом меняющихся условий.

Что ж, спустя два с половиной часа матч ожидаемо закончился победой команды Слизерина, хотя итоговый счёт был не таким уж и большим: триста двадцать против двухсот семидесяти, что давало команде Когтеврана шанс выйти в финал. И очевидно, за это было заплачено отдельно, хотя и за сам матч мы получили немало, что приятно грело душу.

Едва Роди поймал золотой снитч, как прозвенел свисток судьи, и игроки начали медленно спускаться на землю, купаясь в лучах славы. Я же сунула Тому заполненную тетрадку и мешок и побежала в сторону поля, чтобы первой поздравить своих друзей с победой.

— Антоха, Роди, вы!.. — успела выкрикнуть я, как вдруг один из бладжеров со всей дури врезался в одного из игроков Когтеврана, и тот резко свалился на землю… высота была не такой уж и большой, два или три метра, но парень упал настолько неудачно, что его правая нога переломилась пополам, и над полем взмыл фонтан крови. — Господи!

Кто-то завизжал, кто-то закричал, преподаватели бросились на поле, но я была ближе всех и рванула первой, решив, что кровь уж точно смогу остановить.

Парень в синей форме так и изгалялся от боли, что было неудивительно с учётом открытого перелома двух костей и довольно сильного кровотечения. И я, упав на землю рядом, перевернула его на спину и с силой прижала кулаком паховую артерию, не давая крови свободно течь дальше.

— Помогите! На помощь! — завопила я, понимая, что долго так держать не смогу, а к нам приходило всё больше народу. — Целитель! Хоть кто-нибудь!

— Мадам Вертебралис! — строго воскликнула пожилая сухая женщина — профессор Стоукс — заместитель директора по учебной части, подтолкнув в нашу сторону совсем молоденькую девочку, лет восемнадцати или девятнадцати, у которой в руках была жёлтая сумка с перекрещенными костями. — Помогите ему, ну же!

От нехилого напряжения моя рука довольно быстро устала, и я хотела перехватить другим кулаком, но задержалась, и кровь снова брызнула струёй, окатив моё лицо. И та самая девочка взвизгнула и без чувств упала на траву, а я зло сжала кулак и закричала:

— Вы, блядь, издеваетесь?!

— Мисс Кларк!

— У него открытый перелом, что мне с ним делать?! — нисколько не обращая внимания на крики заместителя директора, продолжала кричать я, снова остановив кровь. — Я, блядь, не целитель и магией лечить не умею! Господь!

Действовать нужно было прямо сейчас и быстро, потому что парень быстро терял кровь и сознание. И я, вспомнив правило трёх «О», одним рывком оторвала себе лоскут ткани от его плаща и резко обмотала вокруг бедра, прорычав:

— Обескровить… обездвижить… обезболить… детский сад какой-то! И как можно было взять такую недотёпу работать в школу!

— Это не ваше дело, мисс Кларк, — зло прошипела Стоукс, нисколько, однако, не помогая, а я тем временем чуть повернула обескровленную конечность, думая, как же можно было её иммобилизировать подручными средствами… а кость так и торчала из кровавого мяса, не давая и шанса спасти ногу без гнойной раны и остеомиелита.

— Мисс Кларк… давайте я помогу вам, — упал рядом со мной Дамблдор, и я выдохнула и рукой помахала в сторону сумки с медикаментами, и кто-то подцепил её и подал нам, не рискуя, однако приближаться. — Что вы хотите сделать?

— Нужно очистить рану и сопоставить отломки, а затем срастить кости и наложить гипс… вы сможете это сделать?

— Я смогу срастить кости, Валери, но как вы собрались очищать рану и сопоставлять… отломки?

Дамблдор проницательно уставился на меня, а я полезла в сумку в поисках какого-нибудь антисептика. И к счастью, была небольшая бутыль с чем-то, смутно напоминающим медицинский спирт, по крайней мере на запах… Это, скорее всего, и был спирт, только не в той концентрации, к которой я привыкла, и я щедро плеснула на руки, затем на ногу парнишке, а после запрокинула голову и сделала один большой глоток.

