Глава 1: Прибытие в систему Хамаль (1/2)

Финн открыл глаза, пробуждаясь от криогенного сна, и сфокусировал взгляд на худощавом таукитянине — сотруднике медицинской службы перед ним, проверявшем его рефлексы. Это был третий опыт пробуждения от криогенного сна для молодого космоинженера — первый был, когда он летел от Солнца к Тау Кита, второй — когда его, вместе с другими инженерами двигательных установок, разбудили во время полёта на неэйнштейновской скорости, чтобы срочно устранить одну неполадку в работе корабельных двигателей. Медбрат убедился, что член экипажа проснулся, задал Финну несколько рутинных вопросов о его самочувствии, он отвечал, таукитянин кивал, а затем, помогши ему выбраться из криокапсулы, поспешил «будить» следующего члена экипажа — у него, как и у остальных сотрудников медицинской службы «Кардиса», сейчас было много работы.

Когда Финн уже был в состоянии дойти до столовой, большая часть остальных сотрудников инженерной службы корабля была уже там, восстанавливая силы после пробуждения от криосна. Финн уже знал, что «Кардис» подлетал к своему месту назначения — системе звезды Хамаль — а значит, первыми от криосна были пробуждены медики, а за ними инженеры, включая Финна. Когда все инженеры подкрепились и окончательно пришли в себя, им раздали указания, каждой бригаде проверить свою часть корабля — по своему субъективному времени «Кардис» провёл в сверхсветовом полёте на неэйнштейновских двигателях несколько десятков лет (а не два месяца, как для остальной вселенной снаружи корабля), за это время вполне ожидаемо было, что в различных корабельных механизмах возникнут поломки. Финн со своими товарищами обнаружили пару неполадок в работе манёвровых двигателей и споро занялись их устранением, пока корабль не начал маневрировать.

Вскоре все системы были проверены, все мешающие функционированию корабля недостатки были устранены, и перед отключением двигателя экипажу было приказано лечь в противоперегрузочные капсулы. Финн лежал своей капсуле — он не чувствовал, как медленно, постепенно ослабевает тяга двигателей, и исчезает создаваемая ими гравитация, но он чувствовал и слышал, как дрожит и вибрирует конструкция корабля, готового «вывалиться» из гипермира (конечно, Финн знал, что нет никакого гипермира, это просто удобная для описания физическая абстракция), мигнул свет, и молодой инженер на секунду испугался, что конструкции корабля не выдержат нагрузок… а затем корабль вздрогнул в последний раз, и Финн ощутил невесомость — корабль вышел из гипермира. Затем Финн почувствовал, что корабль начал разворачиваться к Хамалю двигателями, а затем пришли сильные перегрузки, когда «Кардис» включил факельный двигатель, начиная торможение. Корабли с НЭДами выходили из гипермира на околосветовой скорости, и чтобы сбросить скорость, несколько месяцев подряд корабль должен был каждые сутки на несколько часов включать факельный двигатель, а члены экипажа должны были на это время ложиться в противоперегрузочные капсулы. Это было не слишком комфортно — несколько часов лежать в одной позе, испытывая на себе действие перегрузок, и так много дней подряд. К счастью, в противоперегрузочные капсулы были встроены компьютерные системы, позволявшие включить музыку, аудиокнигу или фильм (в основном в памяти компьютера были таукитянские произведения — впрочем, сложно сконцентрироваться на сюжете книги или фильма, когда в глазах темнеет от перегрузок, так что Финн, как и большинство других космонавтов, предпочитал включать музыку), и вахтенные инженеры могли, не вылезая из капсулы, на том же экране следить за работой корабельных механизмов (кроме тех, кто работал в тяжёлых противоперегрузочных хардсьютах), а медики — за жизненными показателями членов экипажа в противоперегрузочных капсулах (и если кому-то становилось слишком плохо, они должны были подать сигнал выключить двигатель). Хотя, конечно, кто угодно предпочёл бы работать, стоя на ногах, а не лёжа в противоперегрузочной капсуле, где даже ходить приходится под себя, в катетер (и вообще перед очередным включением двигателей лучше не есть, а есть после выключения), и при более комфортной гравитации, или не в противоперегрузочном хардсьюте, в котором чувствуешь себя водолазом, работающим на дне Тихого океана.

Когда первый цикл запуска двигателя в режиме торможения был завершён, был пробуждён от криогенного сна геминианец-телепат (да, в экипаж «Кардиса» входил целый телепат) — он немедленно связался со своим братом на Тау и сообщил своим товарищам по команде, что его брат безумно рад снова его слышать и желает экипажу удачи. (Его брату-близнецу, должно быть, было нечеловечески одиноко эти несколько месяцев, когда его брат, с которым он привык всегда быть рядом, — хотя чёрт его знает, как эта связь работает у близнецов-телепатов, — лежал в криогенном сне и не мог с ним связаться). Проснулись от криогенного сна астрономы — проснулись и возбуждённо прилипли к наблюдательным приборам. Всё-таки это не шутка — быть первой экспедицией в систему Хамаля! Когда таукитянские астрономы обнаружили слабые радиосигналы, исходящие из звёздной системы Альфы Овна (или, как называли эту звезду древние арабские астрономы, Хамаля — но, конечно, у таукитян она называлась по-другому), а затем их наблюдения подтвердили земляне-астрономы из обсерватории на Плутоне, это вызвало бурное оживление на всех планетах Облака. Ведь не каждый день обнаруживаются признаки существования новой, доселе неизвестной разумной жизни! «Кардис» был исследовательским кораблём, отправленным в систему Альфы Овна для установления контакта с местными разумными обитателями. Большую часть членов экипажа составляли таукитяне, после них земляне, за ними сирианцы, за ними альчибианцы — люди из звёздной системы Альфы Ворона — и один геминианец, тот самый телепат. Финн, признаться, чувствовал себя слегка неловко, будучи окружён таким количеством рослых, фигуристых, бойких и активных таукитянок (и похожих на них сирианок) и вынужден от одной из них получать указания. Кто-то другой на его месте мог бы решить, что умер и попал в мусульманский рай с гуриями, но Финн не то чтобы был большим любителем высоких, коротко стриженных (членам экипажа космического корабля непросто было бы ухаживать за длинными волосами), уверенных в себе женщин… тем более что биологически они и женщинами-то не были — сирианки были гермафродитами, а у таукитянок (и таукитян) и вовсе при их человеческой внешности был какой-то нечеловеческий пол.

Финн немного завидовал летевшим на корабле учёным — его дело простое, рутинное, следить за тем, чтобы корабль продолжал лететь и не вздумал разваливаться на части, а у них сплошные невиданные открытия. После каждой рабочей смены он, как и многие его товарищи, с любопытством погружался во внутреннюю информационную сеть корабля, где учёные делились тем, что они узнали сегодня. Одну новость сообщил геминианец-телепат: «Колумбия», исследовательский корабль, который должен был отправиться в систему Хамаля с Земли, пока ещё не стартовала. Поначалу астрономы могли назвать только общую информацию о планетах системы и их спутниках, но уже с уверенностью заявили: обитаемой должна быть землеподобная планета Альфа Овна e — она находится в зоне обитаемости звезды. Но постепенно корабль входил в звёздную систему глубже (Интересно, как скоро хамальцы разглядят вспышку факельного двигателя в свои приборы? Если у них есть радио, то и телескопы должны быть), и новостей становилось всё больше и больше. Да, мы улавливаем радиосигналы — капитан отдала приказ будить от криосна ксенолингвистов, чтобы они их расшифровали! Да, теперь точно подтверждено: радиосигналы исходят с планеты Альфа Овна e! Признаки человеческой деятельности на других планетах системы? Ищем! Пока не находим. Нет, пока никаких признаков человеческой деятельности на других планетах системы не обнаружено. На орбите Альфы Овна e обнаружен объект, возможно, являющийся искусственным спутником! А может быть, не являющийся? Проверяем! Да, это искусственный спутник, и не один! Установлено точно: хамальцам известна космонавтика! Зафиксирован радиосигнал, исходящий с планеты и, возможно, направленный на «Кардис»! Да! Этот сигнал предназначен «Кардису»! Они заметили нас и хотят говорить с нами! — последняя новость буквально взорвала корабль.

— Ну, что, как идёт расшифровка? — попытался выпытать Финн в столовой за обедом у жены своего приятеля.

— Успешно, — кивнула жена приятеля. Её звали Алексис, она была альчибианкой (наполовину альчибианкой, наполовину землянкой — отсюда и земное имя) и была младшей научной сотрудницей из числа летевших на «Кардисе» ксенолингвистов. Финн пристал к ней с расспросами, потому что был знаком с её мужем, тоже служившем на корабле. — «Здравствуйте. Мы люди планеты Земля» — ну, скорее всего, они так называют свою планету. «Кто вы?». Ну, приблизительно так.

— Это так просто? — изумился космоинженер, до этого никогда не имевший дела с расшифровкой незнакомых инопланетных языков. Впрочем… даже ксенолингвисты, наверное, сталкиваются с совершенно незнакомыми языками новооткрытых инопланетных рас не каждый день, верно?

— На самом деле, не совсем, — ксенолингвистка слегка натянуто рассмеялась. — Мы предполагаем, что их сообщение означает примерно это. Но вот… как тебе объяснить? — она наморщила лоб. — Представь себе, что ты — хамалец, и ты передаёшь нам: «Здравствуйте, мы — люди планеты Земля». Мы принимаем: «Мы — люди Планетыземля», но мы решаем, что их планета называется Планетыземля. Мы можем предположить, что это состоит из двух слов: «планета» и «Земля», но мы не знаем точно, где граница между словами.

— Ага… — протянул Финн. — Но у вас же есть какая-то программа специально для этого?

— Понимаешь, именно с различением границ между словами компьютер справляется плохо, — рассмеялась ксенолингвистка. — И вообще программа лингвистического анализа позволяет установить грамматику слов, но не их семантику. То есть, она приблизительно может понять, какие слова являются существительными, глаголами, прилагательными и так далее, но что конкретно эти слова значат, мы можем только догадываться. Плюс у неё, как я уже сказала, есть частая ошибка: она не всегда правильно ставит границы между отдельными словами, особенно между служебными частями речи, если она обрабатывает звуковую речь, а не тексты. Так вот, мы можем предполагать значения отдельных слов, вроде «здравствуйте», «мы» и так далее, но остальные с равной вероятностью могут означать как что-то одно, так и что-то другое. Это их сообщение мы расшифровали потому, что оно предельно простое, и его смысл предсказуем, но мы даже в нём не можем быть уверены, например, что «люди» — это значит «люди, человеческая раса» или «народ»? А остальные радиосообщения, которые мы загрузили в компьютер… там всё осложняется ещё и тем, что они не на одном языке, а на нескольких.

— Плюс помехи, — вставил муж Алексис, Виктор, урождённый терранец из Бразилии, молодой мужчина немного постарше Финна (кстати, показалось ли Финну, или Виктор стал старше своей жены за время сверхсветового полёта?), один из рулевых корабля. Они с Алексис поженились буквально за несколько месяцев до отправки в экспедицию — именно для того, чтобы их отправили вместе.

— Да, плюс помехи, — кивнула ксенолингвистка, — качество принятых радиопередач часто оставляет желать лучшего. Но когда радисты наладят с хамальцами видеосвязь — к нашему счастью, у них есть телевидение — как только радисты наладят с ними видеосвязь, мы сможем передать им таблицы Миннаэль, и если они с ними разберутся, нам станет проще общаться.

— Какие-какие таблицы? — не понял Финн.

— Таблицы Миннаэль — это… в общем, это набор передаваемых изображений основных понятий языка, необходимых для общения, и соответствующих слов. Мы будем передавать хамальцам картинки основных понятий сетрианского… то есть таукитянского, каждая картинка будет сопровождаться соответствующим словом. Сначала мы передадим им необходимый минимум слов, необходимый для понимания других понятий, затем будем расширять их словарный запас, объясняя через эти понятия другие понятия… и так постепенно они смогут нас понимать хотя бы на каком-то уровня.

— Ага… — протянул Финн. — А они точно поймут, что эти таблицы значат?

— Ну… — ксенолингвистка слегка поморщилась.

— Вообще, да, — перебил её, рассмеявшись, её муж, — мне Алексис эти таблицы показывала, и если бы мне их передавали, моя реакция была бы «какого чёрта вы от меня хотите, чёртовы инопланетяне?!». Как будто я в детском саду, и мне объясняют какие-то элементарные вещи.

— Ну, это правда — но с обучением совершенно незнакомому языку иначе нельзя! — Алексис натянуто рассмеялась тоже, но затем скривилась. — Но у денебольцев, наверное, примерно такая реакция и была. Хотя с ними контакт не задался, наверное, не потому, что они не поняли наш язык — язык-то они поняли — а потому, что они сами по себе… в общем, денебольцы, — Финн кивнул — он слышал про агрессивных и воинственных мужчин из звёздной системы Денеболы, Беты Льва. — В общем, мы попробуем… и будем надеяться, что хамальцы поймут, чего мы от них хотим. Если нет… ну, скорее всего, придётся кому-то высаживаться на планету и налаживать контакт при личном общении.

Корабль продолжал лететь к планете, постепенно сбрасывая скорость. У инженеров было не так уж много работы, так что Финн с головой погрузился в отслеживание новостей от лингвистов. Видеосвязь с хамальцами вроде бы удалось наладить, им переслали эти самые таблицы Миннаэль — передавали информацию блоками, повторяя каждый блок по несколько раз на случай потери данных и выдерживая паузы между блоками, — но пока что ждали результатов. Финн интереса ради посмотрел в корабельной сети эти таблицы — и понял, что имел в виду Виктор: сначала таблицы объясняли числа — счёт от одного до десяти, десятки, сотни, тысячи и так далее. Потом они объясняли единицы времени: секунды, обозначавшиеся мигающей точкой и попискиванием, затем минуты (по образцу «минута — 60 секунд» — числительные уже должны были быть известны адресатам сообщения — хотя в сообщении использовались не земные, а таукитянские единицы времени), часы и сутки… а заканчивалось всё сообщением «следующий сеанс связи через столько-то часов» — из этих слов хамальцам были известны только слова, обозначавшие период времени, видимо, о значении остальных слов они должны были догадаться сами. Потом был снова «детский сад»: таблицы объясняли понятия вроде «человек», «животное», «предмет»… затем более общие понятия: «живое», «неживое», «разумное», «неразумное»… а после этого, через уже объяснённые понятия, объясняли понятия вроде «утверждение», «отрицание», «вопрос», «являться» — «Животное является предметом? Нет, животное не является предметом». А понимая эти понятия, можно было объяснить и другие!

Тут пришла очередная новость: с Альфы Овна e пришла другая радиопередача, на другом языке и, предположительно, из другой части планеты. Это, вероятно, означало, что хамальцы ещё не объединились в единое государство, и на их планете есть как минимум два центра силы. У Финна всё это начало вызывать ассоциации с историей Земли второй половины XX века… второй половины, правильно? Да, правильно — «Спутник», Гагарин, Армстронг, Холодная война, Кубинский кризис, Джон Кеннеди… всё это, о чём ему рассказывали на уроках истории, — когда земляне, как сейчас хамальцы, делали первые шаги в освоении космического пространства (судя по наличию искусственных спутников на орбите Альфы Овна e, но полному отсутствию признаков того, что хамальцы выбрались за пределы орбиты своей планеты), и когда у них тоже были два центра силы на планете. Эти ассоциации заставили молодого человека ёжиться от тревожных мыслей — о Холодной войне и об угрозе ядерной войны. Что если хамальцы сейчас, как и земляне когда-то, разделены на два противоборствующих блока, нацелившихся друг на друга ядерными ракетами? И они, экспедиция «Кардиса», своим появлением рискуют нарушить хрупкий баланс сил на планете? Вдруг они случайно станут причиной ядерной войны между хамальцами и потом вынуждены будут срочно спасать инопланетную цивилизацию от гибели? Или вдруг хамальцы воспримут их появление как угрозу и запустят по «Кардису» ядерные ракеты???

Когда Финн поделился своими опасениями с коллегами из инженерной службы, он их не на шутку встревожил. Разгорелась бурная дискуссия — кто-то из инженеров предполагал, что если ядерная ракета взорвётся рядом с топливными баками, а не жилым модулем, то экипаж может уцелеть, однако «Кардис» не сможет совершить новый разгон до сверхсветовой скорости, и им придётся «робинзонить» в космосе несколько месяцев или лет, пока не прилетит другой корабль. (Хорошо, что у них есть телепат в экипаже, он сможет сообщить на Тау об их судьбе и попросить выслать помощь!) Кто-то доказывал, что у хамальцев вряд ли есть ядерные ракеты, способные развить вторую космическую скорость и поразить цель в космосе, а не на планете или её орбите, потому что у них просто нет целей, против которых должны были быть предназначены такие ракеты. Кто-то убеждал, что у «Кардиса» есть и собственное вооружение, которым он может и расстрелять планету с орбиты, и сбить нацеленные на него ракеты, но ему возражали, что в экипаже, кажется, нет вообще никого с военным опытом, привычного к стрельбе по разумным существам, а для хамальцев, возможно, война — давно привычное дело, и это даст им преимущество. Многие таукитянки и сирианки же просто пожимали плечами и пытались объяснить Финну и его сопланетянам, встревоженным мыслью о ядерной угрозе, что история Альфы Овна совершенно не обязана повторять историю их планеты — она могла пойти и по какому-то другому пути. Финн согласился, эта мысль его более-менее успокоила.

— Помнишь, я тебе говорила про то, что мы можем понимать грамматику, но не семантику слов в радиосообщениях хамальцев? — с кривой усмешкой спросила Финна Алексис за очередным ужином в столовой. — Так вот, теперь мы уже не уверены: то, что они передали нам, означало «мы — люди планеты такой-то» или «мы — люди страны такой-то»?

— Ага… — протянул инженер. — Можно было бы их спросить об этом… а, ну, да, для этого нужно, чтобы вы с ними понимали друг друга?

— Ну, да, — кивнула лингвистка. — Но мы над этим работаем. Всё будет, но всё будет не сразу, постепенно. Пока что нам удалось выделить несколько слов, в значениях которых мы более-менее уверены: «здравствуйте», «внимание», «люди», «говорить»… и что-то там ещё — и несколько десятков слов, относительно значений которых у нас есть предположения. Мы загрузили суперкомпьютер работой… честно говоря, перед нами совершенно непривычная задача, изучать незнакомый язык полагаясь в первую очередь именно на работу компьютера, а не на личное общение с носителями. Но мы справимся. Всё будет, просто не сразу.

Ещё через пару дней по корабельному времени новая радостная новость взорвала экипаж «Кардиса» — хамальцы разобрались в таблицах Миннаэль и отправили на «Кардис» осмысленное сообщение на таукитянском языке: «Здравствуйте, люди другая планета. Мы есть люди планета Эарсия, люди земля Дорн. Мы понимать ваш речь и хотеть говорить с вами. Сказать, пожалуйста, кто вы есть, и каков есть желание, с который вы идти к мы?». Теперь они понимали их, и с ними можно было говорить!

— Ну, грамматика у них, конечно, «моя твоя понимать», но мы их теперь хоть как-то пониманием! — поделился Финн с Алексис за очередным обедом.

— Ну, — улыбнулась в ответ ксенолингвистка, — нам главное — чтобы мы имели возможность ХОТЬ КАК-ТО друг друга понимать, а не…

— …А не заставлять их сдавать экзамены по таукитянскому и выставлять им баллы за правильную грамматику, — перебил жену, смеясь, Виктор.

— Да. Вообще, есть проект «основного межзвёздного языка», грамматика которого упрощена специально для обучения через таблицы Миннаэль, но… пока это только проект.

— Ага, — удивлённо ответил Финн. Молодой космоинженер кое-что слышал про проект «нового эсперанто», но он во всё это не вникал, а теперь знал о проекте «основного межзвёздного» больше. — Но… тогда придётся обучить ему вообще всех… или значительную часть всех людей всех рас? А, гипнообучение, да? — догадался он.

— Ну… да, ты понял, почему это сложно… даже с учётом гипнообучения, — кивнула ксенолингвистка. — Поэтому это пока только проект, пока обсуждают, внедрять ли его, и если да, то в каких масштабах.

«Кардис» продолжал сближение с планетой, постепенно сбрасывая скорость. От него отстыковался корабль-сборщик «Локтос» и под пожелания удачи от экипажа направился к газовому гиганту Альфа Овна d, где астрономы обнаружили большие запасы водорода, необходимого кораблю в качестве топлива. Экипаж «Кардиса» отправил на Эарсию ответное сообщение: мы — люди Тау Кита, Земли, Сириуса, Альчибы и Геминориума, мы пришли с миром, чтобы установить мирный контакт с людьми вашей планеты, и хотим узнать больше о вашей планете и её людях. Через пару дней пришло сообщение с южного полушария планеты: «Здравствуйте, люди из космос. Мы — люди планета Ардуни, люди земля Окусини», — как пояснила Финну Алексис, скорее всего, и «Эарсия», и «Ардуни» означали просто «Земля», потому что большинство людей со всех планет называют свою родную планету этим словом на своём языке. «Мы хотеть, чтобы вы идти к мы с мир, и хотеть говорить с вы». «Кардис» ответил окусинцам: мы, люди Организации Местного межзвёздного облака, рады, что вы понимаете нас и хотите установить с нами контакт, и мы хотим установить контакт с людьми вашей планеты. А через несколько дней пришла ещё одна новость, взорвавшая экипаж, — дорнийцы начали отправлять пришельцам из другой звёздной системы информацию о своём языке, большей частью перевод известных им слов на таукитянском на свой язык, но они пытались объяснить пришельцам и новые слова, используя аналог таблиц Миннаэль. Разумеется, учёные и дипломаты на «Кардисе» жадно впитывали информацию, да и Финн был тоже в числе тех, кто по собственной инициативе, сидя у компьютерного терминала, пытался изучить новый язык, — не то чтобы это позволило ему сколько-либо свободно изъясняться на языке северян, но несколько типовых слов, вроде «здравствуйте», «спасибо» и так далее, молодой землянин запомнил.

