Тайное становится явным (2/2)

— Нужна помощь? — знакомый голос человека в узком костюме, но уже без модных очков раздался справа от меня.

— Спасибо, но нет, — я развернулась к Джастину, параллельно перебирая в мыслях, кто в такое позднее время мог бы забрать меня отсюда. Кроме такси, разумеется.

— Тогда почему ты уже десять минут топчешься у входа, но при этом не вернулась в зал и не вышла на улицу окончательно? — уголок его губ приподнялся в уверенной ухмылке. Он догадывался, что меня не кому было отвезти домой.

— Проницательности тебе, конечно, не занимать. Но я со всем разберусь сама, — принимаюсь щелкать в телефоне в поисках наиболее реального варианта заказать такси.

— Я могу отвезти тебя домой на своей машине. Но если ты предпочитаешь после победы на Грэмми сесть ночью к неизвестному таксисту — твоё право, — он прошёл мимо меня к выходу и кажется отправился в сторону парковки. Я покрутила телефон в руке, взвешивая все внутренние «за» и «против». Да, мне не хотелось вновь контактировать с Джастином, но доехать домой целой и невредимой было гораздо важнее.

— Погоди, — выбегаю вслед за ним и тот останавливается, — Отвези меня домой, пожалуйста, — мне было жутко неудобно теперь просить его об этом, когда еще минуту назад я умело демонстрировала безразличие.

— Идем, — всю дорогу, покя я шла за Джастином он ни разу не обернулся посмотреть, иду ли я следом. Кажется кто-то пользовался положением, в котором я оказалась, что безумно меня злило.

Когда мы подошли к машине, то он открыл мне дверь, запуская на переднее сиденье, а сам отошёл в сторону покурить. Салон автомобиля был ещё новый, не удостоившийся ни единой царапинки на своей кожаной обивке. Поэтому, когда Джастин сел за руль и выехал с парковки у меня уже была тема для неформального разговора.

— Ты купил новую машину? Довольно классная, — провожу пальцем по бордачку и сразу же встречаюсь взглядом с Бибером.

— Да, мне тоже нравится. Купил на прошлой неделе. Совсем не мой стиль, правда? — на его лице образовалась очередная ухмылка, после чего он перевёл внимание на дорогу.

— Даа, ты обычно предпочитаешь какой-нибудь спорткар, — выглядываю в окно и кажется начинаю считать «пробегающие» мимо фонарные столбы.

— Ну, а ты? Что нового в твоей жизни? — мне стало не по себе, что Джастин тут же заметил и продолжил, — Можешь не рассказывать, если не хочешь. Единственное, что мне известно — ты больше не живешь с «тем, чьё имя нельзя называть» — он посмотрел на мою реакцию, а я была совершенно расстеряна.

— Мы расстались около года назад и как ты мог слышать…

— Его чуть не посадили, — в салоне повисла тишина, ведь создавалось ощущение, что Джастин и так обо всём догадывался, просто хотел в этом удостовериться.

— Да. Произошло это из-за меня. Он хотел увести нас с дочкой из штатов, но я не согласилась, — от напряжения закусываю нижнюю губу и вновь всматриваюсь в тёмный ночной океан за окном.

— Понятно. А зачем ему вдруг понадобилось вас куда-то увозить? — он всё знал…ведь знал же, но продолжал порциями вытягивать из меня правду наружу.

— Просто ему хотелось начать всё с чистого листа за границей, — Джастин вскинул бровью и через несколько минут произнес.

— Мы приехали, — возникла напряжённая пауза. Как много ещё было не сказанно, и как много хотелось не рассказывать. Джастин вышел из машины и открыл для меня дверь.

Ситуация была максимально простой: говоришь ему «спасибо», направляешься к дому и никаких проблем. Но что-то меня дёрнуло пригласить Бибера войти.

— Окей, это может прозвучать смешно, но если у тебя ещё есть время, могу предложить чай, кофе…что-нибудь горячее, — я чуть не съела себя изнутри, пока говорила это, но к моему удивлению, Джастин отнесся к моему предложению абсолютно спокойно.

— Или горячительное, — он посмотрел на меня и вздохнул, а потом наконец-то ответил, — Почему бы и нет. Надеюсь у тебя завалялись какие-нибудь печеньки, — он захлопнул за собой дверь машины, а после включил сигнализацию.

Через несколько минут мы неожиданно для себя оказались вовлечены в обычную беседу, которую можно было бы характеризовать, как беседу двух друзей. Джастин увлечённо рассказывал о новых местах, в которых ему удалось побывать во время тура, я же поделилась с ним историей своей плодотворной работы в студии и как впервые поняла, что выпустила нечто весомое.

— Ну, всё. Эти статуэтки совсем тебе вскружат голову. Будешь на новых артистов свысока теперь смотреть, — он сделал очередной глоток облепихового чая и с улыбкой встретил моё недоумение.