— Мне… тоже надо продезинфицироваться, — выдохнула я, отметив, что это был самый настоящий спирт, и он чуть привёл мою испуганную голову в порядок. Руки перестали дрожать, страх ушёл, и я громко скомандовала:

— Антоха, Роди, живо сюда! — Мальчики тотчас подбежали ко мне, и хоть по Роди было видно, насколько ему было неприятно смотреть на кровь, он не отступил, а я махнула рукой на ногу. — Антоха, сейчас уберём землю, и по моей команде ты берёшь стопу и тянешь на себя, как можно сильнее. Роди, хватай за плечи и тяни корпус в свою сторону. Я сопоставляю кости, и профессор Дамблдор быстро их срастит и закроет рану…

— Валери, я не смогу закрыть настолько глубокое повреждение… — деликатно вставил тот, но спирт в моей голове уже шептал, что нет ничего невозможного, и я махнула рукой.

— Значит, уберёте грязь и залечите кости. Гной всё равно будет, пусть течёт наружу, а не в кость, быстрее срастётся… на счёт три!

Дамблдор с помощью магии убрал с ноги всю грязь, что могла помешать лечению, я ещё раз залила ногу спиртом, мои помощники встали на свои места и по команде потянули каждый в свою сторону, а я резко сместила кость на место. Парень, на какое-то время потерявший сознание, завопил не своим голосом, и этот крик заложил мне уши. Но я продолжала держать кости, не давая им вернуться в прежнее, неправильное положение, а Дамблдор тихо шептал заклинание, и синий свет медленно заставлял сломанные кости соединиться вновь.

Когда всё было закончено, я скомандовала наложить гипсовую повязку, придав ноге максимально физиологическое положение.

— Только не всю и не целиком, нужно оставить окна, особенно в ране, — шептала я, и гипс ровно ложился на три четверти ноги, оставив одну четверть нетронутой. — Надо найти нашатырь, у него болевой шок… ему нельзя сейчас спать.

Нашатыря не было, но я нашла другую дурнопахнущую жидкость и приложила склянку с ней к носу пострадавшего, что тот мигом открыл глаза и застонал. И в данной ситуации это было очень даже хорошо.

— Кажется, я где-то видел настойку из щупалец растопырника… — протянул Дамблдор, когда с гипсом было закончено, и я непонимающе уставилась на него. — Вон там, в сумке. С помощью неё можно немного закрыть рану, чтобы она была не такой большой…

Я кивнула, и мы щедро полили ногу в том самом оставленном окне в гипсе, отчего мышцы и сосуды сами собой закрылись, оставив зиять кожу, что было вовсе не плохо. И вдруг со стороны послышался протяжный стон, и Стоукс закричала:

— Хэрриет тоже плохо! Помогите и ей!

— А мне, блядь, хорошо! — прорычала я, встав наконец на ноги, вся в крови, земле и спирте, и сделала ещё один глоток антисептика для обработки уже собственных душевных ран. — Как можно было вообще допустить эту неженку до такой работы, она же крови как огня боится?!

— Мисс Кларк, что вы себе позволяете?! Не вам решать, кого брать на работу школьным целителем, а кого нет! Каждый может испугаться… такого!..

— Значит, не мне приводить в чувства эту нимфу, — зло прошипела я в ответ и быстрым шагом направилась прочь с поля, решив, что мальчика доставят в больничное крыло уже без меня.

Ноги почему-то привели меня на кухню, где я ещё вчера приметила шкаф, полный хереса и другого алкоголя, которым эльфы, видимо, пропитывали выпечку и делали соусы. Никто из них, кстати, даже не попытался помешать мне взять бутылку, видимо, у меня был настолько дикий и кровавый вид, что подобная инициатива казалась опасной. И я уселась с бутылкой в том самом углу и принялась пить прямо из горла, стараясь не думать о том, что меня ждёт дальше. И алкоголь был единственным способом, который мог помочь мне в этом.

