i want perfect. (2/2)
— Н-нет, — ответил Чимин, начиная чувствовать себя обвиненным в преступлениях, которые он, возможно, думал совершить.
— Хах, — Юнги повторил с той же призрачной улыбкой и поднятием брови.
Чувствуя потребность защитить себя и некое целеустремление, Чимин использовал игрушку, чтобы ударить Юнги по руке.
— Ты прекратишь это? Ты такой же плохой, как Тэхен, это просто до тех пор, пока мы не встанем на ноги, — Чимин объяснял, нахмурившись, а затем раздраженно вышел из комнаты, слегка хлопнув дверью за собой.
Как только омега скрылся из виду, Юнги перевел взгляд на Чонгука с тем же задумчивым молчанием. Вместо защитной реакции, которую он встретил от Чимина, Юнги обнаружил, что Чонгук улыбается широко раскрытыми оленьими глазами, как влюбленный щенок. Усмехнувшись, Юнги просто встал. Он не собирался допрашивать эту пару, все, что он знал, это то, что Чимин не стал бы добровольно переселять себя и Юджи в дом, которому он не доверял, и к человеку, который ему не нравился.
— Позаботься о них, сопляк, — с растущей улыбкой он крикнул ему.
▪︎☆▪︎</p>
На следующий день после того, как он сказал Юнги как можно более небрежно, что он переезжает к Чонгуку, Чимин начал собирать то небольшое количество вещей, которое он принес в квартиру Юнги. Запихивая свою одежду в сумку, он понял, как благодарен судьбе за то, что, по крайней мере, в обозримом будущем, у него есть постоянное место, где можно распаковать вещи. Неважно, насколько сложными стали его чувства, когда он понял, что этим местом будет квартира Чонгука, Чимин чувствовал себя невероятно счастливым — достаточно, чтобы заглушить эти чувства еще на мгновение.
Однако, чего Чимин не мог заглушить, размыть и игнорировать, так это чувств, которые бурлили в нем при мысли о возвращении в дом, который он делил с Шином. Гнев все еще царапал его кожу даже сейчас, оставляя горький вкус крови на языке. Но он собирался туда ради Юджи. Он шел туда ради себя.
— Ты готов?
— Разве ты не должен быть на работе? — Чимин даже не поднял головы, чтобы посмотреть чья голова высунулась из-за угла. Он только продолжил запихивать одежду в свою сумку, сидя рядом с маленьким фиолетовым чемоданом Юджи.
— Разве ты не должен быть рад видеть меня? — возразил Чонгук, проходя через дверной проем и направляясь прямо к сумке Юджи, беря ее в руки.
Чимин с любопытством поднял бровь, игнорируя его слова, чтобы вместо этого спросить:
— Что ты здесь делаешь?
Немного застенчиво Чонгук опустил глаза и провел пальцем по молнии сумки Юджи. Внезапно почувствовав себя незащищенным, он поделился:
— Я подумал, что, может быть, тебе понадобится помощь. С, типа, походом в дом и… ну, ты знаешь, — Чонгук вздохнул. Почему он был таким неловким рядом с Чимином? Был ли он таким неуклюжим раньше? — Я просто хотел пойти с тобой, — он остановился, все еще глядя вниз.
Когда он поднял глаза, Чимин застегивал молнию на своей сумке и перекидывал ее через плечо с неожиданной легкой улыбкой на лице. Чонгук, по-видимому, очень мешал Чимину злиться.
— Хорошо. Ты можешь помочь, — проходя мимо младшего, Чимин добавил, не встречаясь с ним взглядом: — Может быть, я немного рад тебя видеть.
Чонгук улыбнулся, следуя за омегой. Кажется, что Чимин постепенно становится более комфортным или более честным с ним, и это заставляло его сердце с каждым разом биться все сильнее.
Когда они вышли на улицу, Чимин закатил глаза, когда Чонгук побежал вперед и открыл дверь своей машины для него, но тот только улыбнулся.
Когда Чонгук обыденно положил руку на бедро Чимина, и тот прищурился, он рассмеялся.
Чимин напрягся, когда Чонгук спросил адрес его дома, а затем положил свою руку на его в поисках утешения, Чонгук улыбнулся этому и переплел их пальцы.
