Глава 6. Судьбоносное решение (2/2)

— Да ладно вам… он уже ушёл дальше красоваться по поезду, а я с вами до конца учёбы, даже не надейтесь от меня отделаться!

Ребята снова засмеялись и принялись ждать, что же задумал их друг, а Корни тем временем сосредоточенно взмахнул палочкой, что-то пробормотал, и из кончика выскочила жирная жаба и прыгнула прямо на меня, так как я сидела прямо напротив.

— Фу, гадость! — взвизгнула я, скинув с себя животное, а остальные заливисто засмеялись шутке Корни.

— Эй, Валери, если у тебя нет с собой животного, то ты можешь забрать её себе! — со смехом предложила Джозефина, а Эмма ехидно добавила:

— Школьные правила действительно разрешают ученикам иметь сову, кошку или жабу…

— Какой идиот заведёт себе жабу? — брезгливо заявила я, и вдруг Дональд с серьёзным лицом ответил:

— У меня есть жаба.

От неловкости я не знала, что и сказать, только хлопала глазами, а Дональд после пары минут тягостной тишины вдруг широко улыбнулся.

— Да шучу я, нет у меня больше жабы!

— Подожди, а куда ты дел Тревора?! — возмутилась Эмма, на что Донни только отмахнулся.

— Младший брат забрал, он в этом году на первый курс поступил, а мне родители обещали подарить сову. Но я бы на твоём месте не стал отказываться от такого подарка, Валери! — На этих словах он наклонился, поймал противную скользкую тварь, как следует обхватил её и одновременно с ней выкрикнул: — Ква-а!

— Н-нет… спасибо, — с улыбкой сморщилась я, стараясь не быть неблагодарной, и ребята посмеялись, убрали амфибию и принялись трепаться о прожитом лете… и я мельком слушала их, наматывая на ус некоторые факты о магическом мире, а ещё ностальгируя по своим школьным временам, когда точно так же болтала со своими друзьями в поездках на автобусе. Как же это было давно, чёрт возьми… словно в другой жизни.

За время движения поезда нас ещё несколько раз потревожили. Один раз это была буфетчица, которая развозила по составу сладости, и Корни, как истинный джентльмен, набрал всем понемногу, даже мне. А в другие разы это был кто-то со старших курсов, искавших своё купе, и каждый раз они брезгливо обводили взглядом каждого сидящего и молча уходили, даже не попросив прощения. Чёрт возьми, как же это было похоже на избалованных богатеньких подростков!

Наконец, за окном стемнело, мы по очереди переоделись в форму, а поезд начал сбавлять скорость, в отличие от моего сердцебиения. Всё-таки смена мест всегда давалась мне с трудом, а именно в этом я чувствовала себя точно не в своей тарелке, в отличие от всех остальных. Но так или иначе состав вздрогнул и окончательно замер, и сотни детей в чёрных накидках повалили на открытый перрон, а вдалеке виднелись очертания огромного замка в романском стиле с тысячей горевших в черноте окон, отражавшихся в такой же черноте озера рядом.

— Первокурсники! Первокурсники, все сюда! — на всю платформу закричала высокая женщина, стоявшая рядом с невысоким старичком, и младшая часть учеников, потрясённо таращившаяся на замок впереди, медленно поплыла на зов. А меня схватили за руку и потащили совсем в другую сторону.

— Эй, Валери, идём, а то все кареты займут!

Не сказать, чтобы я сильно хотела покататься на лодках по ночному озеру, а именно это и ждало малышню, судя по небольшому флоту на берегу рядом с платформой, но ночь была совершенно волшебной, и трудно было оторваться от потрясающей картинки. Но так или иначе, мы всё-таки пришли на небольшой пятачок перед густым лесом, где уже скопилась толпа, и принялись ждать свободную карету… и я не могла поверить своим глазам, увидев, кто же был в них запряжён!

— Ого… кто это? — потрясённо выдохнула я, с опаской разглядывая довольно большую скелетоподобную лошадь с крыльями, которая не мигая смотрела прямо на меня огромными, похожими на яблоки круглыми чёрными глазами.

Но ребята со мной молча переглянулись, и Джо наконец неуверенно подсказала:

— Эм… Валери… здесь никого нет. Кареты каждый год едут сами по себе, и все об этом знают.

«Приплыли… не хватало ещё в первый же день схватить галлюцинации! — устало промелькнуло в мозгу, и тут предыдущая карета тронулась, а на её место встала новая, пустая, с такой же грустной лошадью в упряжке. — Нет, это мне точно не кажется! Неужели они хотят так жестоко надо мной пошутить?!»

