Сири - 003. Моя комната, моя кровать и мой дракон... (1/2)
Он видел сон: старые стены замшелого Лабиринта вновь были покрыты блёстками зари. Она стояла в самом сердце Пути. Она ему улыбалась.
— Гончие никогда не смогут взять твой след, братец… Они умеют бежать, но только лишь ты знаешь ради чего…
Он попытался дотронуться до неё, но она отпрянула назад. Лунный луч, ставший лестницей, вёл из сердца Пути куда-то наверх, звал, манил за собой. Он шагнул… Тепло обняло и обволокло его со всех сторон. Лёгкий бриз дразнил лицо, принося цветочные нездешние ароматы.
— Мы не решаем, что ждёт нас дальше, братец… Но можем выбрать тех, кто будет нас ждать…
— Сёма, — донеслось откуда-то.
— Тебя ждут… — сестрёнка улыбнулась ему и развела руками. — Ты и так сделал для меня больше, чем я могла бы просить… Иди же… Когда Четверо призовут тебя… Я хочу, чтобы тебя провожали внуки!
Она исчезла. Лунный луч распался радугой, назойливо елозящей по верхней грани век…
Кажется, окружающие запахи были незнакомыми, как и мягкая перина была слишком мягкой. А рядом ощущалось что-то тёплое и нежное.
— Сём…
Он с трудом открыл глаза. Зрение отчаянно пыталось сфокусироваться хоть на каком-то пятне.
— Это или скверно, или паршиво, или… Я уже умер. Тогда, возможно, ещё ничего… — и почувствовал, что его снова обильно поливают слезами.
— Ты меня так испугал! — сквозь всхлипы донесся голос. Самым ярким пятном оказалось остроконечное ушко.
Назойливое мигание света его чертовски раздражало… Правда, потом он понял, что сам непроизвольно моргает. Всхлипы он определил как знакомые, но взгляд смог зацепиться за эльфячью девчонку далеко не сразу.
— Тише, дурочка… Ну чего ты, я же обещал…
— Обещал он, — донеслось немного сварливо. — Пугать до смерти тоже обещал?
— Не до твоей же… — под рукой он нащупал копну золотистых волос.
Тёплые руки его немного приобняли. Судя по ощущениям, на ней был не тот походный комбинезон, а что-то более воздушное. Наверное, то, что в некоторых местах зовётся платьем, а в других — сорочкой. Всё зависит от точки зрения.
— Ты прости, я, кажется, порвал свою походную одежду… Ты же не будешь против, если я… кхм… пока похожу в простынке? Я, честно, отработаю и даже постираю… — почему-то это сейчас казалось ему самым важным. — Правда тому выскочке сначала в рожу плюну… Если прикажешь, его тоже постираю… Не, ну а что он… Уши отрастил, а мозги не смог? Он же тебя должен любить, беречь… Хмарь бледная…
Внезапно всхлипы затихли, чтобы продолжиться смехом.
— Я достала для тебя одежду. Всё в порядке… А вот постиранный Эр… Даже не знаю, — она снова разразилась смехом, представляя себе вид братика. Его снова окропили слезами, но на этот раз от смеха. — Да и уши ему мама обещает купировать.
— У вас тоже это практикуют, чтобы сил лишить? — наконец, зрение решило выдавать достаточно четкую картинку.
— Нет, чтобы мозги вправить, — Сира улыбалась, на её лице всё ещё были следы слёз, покрасневшие глаза и чуть покусанные губы.
Платье эльфийки не скрывало ни точёной фигурки, ни молочной кожи, а когда она встала с кровати, на которой до этого сидела, — очаровательных ножек.
— Тебе мама не говорила, что приходить в комнату к голому мужику в таком виде может быть чревато? — правда, он не знал в чем выражается это «чревато», но сестре так говорили за слишком вольные наряды. Он оценил хрупкость и точёность фигурки, осознавая какая сила хранится в этой кажущейся хрупкости.
— Хм… Учитывая, что это моя комната… нет, — покраснели у неё ушки или нет — с такого расстояния было разобрать трудно. Она отошла к шкафу, что-то забирая оттуда.
— Братика на тебя не хватает… — он попытался привстать на кровати, но сил ещё явно не хватало. Вдобавок от напряжения жгучей болью отдало в виски. — А можно, Леди… Попросить покормить раба в долг? Я не привередливый…
Она чуть нахмурилась.
— Лежи. Тебе ещё нельзя вставать. Зря что ли тебя лечила? Еду чуть позже принесут, — она, кажется, что-то не договаривала.
Он откинулся на спину. Молоточки в висках сразу же притихли.
— Слушай, Сири… Я надеюсь, тебе из-за меня не влетело?
— Нет. Но… Сём, прости. Я, не спросив у тебя, кое-что сделала, — она чуть покраснела.