Это было странно — то, как напряжение покидало мышцы Чимина, пока полностью не исчезнет, и только воспоминание об нем заставляло его чувствовать беспокойство. Но с Чонгуком, который так осторожно держал его за руку и избегал его взгляда с мягкой робостью, Чимин почувствовал, что оно также тает.
Не задумываясь по-настоящему о каждом маленьком значении своих действий, Чимин откидывается на спинку и наслаждается ощущением того, как большая рука Чонгука сжимает его в ответ.
— Кто знал, что ты был такой футбольной мамой? — Чонгук вздохнул, пытаясь не рассмеяться, когда они свернули на пригородную улицу, и Чимин наклонился, чтобы ударить его по руке, напрягаясь, потому что он отказался отпускать руку Чонгука, и ему пришлось использовать другую.
— Я не был футбольной мамой, — возможно, Чимин был немного таким, но Чонгуку определенно не нужно было это знать.
Как только слова слетели с его губ, группа тех, кого Чонгук назвал бы «футбольными мамочками», быстро прошла мимо машины и медленно повернула головы в комедийном унисоне.
— О, черт, продолжай ехать. Продолжай ехать, — Чимин застонал, словно от боли, когда поймал их взгляды, поднял свободную руку ко лбу и упал на свое место, как будто это могло стереть его существование.
Однако, навсегда заставив Чимина усомниться в том, что он не испытывает гнева по отношению к Чонгуку, альфа продолжал ехать медленно, ища дом Чимина. И когда одна из женщин подняла руку и начала подходить, Чонгук замедлился, остановился и широко раскрыл глаза в направлении Чимина.
— Она не оставила мне выбора! — он шепотом закричал, когда женщина подошла еще ближе, стадо позади нее с любопытством смотрело в машину.
— Чимин! — она протянула приторно сладким голосом, наклоняясь в талии, чтобы быть на уровне их глаз.
Все еще держа руку на глазах и смотря на Чонгука, лицо Чимина сменилось с болезненной гримасы на фальшивую улыбку, а затем он опустил руку и повернулся лицом к женщине, как будто только что заметил ее присутствие.
— Кассандра. Как… рад тебя видеть, — он солгал сквозь зубы.
— Мы уж было подумали, что вы просто бросили свой дом, — она засмеялась, и Чимин предположил, что «мы» относилось ко всему району.
— Просто съезжаю. Ну, знаете, что обычно делают люди, когда их муж трахает кого-то другого, — Чимин сказал все это со спокойной улыбкой на лице, а прямо за ним Чонгук пытался не рассмеяться, наблюдая, как женщина подняла брови и быстро спрятала шокированное выражение.
— Верно, — она пробормотала с дрожащей улыбкой.
Раньше Чимин не был таким грубым или прямолинейным, но он не понимает, какой смысл вести себя вежливо, если ему больше никогда не придется быть здесь. К тому же, Чимин не чувствовал себя таким хрупким, как в прошлый раз, когда он был здесь. Ему не хотелось произносить слова, которые резали бы ему рот или вызывали бы тошноту. Очевидно, он не наслаждался ими, но он осознал, что теперь слова не были такими душераздирающими.
Где-то между фантазиями Чимина о том, чтобы послать группу, которая каждое утро после инцидента толпилась у его дома, к черту, и Чонгуком, прочищающим горло, Кассандра посмотрела вниз, где их руки соединились на его бедре.
На мгновение Чимин почувствовал, что должен вырвать свою руку, как отчитанный подросток, которого впервые застукали целующимся с кем-то, но, поразмыслив, он решил, что к черту все это, и провел большим пальцем по костяшкам пальцев Чонгука. Губы женщины шокировано сжались, но ее глаза были прикованы к паре, как будто она надеялась на большее. По-видимому, всем, чем стал Чимин, это источником развлечения для этого района — просто еще одна причина бежать отсюда подальше.
— Это Чонгук, — предложил Чимин, наконец-то избавив того от неловкости. — Он помогает мне перенести мои вещи к нему домой.
Еще один возмущенный огонек в ее глазах. Чимин думает, что он даже слышал несколько вздохов из толпы женщин позади нее, притворяющихся, что разговаривают, хотя совершенно очевидно, что подслушивают.
— Ох. Ну, разве это не мило с его стороны, — она заправила выбившуюся белокурую прядь за ухо, показывая жемчужные серьги, которые когда-то восхищали Чимина, но теперь казались дешевыми. — Как долго вы двое… дружите?
