Часть 3 (2/2)

Хан смотрел на застывшего Минхо, который прожигал экран взглядом и чувствовал, будто умирало что-то внутри.

— У нас абсолютно нет ничего общего, — равнодушно поддержал Джисон, переведя взгляд на экран. — Мы вне камер даже не разговариваем. О каких отношениях может идти речь?

Все сидящие прекрасно понимали, почему Джисон лжёт. Для большинства не секрет истинные чувства Хана, хоть он и старательно всё скрывает. Ни у кого нет сомнений, что эти двое предназначены друг для друга, может не сейчас, может немного позже, но они будут парой обязательно. Просто Минхо ещё не созрел.

Бан Чан и Чанбин дружили с Джисоном ещё со школьной скамьи и знали его, как облупленного. От их взора не ускользнул тот момент, когда в жизни младшего появилась первая любовь. Пацан на час выпал из реальности, когда порог их агентства пересёк Ли Минхо. Они никогда не разговаривали об этом на прямую, но не прекращали умилятся над тем, как Хан отшучивался, пытаясь скрыть истину.

Феликс стал единственным, перед кем Джисон проболтался, случайно упомянув в разговоре Минхо, назвав его «любимый». Младший Ли после этого сутки преследовал Хана, пока тот не раскололся.

Хёнджин на себе лично испытал силу ревности Джисона. После изнурительной тренировки по своей глупости Хван повис на плече Минхо. Хан тогда чуть не сломал ему за это палец «случайно». А после, несколько месяцев подряд, ловил на себе злобный взгляд из тёмного угла, внимательно следящий за каждым его движением. Хоть и прошло с того времени много лет, но он до сих пор уверен, что если приблизится к Линоу ближе чем того требует хореография, то Квокка отгрызёт ему что-то жизненно важное.

Самые разумные и младшие члены семейства тоже давно догадались о чувствах Джисона. Он стал для них чем-то вроде пособия. Ведь никто из них в самом начале не испытывал этого «особенного» чувства, а песни о любви не редкость в их репертуаре. Будучи подкованными такими качествами, как внимательность и анализ, они изучали поведение Хана, благодаря чему знают наверняка: чувства не угасли и пылают, как никогда.

Все как один поддерживали парнишку, который не умеет скрывать свои чувства, хоть и пытается. Если они что-нибудь не предпримут, то что случиться с «вечным двигателем» их команды?

— В интервью вы утверждаете совсем другое, — вставил своё слово директор.

— Это работа, шеф. Мы должны привлекать к себе внимание любыми способами, — Бан незаметно пнул младшего под столом, заставляя закрыть свой рот, так как он не всегда контролирует то, что из него вылетает.

— Вы все прекрасно исполняете свою работу. Я очень всеми вами горжусь. Но всё же настаиваю на том, чтобы вы перекрыли кислород дому-Минсонов. Надеюсь, вы понимаете о чём я? Ваш менеджер проследит, чтобы наводящих вопросов в интервью не появлялось и компрометирующих миссий тоже. И вы двое, — он сурово глянул на Минхо и Джисона, сидящих на разных концах круглого стола, — будьте так добры держаться друг от друга подальше.

Директор завершил видеосвязь, и на весь экран развернулось изображение счастливых Минсонов. Никто не шевелился около минуты, осознавая абсурдность поступившего приказа. Лидер подал признаки жизни первый, собрав облако белых волос в тугой хвост; он всегда так делал, когда его что-то беспокоило.

— Нам теперь нельзя разговаривать, смотреть друг на друга, поддерживать, упоминать друг о друге в разговорах. Я правильно понял? — Джисон мял под столом трясущиеся пальцы, перечисляя список запретов.

— Как я понял, да, — Бан Чан смотрел в одну точку, сведя брови. — Вам придётся полностью игнорировать друг друга, пока мы работаем над продвижением альбома. Даже дома нельзя будет выдохнуть, так как нас начнут снимать круглосуточно уже через несколько дней. А это значит, что весь дом будет утыкан камерами, кроме туалетов и этой комнаты. Ну может, в этот раз они не полезут в спальни, я надеюсь хотя бы на это. Но это какая-то бессмыслица…

— Не вижу никакой трагедии, — безразлично откликнулся Линоу, всё ещё не сводя взгляда с яркой улыбки, которая освещала давящее помещение, — надо, значит надо. Без проблем. Если это всё, позвольте откланяться, — он неторопливо встал из-за стола, смотря мимо удивлённых лиц, и скрылся за дверью.

Хан резко встал. Ему хотелось его догнать, остановить, но сдвинуться с места не хватило сил. Ноги подкосились. Трясущимися руками он облокотился на стол, не давая себе упасть. Из глаз словно дождь закапали слёзы. Воздух в лёгкие поступал с большим трудом. Пытаясь стряхнуть с ресниц льющуюся соль, он крутил головой.

— Какого чёрта? — словно пьяного его слегка качало, непослушные слёзы застилали обзор, — Бля, да что это такое? Я не плачу, это не я, — он тёр глаза и вопросительно смотрел на влажные ладони.

Он пытался успокоиться, но тело совершенно не слушалось. Образовавшаяся внутри чёрная дыра ныла, всасывая последние жизненные силы. Ещё утром ему казалось, что чувства взаимны, а на деле Минхо было абсолютно наплевать, общаются они или нет. Всё тело будто охватила судорога.

Феликс, находящийся ближе всех, обнял его первым. Хёнджин слегка коснулся пальцами дрожащих плеч. Чонин в уголке уливался слезами, наблюдая, как на его глазах разбивается живое человеческое сердце. Сынмин, похлопав макнэ по плечу, уже был не в силах на это смотреть и вышел. Чанбин не сводил взгляда со старшего, надеясь, что тот как всегда предложит план действий для решения этого идиотизма, но Чан молчал. Было видно, как от злости бледнеют костяшки на его руках.

«Что за бредовый приказ? — мысли, словно загнанные звери метались в голове Бан Чана, — Ничего не могу придумать. Я был совершенно не готов к такому повороту. План. Нам срочно нужен план!»

Как вообще могло всё так повернуться? Но вердикт вынесен, и с этим они сейчас ничего не могут сделать.