Сира подошла. В руках у неё была какая-то, явно мужская, одежда темного цвета. Ему внезапно представилось, как она обмеривает его спящего… Всего!.. Слегка опешив от нарисовавшейся в мозгу картины, он густо покраснел так, что даже чешуйки высветились. Мозг услужливо подсказал, что для неё это могли делать и слуги, но, несмотря ни на что, ему хотелось, чтоб она делала это лично.
— Как прикажете… Госпожа? — он, стесняясь, отвёл взгляд.
— Понимаешь ли… Проблема в том, что вся остальная база считает тебя моим… — она кашлянула. Да уж, родителям это говорить было проще. — Женихом…
— Ты… — смысл сказанного был и прост, и сложен одновременно. — Как только Гончие придут за мной — твой обман вскроется. И тебя не отдадут за раба, кем бы он ни был. Максимум, если вы позволите… Вы можете выкупить меня. Прости меня… — он постарался не смотреть в её сторону. Отвернувшись, он закрыл глаза и мысленно пытался успокоить внутренний крик.
— За что? Это же я сделала выбор… За тебя.
«Будь я вольным, думаешь я б отказался?»
— Это нормально… Правда, ты забыла предупредить моего Хозяина.
— Мама договорится, не думай об этом, тебе нужно выздоравливать.
Сира положила вещи около подушки и снова присела на кровать, беря его руку в свою.
— Если бы я принадлежал Лорду Аргестеру… Алан, если почует, что другому что-то нужно, не отдаст даже трупа блохи… А я ему и так, как кость в горле… — отнимать руку не хотелось, но осознание, что всё хорошее кончится сразу, как он выздоровеет, кричало, что лучше не привыкать и не привязываться.
— Моя мать — Глава Эльфийского Лекарского Союза, Пресветлая. Боюсь, этой костью, твой Алан подавится…
— И что я не встретил какую-нибудь рыбачку? — усмехнулся горько Сёма. — По крайней мере жрал бы уху, а не думал как теперь тебя из ж… Ситуации вытаскивать…
— Меня? А меня-то зачем? Меня ты уже вытащил, — она снова улыбнулась, потрепав его по щеке, он с трудом удержался от того, чтобы потянутся следом за лаской, отчетливо понимая, что это может оборваться в любой момент.
— Какое вытащил, если ты сейчас баснями кормишь голого и голодного чужого раба? Прячешь его в своей женской комнате и ещё бегаешь перед ним так, что я скоро точно поднимусь с кровати…
То, что только частично, драконид решил вслух не поговаривать.
Она посмотрела на свое домашнее платье и пожала плечами, ничего предосудительного в нем не найдя. Встала с кровати, выдохнув, и вышла за дверь.
Оставшись наедине с собой, он вновь попытался хотя бы сесть, но даже приподняться на локтях стоило ему огромных усилий. Мысленно проматерив печать, он попытался повернуться на бок. Напряжение, переходившее в головную боль, дико жрало остатки сил. На повороте он осознал, что силы кончились. Но хотя бы теперь он видел часть комнаты, а не большую часть потолка.
Комната была светлой. И очень девчачьей. Другие слова подобрать трудно. Дело даже не в цвете (розового было совсем мало), больше бежевого, немного серого, но вот мелочи, вроде оборок на занавесках или ажурного платочка, лежащего рядом, на прикроватном столике — это все демонстрировало, что тут хозяйка, а не хозяин. Да и запах. Запах был девчачий. И Сиры.
Вдох, выдох… Всё требовало сил, а он пытался их сэкономить… Наконец, он решил, с него хватит. Сместив уютное одеяло, он попытался резким толчком сесть. Голова подло закружилась, но рефлекторно он все же прикрылся. Вставать было явно рано — в этом его Сири была безусловно права. Его Сири… С каких это пор он позволял себе такие вольности, пусть даже в мыслях? Но теперь у него не было не только сил, но и желания поправлять себя…
Дверь в комнату открылась, и в проёме показался поднос, а следом за ним — Сира. Вместе с подносом комнату заполнили соблазнительно вкусные запахи. Девушка улыбалась ровно до того момента, пока не увидела, что он сидит.
— Ляг немедленно! — она поставила поднос на ближайший к ней стол и шагнула к Сёме.
— Лёжа кушать не удобно! — выпалил он с удивительной даже для себя прытью.
Сира покачала головой, наклоняясь и доставая ещё одну подушку.
— Ложись, — она подложила к изголовью её, и, склонившись уже над ним, дотронулась до плеча, — ну или садись, но чтобы не без опоры.
И тут он понял: и насколько она была права, и что влип… Одновременно. Близость тела с лёгким ароматом не то трав, не то духов, запахи с подноса и лёгкий шелест её платья — это все будоражило, сводило с ума! А у него кончились силы… И даже чтоб передвинуться к заботливо сложенным подушкам нужно было усилие. Подняв руку, он аккуратно отвёл прядку, упавшую ей на лоб, за ушко. Слегка пощекотав кончик её уха, он улыбнулся и тихим вкрадчивым голосом спросил: