Сири - 030. Грань (2/2)
Он весь в ушел в сплетение этих незамысловатых слов, поддержку огонька, успокоение его страхов. К моменту, когда отвар был готов, изумлённые эльфы могли наблюдать драконида, сидевшего на полу с закрытыми глазами и вычерчивающего в воздухе изменчивым пламенем старый эльфийский крест.
Когда состояние Сиры стабилизировалось, Эрлонд откинулся назад и прикрыл глаза. Хотелось растереть лицо руками, он только начал осознавать, что весь тот поток целительской магии, что только что был произведен, исходил именно от него самого. Рядом с ним присела Лис, касаясь его плеча и, как глоток живительной влаги, в него полилась сила от дочери.
И они оба заметили рисунок от драконида. Эр отследил направление к точке приложения и устало улыбнулся. Маленький дракончик тоже не останется беззащитным.
Сёма сжигал силу спокойно, ровно, нежно… и без оглядки на свой резерв. Пламя танцевало, горело, согревало, укутывая и успокаивая. Если бы они не были сейчас в землянке, наблюдавшие его могли бы сказать, что за спиной у драконида были распахнуты крылья… Одно — серебристое — укрывало Сиру и Лари. Второе — чёрное — прикрывало вход.
Внезапно все обрубили. И перед ним оскалилось злое лицо наставника:
— Ты на хера резерв внутренний сжигаешь, курица-переросток? Давно за уши не тягали? Мозг совсем в извилину ушел? Да и та вдоль спины…
— А что я сделал? — крылатый дёрнулся, выпадая из транса, и удивлённо посмотрел на старшего. — Теперь-то что не так?! Или спать тоже запрещается?
— Спать? Да ты до резерва силы почти сжег! Спать хочешь, могу снотворного вкатить, только что, зря половина ЭЛС на тебя силы потратило?
— Я не понимаю… — честно признался Сёма. — Я помню, мы поругались. Ну я вышел продышаться, а дальше было больно, и всё как в тумане. Помню, что петь начал… по привычке. Я всегда это пою, когда больно. Слов не помню, но помогает. Пламя было рядом, звало… А потом я уснул. Плохо, да? Нельзя было?
— Ох, ты ж бестолочь… Пойдем пройдемся… Лис, посиди с Сирой… Я этого идиота выгуляю, а то боюсь, разбужу еще кого…
Лис кивнула, садясь рядом с тетей, а Эрлонд довольно ощутимо потащил драконида за собой. Когда он поднялся следом, почувствовал, как его ощутимо повело, потом тряхнуло за шкирку и вытащило наружу. Как только старший его отпустил, Сёма, качаясь, встал на колени в ожидании любого наказания. Сопротивляться не было ни сил, ни желания… Да и в целом, он считал себя сугубо виновным.
— Ты вообще понимаешь, что чуть не сдох, да еще и своих за собой не утащил? Ладно, понимаю, вы поругались, псих накрыл, бывает, тем более с беременной жены, но помирать-то зачем?
— Я не понимал… Прости, да я и теперь не понимаю, что и как пошло… — он вжал голову в плечи, опустил, сгорбился. Он был готов к любому наказанию, лишь бы это не вредило Сири и Лари. — Я готов.
Элронд опустился рядом.
— Что ты не понимаешь? — эльфу дико хотелось курить, да хоть набрать травы и сделать из нее самокрутку, а потом плеваться.
— Ничего… Она говорила, что может меня чувствовать, слышит меня, понимает… А я только косячу. Я всё время пытался её оградить от этого… Я к боли привычен. А она подглядывала всё это время! Я пытался защитить, даже когда валялся после Хортона. Её привели тогда… Я хорохорился, как только мог, а она… Так не делают! И песню эту… — и он замолчал, бесшумно давясь слезами.
— Может… И ты можешь чувствовать ее… — Эрлонд, сглотнув, вытащил из ворота тонкое кольцо, висевшее на цепочке, почти такое же, как то, что сам Сёма надел на палец Сире. — Они же не просто украшение… Они передают эмоции, если надо при должной концентрации — слова, — Эрлонд сжал кольцо на цепочке, прикрывая глаза.
— То есть без кольца она ничего не подглядывала? — ошарашено спросил он. — Она сказала, что оно для связи. Я сообщения передавал… То есть, если я сниму его… Ей будет легче?!
Эрлонд едва заметным движением едва не припечатал Сёму, фиксируя руку на которой было кольцо:
— Даже не смей, слышишь! — взгляд был бешеным. — Ты их убить что ли хочешь?
— В смысле «убить»?! Кого? Зачем? — драконид замер.
— Жену свою и дочь… — Эрлонд продолжал сжимать кольцо в своей руке. Он бы многое, если не все, отдал за то, чтобы оно было не здесь, на цепочке, а на руке женщины, которой предназначалось.