Не знаю, сколько я так просидела, пялясь в пустоту и посасывая херес, но на кухне вдруг появился лилово-жёлтый смутно знакомый силуэт, и направлялся он именно в мою сторону. И не успела я что-то сообразить, как Дамблдор сел на грязный пол рядом со мной и трагично вздохнул.

— Какое трагическое стечение обстоятельств… мы были вынуждены вызвать целителей из больницы святого Мунго, и надо сказать, что они были поражены тем, насколько ювелирно мы с вами, Валери, срастили кости… Они даже не стали забирать его к себе, а оставили зелье, которое сможет побороть жар и залечить окончательно рану. Вы настоящий герой, Валери! Где вы этому научились?

— Божья благодать, — хмыкнула я, выдохнув про себя, что с тем мальчиком всё хорошо, и его жизни ничего не угрожает. Что нельзя было сказать о моей. — Хотите?

Я без задней мысли протянула преподавателю Трансфигурации полупустую бутылку, и тот на удивление широко улыбнулся и создал из воздуха кубок.

— Разве что чуть-чуть, я пообещал себе, что больше не буду попадать под искушение. Как вы думаете, вы сможете залечить ногу до конца?..

— Само срастётся, если не мешать, — буркнула я, борясь с жёстким желанием заснуть прямо здесь, на полу. — Что со мной будет, сэр?

— Профессор Диппет хотел бы побеседовать с вами, Валери, но я попросил его отложить эту затею до лучших времён, когда вы немного придёте в себя, — ласково отозвался он, пригубив немного вина, в то время как я делала один глоток за другим, решив довести себя до грани. — Мне кажется, вам тоже нужен отдых…

— Валери?..

Голос Роди раздался будто из темноты, но постепенно его силуэт вырисовался перед нами, и Дамблдор с широкой улыбкой медленно поднялся на ноги.

— И что может быть лучше, чем верные друзья рядом?.. Пожалуй, не буду вам мешать и пойду…

— Валери… как ты?.. Откуда ты?.. Ты… с тобой?..

Роди опустился рядом, едва Дамблдор отошёл на приличное расстояние, и я медленно подняла голову… Волна адреналина потихоньку спадала, и слёзы, горючие слёзы, брызнули из глаз, выводя гормоны стресса из тела.

— Я до сих пор слышу его крик, до сих пор, Роди! Он звенит в моей голове! Боже, мне страшно, мне так страшно!

— Ты… ты… ты вылечила его! Его даже в Мунго не забрали, сказали, он сможет ходить… Валери, это чудо!

— Господи, я боюсь, я так боюсь… Роди, я ведь совсем одна!

Неверные тени в темноте вдруг начали казаться опасностью в пьяном бреду, и я сильнее прижалась к тёплому телу, к единственной ниточке в реальности, которая ещё была за меня.

— Ты не одна… это неправда, Валери…

— Это правда! Тебе хорошо, у тебя есть семья, мама, которой ты можешь написать по любой ерунде, а мне даже писать некому!.. Никто не придёт…

— Но… у тебя же… должна быть… — растерянно прошептал он, на что я едва слышно всхлипнула:

— У меня нет никого. За меня никто не вступится, никто не будет лечить, никто не будет спасать… я одна! Господи, как же мне страшно… я одна… никто не придёт на помощь…

Слёзы текли из глаз даже тогда, когда эти самые глаза закрылись, а пустая бутылка выскользнула из рук и со звоном покатилась по полу. Страх словно серная кислота разъедал меня изнутри, хотя я даже не могла толком сказать, чего боялась. Я просто вдруг почувствовала себя ужасно маленькой, настолько, что любой мимо проходящий человек мог раздавить меня как букашку. И с этими тревожными мыслями я провалилась в небытие, прямо на плече у Роди, который крепко прижимал меня к себе и вытирал с моего лица чужую кровь и слёзы.