Коленопреклонение (1/2)
Хотя он никогда раньше не был на свадьбе, жених чувствовал, что это должна была быть свадьба века. Массивные железные канделябры, каждый с шестнадцатью свечами, мягко покачиваясь, освещали огромную каменную палату, выбранную для проведения свадебного банкета. Откинувшись на спинку своего ”гранитного трона”, возвышающегося над остальными, он наблюдает за тем, как вульгарные существа пируют поданными блюдами.
Конечно, большинство призраков были вынуждены находиться здесь. Их улыбки были фальшивыми, а поздравительные тосты сочились неискренним преклонением. Однако он был уверен, что то же самое можно сказать о любой свадьбе в мире людей. Каждый человек был ненастоящим, независимо от того, относился ли он к людям или призракам. Как ни странно, единственная настоящая вещь в жизни – это смерть.
Он не сказал бы, что был осторожен, но поскольку он хотел полностью оценить и прочувствовать свою невесту и последующую брачную ночь, он все же следил за количеством выпитого вина в течение вечера. Четырех бутылок было достаточно, после он покинул банкет, а призраки выкрикивали ему вслед грубые слова. Их собственный отвратительный способ пожелать благополучной брачной ночи с невестой. Животные.
Поскольку это была его свадьба и один из самых редких случаев в его пока что несуществующей жизни, он воспользовался возможностью пройти по полностью украшенной каменной дорожке в сторону Хуа Мэн, а не как обычно ”летел по склону горы”. Неся под мышкой деревянный ящик, он идет по тому же пути, по которому ранее в этот день шла его невеста. На каждой стороне дорожки висят красные ленты и банты, освещаемые в темноте тысячами фонарей. Каждый фонарь, изысканно расписанный золотыми символами шуанси, теперь мерцает теплым лунным светом.
Он не видел Чжоу Сю с тех пор, как закончилась церемония. Невесте ”помогли” вернуться в павильон Хуа Мэн и подготовили к брачной ночи. Чжоу Сю сидел на кровати, не снимая алой вуали, скрывавшей его лицо.
Хотя Вэнь Кэсин наблюдал за заживлением синяков и порезов в течение последних двух недель, участвуя в утренней процедуре купания, до этой ночи он не мог видеть лица Чжоу Сю полностью. Оно всегда было частично спрятано под повязкой или укрыто темнотой. Он чувствовал, что у этого мужчины, каждая частичка которого теперь принадлежала ему на законных основаниях, исключительное лицо, которое так и просится, чтобы над ним поиздевались. Он уже попробовал изгиб этого рта и спланировал все, что с ним сделает. Однако он не мог совместить свои фантазии с этими предвкушаемыми карими глазами, не мог представить, что увидит весь страх, удовольствие, вину, боль и неизбежную кульминацию. Он уже чувствовал, как его эрекция подрагивает в предвкушении.
Никогда раньше ему не приходилось ждать так долго, чтобы взять мужчину. Честно говоря, ему вообще никогда не приходилось ждать. При мысли о сильных лопатках, двигающихся под красным свадебным одеянием, его дыхание перехватывает от предвкушения, а шаги бессознательно ускоряются.
Оказавшись перед павильоном Хуа Мэн, он понимает, что наполовину пробежал оставшееся расстояние. Закрыв на мгновение глаза, чтобы восстановить силы и сосредоточиться, он открывает их, и на его лице снова запечатлевается его обычное бесстрастное выражение.
Вдоль двадцати с лишним ступеней, ведущих к входу в павильон, рядами висят фонари. На каждой второй ступеньке с обеих сторон стоят охранники, формально приветствуя своего Гуйгу Гучжу. Их тут же отстраняют одним взмахом руки. Он ждет, пока они равномерно спускаются по лестнице и проходят мимо него, по одной колонне охранников с каждой стороны, пока они не уберутся.
Бесшумно он поднимается по тускло освещенным ступеням. Он даже не останавливается на вершине лестницы, мгновенно распахивая двери, не в силах подавить предвкушение, которое подавлял всего мгновение назад.
Чжоу Сю сидит в центре кровати, красная свадебная роба струится вокруг него, как кровавый водопад, вуаль по-прежнему скрывает его лицо, как хорошо хранимую тайну.
Переступив порог, он, не обращая внимания на служанок, идет к одному из столов, уставленных различными напитками и едой. Взяв чашу с чаем, который согревался в ожидании его прихода, он идет к кровати. Не сводя глаз с вуали, он ставит чашу и деревянную коробку на столик и садится на корточки перед Чжоу Сю.
Бесцеремонно сняв вуаль, он ухмыляется, глядя на слегка ошеломленную невесту. Он был прав насчет глаз орехового цвета. За невыразительной внешностью скрывается свирепый, но в то же время манящий взгляд, идеально сочетающийся с нефритово-белым лицом. Удивительно, но они не такие враждебные, как он предполагал.
Окинув взглядом каждый сантиметр, он убедился, что ни один шрам не бросается в глаза. Целители сделали свою работу и скорее получат плату, чем будут сброшены со скалы. В любом случае, наверняка совсем скоро они снова понадобятся.
Взяв со стола чашу, он тонкими пальцами протягивает Чжоу Сю: ”А-Сю, могу ли я называть тебя А-Сю теперь, когда мы женаты?”
Сжав губы, тот холодно смотрит на своего новоиспеченного мужа.
”Не выбирай того, кому не доверяешь, и доверяй тому, кого выбрал (1)”. Наклонив голову, чтобы заглянуть в глаза орехового цвета, Вэнь Кэсин продолжает: ”А-Сю, я выпью первым”. Подняв чашу в тонком, но метком тосте, он делает маленький глоток и демонстративно глотает его.
