Айон-006. Первый рассвет (2/2)
— Давай… Буду законодательницей новой моды!
Он распрямил пряди ей на спине, выровняв струями воды, и определив границу живых волос аккуратно, словно извиняясь, начал отрезать пряди одну за другой. Вес на голове уменьшался, словно снимая груз. Она с облегчением выдохнула.
— Здорово… Так легко стало, — Айон повернулась, чтобы посмотреть в зеркало, но, уперевшись взглядом в торс Меина замерла. Ни ушки, ни мокрая рубашка, обтянувшая грудь не скрывали нахлынувшего желания.
Он, стьесняясь, отвернулся, сделав вид, что ищет чем смести отрезанные волосы. Признаваться, что прикосновения к ней будили в нем совсем определенный интерес, ему не хотелось, но организм, казалось, жил какой-то своей, отдельной от мозга жизнью.
— Сейчас я подмету и тогда продолжим, хорошо? — подобие веника нашлось слишком быстро и он с деловым видом пытался найти совок, чтобы не поворачиваться.
Айон глубоко дышала, пытаясь сдерживать свои-несвои эмоции и желания. Сейчас было слишком больно… Хотя… Кара говорила, что выброс гормонов — отличное обезболивание… Но вряд ли она имела ввиду подобную ситуацию. Но несмотря на все усилия, желание глохнуть абсолютно не хотело, а в голове вспыхивали уроки Кары. Хоть на что-то сгодятся…
— Хорошо, — проговорила она с трудом.
Наконец он нашёл совок и с усилием воли повернулся, чтобы убраться. Смотреть в её глаза он не решился, методично подметая влажный пол.
— Простите меня, леди, — вдруг слегка запинаясь, произнес он, постепенно краснея. — Я не хотел оскорбить вас своими мыслями… Они непроизвольно, сами.
Она закашлялась:
— Чего? Знаешь, Меин, у меня, конечно, катавасия сейчас в голове и все перемешалось, но определить: есть ли в них мои собственные, я в состоянии. Пожалуйста, не оскорбляй меня так…
— Всё равно я не имею права о вас так думать… — пунцовей быть уже было некуда. — Я… Что бы так срывало, это конечно да… Виноват.
— Вот оскорбил так оскорбил! То есть думать обо мне как о целителе — можно, а как о женщине — нет… Хотя, ты прав, нельзя, — она отвернулась.
Он замер испуганно и посмотрел на неё.
— Я не это имел ввиду! Просто… — он повернул аккуратно её лицо к себе и уже не пряча глаз тихо продолжил. — Может, отец был в чем-то жесток или не прав, но он всегда учил, что такие желания я имею право позволять лишь к жене. Но если ты не против ею стать…
— А если не против? — она тоже смотрела ему в глаза, с решимостью и уверенностью.
— То меня пора будить! Я скорее всего после наркоза или пьянки жуткой… Потому что правдой это быть не может…
— Почему? Вот ведь… Сначала замуж предлагает, а потом на попятную! — она отвернулась.
— Ну посуди сама? Ну кто я? Выскочка единственная прелесть которого, что за последнюю сотню лет две трети времени провалялся в лазарете? Сними с меня шевроны Дома Драконов и кто я буду? Что я могу кроме как любить? Хотя… Прокормить я нас в любом случае прокормлю. Но чтобы это устроило еще и тебя. Я слишком молод глуп и наивен, чтобы верить в сказки, — он посмотрел ей в глаза со смесью боли, страха и любви.
Она обернулась, внезапно обняв его за шею и перебирая пальцами волосы:
— А думаешь мне нужно что-то кроме любви? Я так-то вообще девочка самостоятельная. Хотя, сейчас, сознаюсь, все же немного потрепанная и, скорее всего, из боевых магов списанная, что не мешает мне полностью уйти в целительство. Как-то заработать я тоже могу, если в этом дело…
Он встрепенулся смотря в её глаза и теряясь в них:
— Ты правда не против?
— Правда, — она улыбнулась.
Он встал перед ней на колени и спрятал в её ладонях своё лицо.
— Прости… Я даже не знаю, что следует говорить и делать… В таких случаях…
— Ты не представляешь, но я тоже…
Как-то все выглядело по-глупому. Она сидела на табуретке в душевой медицинской палаты в исследовательском корпусе и пыталась вспомнить, как делаются предложения. Но может потому, что все было так грубо, это все было настолько искренне, что в этом хотелось купаться.