— Чёрт… здесь только четыре места, — расстроенно протянул Корни, помогая девочкам залезть внутрь, а следом в карету прыгнул и Дональд. — Валери… ты не подождёшь следующую?.. Шесть человек сюда точно не влезут.

— Нет проблем, — махнула я, и ребята скрылись внутри, а я ждала в очереди следующую карету, чувствуя в некотором роде облегчение от одиночества. Всё-таки ребята были милыми, но очень шумными, а мне была необходима небольшая пауза, чтобы немного прийти в себя.

Следующий экипаж пришлось ждать недолго. И только я напоследок скользнула взглядом по ещё одной странной лошади и собралась залезть внутрь, как со спины послышался тихий потусторонний голос:

— Я тоже их вижу. Ты не сумасшедшая.

Обернувшись, я уставилась на девочку с чёрными косичками и толстыми очками в круглой оправе, а та криво улыбнулась мне и кивнула на лошадей.

— Их видит каждый, кто видел смерть и осознал её. Соболезную твоей утрате.

— Я… я даже не знаю её имени, — медленно проговорила я, пытаясь как следует обдумать услышанное, а в нашу карету тем временем протиснулось ещё два уставших ждать человека. — А у тебя?..

— Моя тётя, — в прежней манере отозвалась девочка, всё же протиснувшись на своё место в карете, и когда запрыгнула я, экипаж тронулся. — Меня зовут Миртл Уоррен, я с Когтеврана.

— Чудачка Миртл, — фыркнул парень, сидевший рядом со мной у окна, и Миртл надула губки и отвернулась к окну, сводя на нет всё общение. А я всё больше впитывала, как же здесь относились к странным личностям… и как же мне не попасть в их число, чтобы не терпеть этот год издёвки…

Конная прогулка продлилась не больше двадцати минут, и я позволила общему потоку унести меня прямиком в огромное каменное здание, вблизи казавшееся ещё больше и ещё мрачнее. Как я поняла, все ученики сразу после поезда собирались в большой столовой, примыкавшей сразу к главному холлу, и мне, наверное, стоило пойти туда же, но…

— Так на каком ты всё-таки факультете?.. — чуть раздражённо спросила Миртл, напоминая о себе, и я вздрогнула, даже не подозревая, что та шла от крыльца вместе со мной. Но только я открыла рот, как с главной лестницы спустился тот самый старик, профессор Дамблдор, и, увидев меня, приветственно распахнул руки.

— Моя дорогая Валери, как я рад тебя видеть! Ты как раз вовремя, скоро начнётся распределение!

Я растерянно улыбнулась в ответ, не совсем понимая, о чём шла речь, так как врученную книгу об истории этого места читала по диагонали, но за мной вдруг сгустилась чёрная туча и слегка приобняла меня за плечи.

— Добрый вечер, профессор Дамблдор! Позвольте вмешаться, но согласно правилам школы, распределение обязательно для всех учащихся первого курса… а мисс Кларк уже не подходит под это описание.

Меня передёрнуло от цепкой хватки нового старосты Слизерина, и похоже, что наш пакт о ненападении закончился, едва поезд прибыл на место назначения. Я продолжала натянуто улыбаться, гадая, к чему же придут эти двое, а Дамблдор вежливо улыбнулся Тому и вздохнул.

— Что ж, я очень рад, что одна из наших старост так хорошо разбирается в школьных правилах, но… как же тогда нам стоит поступить, Том?

— Мне кажется, Валери достаточно взрослый и осознанный человек, чтобы сделать верный выбор, сэр, — с ледяной невозмутимостью парировал Том, вцепившись в меня словно коршун в мышь. Дамблдор снова оценивающе посмотрел на нас двоих, затем за наши спины на празднично накрытые столы, и на его лице наконец проступило какое-то подобие смирения.

— Хм… пожалуй, в качестве исключения, мы действительно можем предоставить этой юной особе выбор, раз уж она не в том возрасте, в котором обычно проходят распределение. Валери, дорогая, мы с Томом предлагаем тебе самой выбрать, что ты хочешь: испытать судьбу и пройти распределение или самой выбрать факультет с учётом твоих предпочтений…

Мы трое так и замерли у входа в Большой зал, стараясь не мешать студентам проникнуть внутрь, а моя голова так и гудела от потока информации. Что я должна была сделать? Какой вариант был правильным?