Это было похоже на то, как стервятник нацелился на добычу, выпуская свои когти и готовясь к убийству. Чимин видел, что ее разум работает с удвоенной скоростью, уже делая расчеты, чтобы увидеть, не был ли он изменщиком, а еще психом. Было ли это из-за того, что она комично подняла брови, или просто потому, что ему стало плевать, Чимин счастливо вздохнул и поднес их переплетенные руки к своим губам и поцеловал его костяшки. Однако, какой бы язвительный комментарий он ни собирался произнести с улыбкой, он сгорел на его языке с теплой мягкостью чонгуковой кожи. Воздух застрял у него в горле, в голове было пусто, он просто смотрел на место, которое только что украсили его губы.
— Э-эм… — пока он пытался разобраться в своих мыслях как только мог, Чонгук вмешался, наблюдая, как Чимин отключается. — Достаточно долго, чтобы знать, что он уходит в астрал, когда хочет меня поцеловать, — пошутил Чонгук, прежде чем наклониться и быстро чмокнуть старшего в щеку, он наполовину надеялся, что это выведет его из транса — по крайней мере, заставит Чимина ударить его в наказание.
Еще несколько глаз впились в них из небольшой толпы женщин, и Кассандра прочистила горло, таким образом говоря, что она в восторге от новой сплетни, которую сможет распространить позже. И все же, Чимин смотрел на костяшки пальцев Чонгука, как будто только что увидел привидение.
— Ну… нам нужно ехать, если мы хотим закончить вовремя, чтобы забрать гусеницу из школы, — он заявил с небольшой неловкостью, когда его руку все еще сжимал и гипнотизировал молчаливый Чимин. Он наблюдал, как женщина, наклонившаяся к его машине, медленно складывала воедино кусочки того, кем была гусеница, пока она не подняла брови и широко не улыбнулась, хотя и была шокирована.
— Точно, — она закончила, переведя взгляд на Чимина. — Это было… увлекательно, как всегда, Чимин.
Чимин уловил ее слова достаточно четко, чтобы захотеть врезаться головой в окно. Или в нее. Хотя он удивился, когда его мысли не пошли дальше, чтобы в подробностях представить, каково это, наконец, избавиться от женщины. Возможно, это из-за облегчения от осознания того, что скоро он действительно избавится от нее, без неудобств, связанных с убийством. Или же он просто вырос как личность.
— Как всегда, — Чимин повторил без всяких обязательств.
Когда ее руки покинули опущенное окно, Чонгук воспринял это как то, что их освободили, и уехал с тем, что, как он предположил, было немедленной вспышкой сплетен о новой жизни Чимина. Как бы сильно он ни хотел подразнить Чимина за его старую жизнь или разглагольствовать о том, какой раздражающей казалась эта женщина, Чонгук был больше смущен тем, почему Чимин все еще пялился на его руку.
Он сосредоточился на дороге, на белых заборах и больших домах и погрузился в мысли о том, какой на самом деле была прежняя жизнь Чимина. Но только на мгновение, потому что ему было больно думать о Чимине в жизни, где он был заперт в ловушке. Белые заборы стали похожи на тюрьмы, а большие дома опустели в его сознании.
Чонгук подумал о том, каково было бы купить один из этих домов — желательно на другой улице — поближе к друзьям и семье, и каково было бы заменить воспоминания Чимина более счастливыми. И воспоминания Юджи тоже.
— Персик, — он выдохнул, выключая двигатель перед старым домом Чимина. — Мы здесь.
Когда старший все еще не ответил, Чонгук сжал руку, и это как будто бы разбудило Чимина. Он отпустил его в одно мгновение, подняв глаза и резко вдохнув.
— П-прости, — Чимин провел рукой по волосам, встряхивая пряди и дергая за корни. Он поспешно развернулся к дверце машины, но Чонгук потянулся, чтобы схватить его за запястье. Он откинулся на спинку кресла, пальцы Чонгука скользнули вниз, пока он снова не взял Чимина за руку.
Если Чонгук сосредоточится, он уверен, что почувствует печаль, просачивающуюся в запахе Чимина.
— Ты- это из-за того, что ты здесь? Мы можем уехать, если ты хочешь? Я мог бы отвезти тебя обратно в квартиру и принести все, что тебе нужно, отсюда.