Недоверчиво, но почему-то послушно Чжоу Сю берет чашу из его рук и пьет, не сводя с него глаз. Вероятно, пройдет около тридцати минут, прежде чем действие связывающего лекарства ослабнет.
Вэнь Кэсин, встав, начинает разворачивать свой свадебный подарок, слишком занятый и слишком высокомерный, чтобы обратить внимание на служанок, выскользнувших из комнаты, краснеющих и хихикающих, когда они торопливо спускаются по ступенькам.
Что за черт. Что мне делать? Теперь, когда они остались одни, Чжоу Сю пытается вспомнить, какие инструменты в комнате могут ему пригодиться. Однако, пока его разум пуст и отчаянно пытается найти решение, слой за слоем оказывается терпеливо снят.
Сердце Вэнь Кэсина начинает учащенно биться по мере того, как открывается все больше и больше светлой кожи. Он специально распорядился, чтобы на его невесту не наносили никаких духов и макияжа. Он хочет видеть его грубым и настоящим.
”Почему ты такой тихий?”, – спрашивает Вэнь Кэсин, приподняв бровь, глядя на пустое выражение лица Чжоу Сю. Он изо всех сил старается вести себя спокойно. Занимательно.
”...” Вынырнув из своих мыслей, Чжоу Сю осознает, что его полностью раздели, оставив только золотые украшения. Он стоит в тишине, его разум совершенно пуст. От унижения, что он стоит голый перед этим мужчиной, его щеки непроизвольно розовеют, а кожу обжигает ледяным воздухом.
”А-Сю, не нужно стесняться. Ты в самом деле удивительно красив. Я всегда выбираю для себя самое лучшее”.
Без малейшего намека на стыд Вэнь Кэсин снимает свои одежды и бросает их там, где стоит, красные и золотые ткани скапливаются вокруг его ног – ледяной воздух обжигает его еще более ледяную кожу. Перешагивая через различные кучи одежды, в одних белых штанах, он подходит к столу и кладет золотое ожерелье.
Чжоу Сю изучает профиль Вэнь Кэсина, пока тот достает золотую шкатулку и открывает крышку. Кончики его пальцев ласкают мерцающий, почти люминесцентный белый жемчуг, тот самый жемчуг, что покрывает подолы свадебной робы жениха. Он поворачивает голову, его глаза безумны, а движения быстры. Через несколько секунд он снова перед Чжоу Сю.
Положив шкатулку на кровать, он достает длинную нить жемчуга. ”А-Сю, встань на колени”. Его голос немного дикий, а губы приоткрыты.
Задержав дыхание на то время, которое кажется вечностью, но на самом деле составляет всего несколько секунд, Чжоу Сю тяжело вздыхает. Поражение – не то слово, которое могло бы описать его чувства, он не сдался. Скорее, он смирился с тем, что еще не восстановил свои боевые искусства и не нашел подходящего оружия для самозащиты.
Чжоу Сю встает на колени, его лицо обращено вверх. Когда его глаза встречаются с этими черными дырами, у него снова перехватывает дыхание. Он внутренне проклинает себя за неспособность сохранять самообладание, мозг ругает его. Если он даже не может посмотреть этому мужчине в глаза, как он сможет с достоинством пережить то, что ему предстоит. Кого я обманываю? В этой ситуации слово ”достоинство” не может быть использовано ни в какой форме.
Эмоции смешиваются с адреналином, бурлящим в его теле. Ярость, обида, страх, отвращение колют его кожу, словно его эмоционально татуируют изнутри. Однако есть еще и теплое покалывание в животе, заставляющее его моргать чуть чаще. Стоит ли бороться? Могу ли я бороться?
Накинув первую нить жемчуга на шею невесты, Вэнь Кэсин обернул ее конец вокруг своего запястья и потянул вверх, проверяя, не порвется ли нить, или, по крайней мере, не порвется ли она так легко. Голова Чжоу Сю задрана, жемчуг свисает с затылка. Он попросил у муравьев самую прочную шелковую нить, какую только возможно найти, и хорошо бы им его не разочаровывать.
”Превосходно”. Сверкая глазами, Вэнь Кэсин отпускает нить и смотрит, как она падает с шуршащим звуком, одна сторона цепляется справа. Они оба смотрят на жемчужину, зацепившуюся за тугой сосок Чжоу Сю.
”Я хочу сказать: посмотри на себя. Ты не первый мужчина, который так реагирует на меня. Нравится ли тебе то, что ты видишь?” – слегка наклонившись, Вэнь Кэсин протягивает руку, чтобы коснуться звякнувшей части. Вздрогнув как от прикосновения ледяных пальцев, так и от чувств, Чжоу Сю отшатнулся. Его тело откидывается назад, а голова остается на месте, крепко удерживаемая жемчужной нитью. Его голова кружится, стиснутая этим кнутом.
Удовлетворенный реакцией, Вэнь Кэсин достает вторую нить жемчуга. ”Твои руки”, – он продолжает, бесстрастно протягивая левую руку, шевеля пальцами.
Когда Чжоу Сю поднимает сжатые кулаки, его руки немного тяжелеют, он чувствует, что мужчина возвышается над ним. Хотя его волосы по-прежнему убраны в мягкий хвост, поведение Вэнь Кэсина полностью изменилось. Ушел мужчина с недолговечными блестящими глазами, который отдавал дань уважения своим безымянным родителям. Вернулся мужчина, душивший его окровавленными губами.