Распределение явно было русской рулеткой, и я могла угодить туда, где буду чувствовать себя совершенно не комфортно. Особенно учитывая всё то, что я успела узнать накануне — как старшие относились к чудакам и как себя позиционировал человек, крепко державший меня за плечи. Рядом с ним меня точно никто не тронет, и ореол его святости сможет защитить меня… но блять, это же был Том Реддл! Он натравил на меня психиатра, он украл мои документы и телефон, пытался меня шантажировать, смеялся над беззащитными… запугал весь сиротский приют! И одновременно здесь его считают чуть ли не богом, чутким, вежливым и гениальным учеником, рядом с которым гарантированы покой и уважение. А именно этого я, в общем-то, и искала здесь. Что мне стоило выбрать?..

Никто меня не торопил, пока я взвешивала все за и против, а я тем временем чувствовала, что поток студентов иссякал, и надо было закругляться, чтобы не пропустить официальное начало ужина. И, тяжело вздохнув, я таки решила пойти по простому пути… хотя что-то глубоко в душе шептало, что нихуя этот «простой» путь не был простым!

— Сэр, я бы хотела учиться вместе с Томом, чтобы он мог присматривать за мной. Мы…

— Мы очень сдружились за это лето, — вставил мерзавец, до того сжав мои плечи, что я еле сдерживалась, чтобы не лягнуть его в самое святое место.

— Что ж… похвально, что вы так сдружились, и я нисколько не буду препятствовать вашей дружбе. Теперь ты будешь учиться на Слизерине, Валери… ваш стол вон там. Приятного ужина!

Дамблдор первым шагнул в Большой зал, и только он отошёл на достаточную дистанцию, как мы оба выдохнули и отпрянули друг от друга. Правда, на бледном лице кое-кого была чертовски противная мне усмешка.

— Поздравляю, Валери… ты сделала правильный выбор.

— Я сделала это ради… — огрызнулась я, но Том шагнул ко мне и в лицо выдохнул:

— Ради себя? Я знаю. Но это выгодно нам обоим, так что мне плевать. За ужином сиди молча и не пытайся ни с кем завести разговор, а позже я как следует поговорю с тобой…

Снова окинув меня взглядом угольно-чёрных глаз, он вдруг резко взмахнул палочкой, и мой галстук вместо чёрного стал зелёным, а на груди появилась всё та же эмблема змеи. И я, состроив ядовитую гримасу в ответ, окинула нужный стол и зашагала к самому краю, чтобы никому не попасться на глаза. Хотя кому я была нужна?..

Как только все собрались, директор школы, как он себя назвал — профессор Диппет — сухой высокий старик, лет на двести старше даже Дамблдора, произнёс небольшой монотонный монолог о важности образования, соблюдения школьных правил и категорическом запрете на посещения леса рядом без присутствия преподавателей, а дальше объявил о начале распределения. И профессор Дамблдор вышел перед преподавательским столом с огромной ветхой шляпой в одной руке и длинным списком в другой и принялся по одному вызывать первокурсников, чтобы определить их судьбу.

«Хорошо, что я не стала участвовать в этом цирке», — про себя хмыкнула я, следя за щелью в Распределяющей шляпе, откуда слышался голос… хотя меня волновало лишь то, сколько же людей она успела потрогать. Её кто-нибудь когда-нибудь хоть раз дезинфицировал?! Я уже не говорю про обычную стирку? Или это в мире волшебников нетактично по отношению к ожившим предметам?

Следом за распределением наконец начался пир, и на пустых тарелках на столе сама по себе появилась еда. Увидев перед собой настоящее мясо и картофель, я мгновенно позабыла о всех своих невзгодах, решив, что сначала нужно было удовлетворить низменные потребности, а потом уже волноваться о будущем. Тем более что меня опять никто не трогал — студенты вокруг были заняты расспросом счастливчиков с первого курса, кого шляпа послала за стол с зелёными галстуками, и до меня опять никому не было дела. А вот мне было дело до мягкого хлеба, жаркого, салата и пудинга, благослови господь профессора Дамблдора, который принял меня сюда!

Честно, после десерта мне уже ничего в этой жизни не хотелось. Меня накрыл такой демпинг-синдром, что я заснула бы прямо здесь, за столом. Но когда ужин всё же подошёл к концу, все начали плавно двигаться в сторону спален, и я с трудом увязалась вслед за «однокурсниками», чтобы наконец прибыть туда, где смогу нормально отдохнуть. Тем более что Том и Эванджелин повели как раз в ту сторону стайку первокурсников и я удачно увязалась за ними, оставаясь в тени.

Да, как меня и предупреждали, я сразу её узнала. Стройная, грациозная, как лань, она была образцом надменности и величия во всём их великолепии. Симметричное кукольное личико, будто вылепленное самим Рафаэлем, водопад чёрных, точно уголь, волос, который струился аккурат до поясницы, шёлковая блузка под чёрным джемпером и дорогая ткань юбки… Рядом с такой девушкой можно было забыть о чём угодно, и выйти из её тени было нереально. Отличная пара для нашего героя, ничего не скажешь.

