Сири - 039. Прощание с прошлым (1/2)
Внутри Сёмы вспыхнули чужие эмоции — что-то среднее между паникой и истерикой. Он встрепенулся «Сири? Малыш… Что случилось?!»
Сквозь ощущения пробилась странная фраза: «Я толстая».
«Что? В смысле? Ну Лари у нас немаленькая была, конечно… Я уже иду к тебе. Если не запутаюсь в коридорах».
«Я некрасивая…» — и почти вой, эмоции сбивали с толку. Пара пролётов, повороты, лестницы и коридор. Уверенным шагом Сема зашёл в их комнату и поднял аккуратно Сири на руках.
— Ну, убедилась? Подожми ножки… — он сделал с ней пару оборотов по комнате, пытаясь укутать её в тепло своей любви.
Выдохнувшая с облегчением Талли испарилась из комнаты, забирая новые мерки для платьев своей Госпожи.
— Ты меня просто не видел… Пузо… Во! — она изобразила как минимум беременную года два слониху. — Я толстая и страшная… Я не влезаю ни в одно из своих платьев, представляешь? В чем мне ходить? В страшных бесформенных балахонах? — он чувствовал, что ее разрывает между тем, что она страшная и ему не нравится, и тем, что она хочет, чтобы ее просто любили, не из жалости.
— Представляю, Лучик! И это прекрасно! Я даже описать не могу, как я тебя люблю… И как благодарен за дочь! Ты — мой рассвет… — он держал её на руках, кружил, обнимал и старался пощекотать ближайшее ушко. — А ты не расстраивай Лари! Тебе же ещё её кормить, а ты грустишь… Так всё молоко скиснет, — ему решительно было всё равно, в чем она была и была ли вообще в чём. Он знал и показывал лишь одно — главное, что она была!
Сквозь слезы Сира слабо улыбалась, но все равно обливала его грудь потоком.
— Да знаю, что гормоны, а остановиться не могу-у-у…
Он продолжал кружиться, иногда меняя направление, шепча на ушко и улыбаясь ей, пока проснувшаяся Лари не потребовала их внимания. Грудь начала болеть почти сразу же, как проснулась дочь.
— Ее покормить надо… Выйди, ладно? — она подошла к дочери, развязывая ворот рубашки — судя по ощущениям, она чего-то стеснялась.
Слегка прыснув от смеха, он улыбнулся.
— Ты… Будешь не против, если я наконец-то помучаю ваше озерцо?
— Буду только за… Как покормлю, могу помочь со спиной… Или позвать лучше кого?
— Как желает моя Леди… Но я бы всё-таки показал тебя другим целителям… После перехода и всего — я переживаю! — он скрылся, оставив двух самых любимых женщин наедине.
— Мама ничего же не сказала. Если бы было что-то не так, или она, или Эр бы нас просто так не оставили, — она чуть повысила голос, прикладывая голодную дочь к груди. Та с удовольствием зачмокала, параллельно потянула и Силу.
— Нет, милая… Вот с Силой нужно аккуратнее, — она чуть дотронулась до кончика ее маленького носика.
Сёма разделся, аккуратно свернув одежду. Вода была непривычно теплой, и её было много. Он вошёл в нее в предвкушении и присел на лавочку. После многих месяцев осады это казалось едва ли не большей роскошью, чем жить. Прикрыв глаза и откинув голову на бортик, он только сейчас позволил себе осознавать, по какой грани они прошли. Вода снимала напряжение, но он понимал, что это ненадолго. Всё, что он гнал от себя, сейчас просачивалось в образовавшуюся трещину и грозилось обрушить на него все откладываемые на потом эмоции. И хоть он знал, что всё правильно, но всё равно испугался. Там, за стенкой, жили те, кому должен быть неведом его страх, боль и слабости. Те, для кого он обязан быть лучшим. Те, для кого он будет жить…
«Сири… Лучик мой, не пугайся. Всё в порядке, так надо…»
Из соседней комнаты донеслась знакомая мелодия, со знакомыми словами, которые он никогда не понимал. Сира пела то, что ей пел отец, когда она засыпала…
Знакомая песня, любимый голос дали о себе знать, и Сёма стал по старой памяти стравливать эмоции. Его трясло, колбасило и выворачивало. Временами чешуя покрывала тело и также спадала, оголяя кожу, и на ней росчерками проявлялись серебряные полосы. Небольшая, но ощутимая волна силы ударила в стены и погасла. Пламя полыхнуло, силясь поглотить тело, и погасло, сжигая остатки напряжения и стравливая остатки лишних эмоций…
— Лари спит, — Сира тихо просунула голову в приоткрывшуюся дверь. Она чувствовала всплеск, но за все время со своим драконом, она поняла одно — сам расскажет, если захочет; в остальное лучше не лезть. — Талли принесла обед. Будешь?