«Кардис» приблизился к Эарсии-Ардуни на расстояние нескольких световых минут, когда дорнийцы договорились с его экипажем о радиовидеоконференции. Было назначено время, был настроен канал видеосвязи — и перед назначенным временем кают-компания «Кардиса» была битком набита членами экипажа, собравшимися перед большим экраном. Был здесь, конечно, и Финн, был и Виктор — его жены не было, она была вместе с другими ксенолингвистами, обеспечивавшими сопровождение конференции. Одну половину экрана занимало изображение руководительницы экспедиции, таукитянки Талирас Илины, ожидавшей, когда придёт сигнал с Альфы Овна e. Наконец, на второй половине экрана появилось, искажённое помехами, изображение пожилого мужчины с аккуратными усами и бородкой, одетого во что-то, что напомнило Финну парадные мундиры древних земных армий.

— Приветствую вас, люди с других планет! — заговорил он, и невидимый переводчик переводил его слова на таукитянский. По кают-компании пробежал удивлённый шёпот — мужчина казался чем-то до крайности удивлённым. — С вами говорит Регнард Перст, глава государства Дорн! — в переводе это звучало не совсем так: переводчик говорил больше похоже на «приветствовать вы, люди с другая планета», и вместо «глава государства» наверняка имелось в виду «президент республики», «монарх королевства» или что-то в этом роде, но члены экспедиции не знали, что конкретно означает титул главы государства, и какой в Дорне государственный строй. — На вашем корабле находятся представители пяти народов, верно? Скажите, сколько всего народов разумных существ есть в космосе?

— Нам известно восемь человеческих рас из разных обитаемых миров: Тау Кита, Сириуса, Земли, Альчибы, Геминориума, Сигмы Драконы, Порримы и Денеболы, — ответила руководительница экспедиции. — Ваша раса — девятая, известная нам, но, возможно, разумных рас в космосе ещё больше. Все эти расы, кроме денебольцев, входят в Организацию Местного межзвёздного облака.

Пришлось подождать, прежде чем глава государства дорнийцев ответил, — радиосигнал шёл с задержкой в несколько минут, за которые собравшиеся в кают-компании успели вооружиться напитками и закусками. Наконец, пришёл ответ:

— Организация Местного межзвёздного облака — это союз, объединяющий ваши расы, верно? На каких принципах она основана?

— Организация ММО, да, это союз, объединяющий наши расы, — он основан на принципах взаимовыгодного сотрудничества и культурного обмена… — тут Талирас пришлось прерваться, чтобы лингвисты могли понятно объяснить хамальцу, что значат эти слова. — Эти принципы: живи и дай жить другим, мы разные, но мы вместе, и вместе мы можем больше, чем по отдельности. Мы будем рады узнать больше о вашей расе и, возможно, включить её в нашу дружную межпланетную семью.

Снова пауза в несколько минут — воодушевлённые началом зрители в кают-компании принялись за напитки и закуски.

— Мы, со своей стороны, будем рады узнать больше о космосе и населяющих его разумных народах! — с заметным энтузиазмом ответил глава государства Дорн. — А что вы можете сказать о… денебольцах, верно? — той расе, что не входит в Организацию ММО?

Тут руководительница экспедиции заметно замешкалась — но она решила сказать правду:

— К нашему сожалению, денебольцы — агрессивная раса, не желающая мирного сосуществования с другими расами людей. Но вы можете об этом не беспокоиться — сейчас денебольцы не представляют для вашей планеты угрозы. А что вы, уважаемый глава государства Дорн, — руководительница экспедиции решила перехватить инициативу, — можете сказать о ваших южных соседях по планете, Окусини?

По кают-компании пробежал встревоженный ропот.

— Ну вот зачем она это сказала?! — громко возмутился кто-то. — Теперь, если контакт с хамальцами пойдёт не так, они будут знать, что у нас есть враги!

— Ну и что?! — возразили ему. — Денебола в сотне световых лет от Хамаля, а хамальцы нескоро научатся строить межзвёздные корабли! Даже если они будут знать о денебольцах, что они с этим знанием сделают?