Пока мы шли, то одна староста, то другая рассказывали что-то о школе, и я, заслушавшись, даже прошла сквозь привидение и недовольно скорчилась, ведь меня словно кто-то окатил ледяной водой из озера. Остальным повезло больше, и мы медленно шли вглубь подземелий, в самое сердце замка, а со стен вокруг постепенно начала капать вода и показались водоросли.

Когда мы наконец зашли в тупик, Том сделал шаг вперёд и громко и чётко проговорил:

— Чистая кровь!

И стены разъехались в стороны, открывая проход в гостиные. А я, почувствовав, что экскурсий на сегодня достаточно, обрадованно выдохнула и первой побежала в открывшийся проём, а за мной и остальная малышня, как вдруг…

С ужасным скрежетом на нас прямо с потолка у входа опрокинулось ведро с красной жидкостью и чем-то желеобразным, смутно напоминающим внутренности животных. И пока я с непередаваемой гримасой на лице стояла и обтекала, в центр полутёмной мраморной гостиной выскочил лохматый парень с тёмными кудрями и громогласно рассмеялся нашему виду.

— Это кровь?! — взвизгнул кто-то из малышни, и одна девочка тотчас грохнулась в обморок, а остальные с визгами отпрыгнули обратно в коридор. А я, принюхавшись, зло выдохнула и прорычала, уставившись прямо на шутника:

— Это что, томатный сок?! Да ты хоть раз в своей жизни видел настоящие кишки и кровь?!

— Э-э-э… нет, — честно ответил тот, и я ещё больше горя от злости, подошла к нему вплотную и ткнула пальцем в грудь.

— Тогда увидишь свои, если ещё хоть раз попытаешься облить меня какой-нибудь гадостью! — А затем встряхнула мокрыми руками и обессиленно выкрикнула: — Пиздец!

Люди вокруг так и распахнули рты, а за моей спиной раздался полный льда голос:

— Здесь запрещено использовать нецензурные выражения, мисс Кларк!

— А это, блядь, разрешено! — развернувшись, выпалила я в лицо Тому, махнув рукой на того самого парня, который был удивлён не меньше остальных, и наша староста, шумно выдохнув воздух, медленно произнесла:

— Антонин, ты наказан до конца этой недели, позже я скажу тебе, чем ты будешь заниматься. А вам, мисс Кларк, я выношу последнее предупреждение. А теперь марш в спальню, пока я!..

Я же в ответ изогнула бровь, нисколько не собираясь подчиняться командам этого гада, и вдруг между мной и Антонином возник ещё один парень, коротко стриженный блондин чуть старше нас, и задумчиво осмотрел меня с головы до ног.

— Так-так-так… и откуда же у нас свалилось это нежнейшее создание?..

— Из Мурманска, — хмыкнула я, не пропустив сарказм мимо ушей, а где-то в стороне послышался шёпот:

— Вы все это слышали?! Девчонка угрожала Долохову!

— Из Мурманска?! — вдруг взревел тот самый Долохов, отпихнув белобрысого парня, и я выразительно уставилась на него. — Так ты русская?!

— Вроде того. А ты откуда такой дерзкий?

— Мои предки с Поволжья, а мы с сёстрами уже здесь родились, — широко улыбнулся он и приобнял меня за плечи, а к нам тем временем подошёл ещё один высокий утончённый блондин и легко взмахнул палочкой, отчего с моей одежды исчезла вся грязь.

— Спасибо, — благодарно выдохнула я, и второй блондин вежливо кивнул мне и отошёл в сторону, а Долохов оживлённо выпалил:

— А как там, в Мурманске-то? Я о Родине только в книжках читал, не больше!

— Ну… — скривилась я, делая вид, что задумалась. — Зимой минус тридцать пять, летом плюс тридцать пять, прекрасное место, чтобы… окончательно поехать кукухой и закончить своё жалкое существование. А ещё медведи на балалайке играют и водку хлещут… белые, разумеется, потому что бурые пьют только чистый самогон.

Долохов так и распахнул рот, принимая мою иронию за чистую монету, отчего я жалостливо вздохнула, не представляя, что кто-то мог в такое поверить.

— И да, если ты вдруг захочешь попросить прощения, то учитывай, что водку я не очень люблю. Больше ром, вискарь и вино. Это так, к слову…

Кто-то рядом присвистнул, а Долохов быстро наклонился ко мне и заговорщически шепнул:

— У меня припрятан дедов армянский коньяк, можем как-нибудь распить…

— В Хогвартсе категорически запрещено распивать любые виды алкоголя! — потеряв всякое терпение, громогласно заявил староста, но мы с моим другом переглянулись и без слов поняли друг друга. — Сейчас же идите в свои спальни!..