— Нет, — выдохнул Чимин, поворачиваясь к Чонгуку и встречаясь с ним глазами только когда достаточно похрабрел. — Нет, все в порядке, — он подумывал о том, чтобы оставить это, промолчать и как можно скорее опустошить свой дом. Но потом Чонгук посмотрел на него со всем терпением в мире, нежно держа его за руку, утешение исходило от него, и Чимин был слаб.
— Просто… когда… когда я поцеловал твою руку… — взгляд Чимина оторвался от Чонгука, туда, где их руки соединились, и он рассеянно провел большим пальцем по татуировке на руке мужчины. — Я не могу вспомнить, когда в последний раз я был, — подыскивая слово, Чимин остановился на: — ласковым, — хотя это звучало так, как будто он даже не был уверен так ли это, — с кем-то, — он вздохнул, чувствуя себя ничтожным из-за слов, слетающих с его губ. — И я женат. Я женат, Чонгук, и я не могу вспомнить, когда в последний раз я целовал кого-то, прикасался к кому-то, обнимал просто ради комфорта, просто потому что… потому что он — мой человек. Просто потому, что я хочу, и он тоже этого хочет.
Чимин закончил со вздохом, не осознавая, как много он сказал, пока у него внезапно не закончился воздух. Хотя это было не из-за того, что он повышал голос или говорил быстро, а просто из-за ощущения, что у него украли весь воздух из легких. Было так тихо, что Чимин даже забыл бы о присутствии Чонгука, если бы не почувствовал руку на своей щеке. Тепло распространилось по его коже, и внезапно стало легче дышать.
Подняв глаза, Чимин встретился со все еще терпеливым взглядом младшего, теперь в его темно-коричневых глазах было что-то еще. Не задумываясь, Чимин прильнул к прикосновению и наслаждался ощущением того, как Чонгук обнимает его, нежно и осторожно, просто потому что он этого хотел.
— Я хочу, Чимин.
Это было заметно только из-за того, как близко он был, но Чонгук мог бы поклясться, что Чимин начал улыбаться. Затем, как будто все мечты Чонгука воплотились в реальность, Чимин наклонился вперед и поцеловал его. Плюшевые губы старшего прижались к его губам, и это так отличалось от любого из их других поцелуев, от любого поцелуя, который Чонгук делил с кем-либо — этот был нежным, медленным и ласковым, и все потому, что они просто хотели этого.
— Мы должн…
— Мы должны, — Чонгук подтвердил с улыбкой, отстраняясь и чувствуя, что у него перехватывает дыхание просто от присутствия старшего.
На этот раз, когда они вышли из машины, Чимин открыл себе дверь прежде, чем Чонгук успел подбежать и сделать это, и у него даже не было возможности взять Чимина за руку, поскольку старший первым протянул руку, чтобы сделать это.
— Ты халтуришь, — он пошутил с улыбкой, которая снова стала полной, и Чонгук был в восторге от мысли, что он именно он поспособствовал этому.
— Думаю, тогда мне просто придется стараться еще больше, — Чонгук просиял и одним плавным движением подхватил Чимина на руки, заставив его ахнуть и поспешно обвить руками шею Чона.
Младший вальсировал по мощеной дорожке с Чимином на руках, неся его в свадебном стиле до двери. Тот уже смеялся над сценой, которую они разыгрывали, и мыслью о том, что кто-то может смотреть.
— Эта вещь, верно? — спросил Чонгук, когда он легко поднялся на несколько ступенек, чтобы добраться до входной двери. — Переносить своего мужа через домашний алтарь.
— Мужа? — Чимин повторил с еще большим смехом, подняв бровь и уже забавляясь над тем, что Чонгук собирается сказать дальше.
— Ты чей-то муж, — он пожал плечами, останавливаясь в дверях, все еще непринужденно держа Чимина на руках.
Как ни странно, напоминание о том, что он все еще женат на воплощении дьявола, на этот раз не разозлило и не расстроило его. Он даже засмеялся, когда Чонгук отказался его отпустить. Чимин с трудом достал ключи из кармана и открыл дверь из рук Чонгука, и тот, наконец, был удовлетворен, когда они вошли внутрь.
— Теперь отпусти меня, сопляк, — Чимин отчитал без особого осуждения.
Отпустив омегу и последовав за ним неизвестно куда, он спросил.
— Кстати, что происходит, когда ты разводишься? Могу ли я устроить тебе вечеринку?
— Я сам устрою себе вечеринку, когда избавлюсь от этого мудака.
Чонгук посмеялся над тем, как он крикнул, потому что, возможно, он был слишком занят, разглядывая дом Чимина, чтобы догнать его. Наконец, поулыбавшись на фотографии Юджи с танцевальных концертов и школьных спектаклей, он оказался на большой светлой кухне, где Чимин рылся в шкафах.
— Ты же знаешь, что у меня дома есть еда, верно?
— Вообще-то, я просто брал любимые чашки Юджи, но я предполагаю, что под едой ты подразумеваешь рамен и нездоровую пищу?
— Н-нет… — усевшись на один из табуретов на кухонном островке, Чонгук тихо надулся.
Чимин больше хмыкнул, чем засмеялся, но он был полон веселья и, возможно, нежности. Потянувшись к шкафу, он достал несколько закусок для Юджи. Когда он поставил их на островок перед Чонгуком, а затем достал многоразовую сумку для покупок, Чонгук молча начал складывать их в сумку. Было приятно, что кто-то помогает ему так легко.
— Я не знаю, что я буду делать, когда получу развод.
— Все в порядке, — Чонгук говорил так же спокойно, с намеком на утешение. — Тебе не нужен план.
— У меня вроде как есть… физический план? Как будто я знаю, что будет дальше — какие шаги предпринять, каких врачей сменить и на какую работу подать заявление, и не раздражать тебя слишком сильно, чтобы ты не выгнал меня и не украл Юджи. Но… эмоциональный? — Чимин произнес это слово так, словно попробовал его на вкус, сморщив нос и выглядя отвращенным. Чонгук хотел поцеловать его.
— Что, если я…
— Ты этого не сделаешь, — заверил Чонгук, просто улыбаясь и играя в тетрис с едой, втискивая коробку хлопьев внутрь.
— Тогда что, если…
— Ты этого не сделаешь.
— Но я мог бы…
— Ты этого не сделаешь.
— Откуда ты вообще можешь это знать? — Чимин вздохнул, побежденный и немного скептически настроенный, что Чонгук действительно знал, что он собирался сказать.
— Просто знаю.
Чимин рассмеялся, но это тоже прозвучало как поражение, он сдвинул брови и превратил свой смех в преувеличенный крик.
— Твои ответы сегодня действительно не помогают.
Встретившись взглядом с Чимином, Чонгук сдвинул сумку в сторону и скрестил руки на стойке, уделяя ему все свое пристальное внимание. Это заставило Чимина немного успокоиться и начать нервно постукивать пальцами по стойке.
— Возможно, ты не знаешь, но я никогда не был женат или разведен…
— Будь серьезен, — Чимин заскулил, ударив младшего по руке. Прежде чем он успел закончить, Чонгук нежно взял его за руку и переплел их пальцы. Он наклонился вперед, чтобы взять его за другую руку.
— Прости, персик, я просто имел в виду, что я никогда раньше не был на твоем месте, поэтому не знаю точно, что ты чувствуешь. Но… Мне хотелось бы думать, что я знаю тебя, — Чонгук не уверен, понял ли Чимин, но он сжал руку в ответ, и его сердце сделало сальто в груди.
— Пока что ты уехал от своей семьи, своих друзей, воспитал самую идеальную девочку — и практически в одиночку! — каким-то образом не убивал своего мудака бывшего в течение шести лет, переехал к своему хену, убедился, что с Юджи все в порядке, мирился с тем, что этот кретин продолжает разрушать твою жизнь всеми возможными способами, а теперь ты даже переезжаешь к своему преследователю, — Чимин стоял перед ним с широко раскрытыми глазами и потеряв дар речи, впитывая историю своей жизни за один раз — это было слишком.
— Я уверен, что мы можем сказать, что самое трудное позади. И конечно, будет нелегко, будут трудные дни, но я знаю, что ты справишься с этим, потому что ты справился со всем остальным, персик, — на этот раз Чонгук сжал его руку, он хотел большего, хотел потянуться вперед и притянуть его в свои объятия. Но пока он ограничился тем, что провел пальцем по костяшкам Чимина и посмотрел в его медленно успокаивающиеся глаза.
