Глава 2. (1/2)

Мягкие солнечные лучи уютно устроились на светлой мебели детской комнаты. Осаму открыл глаза, встречая взглядом пятнышки солнечных зайчиков мерцающих на потолке. Вот и новый день. Он потягивается, сладко зевая, как раз в тот момент, когда дверь в его комнату осторожно отворяется.

На пороге появляется высокий мужчина, с чернильно черными волосами, собранными в короткий хвостик, усталым взглядом темных глаз с бордовым отливом. А тени под его глазами пролегли настолько давно, что мальчик дядю без них и не помнит.

— Доброе утро, Осаму, — Мори присаживается на край кроватки, где мальчик уже присел опираясь на изголовье и протирая глаза тыльной стороны ладони, — снег пойдет, ты проснулся сам? И мне не пришлось потратить сорок минут на уговоры? — мужчина одарил ребенка улыбкой.

— Я прекрасно могу просыпаться сам, когда Я этого хочу, — сонным голосом шепчет Дазай, уже находя ногами домашние тапочки.

— Вот оно как

Дазай что-то хмыкнул, направляясь в ванную. Он еще не до конца проснулся, утро все же раннее. Но его не покидала мысль о том, что они будут вытворять с Чуей сегодня. К примеру, сначала они обсудят, что там Чуя задумал, и что это за адрес на коробке, который Осаму ночью переписал на листок, пока дядя пропадал в своем кабинете.

Пробравшись на темную кухню мальчик внимательно изучил надпись, осторожно проводя по вырезам пальцами, затем выводя буквы и цифры на клочке бумаги, и одну за другой сверяя повторно. Дядя уже сказал ему, что язык это французский. А это делало все еще более интересным!

Тонированный автомобиль не успел до конца остановиться около входа в школу, как юный Осаму уже открыл дверь, чуть ли не выпадая из машины, но сохраняя равновесие чудом, он умчался к лестнице ведущей к входным дверям.

Классная руководительница обвела детей внимательным взглядом, сразу отмечая в журнале тех, кто отсутствует. Дазай ерзал на стуле, словно сидел на еже, вертя головой по сторонам — но парта около него была впервые пуста. И Чуи не было. нигде.

Осаму оставалось только задуматься, постукивая ручкой по подбородку. Это что-то новенькое.

Интересно. Очень интересно.

После звонка означающего конец урока, Дазай хватая сумку выбежал на крыльцо здания. Солнце светило еще ярче, поэтому ставя ладонь козырьком, мальчик старался смотреть так далеко как мог, чтобы увидеть, нет ли там где-то движения. Вдруг Чуя просто проспал. Обычно в школу Чую водил его опекун — Поль. Которого им пришлось целый месяц уговаривать, чтобы он им разрешил возвращаться домой вместе. Пешком.

Но Поль был строг, он бы не позволил Чуе проспать. Дазай вздохнул от этого осознания.

Но Чуя не появился ни на втором уроке. Ни на третьем.

На большой перемене Осаму уже просто не находил себе места. За эти три месяца, что они были знакомы, и стали друзьями, Чуя отличался особой пунктуальностью, хотя следование правилам и заставляло его забавно бурчать.

Значит вывод один — заболел.

На последнем уроке, Дазай уже не мог ни на чем сконцентрироваться, и чувствовал, как внутри него появляется какое-то неизведанное чувство. Такое, что внутри тебя становится странно, словно все органы замерли, в ожидании, в режиме подготовки. Словно организм прикидывает, как бороться с опасностью. Как будто грудь почти не вздымается при вдохе, как будто глаза перед собой не видят, а мозг заходится в глухом эхе анализа ситуации. Чувство настолько /тревожное/, что мальчик машинально ущипнул себя, чтобы вернуться на землю.

И когда звонок сообщил — на сегодня все, Дазай был уже настолько хмурый, что даже учительница на прощание бросила ему слегка озабоченный взгляд.

