Сири - 029. Недопонимание (2/2)
— Я… — он быстро проглотил содержимое ложки. — Не знаю… Боюсь оставлять его одного.
— Из-за Лис? — она потянула его нормально сесть.
Плюхнувшись рядом с ней, он подставил довольную морду и зажмурился.
— И из-за неё тоже. Хотя они сейчас на улице вроде нормально говорят. Посмотрим…
Она подсела ближе и слизнула пару капель соуса. Он резко дёрнулся и посмотрел на Сири с удивлением, а потом, расслабившись, улыбнулся.
— Прости… Это было неожиданно. Я вспомнил! Я же тебе душ обещал! — и он подорвался вверх.
— Подождет душ! — она задорно улыбнулась и снова поднесла ложку к его рту. — Еще ложечку…
Он проглотил содержимое с азартом в глазах.
— Единственное, что не знаю, как сделать, — это как замаскировать… — извинялся он, проглатывая очередную ложку. — Но я могу его собирать и убирать по требованию!
Она снова сцеловала капельку с подбородка, поглаживая его щеку.
— Мне кажется, стоит обождать… Тебе надо отдохнуть.
— Да, любимая… Я знаю, что ты права. Сейчас доем и украду тебя дальше отдыхать… — он жадно заглатывал еду. — Только сначала всё же проверю Эра.
— Только сначала доешь, — она почерпнула еще ложку.
— Кажется, кто-то пытается подражать Молли и пытается колобковать своего дракона, — промурлыкал он, не прекращая кушать.
— Ну, до мастерства Молли мне еще идти и идти. Не думаю, что когда-нибудь его достигну… без должного стимула. И не одной же мне колобковаться, — она коснулась своего животика, продолжая скармливать мужу еду ложка за ложкой.
— Двое на одного — это нечестно! — он рассмеялся, поднимая обе руки. — Я буду вынужден сдаться!
Она наклонилась, обвивая его шею руками и целуя в губы. Он не мешал, наслаждаясь каждым мгновением, хоть и понимал, насколько всё быстротечно. Страх снова всё потерять, хоть и оставался на задворках сознания, но уже не вылезал так часто. Новые проблемы и хлопоты убедили его, что так просто он уже не отделается. Оставалось только жить и идти вперед.
Опустив руки, Сёма аккуратно обнял ладонями ее живот, зажмурился и чуть отстранился.
— Как Лори, сильно не досаждает?
Он чувствовал, что ее дыхание сбилось с ритма, когда она отстранилась от него.
— Нет, что ты, она чудо, как и ее папочка, — Сира снова улыбнулась тому, как муж часто путает имена.
— Вот и славно… — усталость еще пыталась брать своё, но он не давал ей прав. — Можно мне еще тарелку? И надо проверить брата!
Сира улыбнулась, накладывая еще одну тарелку и подсаживаясь ближе:
— Открой ротик, сейчас залетит жучок! Бж-ж-ж! — озвучила эльфийка летящую ложечку.
— Ты на мне тренируешься что ли? — он прыснул со смеху, едва не расплескав содержимое. — А можно, пока я буду спать, ты не будешь меня пеленать? Вдруг война, а я с соской!
— Как это без пеленания? А кто соски будет тестировать?
Она уже подготовила следующую ложку.
Сёма отнял у жены ложку и посмотрел максимально умоляющим взглядом. Внутри закипала обида, но он сам не до конца понимал, на что именно.
— Любимая… Пожалуйста! — отставив тарелку, он встал и обнял её. — Не испытывай моё терпение… Я никогда им не отличался. Прости…
— За что? — она не понимала, что сделала не так, она просто хотела о нем позаботиться. — Тебе не нравится? — она обиделась, но, скорее, на себя за то, что не может понять, как сделать приятно любимому человеку, и, спрятав лицо у него на груди, тихо произнесла. — Я просто хочу сделать приятное… Как я сама умею, как было бы приятно мне…
— Я не совсем маленький и уж тем более не лежачий… — тихо буркнул он. — Ты что, хотела, чтобы тебя кормили с ложечки?! Тебе правда это было бы приятно?! Но… Это же так… Унизительно? Вроде правильно сказал… Словно ты ни на что не годен…
Сира, не отрывая головы от его груди, покачала головой.
