Сири - 030. Грань (1/2)
На улицу Сёма выскочил, точно ошпаренный. Всё, что он понимал, осознавал и чувствовал, настолько перемешалось и спуталось, что от внутренней какофонии ему было больно. Его трясло так, что он, сделав пару шагов от входа, рухнул на колени. Попытка успокоиться ни к чему не привела. Его накрывало волнами страха, боли, отчаяния вперемешку с чем-то совсем другим — оттого ещё более страшным. Сёма заставил себя собраться с мыслями, подняться и быстрым шагом попытался уйти прочь от землянки искать наставника.
Рядом тут же материализовалась Лис.
— Чешик, ты чего такой странный? — сама эльфийка по виду тоже была не в лучшей форме: круги под глазами, резкие движения ушками.
— Эр где? — огрызнулся он. — С тобой-то что?!
— Спит он, — она мотнула головой. — Да ничего… просто неприятные воспоминания, не обращай внимания, я ж из этих…
— Из этих, из тех… Тоже подглядывать любишь?!
— Да надо больно, делать мне больше нечего, чем за тобой подглядывать. Мне отслеживания хартши хватает.
— Любишь хаоситов постарше, значит… — он зло отвернулся и с размаху ударил по ближайшему дереву. Кулак резко вспыхнул изменчивым пламенем и погас, но успокоения физическая боль не принесла. — Лучше отца найди, пока все целы…
— Чокнутый! — воскликнула она, но почти сразу исчезла среди веток деревьев.
— Зато живой! — гаркнул он в окружающую пустоту. — Или прикажешь сдохнуть?!
Но ответом ему была тишина. Только спустя несколько минут откуда-то сверху спрыгнул немного заспанный Эрлонд.
Сёма так и стоял, всё ещё держа кулак на месте удара. Какофония внутри менялась, разрасталась, но гаснуть не желала. Самоконтроль испарился, и теперь уже ему казалось, что всё вокруг идёт рябью. Ему казалось, что он, если не кричит, хотя бы говорит, но звук не шёл. Наставник сделал шаг и коснулся его плеча.
То ли от неожиданности прикосновения, то ли от всего пережитого Сёму качнуло. Едва удержавшись на ногах, он продолжал отрицательно мотать головой, шепча себе под нос бессвязные слова.
— Драконенок, ты чего, что случилось?
«Что-то с Сирой?» — Эрлонд не договорил, если бы с сестрой что-то случилось, то тут было бы другое.
«Правда?» — спросил кто-то внутри, тот, кто не хотел больше терять родных.
— Лис, иди посмотри, как там Сира, — тихо приказал он дочери.
— Нельзя… Я не хотел! Она подглядывала! Это было. Моё! Нельзя трогать… Больно… Ей нельзя. Смотреть нельзя… — Сёма тряс головой, пытаясь прогнать, побороть что-то стоявшее вокруг.
Эрлонд перехватил его плечи, чуть встряхнув, заставляя смотреть на себя.
— Кому нельзя и чего нельзя? И кто подсматривает, объясни нормально…
— Сири… Она подглядывает. Мне больно. Ей нельзя смотреть… Я не знаю, не понимаю… Просто больно… — он медленно осел на землю и расплакался.
— За чем подглядывает и как? — пытался добраться до сути Эрлонд, медленно дыша. Эльфу пришлось сесть вместе с ним, обнимая и прижимая к себе.
— Не знаю я. Чувствует меня, говорит, песня эта… Не понимаю я! — драконид поднял глаза на наставника, и они полыхнули.
— Ну и, а ты против, чтобы жена тебя понимала? А ты сам-то понимать хочешь? Что ей нужно не нужно. Ну ты чего, — Эр чуть улыбнулся. — Драконенок…
— Нельзя подглядывать! Ей будет больно! Нельзя другим больно делать! Её любить надо, а подглядывать нельзя! — как заведённый, тараторил он, пытаясь отстраниться.
— Да никто не подглядывает, успокойся, передаются только некоторые эмоции, не образы, не слова. Они только, если ты сам хочешь их передать…
— Ничего я не хочу передать! Не надо ей знать! А она подглядывает! И мне больно… Все они… Не хочу!
В этот момент из землянки высунулась испуганная Лис.
— Пап… — это обращение было по-детски беззащитным, как часто зовут дети после приснившегося кошмара самого близкого и родного человека. — У Сиры кровь…
— Эшель, — выругнулся Эрлонд, быстро вставая.
Огонь резко погас, слова застряли в горле, и на пару тягучих секунд Сёма замер, словно лишившись сил. В голове внезапно стало тихо. Медленно повернув голову вслед наставнику и увидев перепуганную Лис, Сёма вскочил и направился следом.
Эрлонд стоял у кровати Сиры, приклонившись своим лбом к ее.
— Котенок, все хорошо… Ну ты чего, зачем волнуешься? — рядом лежала использованная капсула и шприц-пистолет, как раньше они объясняли, для введения в кровь различных, обычно медицинских веществ.
Эрлонд привстал, поворачиваясь ко входу:
— Лис, сделай отвар! — траву он уже успел достать из их аптечки. Сёму он, казалось, начисто игнорировал.
Эльфийка протиснулась вниз, и внезапно стало очень тесно; она без слов быстро пошла на кухоньку ставить кипятиться воду.
Эр снова вернулся к сестре, аккуратно разворачивая из позы эмбриона, в которую до этого она пыталась свернуться, кладя одну руку ей на грудь, вторую на живот.
— Сири… — тихим голосом позвал Сёма; аккуратно протиснувшись к кровати, он замер. В голове было пусто, а единственной оставшейся эмоцией остался только страх. — Лучик… Что случилось? Что с тобой?
— Не мешай, — резко отдёрнул его Эрлонд, сдерживаясь из последних сил, чтобы не прибить драконида. — И успокойся! Иначе я их не вытащу. Никто не вытащит!
— Это из-за меня? — тихо спросил Сёма, вытравливая из себя все эмоции, кроме любви. Любви к Сире.
Эрлонд не ответил, сосредотачиваясь на сестре и племяннице.
Позади замерла Лис с ошарашенными глазами. На какой-то момент ей показалось, что от отца исходит волнами такой поток целительской магии, который превышает даже поток Пресветлой. И только легкое шипение напомнило ей о кипящей на кухне воде, и она рванула делать отвар.
Сёма ошарашено смотрел на суматоху. Отойдя, он опустился на пол в ногах жены. Он не понимал произошедшего, не видел связи. Ему казалось, что его обманули, оболгали, выставили, как игрушку на обозрение, а он все равно любил Сиру! И ей из-за него было плохо… Он боялся даже дышать, даже думать… Не боялся он только любить.
Внутри Сиры все разрывалось от боли, и она не могла уже разделить свою и чужую, не хватало сил, но что-то упорно пыталось сражаться. Кто-то убеждал ее делать это — стоять до последнего. Это не напоминало последствия истощения, которые были некоторое время назад, хотя, казалось, целая жизнь прошла. У этого кого-то было не только имя, а почти сознание. И невероятная сила и желание жить. Маленький нерожденный драконид уже сейчас пыталась бороться за свою жизнь.
Где-то рядом — вот-вот руку протяни — билось пламя. Оно звало на помощь, искало, где спрятаться, оно боялось… Сёма и сам не заметил, как стал шептать старые слова, покачиваясь. Молитва Четверым лилась тихим ручейком, сплетаясь, укрывая, кутая и защищая новое, неокрепшее, дрожащее, но уже крылатое пламя.
Маленький драконид откликнулся на пришедшее тепло легким касанием и учащенным биением крохотного сердца.