Около своего дома он резко остановился, опираясь руками на колени и пытаясь отдышаться, в груди и в боку покалывало, кажется ну он никогда ранее так не бежал. Разве что год назад от собаки в парке, но та вовсе и не его гнала, а мчалась поймать брошенный хозяином в воздух фрисби.

Но не время отдыхать, бросив взгляд на свой дом, он продолжил бежать, ловя пересохшим ртом глотки воздуха.

Он ни разу не был у Чуи в гостях. И сейчас он даже не может понять, как за три месяца так получилось. они после школы обычно… а что они делали-то? Гуляли в парке — да. Ходили в кафешку через дорогу, поесть мороженое, с разрешения опекунов конечно же. А были дни, что или у одного, или у другого после школы были какие-то другие дела/занятия/планы. А Чуя никогда и не предлагал зайти к нему… Почему?

От этих мыслей Дазаю стало тошно, но в конце концов, всегда всему наступает первый раз. Так что мальчик облегченно вздохнул, увидев, что приближается к последнему дому на их улице.

Высокие темные ворота конечно же были закрыты, ведь в этом квартале все особенно пеклись о своей безопасности. А звонка кажется тут не было и в помине. Все-таки Поль очень /интересный/ человек.

Но все равно, щелка между оградой и автоматическими раздвижными воротами была, так что припав к ней лицом, Дазай пытался высмотреть хоть что-то. И это что-то там определенно было.

На всех окнах (которые было видно с этого ракурса) первого и второго этажей были спущены рольставни. Дазай не моргал, он знал, что так выглядят единственно дома, которые оставили, на долгое время. На отпуск например, когда хозяева покидают город.

“Странно. это уже слишком странно”, — думал он. Снова оглядывая дом и территорию, уже медленнее и детальнее. Ведь он хоть и не был внутри дома, но два или три раза они до сюда прогуливались. И Чуя, помахав рукой на прощание, исчезал именно за этими воротами. Это точно. Это сто процентов.

Дазай решал очень сложный ребус. Мало информации или наоборот… Ее настолько много, что он не может собрать это в своей кудрявой голове. Нужны зацепки, хоть что-то.

Тогда он прошелся вдоль ворот, подойдя к щелке с левой стороны, обзор отсюда был другой, но дом выглядел так же.

Только вот на небольшой и аккуратной лужайке, немного правее от дорожки, ведущей к крыльцу, красовалась красная табличка. С белыми буквами. FOR SALE.

***</p>

Вода, она иногда так классно стекает по коже, идеальной температуры. Облегает худое тело, израненное, но оно /живо/. Капли отлетают к стеклам просторной душевой кабины, стекают по локтям, ручьями бегут по спине, по изгибам и линиям. Это приятно.

Подставляя лицо, закрывая глаза. В этом моменте утопаешь, пока планета продолжает свое вращение, а звезды рождаются и умирают в бесконечных далях галактик.

В это время за панорамными окнами спальни ночная Йокогама, и она красива. Странно, как мы привыкаем к красоте, нас окружающей, изо дня в день, и не обращая на нее внимание, но она всегда была здесь, ждала от нас ответного взгляда. А если вы счастливчик, и вам повезло купить квартиру с окнами выходящими на высотки дистрикта Минато Мирай 21, то каждую ночь вы сможете наблюдать бесконечные переливы огней высоток и порта, отражающихся в черной глади воды.

Девушка смотрела сейчас на эти огни, изящно зажимая сигарету в длинных пальцах с красивым ярко красным маникюром. Ее темная на фоне окна фигура была очень стройной, как у высококлассной модели, но она таковой не являлась. На ней было темное ажурное и явно дорогое белье, а длинные рыжие волосы влажные после душа струились вдоль ее спины почти до поясницы. Она, завороженная красотой городского пейзажа вдали, даже не обратила внимание, как сзади нее открылась дверь ванной комнаты.