— Кто бы говорил! Сам за вечер пять штук унёс. Купил же наверняка, — я смотрела, как он начинает заводиться и внутренне праздновала победу.

— Это я купил? Да, чтобы ты знала, я вообще решил идти на эту премию в самый последний момент, когда Скутер подключил все свои рычаги давления, — впервые за вечер расстерянной оказалась не я, а Джастин, и это создавало определённый баланс.

— Ладно-ладно, как скажешь, — ухмыляюсь этим зафиксированным на мне глазам и позволяю себе ослабить хватку.

Замочная скважина в двери неожиданно щёлкнула, а по звуку в дом кто-то вошёл. Мне стало страшно и Джастин считал на моем лице, что никого в такое позднее время я не ждала. Он тихо схватил меня за руку, притягивая к ближней стене, собираясь уже идти к выходу, как вдруг голос, нарушивший тишину, моментально прояснил всю ситуацию.

— Селена, ты уже дома? — Мэнди заметила включённый на кухне свет, поэтому недолго думая направилась прямо к нам, и она была не одна, — Селена, мы хотели сделать тебе сюрприз и приехать раньше… — ступив на порог, мама замерла, как вкопанная, от увиденной картины: я продолжала «обнимать» стену, а Джастин держал в руках огромную вазу, с которой собирался напасть на, по меньшей мере, какого-нибудь грабителя. Только вот я была шокирована гораздо больше, когда увидела у неё на руках сонную Эмори.

— Мам, я всё объясню, но сначала отнеси её в кроватку, — шёпотом обращаюсь к Мэнди и перевожу свои глаза на Джастина, который возвращая вазу на пол, чуть ли сам не опустился по стене вместе с ней. Он кажется на мгновение потерял дар речи, и только его встречный взгляд говорил сам за себя.

Пространство между нами моментально наэлектризовалось. Я не могла знать, что Джастин чувствовал в данный момент, но когда смотрела на него, то понимала, что он не сможет простить меня за отнятые 3 года рядом с дочерью.

— Как? — он смотрел в одну точку, в пространственную пустоту и продолжал задавать один и тот же вопрос, — Как?

— Да, Джастин… Эмори — твоя дочь, — мне было тяжело ему это говорить и ещё более тяжело видеть его в полностью разбитом состоянии.

— Эмори? КАК? — Джастин схватился руками за голову, словно образуя вокруг себя подобие капсулы, в которой можно было осознать происходящее.

— Тогда на банкете…

— Нет! Как ты могла так со мной поступить?! — он вдруг сдвинулся с места, принимая попытку опереться на что-то устойчивое, например, кухонную столешницу в метре от меня, и тут же продолжил, — Как ты могла прятать от меня, возможно, самый главный смысл моего существования? Как ты спала по ночам всё это время?

— Плохо, очень плохо, — ком в горле не давал мне дышать, поэтому я схватила кружку с остатками холодного чая на столе и мигом её осушила.

— Эмори…ты назвала её нашим именем. Почему ты так ненавидишь меня, Сел? — он приложил руку тыльной стороной к раскрасневшему веку, преграждая таким образом дорогу неконтролируемой слезе, — Думал, что ты воспитываешь ребёнка от другого и не хочешь…о, Боже.

— Прости меня, — не знаю, что мной двигало в тот момент, но я сама приблизилась к Джастину и обняла его, прижимаясь к его груди с такой силой, которая по моему мнению могла бы умерить обострившиеся чувства, — Я знаю, что совершила тогда ошибку.

— Думаешь такое можно простить? — он вырвался из моих объятий и норовил без приглашения ворваться в детскую. И, конечно же, я не могла позволить ему тревожить Эмори в таком состоянии.

— Джастин, постой. Уже очень поздно… Она наверняка только уснула — я видела как он останавливается и опускает голову, продолжая стоять так в течении пары минут, а затем хватает оставленный на кресле пиджак, собираясь «по-английски» уйти, — Послушай, ты можешь…

— Могу. Я приеду завтра, — он ушел, заставляя меня вслушиваться в звуки отбывающей машины. В груди что-то ожидаемо сжалось, и в то же время я почувствовала частичное облегчение от правды, которая наконец-то явила себя, пускай и так неожиданно. Было страшно и непонятно из-за того, как теперь будет складываться наша жизнь, но в одном сомневаться мне не приходилось — скрывать существование Эмори больше не имело смысла.

Я тихо открыла дверь в детскую, наблюдая за спящей дочерью и Мэнди, охраняющей её сон. Мама тут же встала с кровати и подошла ко мне, собираясь засыпать очевидными вопросами, только увидев мои раскрасневшиеся глаза, она вдруг, ничего не спрашивая, обняла меня. И тогда, почувствовав родную опору, я и сама не заметила, как дала волю эмоциям, думая о событиях за прошедшие сутки.