— Спрашивай, если хочешь, — он лежал в воде, оставив над водой лишь голову. — Сегодня это будет проще, тем более, что я уже начал отвечать на вопросы для леди Шай…
— Сём, — она подошла и присела рядом, кинув на теплый кафель подушку так, чтобы иметь возможность протянуть руку и чуть потрепать его по волосам. — За последние полгода я поняла, что для меня важнее ты, а не твое прошлое или еще чего-то. Если тебе проще рассказать Эру или еще кому-то, расскажи им. Главное, чтобы тебе самому было комфортно. А мое любопытство как-нибудь переживет без того, чтобы делать тебе больно.
— Спасибо… — он поднялся, чтобы поцеловать ей ладони. — Я не хотел от тебя что-то скрывать, но просто боялся, что это причинит вред тебе или Лари. Сейчас ситуация более спокойная, да и я… Проще стало как-то.
— Когда захочешь, можешь рассказать то, что считаешь нужным… Я всегда буду рядом и выслушаю, — она чуть коснулась кончиками пальцев его губ. — Как прошла встреча?
— Мне сложно даже осознать все, что на меня сейчас валится, но мне казалось, им этот разговор был очень нужен, — он пересел на край рядом с ней, уставившись куда-то вдаль. — Правда, кое-что я им так и не сказал…
Она положила голову ему на плечо, отчего кончик ее уха коснулся его подбородка.
— Расскажешь мне?
— Я побоялся говорить им, что под конец мать все же сломалась… — он закрыл глаза. — Мне показалось, это их добьёт, а терять живых просто так я не обучен…
— Мне кажется, ты прав… Иногда лучше что-то недосказать… Я не говорю — соврать, чтобы не травмировать больше, чем есть, — Сира внезапно улыбнулась. — Да уж… Замуж выходила за сироту, а оказалось, у него полно родственников.
— Ты же спасёшь меня от официальной встречи с ними всеми? Лорд Лиг хочет, чтобы я занял место матери в Совете Домов, а я… испугался. После Сейли я вообще не отвечал ни за кого… Порой, даже за себя.
— Ну… За нас с Лари ты показал, что вполне себе ответственный че… дракон? Или кто? Хм… Даже интересно стало… Понимаешь, у нас в любом случае будет выбор. Если я останусь как целитель в ЭЛС, фактически выберу путь эльфа. То есть нас ждет относительно скучная долгая жизнь, очень долгая, так как эльфы способны продлевать жизнь супругу до своей… А она у меня будет бесконечной… Можно пойти по пути Странников, как я понимаю, Вентор обязаловку отменил, но поговорить с ним я так и не успела. Может, можно будет как-то совмещать, тогда жизнь будет хоть и длинной, но уже не такой скучной… Можно будет отправиться и к драконам, но я не знаю, как работают драконьи союзы на продолжительность жизни. Выбор за нами…
— А что хочет для себя моя Леди?
— Я не знаю, Сём… — она перехватила его руку. — Как бы то ни было — это наша общая жизнь, и решать нам вместе. Согласен? К тому же, выбор можно и изменить… Мама, например, довольно долгое время была Принимающей Леди Ордена Странников, пока отец там служил, потом они оба перешли в ЭЛС. Пока мы живы, мы можем выбирать… Вместе.
— Ну у меня Дара нет, если не считать, что я могу Бегать… Я думал отталкиваться от твоих способностей.
— А разве ты не можешь выводить людей из Лабиринта или с Тракта? — уточнила Сира. — И ты считаешь это отсутствием Дара?
— Ну это разве дар? — он улыбнулся. — Ты можешь спасать людей, лечить, ходить между Мирами… А что могу я? Только любить тебя…
Она прикоснулась к его щеке.
— Ты себя недооцениваешь. Ты можешь спасать людей, что ты уже не раз делал. Спроси у Дарка, например, я думаю, он точно скажет. У Вентора тоже спроси, у Меина или Эра… Они тебе тоже много что смогут рассказать, — она коснулась его лба своим. — Если хочешь, я буду помнить вместо тебя, какие способности у тебя есть… А любить меня — это вообще что-то героическое, даже не представляю, как с этим справиться… Я вот никак не могу… Разве что, когда вижу свое отражение в твоих глазах.
— Ну у меня есть лишь один дар, и это ты…
— Ну, моя самооценка от этого взлетела до небес. А по правде, я уже сказала, что ты можешь. И я не могу же тебя у своей юбки держать до конца времен. Меня учили, что мужей надо отпускать… Но исключительно на работу.
— Ну… Видимо, для начала надо будет закончить учиться у твоего брата. Ну и как-то решить с тем, чтобы не отсыпаться после полного трансформа. Я заметил, что у остальных это немного не так работает. Как думаешь?