— Так ты женишься на мне? — спросила Айон.
Раз уж нарушать все правила, пусть это будет в духе традиций.
— Ты меня простишь, если я отвечу Да? Четверо, я считал, что был готов, что ты меня пошлёшь, прогонишь, выставишь вон… Но не к тому, что ты согласишься вот так, просто. Как-то всё неважно, глупо и странно, но я правда этого хочу!
— Я тебя не прощу, если ты скажешь нет. Знаешь, может все и глупо… И много кто чего может сказать, но мне как-то все равно! Потому что за последние несколько дней осознала, что не смогу без тебя жить… И что хочу жить… Для тебя… — она вздрогнула, резко вздохнула, понимая, что наконец-то это произнесла вслух.
— Я всегда позволял это другим, но никогда даже не задумывался как это самому… Просто любить, жить ради кого-то. И прости, я действительно рад тебя видеть… — он продолжал прятать лицо в её ладонях, но теперь с улыбкой и без страха. — Я рад, что могу любить тебя и ты не против.
Она коснулась его лица кончиками пальцев, словно пыталась запомнить черты его лица на ощупь. Задавать глупые вопросы про ее шрамы она не стала. Она знала ответ и не нуждалась в подтверждении. Тем более никакой бы связи не возникло, не будь ее, этой самой любви.
— Раз мы зашли настолько далеко, могу ли я покуситься на совсем святое и запретное, моя леди?
— Помыть мою спинку? — она иронично задрала бровь, улыбаясь. — Волосы ты расчесал, ушки почесал, что еще более святое?
— Ну… Да вообще-то. Мне показалось, что тебе нужно помочь. Ты не подумай, я без непотребства всякого…
— Кара говорит, что это еще и хорошее обезболивание… — Айон улыбнулась, берясь за края рубашки.
— Много кто так говорит… — замешкавшись, он помог с рубашкой и с максимально деловым выражением на лице старательно начал намыливать ей спину.
По спине бегали мурашки и она, прикрыв глаза, полностью о далась ощущениям, уже не задаваясь вопросом о приличии, самостоятельности… И тихо спросила.
— А если я попрошу о подобном не только когда болею…
— Да легко! Хоть каждый день, когда я рядом… — он аккуратно коснулся губами плеча — Тебе помочь только со спиной?
— Ну, она — самое трудное… Остальное как-то… — ушки покраснели. — Вроде как и сама…
— То есть не против? — он аккуратно перешёл со спины сначала на руки, а затем на ноги.
По коже пробежался табун мурашек и Айон прикусила губу, чтобы не застонать вслух от нахлынувших ощущений боли-наслаждения, в голове взрывался фонтанчик, смывающий все. Боль в мышцах и суставах отошла на задворки, позволяя новым ощущениям брать верх над сознанием.
— Ай… Девочка моя… Я боюсь, что если я продолжу то точно не сдержусь… — он виновато-вожделенным взглядом осматривал откывающийся перед ним вид.
Тело Айон мгновенно напряглось, и она с каким-то наслаждением выгнулась, вытягивая вверх руки. И поняла, что все еще больно. Было слышно как хрустнули суставы, как напряглись мышцы.
— Что ж такое с мышцами? Ощущение, будто не поднимаясь провалялась не двигаясь месяц, а не несколько дней…
Сделав воду потеплее, он аккуратно обтирал и разогревал то ноги, то руки.
— Без постоянных хотя бы минимальных тренировок такое бывает. Сама же мне много раз говорила, что восстанавливающиеся мышцы любят нагрузку, — Меин как мог улыбался, стараясь делать больно лишь по необходимости и то как можно меньше. — Прости, боюсь массажист из меня плохой сейчас. Я могу согрешить и сорваться.
— Ощущения от мышц странные. Не как после длительного лежания, а как после вирусных инфекций, — хоть где-то на задворках сознания она и понимала, что ей больно. Больно даже просто сидеть, не говоря уже о прикосновениях, но желание вытесняла все эти ощущения бегающим табуном мурашек. — Так что не думаю, что массаж сейчас подойдет… А вот насчет другого предположения… — она прикусила губу.