— Ты что… Это же просто проявление заботы, а иногда… — её ушки покраснели, — вообще прелюдия к… В общем, я хотела просто попробовать, но, как оказалось, это была не слишком удачная идея. И ты меня даже не поцеловал!
— А… прости, — он опустил виновато голову. — Я не понял… Но я исправлюсь! То есть, когда ты меня лижешь или кормишь с ложечки, это ты меня так дразнишь и любишь… Так?!
Ее ушки чуть щекотнули его подбородок:
— Ага… близко, ну, думаю, что так… Я просто не всегда умею выразить чувства словами. Показать могу, а вот полностью описать — нет, — она чуть подняла голову, смотря ему в глаза и робко улыбаясь. — И я не лизала, а сцеловывала!
Сёма лишь виновато выдохнул и поцеловал её, мучительно думая о разнице воспитания, сред обитания и описании разных житейских моментов. Правило о том, что извиняться лучше поцелуями, ему по секрету рассказала еще сестра. Теперь же он его не просто проверял — нагло использовал!
Сначала Сира поплыла в его объятьях, расслабляясь, отвечая, затем в ней что-то словно щелкнуло, и она отстранилась:
— Ну не нравится, не целуй! — его внутренняя борьба отозвалась в ней, вызывая обиду.
От ее фразы он опешил и стушевался окончательно.
— В смысле «не нравится»?! Я же… боялся, что это тебе не нравится или что ты подумаешь, что я так подмазываюсь… Или… Я не знаю что ещё. И вообще… Это же я не понял, что ты хотела, а ты просто меня любишь. Ну не умею я с девчонками общаться! — он был готов уже даже просто встать и уйти, лишь бы не косячить еще больше, потому что боялся, что теперь она, обидевшись, прогонит его прочь с концами.
Сира сжалась от его слов, словно он ее ударил, и попыталась сдержать слезы:
— Извини… Просто я чувствовала, что ты… как-то странно воспринимаешь, словно обязанность, а я не хочу тебя заставлять ничего делать против твоей воли…
— А… А разве нет традиции извиняться поцелуями? — в голове ехидно засмеялся голос сестры. — Я думал, так положено, что, если хочешь извиниться, обязательно надо поцеловать…
Сира слабо улыбнулась:
— Можем ввести, — она приподняла голову, поцеловав его в подбородок.
— Ну… Нет! Не хочу! — он ответил на ее поцелуй своим робким поцелуем в губы. — Тогда мне придется косячить еще больше, чтобы чаще целовать…
Снова робкая улыбка, прикосновения и легкий отзвук обожания по их связи. Целый спектр эмоций, возникающий где-то в глубине ее сознания от одного лишь прикосновения к его коже.
— Согласна… тогда нужно придумать, по каким поводам можно целовать…ся… Или повода вообще не нужно?
— Повод нужен, а то мы так с голоду помрем, если будем целоваться без повода, — промурлыкал он ей на ушко. — Прости… Я просто боюсь, что сделаю что-то не так. Что мозги сорвет и я не сдержусь… Наврежу тебе или малышке… А я не такой сильный, как могу показаться… Мне проще так.
Её ушко чуть дернулось в ответ, краснея. Казалось, Сира после его слов была готова броситься ему на шею и зацеловать до смерти, при этом довольно хихикая, но она лишь провела по его скуле еще раз, с нежностью смотря в глаза.
— Ты у меня самый лучший, это я у тебя дурында…
— Нет, что ты. Это я косячу… Я же не могу тебя понять. Не могу сделать, как ты хочешь и… Боюсь вас потерять. Положи еще кушать, а то я, пока строил, поесть забыл… Пожа-а-а-алуйста! — он взял ее за руки, нежно поцеловал каждую ладонь и спрятал в них лицо. Этот простой жест успокаивал его, грел, и в его восприятии он и был тем самым простым и надежным способом сказать «я люблю…», но как объяснить это ей, он не знал.