— Тут как и с исцелением: не знаешь схем приложения — после каждого будешь ничком валяться, несмотря на резерв.
Он улыбнулся ей, пытаясь спрятать за улыбкой волнение. Потребность высказаться натыкалась на стену из внутренних блоков, страхов и желаний.
— Тогда… — он спрятал своё лицо в её ладонях. — К каким крылатым с этим лучше обращаться? А ведь раньше крылатый для меня было почти ругательство…
— Честно, можно и к тем, и другим, но у Серебряных есть еще и курсы не для драконов, а для любых магов, в том числе и для целителей… Все меняется, — он провела рукой по его спине.
— Но Серебряные светлые… А какой из меня свет? Да и тревожить их я боюсь.
— У них и Темные учатся. Даже хаоситы. И знаешь, — Сира улыбнулась, — свет в тебе есть, кстати да… Хорошо, что напомнил. Надо же тебе объяснить схемы приложения Силы. Я тогда только одну успела…
Сейчас она была вполне спокойная, рассудительная целительница.
— Знаешь, когда мы сегодня говорили, мне казалось всё время, что меня там нет. Для черных я буду просто ещё одна выскочка, которому удалось запрыгнуть повыше. А для серебра… — он окунулся в озерцо, словно пытаясь смыть с себя что-то. — На ближайшие годы я буду лишь тенью их дочери.
— А мне кажется, ты и сейчас уже довольно неплохо сам по себе доказал, чего ты стоишь, а попытки что-то кому-то доказать обычно заканчиваются не самым приятным способом. Возьмем меня — попытка вылезти из «Ой, вы дочь Пресветлой» — это гарантированное выгорание, потому что эффективность, это не только Сила, это еще и опыт, а тут я не могу с мамой тягаться по независимым от меня причинам. Эр вон даже и не пытается, говорил, что как только перестал кому-то что-то доказывать — оказалось, что и способности свои собственные увеличились, а не только то, что есть у мамы. Может, просто не надо ничего доказывать и быть просто собой?
— Ты не поняла… Я о другом, — он снова сел на бортик и уставился в воду. — Я не Эр — мне все равно, что скажут за спиной, а вся моя репутация на Тракте тут похерена под ноль. Вопрос не в том, как я к этому отношусь, а как они. Что они смогут сделать, если будут обязаны?
— А при чем тут твоя репутация на Тракте? Прости, я немного запуталась. Видимо, потому что голодная… Пойдем поедим, и ты попробуешь мне все разъяснить… Или все же правы некоторые, кто говорит, что после рождения, ребенок забирает мозг матери… Тогда с разъяснениями нужно подождать пару годиков, — она улыбнулась.
— Помой, пожалуйста, мне спину… Там вроде теперь всё не так страшно… И пошли есть! — он повернулся к ней спиной, отгоняя воспоминания и пытаясь вновь улыбнуться.
Сира улыбнулась, обойдя за мылом и губкой.
— Если хочешь, могу попросить Малику найти тебе слугу… Но мыть тебе спинку все равно не позволю. Мое, — чуть слышно добавила она.
— Я случайно сегодня узнал, что она, оказывается, Леди… — задумчиво произнёс Сёма. — А к слугам я немного не привык, прости. Нет, в таверне была девка, которая убирала комнаты, но и только. А так чтоб персональный… Ты поверишь, если я скажу, что мне просить его будет стыдно?
— Малика? Ну, да… Ее отец тоже был Управляющим… Легендой, можно сказать… — Сира тепло улыбнулась. — Просто не все может выполнить Талли, она, конечно, славная девушка… Да и не персональный, обычно Малика на несколько комнат выделяет горничных, потому что, в основном, мы все же довольно самостоятельные и без слуг.
— Надеюсь, больше так вляпываться не буду, чтобы нужно было слуг звать и носилки доставать… — он поймал ее руку и, чуть подтянув, поцеловал мыльные пальчики. «Да и если вляпаюсь… Лекарства больше нет».
— Куда… — она игриво мазнула его мыльным пальцем по кончику носа, оставив там клок пены. — Повернись! А я-то как надеюсь, что мы больше никуда не вляпаемся…
Он послушно повернулся. Мысли роились, как мошкара, сменяли друг друга, а он не мог говорить. Замерев, словно ожидая от неё хоть какого вопроса, он опустил голову вниз.
Почувствовав какое-то напряжение, она все же аккуратно провела губкой по его спине, все еще боясь сделать больно. У нее постоянно создавалось впечатление, что она ходит по разбитому стеклу, а иногда сидит на пороховой бочке. И вот сейчас она словно замерла. Между готовой взорваться бочкой и осколками стекла на полу, выбирая менее болезненный вариант.
— Расскажешь? Про свою маму? — тихо, почти шепотом спросила Сира, делая шаг.
Он замер от услышанного вопроса, словно ему задели наспех зашитую рану.