— Кстати, ты в следующий раз найди на кухне свиную кровь, её от человеческой почти не отличить, — менторским тоном протянула я, и карие глаза моего товарища так и загорелись, как новогодняя ёлка.

— Е-моё, и как я до этого сам не додумался?!

— Даже не смей об этом думать, Антонин, — прошипел Том, подойдя к нам вплотную, а после в который раз пригрозил: — Вам не пора спать?

Я помотала головой, так как здесь явно намечалось что-то интересное, а Антонин пихнул меня в бок и шепнул:

— В карты играть умеешь?

— Обижаешь, — тотчас улыбнулась я в ответ. — Дурак?

Вместо ответа Антонин обеими руками указал на стол в самом углу у окна, за которым медленно проплывали рыбы, и я быстрым шагом направилась к предложенному месту, проигнорировав рассвирепевшего старосту. А Антонин бросил своему начальству:

— Да ладно тебе, Том, посмотри, какая она забавная! Кстати, тебя как хоть звать?

— Валери, — хмыкнула я, и он протянул мне лапищу для рукопожатия.

— А меня Антоха. В переводного?

— Валери, а ты не хочешь помочь нам с пострадавшими? — вдруг вмешался Том, пока карты быстро ложились на игральный стол, а вокруг нас уже собралась толпа зевак, в том числе и те ребята, которые раньше подходили к нам. Но я лениво отмахнулась.

— Нет, не очень! Это всего лишь обморок, встанут и пойдут дальше. Готов, сладкий?

— А ты, куколка? — оскалился Долохов, и мы принялись играть…

Правда, игра продолжалась недолго. Явно не имея достойного соперника рядом, Антонин Долохов нисколько не смог отразить мои провокации, хотя ближе к концу он ещё надеялся на победу. И я, уже предвкушая её родную, кинула ему поочерёдно козырного короля, которого он не мог не взять, так как крыть было нечем, козырного туза, а затем…

— На погоны! — рассмеялась я, положив на плечи две обычные двойки, с которыми в итоге осталась, и мой противник взвыл как раненый зверь под всеобщие аплодисменты.

— Ничего себе, кто-то обыграл Антоху в карты!

— Вот это да!

— Я требую реванш! — закричал Антонин, когда я уже собралась встать из-за стола, и я широко улыбнулась и хмыкнула:

— А я требую бутылку холодного шампанского, тёплую ванну и мягкую постель, но мы оба останемся с носом!

И только отодвинула стул, как Антонин содрал со своей руки массивный золотой перстень с крупным изумрудом и положил его на стол, азартно выпалив:

— Ещё одну игру! На это!

— Что ж… — задумчиво протянула я, внимательно вглядевшись в украшение, а затем медленно надела его на средний палец левой руки. — Я меркантильная тварь и даже не собираюсь это скрывать. Давай сыграем ещё раз, мне не жалко.

В этот раз я самостоятельно сгребла биту и принялась тасовать её, а парень напротив меня так и глядел на меня с неописуемым восторгом, словно щенок при виде хозяина, и один из его друзей даже помахал перед его глазами и прошептал:

— Эй, Антоха… а как же Ирма?!

— Кто такая Ирма?.. — растерянно проблеял Антонин, не сводя взгляда именно с меня, и я показушно хищно улыбнулась, а вокруг нас раздался дружный смех… и я даже могла услышать вдалеке скрип зубов и скучные объяснения. Но у нас точно было весело!

— Что ж, спасибо за две игры и колечко, я буду считать это комплиментом своей скромной персоне… — наконец проговорила я, когда вторая игра ожидаемо закончилась поражением дилетанта и победой мастера, и я решительно встала из-за стола, намереваясь пойти спать. — А во сколько завтра начинаются занятия, ты не знаешь?

— В десять, — пребывая в состоянии прострации, отозвался Антонин, и я подняла руки кверху и выдохнула:

— Господь, я попала в рай! До десяти меня не будить, иначе прибью. Спокойной ночи!

— Ага… встретимся на занятиях! — растерянно кинул мне вслед мой новый товарищ, и я с невероятно лёгкой душой поплелась в сторону спальни для девочек, а черви сомнения мгновенно умерли под натиском всеобщего обожания, в котором я купалась весь вечер, и даже один напыщенный павлин не смог с этим ничего сделать. Я точно на своём месте, чёрт меня побери!