Глава 2. Имя (2/2)
На второй день изоляции вопросов накопилось ещё больше, чем до этого, а ответа — ни одного. С одной стороны, мне нравилось сидеть взаперти, чтобы меня никто не трогал, поскольку я настолько устала от людей, что готова была никого не видеть месяца так два, не меньше. А с другой… контактируя с другими, я могла бы узнать хоть что-то о том мире, куда по ошибке угодила… ведь пока на руках у меня была информация только от этого маленького проходимца, а ему я доверяла, мягко говоря, не очень, и мне это не нравилось.
Но только я собралась от нечего делать сменить ночную сорочку на одно из потрёпанных платьев, как дверь тихо скрипнула, и я осела обратно на кровать и тяжело вздохнула, а Том, мельком взглянув на мой растрёпанный, даже потерянный вид, прошагал к своему вчерашнему месту и кинул мне на кровать кипу папок.
— Выбирай, это все девочки-волшебницы примерно твоего возраста, пропавшие без вести за последний год. Там есть немного информации, но придётся многое додумать… или я зря сюда пришёл?
Безразличие как-то незаметно сменилось колючим раздражением, и я вздрогнула и пересела поближе к коричневым картонным папкам, пытаясь растормошить сознание. Сейчас не до раздумий, нужно действовать.
Валери Кларк, 13 лет. Замечена в Хартфордшире, но смогла сбежать от надсмотрщиков. Родители предположительно из Восточной Европы…
Айрин Дин, 12 лет. Информации о родителях нет. Украдена цыганами.
Венди Дэниэл, 14 лет. Информации о родителях нет. Национальность — ирландка?..
Белинда Флауерс, 13 лет. Русская. Сирота. Пропала из-под надзора по непонятным причинам…
Алия Коул, 13 лет. Эмигрировала из Восточной Европы вместе с дядей и тётей, других данных о семье нет. Родственники убиты, информации о местоположении девочки нет…
Друзилла Престон, 12 лет. Национальность родителей неизвестна. Сирота. Несколько раз попадалась на мелком воровстве с помощью магии, волшебной палочки на руках нет. Скрылась от надзора в январе 1942, других данных нет…
«Друзилла… Господь, неужели других имён нет?!» — вздохнула я про себя, отложив последнюю карточку, и в этот же момент со стороны окна послышался такой же вздох, только наполненный раздражением.
— Ты определилась?
— Нет ещё, это же не раз плюнуть! — огрызнулась я, так как ни одно из имён мне особо и не нравилось. Передо мной сразу же послышалось шумное дыхание, и я быстро посмотрела на Тома и небрежно кинула: — Дай мне время. Уверена, если бы ты выбирал себе новое имя, ты бы выдрочил все известные книги, чтобы выпендриться по полной.
— Не сомневайся, так оно и есть, — со странной, даже жутковатой усмешкой парировал он, и мне стало ещё больше не по себе, чем было до этого. «Вот чудик… он точно что-то задумал…»
Я быстро перевела взгляд на вторую карточку, попавшую мне в руки, и Том моментально схватил её и нахмурил чёрные брови.
— С цыганами лучше не связываться, как и с ирландцами, — коротко резюмировал он, откинув карточку в сторону, а я мысленно вычеркнула ещё одно понравившееся имя и невзначай спросила:
— Почему?
Правда, ответа не последовало, если не считать усилившееся раздражение, и я вновь оглядела оставшиеся имена, не зная, за что же зацепиться.
— Белинда… в переводе — «красивая змея»… да ещё и русская… — с усмешкой прокомментировал мерзавец, уставившись на одну из оставшихся карточек, и я откинула её в сторону со словами:
— Я, конечно, никогда не скрывала, что змея, но афишировать это тоже не собираюсь. Да и впервые слышу такое имя, она вряд ли была русской…
— Тогда выбирай быстрее, время нынче дорого стоит, — с прежним раздражением поторопил меня Том, и я, в который раз перечитав все карточки, нехотя потянулась к самой первой и протянула её перед собой.
— Что ж, Валери Кларк, тринадцать лет… Что ты можешь рассказать о себе?
Том, мельком прочитав скудную информацию о пропавшей девочке, пристально уставился мне в глаза, и меня снова обдало холодом, хотя за окном явно была жара. Но я быстро собралась с мыслями и принялась на ходу придумывать легенду.
