Принятие (1/2)
Когда серебристый свет бледного полумесяца поглощают грозовые тучи и дождь начинает моросить, Чжоу Сю возвращается в теплый павильон. В павильоне тихо и пусто. Вэнь Кэсин ушел, оставив все блюда нетронутыми, но прихватив с собой бутыль вина. Чжоу Сю не обращает внимания на тоску в сердце и решает направить всю свою энергию, оставшуюся после этого долгого дня, на мешки, которые все еще ждут его у разбитой двери.
Подхватив два мешка и горящую свечу, он направляется к одной из комнат в глубине павильона, одной из многих маленьких комнат, в которые не проникает дневной свет. Открыв мешки, он достает соцветия, снимает влажную ткань и кладет их на стол. Пройдя несколько раз туда-сюда со свечой в руках, он вскоре опустошает все мешки и ставит на стол пурпурные цветы. Аромат в комнате сладкий и немного напоминает цитрус.
Взяв несколько штук, он связывает их вместе на нижнем конце стебля, делая из них грубые букеты. Он действует быстро и умело, это то, что он делал уже много раз. Не прошло и двадцати минут, как все соцветия собраны в пучки и висят вверх дном в дальнем конце комнаты, начиная свой двухнедельный путь к высыханию.
С полными руками пустых пакетов он возвращается в переднюю комнату и сваливает их в кучу у двери, наблюдая, как ветер шевелит их края. Это проблема завтрашнего дня.
Чувствуя, как сонливость, словно гравитация, тяготит его веки, он тоскует по тихому обещанию комфорта, исходящему от его кровати. Он в полной мере оценил это сейчас, когда ограничители исчезли и остался только этот удивительный матрас вместе с постельными принадлежностями.
Когда он уже собирался повернуться, дверь открылась – с заметным усилием, чтобы она не сошла с петель, – и перед ним появился Вэнь Кэсин. Он весь промок от моросящего дождя, который, очевидно, превратился в ливень, пока Чжоу Сю был занят в задней комнате. Они молча смотрят друг на друга, Вэнь Кэсин даже не моргает от бесконечных капель дождя, которые непрекращая раздражают его глаза.
”Я думал, ты должен был вернуться в Цзянчан?” Чжоу Сю говорит ровным голосом, стараясь скрыть учащенное сердцебиение за замедленным дыханием, но он не может скрыть, насколько удивлен тем, что Вэнь Кэсин вернулся. Мужчина, который не приходил к нему поздно вечером, да и вообще не приходил с того раза в бассейне – не то чтобы он следил за этим.
Глаза Вэнь Кэсина прикованы ко рту Чжоу Сю, вопрос задерживается на губах, которые слегка раздвинуты, изгибы очень сексуальны и соблазнительны, но он не улыбается. Немного смущенный собственными действиями, он отвечает: ”Да”. Словно застыв, капли дождя блестят на его бледной коже. Единственное, что движется – это его губы, а дыхание вырывается белыми струйками пара, которые быстро растворяются в прохладной ночи.
”Что же стало причиной твоего возвращения?” Слова немного затянуты, в голове прокручиваются различные сценарии, Чжоу Сю пытается утихомирить стук, стук, стук в груди.
”Ты”. Одно это слово открывает шлюз образов, проносящихся в его сознании. Улыбка из сна затмевает все остальные воспоминания и отпечатывается на его радужке. Мне нужно снова увидеть эту улыбку.
”Я~?”
”Ты”.
Без лишних звуков Вэнь Кэсин удивительно легко проходит через сломанную дверь, оставляя ее перекошенной и открытой. Снаружи завывает ветер и обрушивает потоки дождя на пол на несколько метров, подол одеяния Чжоу Сю колышется на ветру. Вода капает с промокшей одежды Вэнь Кэсина и уже собирается на полу вместе с дождевой водой.
Стараясь не намочить одежду Чжоу Сю, он кладет свои холодные руки на его теплые и гладкие щеки. Но это ему не удается, так как его широкие рукава прилипают к груди Чжоу Сю и тонкому внутреннему халату. Его глаза смотрят на орехового цвета глаза, уже прося прощения за холодное прикосновение, когда он накрывает эти губы. Эти теплые и чудесные губы. Эти губы, которые заставляют его не думать ни о чем другом. Эти губы, которые заставляют все остальное померкнуть в сером цвете. Эти губы, которые могут изогнуться в улыбку.
На этот раз он не принуждает. Он не владеет. Он не запугивает. Он не ломает. Его прикосновения, хотя и холодные, мягкие и нежные, словно спрашивающие. Его язык проводит от нижней губы вверх, медленно и дразняще, словно спрашивая разрешения.
Когда он размыкает губы, в награду язык Чжоу Сю, медленно лаская, ищет его язык, его тело покалывает от макушки до кончиков пальцев. Вкус невероятно сладкий, а вино придало ему немного остроты, влажный аромат будоражит все внутри, заставляя сердце неровно биться.
Будто зависимый, каким он и стал, он хочет большего, все его существо кричит о большем. Неотесанное желание и нежная тоска в ревущей битве за контроль. Гучжу внутри него ведет битву с Мужем, битву, которую ему суждено проиграть. Он боится, что мужчина в его руках исчезнет, как во сне, если любая сила, направленная против него, окажется слишком большой.