Сира на мгновение прикрыла глаза, погружаясь в теплоту его эмоций, которые он сейчас демонстрировал через их связь; купалась в них, отчего на её лице расцвела теплая улыбка, а руки погладили его подставленное лицо.
— Моя Леди больше не сердится на меня? — он сам не понимал, почему его это успокаивало, словно убаюкало теплом и нежностью. — Я правда не всегда понимаю тебя. Иногда мне кажется, что я смог понять, почувствовать… Но потом выходит, что это всё лишь мои страхи… Я не хочу вас терять, мой лучик…
— Твоя леди на тебя никогда не сердится, Страж Рассвета, уж тем более до такой степени, чтобы прогнать, да и с разводами у эльфов так себе… Не разводят. Так что придется тебе жить с этим осознанием, — она посмотрела на свое кольцо. — Подожди, ты что, не воспринимаешь мои эмоции? Странно, я вот твои прекрасно чувствую…
Сёма словно провалился в бездонную пропасть. Нет, он не собирался ничего скрывать или лгать, но сам факт, что она его читает с его же листа, вызвал в нем приступ нескрываемой паники.
— Я… Ну я вижу, когда ты смеёшься или плачешь… — начал он как-то совсем неуверенно, смотря на нее с отчаяньем в глазах.
Она вздохнула:
— Закрой глаза, я постараюсь показать…
— Нет! Не надо! Не смотри! — почти вскрикнул он. — Я не хочу! Я и так пытался сделать, чтобы тебя это всё не касалось, не было грустно, плохо, больно. А ты… Почему?! Зачем?! Ты… Подглядывала!
И он, опустив голову в подставленные ладони, просто расплакался. Больше ему нечего было сказать.
— Я не подглядывала… Прости, Сём, пожалуйста, поверь, — она обняла его, прижимая к себе, как обычно делают матери, и тихо стала напевать старую эльфийскую колыбельную, которую ей когда-то давно, в самом детстве, пел отец.
Она прикрыла глаза, сосредоточившись на собственных ощущениях: это было почти так же, как лечить кого-то, отделяя от себя энергию. К тихой колыбельной добавился очень частный звук, почти шум сердцебиения.
Сначала Сёма попытался вырваться, дёрнуться, но испугался, что сделает ей больно, а в момент, когда Сира запела, ему и вовсе стало не по себе. Он замер в ожидании чего-то страшного.
— Подглядывала… Точно… — пробормотал едва слышно он. — Эту песню мне только один человек пел. Ты знать не могла…
— Ее пел мне отец, когда я маленькая болела… — тихо проговорила Сира. — Не веришь — спроси Эра, он ее тоже знает.
Она продолжала его легонько поглаживать.
— А мне мать… Правда я никогда слов не понимал, но она часто меня ею успокаивала… — его трясло, страх липкий и приставучий совсем не желал покидать столь благодатную жертву. — Я, кроме как от неё, больше нигде и никогда и не слышал…
— Это эльфийский, о маленьком эльфе, который не хочет спать, но он должен спать вместе с засыпающей природой…
— Я не эльф… — всё ещё нервно, но уже успокаиваясь, пробурчал Сёма. — Можно мне выйти? Подышать… Трясет немного. Не подглядывай…
Сира кивнула, выпуская его из объятий. Несмотря на то, что было плохо, больно, скорее, даже на себя саму, ей с детства вбивали одну простую истину.
Любишь — отпусти.
Отпусти Ходить, выбирать свой Путь. Если любишь — принимай, каким есть. И она приняла, постаралась понять, но почему-то наоборот сделала только хуже. Не подглядывай… Но как? Если он — единственный ради кого ее сердце бьется? Как выкинуть из головы, если вся она тянется к нему?
Когда Сёма вышел, Сира подтянула коленки к себе, насколько позволял живот и, раскачиваясь взад-вперед, уходила все глубже в собственную боль.