— Моя леди нагло хочет дразниться? Домоешься сама? А я перестелю пока… — самоконтроль наконец-то начинал брать верх, по крайней мере пока он был занят делом.
— Не уверена… Когда двигаюсь, очень болят суставы, — она выдохнула. — Но надо, так надо. Давай сюда, — она протянула руку за лейкой душа.
— Можешь и подождать, я помогу. Только быстро перекидаю всякое, — он вышел приводя себя и мысли хоть в какой порядок, а заодно и перестелить простыни на свежие. К своей леди он не доверял подпускать никого.
Выдохнув, улыбнувшись, Айон все же домылась сама, несмотря на боль и некоторую неуклюжесть. К концу сидения на табуретке она думала о том, как с нее не упасть. Попробовала встать, держась за стены, но ноги и скользили, и подкашивались. Попробовала надеть рубашку… с тем же результатом…
Он вернулся с улыбкой и чуть более опрятный чем был до этого с тяжелым махровым халатом.
— Я же говорил, чтобы ты не спешила! — подхватив ее под руки, он резко выдохнул уже не отделяя накатывающих эмоций но вложил халат ей в руки. — Сейчас я выключу воду и пойдем, хорошо?
Она кивнула, моментально согреваясь в его руках настолько, что не хотелось отпускать. Отступив он выключил воду и, вернувшись, укутал ее в халат.
— Жаль такие классные штуки не выдают в базовых комплектах, — мягкая ткань одновременно грела, укрывала и успокаивала. Белый халат был ей великоват и по нашивке она сразу поняла с чьего плеча он был. — Я могу обнаглеть и внести вас в комнату на руках или леди желает прогуляться?
Она глянула на халат, улыбнулась.
— А не боишься, что я не захочу возвращать такое чудо?
— А обнять меня сможешь? — бережно подхватиы этот мягкий свёрток, он с улыбкой поднял её на руки. — Еще парочку прислать? Это, кстати, ты меня надоумила ими обзавестись. Мороки правда было их отстирывать каждый раз…
Она закинула руки, обнимая за шею.
— Это тогда, со швом? Кстати, не разошёлся?
Тело мгновенно стало жарко, а боль отступила, заменяясь совершенно другими ощущениями. «Все так Кара была права», — мелькнуло в голове.
— Не, зажил, даже крыло нормально работает. Но и потом много раз выручал этот подход, а меня на несколько лет после в отряде за глаза звали белоручкой, белоснежкой и даже белянкой, — он рассмеялся. — Чего еще желает моя леди?
Айон фыркнула ему куда-то в ключицу:
— А мы пойдем спать или так и будем тут стоять? — затем, он почувствовал, как веселость куда-то испарилась. — Да и с обследованием нужно закончить…
— Теперь это будет называться обследованием? Если ты действительно хочешь… — «А то ты сам не чувствуешь, идиот!» — он смущённо зарылся в золотые прядки. — Ты же скажешь, если что-то пойдёт не так?
Ушки чуть покраснели.
— Вообще, я имела ввиду Элю и кого-то из целителей… Но и против предложенного тобой «обследования» я ничего не имею, — она подняла лучащиеся глаза и прикоснулась своими губами к его.
— Ой, прости… — он резко посерьезнел, собрался и стал строже. Нежно опустив хрупкое тельце на кровать, он сделал несколько глубоких вдохов и виновато улыбнулся — Что-то я непозволительно распустился. Ты права… Сейчас я накину сухое и позову Элю. А там, кого она скажет.
Айон поджала губы, поняв, что поцелуя ей точно не дождаться, с языка рвалось, что он снова то намекает, то позорно бежит, но сдержалась, лишь кивнув:
— Да, Эля точно все скажет.
Меин быстрым шагом ушел за ширму и вышел оттуда через несколько минут уже в привычной форме.
— Моя леди, надеюсь, не гневается? — он подошёл, чтобы аккуратно коснуться губами пальцев руки. — Я даже готов дать слово, что если противопоказаний не будет, я честно перестану стесняться и точно поцелую ваше ушко!
Она махнула на него:
— Иди лучше, Элю приведи… Противопоказания. Я что-то не вижу, чтобы у меня уши были сломаны, в отличии от той же Эли.