Когда он чувствует, как эти теплые руки накрывают его холодные, как ци течет через ладони в его ядро, его голова снова начинает гудеть. Сражение мгновенно прекращается, и единственное, что течет через его меридианы, – это тепло. Его душа вдыхает это новое чувство комфорта. Это знакомое чувство комфорта.
Его руки болят, болят от желания прикоснуться, болят от желания ласкать, болят от желания обнять, болят от желания держать. И все же они не движутся, хотя и немного принужденные и немного жесткие под ладонями его мужчины.
Словно почувствовав это, Чжоу Сю соединяет их руки и отпускает их по бокам Вэнь Кэсина. Не говоря ни слова, он снимает мокрые и тяжелые одеяния, одно за другим. Бросает их на пол, где они стоят, оставляя только еще сухие штаны, прилипшие к тонкой талии. И, как и раньше, он движется к креслу, на этот раз толкая другого мужчину перед собой. Они не целуются, не разговаривают, только тихое дыхание и мягкие, почти скользящие шаги по мокрому полу.
Толкнув Вэнь Кэсина, который почти теряет равновесие. Чжоу Сю опускает его на стул, который жалобно скрипит, и садится на него, задрапировав его мягким внутренним халатом до мокрого пола, его обнаженные бедра покрываются мурашками от прикосновения к холодной шелковистой ткани брюк Вэнь Кэсина.
Чжоу Сю медленно садится, придвигается ближе, поглаживая твердую эрекцию, выпирающую под шелковистой тканью. Чувствуя, как вздрагивает все тело Вэнь Кэсина, он облизывает губы, проводя рукой по хорошо очерченному прессу к штанам. Потянув за подол, он высвобождает эрекцию, и зверь пульсирует, продолжая расти в тесном пространстве между ними. Это единственная часть, которую Вэнь Кэсин не может сдержать. Единственная его часть, которая живет собственной жизнью. Единственная его часть, за которой сейчас охотится Чжоу Сю.
Не издав ни звука, его глаза сфокусировались на черных глазах Вэнь Кэсина, Чжоу Сю приподнимается и направляет себя на член. Взяв чужие руки, которые до сих пор послушно висели по бокам, он кладет их на свои ягодицы и приподнимает одну бровь. Вэнь Кэсина не нужно приглашать дважды, он сдерживается до такой степени, что забывает дышать. Его руки тут же хватают каждую ягодицу, раздвигая их, и направляют его вниз. Отверстие сухое и протестующе сжимается вокруг такого же сухого члена.
Им все равно.
Надавливая сильнее каждый раз, Чжоу Сю скользит все дальше вниз, или это Вэнь Кэсин проникает все глубже. Ими обоими управляет голод, они охотятся за глубиной, и им все равно, кто это делает или делают ли это они оба. Лишь бы их потребность, их жажда, их желания были удовлетворены. Боль и наслаждение разрывают их, заставляя издавать гортанные стоны как от жгучей боли, так и от невероятного удовольствия.
Чжоу Сю снимает жемчуг и нанизывает его на мужчину, который сейчас его трахает. Поместив нитку в рот, как кляп, он чувствует неровное дыхание через разделенные губы, нетерпеливо ожидающие его. Сильно прижимаясь друг к другу, они стонут и глотают голодные поцелуи, а их языки яростно исследуют друг друга, сражаясь с жемчугом.
Почувствовав, как кончик натирает конкретную складку глубоко внутри, угол настолько идеален, что стон Чжоу Сю превращается в крик, его жидкость мгновенно начинает течь. Его глаза дикие, насколько это только возможно, он сильно сдавливает этого зверя внутри. Его разум пуст, но он наполнен миллионами чувств, и в поисках кульминации он забывает, как целовать. Ухватившись за шею Вэнь Кэсина и сильно потянув за жемчуг, он заставляет его откинуть голову назад. Его рот раскрывается навстречу рту Вэнь Кэсина, и он полукричит, полустонет в рот своего любовника, толкаясь бедрами, принимая член глубоко внутрь себя снова и снова, все сильнее и быстрее с каждым толчком.
Содрогания начинаются где-то глубоко, мучительно медленно, но удивительно мощно, оргазм нарастает и нарастает, пока Чжоу Сю не начинает думать, что он не выдержит, что вот-вот сойдет с ума.
”Лао Вэнь, сильнее!” Первые слова, произнесенные с тех пор, как Вэнь Кэсин переступил порог павильона, – это приказ, не подлежащий обсуждению. ”Сильнее! ТРАХНИ МЕНЯ СИЛЬНЕЕ!”
Вэнь Кэсин смотрит, как его раскованный мужчина, этот бог секса сидит на нем, окружает его, трахает себя его членом до потери сознания. Он изо всех сил старается не отставать. Впервые он чувствует, что того, что он делает, недостаточно, того, что он дает, недостаточно. Прижимая Чжоу Сю к себе, он изо всех сил упирается в молочные бедра, которые сильно прижимаются к его собственным.