— Если снимешь… Она же подумает, что ты погиб… Что думаешь, будет от этого с Сирой? А вашей дочерью?
— Я не знал… — он судорожно сглотнул. — Я думал, что это как наши браслеты дальней связи… Ну и просто отметка «моё!»
— Незнание не освобождает от ответственности, — проговорил эльф, еще раз взглянув на кольцо и пряча его обратно. — По молодости много глупостей совершали все, но, пожалуйста, не повторяй их снова, — Эрлонд встал и устало отошел на край поляны под деревья, смотря куда-то вдаль.
— Можно подумать я от приговора бегу… — крылатый сплюнул в траву, но позу не сменил. — Лучше объясните, что с этим делать? И как…
— Как жить с этим? Да как хочешь, — рыкнул Элронд. Захотелось снова взять за шкирку и оттаскать, как нашкодившего котенка. — То есть сам ты решения принимать не хочешь? «Скажите как, прикажите, накажите», тьфу на тебя! Слушать даже противно! Самому подумать? Или так проще потом от ответственности сбежать? «Ну как так Эр сказал», — и отмазался? Ответственность — это иногда на всю жизнь, а не пару раз получить плетью. Посмотри на себя, ты же свободный, имеешь право выбора, а ведешь себя, как раб… Что бы на это сказала твоя мать? Она тебя этому учила? Бегать от ответственности за свой выбор?
Пламя вспыхнуло резко, поглотив драконида полностью.
— Я. Спросил. Что. Делать, — медленно проговорил он каждое слово отдельно, пытаясь унять пламя и дожигая остатки сил. — Не я эту херню делал, не я её чаровал. Я понятия не имею, как оно работает. Не можешь научить — катись к Четверым! Не хочешь? Ответственности он меня учит…
Сёма заткнулся, поняв, что дальше он будет бить ногами по живому, а Эр ещё нужен. Живым. Хотя бы Сире…
— Так прямо говори, что хочешь услышать! Да никаких секретов в работе нет! Есть просто любовь! Думаешь, я боюсь умереть? Да я умер, — он резко вздохнул, снова доставая из выреза кольцо, на этот раз сорвав цепочку. — И все, что осталось, ты это хоть понимаешь? За долгие и такие короткие почти тридцать тысяч лет, а ты через пару месяцев уже лапки поджал. Ты не знаешь, что такое просто любить…
— Может, вашей любви и не знаю, но что с того? Думаешь, я выжил из-за какой-то вашей любви? Или думаешь, я из-за нее бегал? Кроме вашей всякой любви есть другая! Жизнь называется! Вертел я вашу хрень на всём чём можно! Я знал лишь одно понятие «любить» — жить! Не предавать, защищать, верить и, если надо, умереть. Этому не нужны ни кольца, ни обучения, ни показуха! Это может каждый… С рождения. Если этому надо учиться — это не любовь…
— Только вот оказалось, что для того, чтобы защитить свою беременную жену, этого оказалось недостаточно. Ты хоть своим мозгом понимаешь, что у Сиры едва выкидыш не случился? Или это тоже ты вертел на всем, чем можно? — Эр махнул и просто ушел. Было невероятно больно. Он же и этого идиота полюбил…
— Напридумывали херни вместо того, чтобы жить… — Сёма попытался встать, но не смог. Дёрнулся и завалился на бок. Лёжа на холодной земле, он смотрел, как плывут облака, и тихо плакал. Сёма закрыл глаза. С внутренней грани век на него смотрел Лабиринт, а у него не было сил даже встать.
— Думаешь, эльф, я хотел жить до неё? Думаешь, я её не люблю раз ещё жив? Ты правда думаешь, что я не выбирал? Я не знаю вашего мира, но только вот мой мир заканчивается тут, на Сири… — и он провалился в забытье.
Вылезшая посмотреть, чем дело кончилось, Лис сначала нашла драконида, напрягшись, она даже смогла его отволочь в землянку, правда вот поднять и уложить на кровать сил не было, поэтому остался он валяться рядом с кроватью Сиры. И пошла искать отца.
— У нас тут война идет… Начальник, — последнее было сказано с сарказмом.
— Знаю, если бы не она, давно бы шагнул с этого обрыва.
— Ну, да… Так же проще.
Эрлонд замер, совсем недавно эти же слова он говорил Сёме.
— Вот скажи, почему я вечно срусь с теми, кого люблю?
Лис пожала плечами, подошла сзади и обняла отца:
— Потому что любишь…
Эрлонд повернулся, обнимая дочь:
— Прости…
— Я правда стараюсь, — тихо ответила дочь, уткнувшись в отцовскую грудь и вдыхая такой успокаивающий и знакомый с детства запах.