— Моя семья эмигрировала из России во Францию во время революции семнадцатого года… но вскоре бабушку, дедушку, отца и дядю жестоко убили… а мы с мамой и двумя младшими сёстрами успели уехать в Англию… Но я потерялась в порту, меня… меня ударили по голове… и с тех пор у меня провалы в памяти… Я не помню ни своего настоящего имени, ни имён членов семьи, только отрывочные воспоминания.
Том усмехнулся моему откровенному бреду, а после резко бросил:
— А почему ты сбежала от надсмотрщиков, которые хотели тебя поймать?
— Испугалась, — просто ответила я, и ответ был настолько неожиданным, настолько искренним, что даже Том сменил гнев на какую-то крупицу милости и коротко кивнул, мол, «зачтено».
— А откуда ты знаешь, что Грин-де-Вальд начал свою кампанию с Франции? — вдруг задумчиво протянул он, и я, скривившись, пожала плечами.
— Я и не знала. Но все русские дворяне во время революции бежали во Францию, так было модно… Это логично.
Том медленно кивнул, будто переваривая услышанное, а затем поднял наконец на меня глаза и неторопливо заговорил:
— Хорошо. Вы иммигрировали во Францию, но на твою семью напали приспешники Грин-де-Вальда за то, что вы отказались с ними сотрудничать. Твоя семья изначально не была богата, вы потратили последние деньги на переезд в Англию. Тебя потеряли… ты ничего не знаешь… ты пряталась в порту, затем спряталась в торговом судне и попала в Брайтон… оттуда на перекладных в Хартфордшир… Незнакомых людей ты боишься, провалы в памяти… они нам на руку… Ты не помнишь, как оказалась в Лондоне, но тебя чуть не сбил грузовик рядом с сиротским приютом, и вот ты здесь. Но… откуда у тебя это имя, если ты ничего не помнишь?
Вопрос был до безобразия логичен, и я сама нахмурилась, соображая, как бы залатать дыру в своей биографии.
— Меня… в Брайтоне меня приютила семья Кларков, — подняв глаза на Тома, неуверенно пролепетала я, и он скептически изогнул бровь. — Я заболела, они нашли меня, вылечили… и стали называть Валери… а потом… я не помню, как оказалась в Хартфордшире…
— Ладно, сойдёт. Кларков в Англии пруд-пруди, и в Брайтоне тоже есть не одна семья. Если будут ещё какие-то неудобные вопросы — изображай потерю памяти, у тебя это отлично выходит. — Я хмыкнула на это ехидное замечание, а Том встал наконец со стула и собрал все карточки с моей кровати. — Что ж, Валери Кларк… привыкай к новому имени, теперь тебя будут звать именно так. И подумай всё-таки над биографией, если ты будешь говорить абсолютно на все вопросы «не помню», вопросов станет ещё больше.
Я кивнула, но едва чертёнок направился к выходу, как в голове созрел наболевший вопрос:
— Том?!
Он обернулся, а в его чёрных глазах заполыхало такое раздражение, будто я крикнула какое-то оскорбление, а не его настоящее имя. Но наверное, если мы собирались сотрудничать, надо было привыкать к его странной и высокомерной манере общения, поэтому я глубоко вздохнула и крикнула:
— А мне можно выходить из комнаты? Я вроде уже неплохо себя чувствую, да и легенду мы придумали…
— Поверь мне, всем плевать, где ты, — хмыкнул он вполоборота к двери. — Только особо не гуляй по приюту, а то подхватишь что-нибудь нехорошее… а я столько времени на тебя потратил.
Опять этот ледяной ядовитый укол и мнимое страдание от пустяковых усилий. И я, так же ядовито усмехнувшись в ответ, послушно кивнула:
— Конечно. Я буду паинькой, обещаю.
— Посмотрим, — с такой же улыбкой кинул Том и хлопнул дверью, а я всё-таки решила одеться и разведать обстановку… вдруг другие дети расскажут что-нибудь полезное? Или лучше и вправду не рисковать, лекарств же нет? Но этот же гадёныш ходит и в ус не дует, чего я, собственно, боюсь?
И, приняв-таки решение, я собралась на разведку.