Глава 2. (2/2)
Босс
входящее сообщение:
Акико
Протирая глаза одной рукой, и все так же лежа на мягкой подушке, он кликает на значок сообщения. Отправлено во вторник. А сегодня что? Проведя пальцем вниз по экрану, упавшая шторка оповестила: Воскресенье.
“Привет. Если тебе что-то нужно, напиши мне, я привезу”.
За эти годы, все уже привыкли к исчезновениям Дазая с работы на неопределенный промежуток времени. Все посчитали, что ему нужно пространство.
Что его не нужно трогать.
Оставить в покое.
Дать время.
И только Акико не было все равно.
Тем не менее, он оставил сообщение без ответа. Но две галочки, гласящие о том, что оно прочитано, будут для нее достаточны.
А еще пару-тройку лет назад, включая /наконец/ телефон, он находил там кучу пропущенных, в основном от Куникиды. Щтук пятнадцать. Обязательно голосовое от Рампо. Но и «Босс» обязательно и непременно позвонит.
Первые дела первыми. Поэтому он встает, направляясь в ванную комнату, чтобы немного привести себя в чувство. В этот раз вода не чувствуется такой приятной, как в душе вчера или… сегодня ранним утром?
Надевая футболку, он снова садится на край кровати, телефон все ещё пытается воскресить заряд батареи.
Немного подумав парень нажимает на контакт “Босс”. Слышатся несколько гудков.
— Привет, Осаму
— Привет, дядя
— Как у тебя дела? — голос мужчины был спокойным. Он слишком хорошо, как свои пять пальцев, знал племянника и был достаточно умен и всегда умел подбирать интонацию.
Дазай устало проводит ладонью по лицу.
— Несколько часов назад я потра… занимался сексом, так что можно сказать, все прекрасно
Мужчина молчал, Дазай решил продолжить:
— Ты звонил
— Да. Я нашел человека. Очень надежного и проверенного. Он завтра приедет к тебе в офис, к обеду, и займется проблемными моментами, с которыми тебе сложно…
— Приятно слышать, что ты считаешь, что я не справляюсь, — отсоединяя телефон от провода, парень устало валится назад на кровать.
— В первую очередь, я хочу, чтобы ты позаботился о себе, а этот человек возьмет на себя /временно/ решение застоялых проблем.
— Куникида справляется. Лучше, чем я мог ожидать. Так что, не думаю, что мне нужен посторонний.
— Дазай, Доппо чертовски устал. И даже если ты все еще этого не осознаешь, он твоя правая рука, которая без ожидания похвалы и увеличения зарплаты пашет за десятерых. Отправь парня в отпуск.
— Хааххах, какая смешная шутка! Он же помешан на работе, я перестал предлагать ему отпуск еще несколько лет назад, — Дазай опустил одну руку себе на глаза, тяжело вздыхая.
— Потому что он боится, что если его не будет… В общем, неважно. Решено, завтра ты встретишься с моим человеком. Я отправлю тебе контакты после нашего разговора.
— Ладно
— Если что-то нужно…
— Знаю, дядя. Пока
Уже через пару секунд телефон пиликает, и открывая глаза Дазай видит уведомление:
пересланный контакт:
Ода Сакуноске
***</p>
Откладывая телефон, Мори в привычном жесте потирает переносицу.
Дазаю двадцать шесть. А вот он, на фотографии в рамке на углу огромного стола из красного дерева, маленький малыш, прижимающий к груди очередную мягкую игрушку. Его большущие карие глаза ловят блики яркого летнего солнца. В тот день ему исполнилось шесть.
Время летит чертовски быстро. И кричи “Погоди!” и рыдай на коленях — оно неумолимо.
Как всегда на день рождения Дазая, что было месяц назад, Огай заботливо предложил племяннику проплатить большой банкетный зал, собрать /бывших/ и нынешних коллег. Устроить большое празднество, как Осаму того заслуживал.
Но Дазай отвечал: “классная идея”, “не хочу никого видеть”, “я сам забронирую столик на четверых, спасибо, дядя”.
И они собирались в их любимом ресторанчике: Дазай, Акико, Куникида и Рампо. Компашка, которой все нипочем. Болтали, пили и смеялись до самого закрытия заведения. Дазаю было /комфортно/ с этими людьми. На каждого из них он мог положиться. И полагался не раз. Коллеги. Друзья. Те, кто были с ним все эти годы, когда он стал тем, кем он был сейчас — главным редактором отвратительного “желтого” журнала — Yokohama Port Daily.
***</p>
Дазай неторопливо спускался вниз по ступеням бара, который встречал его своим привычным и излюбленным антуражем.
В вечер воскресенья не было так много желающих утонуть в крепком алкоголе, так что парень сразу понял, что высокий мужчина за барной стойкой и есть тот самый Ода.
Усаживаясь рядом с ним, Дазай кивнул бармену, заметив, что Ода так же как и он пьет виски со льдом. Что ж, начало неплохое.
Сделав небольшой глоток, мужчина повернулся на стуле к Дазаю, бегло окинув его взором голубых глаз.
— Ода Сакуноске
— Дазай, — он пожимает руку, пока примеряет на своем лице одну из более подходящих под данный момент улыбок.
— Приятно познакомиться, Дазай-сан, — красноволосый мужчина наклоняет голову в знак уважения, но что Дазай вскидывает бровь.
— Давай-ка мы опустим формальности, Одасаку.
Мужчина поджимает губы, снова разворачиваясь лицом к барной стойке, когда бармен выставляет перед Дазаем его стакан.
— Я могу уточнить, почему вместо встречи в офисе завтра, мы сейчас сидим здесь, выпивая?
— А ты как думаешь? — Дазай, держа бокал в руке, слегка кивает мужчине рядом и делает первый достаточно большой глоток.
— Встречи в неформальной обстановке способствуют тому, чтобы люди быстрее расположились друг к другу.
— Вот видишь, ты все знаешь.
Одасаку смотрел спокойно и серьезно, Дазаю сейчас было очень интересно. Что за фрукт такой дядя ему подбросил.
— По поводу завтра, ты приходи, конечно, как и сказал мой дядя, ведь не хотелось бы его расстраивать, — допивая остаток виски, Дазай кивком подает сигнал бармену повторить.
Глаза Одасаку округляются, отставляя стакан, он снова разворачивается к парню лицом.
— Мори Огай твой дядя? — его голос звучит настолько удивленно, что Дазай едва не прыснул.
— А ты что, совсем новенький, да? Забавно, — задумчиво заключил он.
— Мда… Если честно, учитывая информацию полученную о тебе, я совсем не ожидал, что ты так легко купишься, — Одасаку довольно ухмыляется, снова пригубив свой напиток, когда теперь очередь Дазая округлить глаза и даже замереть на мгновение.
— Одасаку!
Легкий смех Дазая заполняет подвальное помещение бара, где играла приятная музыка, пока пустынный интерьер тонул в приглушенном свете подвешенных к потолку ламп.