— Ты все еще здесь? — раздался тихий приятный мужской голос, и она обернулась легко улыбаясь.

— А ты все еще полностью перебинтовываешься после секса, Дазай, — после доли секунд, которые она смотрела в темные глаза высокого парня, девушка снова обернулась к окну, делая новую затяжку.

— Ты омерзительна, — ухмыльнулся парень, подходя к ней и забирая из ее пальцев сигарету, очевидно нуждающийся в доле никотинового тумана.

— Час назад твои действия говорили совсем о другом, — она одарила парня выдыхающего струйку дыма лукавой улыбкой.

— Не помню такого.

Они стоят так еще некоторое время, молча и передавая друг другу сигарету, и просто наслаждаясь этой ни к чему не обязывающей тишиной.

Девушка грациозно наклонилась, поднимая с пола шелковое черное платье на тонких бретелях.

— И правда, тебе пора… — парень смотрел на то, как она медленно одевается, поправляя лямки на хрупких плечах.

— Тоже так думаю, но я хотела тебе кое-что сказать, перед тем как уйти.

Дазай, опираясь спиной на подоконник, скрестил руки на груди. Не то, чтобы ему было интересно, что она хотела сказать, но он выслушает.

— Это последний раз, когда мы видимся, я улетаю на некоторое, скорее всего долгое, время в Америку. По программе обмена опытом.

Лицо парня конечно же не отражало никаких эмоций, когда он сказал:

— Да? А я думал мы неплохо проводим время вместе

— Заниматься жарким сексом каждую ночь на протяжении недели, чтобы потом не видеться месяца три-четыре — в нормальном мире не является определением хорошего времяпрепровождения, — она говорила спокойно, смотря в упор в темные зрачки парня, кто стоял в паре метров от нее.

— Нормальный мир…

— Ты не помнишь моего имени

— А это имеет значение?

— Как я записана у тебя в телефоне?

И нет, это далеко не допрос с пристрастием, за весь этот срок, что она знает Дазая, она уже имеет очень хорошее представление об этом человеке. Поэтому она говорит размеренно, без напора, не повышая голоса, с милыми бликами мелькающими в ее темно зеленых глазах.

— Никак, я помню твой номер наизусть, и ты это знаешь

— Послушай, Дазай, — подходя она оставляет поцелуй на щеке парня, кто уже смотрел в сторону задумавшись о чем-то своем, — я желаю тебе, чтобы все у тебя было хорошо. Честно. Теперь, проводишь меня до двери?

Она повела парня за собой через комнату, держа за руку, когда бросила на него взгляд зеленых глаз снизу вверх. Пусть она и не была низкого роста, но парень все же по сравнению с ней был высок. На лице Дазая появилась /солнечная/ улыбка, когда он машинально наклонил голову вбок.

— Хорошего перелета

— Береги себя

Дверь закрылась. Дазай только через несколько минут понял, что так и стоял не шевелясь перед холодным металлом разделяющим его мир от остального. Задернув шторы, которые девушка всегда открывала, чтобы полюбоваться видом, он подошел к кровати, сначала осторожно присаживаясь на ее край. Ничего не оставалось.

Он накрыл себя легким одеялом, плотнее укутываясь и желая поскорее заснуть.

Ему снятся кошмары. И что. Он бессознательно крепче сжимает руками бинты, что покрывают его грудь. И что? На его лице изображена гримаса страдания, пока зубы сжаты до скрежета в тишине ночной комнаты. И что?!...

Распахнув глаза, он облегченно вздохнул, увидев, что комната погружена во мрак. Потянувшись рукой к телефону на тумбочке, он лишь понимает, что батарея села и непонятно когда. Неохотно выдвигая первый ящик прикроватной тумбочки, он наощупь находит нужный провод, сразу же втыкая его в разъем и в розетку у изголовья кровати.

Пока экран прогружается, прогружается и его разум.

Падать в новый день спиной вперед. Идет.

пропущенный вызов: