Прощение (1/2)
Pov. Джастин
В комнате было пусто и веяло прохладой. Уже около часа мне не удавалось заснуть, поэтому я бродил по спальне и фокусировался на окружающих меня предметах, будь то книга по психологии, измятый после церемонии костюм на диване или журчащий аквариум, который мне зачем-то недавно подарили. Вернувшись из дома Селены я то и дело непроизвольно пытался восстановить в своей памяти отрывки из прошлого, которые могли хоть как-то дать ответы на мучавшие меня вопросы. Я был несказанно рад, что являюсь отцом. Только вот вдобавок к этому ощущению шло разочарование в той, которую я продолжал любить и боготворить не смотря ни на что.
Больно было и раньше, ведь Селена отталкивала меня каждый грёбаный раз: тем вечером, когда на её пороге возник другой, или когда она, отвергая мою помощь, чуть не погибла из-за стремительных родов… И даже потом, спустя время, когда единственным моим желанием было лишь знать, что у неё всё хорошо — она продолжала отстраняться. Но ничто из этого не ранило настолько сильно, как тот факт, что Селена 3 года скрывала от меня дочь, словно я был совершенно посторонним для неё человеком.
Семья всегда имела огромное значение для меня, потому что в детстве я прошёл через всё то, через что проходит ребёнок, лишённый одного из родителей. Мне не хватало внимания отца, его поддержки и роли в моей жизни. А теперь я сам стал человеком, упустившим первую улыбку Эмори, радость от её первых шагов и попыток выговорить слова. Теперь мне уже никогда не узнать, какими могли быть эти 3 года рядом с ней. Но зато я отлично помню, как все сложилось на самом деле.
Одиночество разъедало меня до такой степени, что этим пользовались мои так называемые друзья, «лечившие» меня таблетками, которые они таскали всюду с собой. Это продолжалось ровно до тех пор, пока однажды домработница не нашла меня в гостинной в шаге от смерти. Передозировка. Скутер, узнав о моём состоянии, отменил ближайшие концерты тура, но уже спустя неделю нагрузил работой, чтобы я «лучше мог забыться» в ней. Один город, второй, страна, материк. Я постоянно видел счастливые лица, для которых мои жизнь, творчество и успех что-то значили…поэтому не мог подвести их, хотя чувствовал себя внутри абсолютно разбитым. Достигнутые мной цели в работе не принесли желаемого результата, и я по прежнему ощущал одиночество…а потом в конце концов смирился. Да, я пришёл к тому, что всё заслужил, и теперь это обратная сторона моего существования.
Эмори. Кажется благодаря ей теперь всё приобрело смысл и значение. Иду мимо кофейного стола, сцепливая на ходу руки у себя на затылке, и падаю назад на кровать. Уставившись в потолок, понимаю, что на душе отчего-то становится легче и вдруг улыбаюсь. Ведь как бы там не было, меня наполняло чувство, что жизнь навсегда изменилась в лучшую сторону. Отцовство — это то, о чём я всегда думал и мечтал.
_________________
Pov. Селена
Сезонный медосмотр в детской поликлинике, кажется, окончательно вымотал и меня, и Эмори. Поэтому нам нетерпелось скорее вернуться домой, особенно учитывая, что Мэнди с утра грозилась приготовить домашнюю пастилу, которую мы с дочерью просто обожали. Уже на подъезде к дому замечаю, как Эмори тянет ручки к окну в машине, требуя незамедлительно освободить её из плена ремней безопасности. Освободив, беру её на руки, но получаю в ответ участившееся «сама» и тогда вижу, как она заливисто смеётся, нарезая своими маленькими ножками круги на траве. Выросла.
Показав Эмори, как правильно стучать в дверь, перед тем как войти, всё же поднимаю ребёнка на руки и захожу в дом, но тут же замираю от увиденного.
Сотни разноцветных воздушных шаров закрывали собой не только пол и потолок — они были повсюду, а на столах не было места из-за пакетов с мягкими игрушками. Не успела я отреагировать, как дочь тут же начала вновь вырываться у меня из рук, требуя пустить её к этому празднику детской мечты. Пока Эмори гоняла по всему дому шарики, со стороны гостинной показались Джастин и Мэнди, последняя, наблюдая за внучкой, улыбалась чуть ли не до ушей.
— Что это такое? — поочерёдно прожигаю взглядом обоих в ожидании хоть каких-либо объяснений.
— Не смотри на меня так. Это всё он сюда притащил, — сказала Мэнди, выходя из-под прицела моего внезапного негодования, а потом направилась к внучке помочь окрыть пакеты с подарками.
— Джастин? — скрещиваю руки и подхожу к нему ближе.
— Что тут непонятного? Я решил порадовать её таким образом, — он был чересчур спокойным и расслабленным, а потом дотронулся до моего плеча, показывая на картину перед нами, — Смотри.
— Кто это такая? Коровка, да? Как она делает? — Мэнди заигрывала с малышкой, видя как та приходит в восторг от каждой новой игрушки.
— Мммуу, — Эмори поднесла два указательных пальца к голове, показывая, что у неё тоже есть рожки и засмеялась.
— Это мило, но мы стараемся её не баловать так сильно. Понимаешь? — поворачиваюсь к Джастину и ещё до его ответа осознаю, что он со мной несогласен.
— Я хочу её баловать. Для меня это мелочь, а для Эмори… — он вдруг сделал паузу, а потом встретился со мной глазами и сказал, — Послушай, я хочу видеть свою дочь как можно чаще.
— Даже не знаю, Джастин. Она ещё маленькая и не знакома с тобой, — его пронизывающий взгляд почему то вызывал во мне внутренюю неловкость, но моя настойчивость была лидером.
— Это можно легко исправить.
— Нужно время…эй, — не успела я закончить мысль, как он сдвинулся с места, присоединяясь к Мэнди и Эмори.
На мгновение меня словно парализовало, потому что видеть, как Джастин знакомится со своим ребёнком, оказалось для меня чем-то таким, к чему я была не готова. Навязчивые страхи перед неизвестностью тормошили меня, словно ту коровку в ручках у Эмори.
— Привеет, я — Джастин. А тебя зовут Эмори? — он присел на корточки и сразу приковал к себе всё её внимание. Малышка отпустила игрушку, принимаясь разглядывать татуировки на его шее, чем видимо обезоружила всех присутствующих в комнате, — Тебе нравится? А вот я хотел бы себе такие же милые хвостики, как у тебя, — Эмори вела себя так, словно уже давно знала его. Закончив с «рисунками» на теле, она приступила к волосам, отчего Бибер расплылся в улыбке, — «Да, Джастин, я помогу тебе с этим», — сказал он детским голосом вместо неё, а потом пощекотал ребёнка.
— Дзастин, — Эмори засмеялась, не отрываясь от изучения нового интересного «объекта».
— Что, милая? — она раскинула ручки в сторону, чтобы её подняли, но вместо этого Джастин закрутил её в воздухе…словно маленький самолётик.*
Я не выдержала и вышла на улицу, а Мэнди видимо поняла моё состояние, поэтому через пару минут вышла следом.
— Что случилось? — мама нашла меня, сидящей на лавочке с, наверняка, опухшим от ветра и слёз лицом.
— Ничего. Просто… — смотрю куда-то вдаль, вспоминая о той семье в коридоре больницы, — Думала, что Эмори будет не готова к встрече с ним, но…мам, это я не готова видеть его с дочерью, словно и не было этих 3 лет, — горло неприятно раздирало, намекая о новой волне подступающей тревожности.
— Селена, ты же знаешь, что я всегда на твоей стороне, и у меня нет причин хорошо относиться к Джастину, — посмотрев ей в глаза, киваю головой в знак согласия, — Но подумай о дочери. Поставь себя на его место…- она накрыла ладонями мои руки и продолжила, — Сейчас не время думать о себе. Им нужно наверстать упущенное, поэтому наберись терпения. Всё будет хорошо. Эмори у тебя никто не отнимет, — мама всегда знала, что мне нужно услышать. Я обняла её и на родном плече ощутила, как мне становится легче.