— Кроме того… теперь у тебя есть и я. Так что, я здесь для тебя, если станет трудно, — застенчиво он добавил.
— Ты забыл ту часть, где я сошел с ума и испортил его вещи, прежде чем разбить нахуй его машину, — Чимин практически прошептал, голос был нежным, как будто он боялся говорить громче, просто чтобы Чонгук не взял свои слова обратно.
Чон покачал головой еще до того, как заговорил, опровергая это легкой улыбкой, таким же мягким голосом, как и в начале.
— Ты не сошел с ума. На самом деле, я думаю, это было оправдано, он легко отделался, если что.
— Ты правда так думаешь?
Чимин слышал, как Тэхен, Юнги и Джин говорили это миллион раз. Как они схватили бы клюшку и присоединились к нему — или, в случае Тэ, сожгли весь дом дотла — но это было по-другому, когда Чонгук сказал это. Независимо от того, насколько они близки сейчас, Чонгук чувствовался несколько беспристрастным, и то, что он не считает Чимина виноватым, сняло с него чувство вины, которое беспокоило его некоторое время. Это также успокаивало и обнадеживало так, как Чимин не хотел признавать.
— Да, — он кивнул, просто чтобы прояснить ситуацию, и Чимину захотелось плакать.
Решив, что это, вероятно, была бы чрезмерная реакция, Чимин вместо этого поднял их сцепленные руки, и поставил альфу на ноги, отклонившись назад. Он вздохнул, чтобы убедиться, что последняя часть разговора покинула его разум, он подумал о том, что, по словам Чонгука, он будет рядом с ним.
— Хочешь собрать мою одежду, пока я собираю вещи Юджи?
— Могу я тайком осмотреть твою комнату? — спросил Чонгук в надежде ухмыляясь.
— Вот почему я предложил.
— Ты лучший, — Чонгук просиял, прежде чем слепо пойти в направлении, которое, как он предполагал, было спальней Чимина. Где-то вдалеке Чимин неодобрительно качает головой и ласково улыбается.
▪︎☆▪︎</p>
— Я думаю, мне нравится Чонгук.
— Что?
— Я думаю, мне нравится Чонгук.
— Что?
— Я…
— Мой Чонгук?
— Нет. Мой Чонгук, — Чимин закатил глаза.
Тэхен поднял брови. Ухмылка заиграла на его губах, когда он поднес кружку к губам.
Чимин был почти готов убить его. Ему и так потребовалась вся его сила воли, чтобы сказать об этом, и теперь ему пришлось приложить дополнительные усилия, чтобы не швырнуть эту кружку в стену.
— Ты просто собираешься дать мне этот я-же-говорил взгляд или ты собираешься помочь мне справиться с демоном, который овладел мной?
Тэхен со стуком поставил свою кружку, закатывая глаза, но уже улыбаясь.
— Я думаю, мы оба знаем, что тобой овладело, — когда Чимин не ответил, только тупо смотрел и потягивал чай со льдом через соломинку, Тэхен притворился, что думает, прежде чем продолжить. — Похоть, счастье, то, как Чонгук морщит нос, когда улыбается.
Чимин выронил соломинку изо рта с безнадежным видом, когда он сказал: — Это так, да? — как будто демон на мгновение привел его в сознание, он фыркнул и опустил голову, игнорируя то, как его разум все еще воспроизводил образ улыбки Чонгука.
— Я не могу поверить, что один тупой альфа с милой улыбкой разрушил мои планы.
— Планы?
— Ненавидеть всех! Быть одиноким, несчастным и злым до конца моих дней, — Чимин закончил с сердитой гримасой, скрестив ноги и руки, чтобы полностью выразить свое раздражение.
— Может быть, он может быть исключением. Я верю, что в твоем сердце все еще достаточно ненависти ко всем остальным, Мин, — он мило улыбнулся, прежде чем добавить: — Что ж, я рад этому.
— Почему?
— Потому что тебя заставили выбирать.
— Оу, — ответил Чимин с раздраженным смехом, наконец-то распустив руки, чтобы полюбоваться своим лучшим другом.
Еще одно закатывание глаз. — Не так, дурашка, — он наклонился вперед, отодвигая свой напиток в сторону и уделяя Чимину все свое внимание. — Я имею в виду, обычно не ты принимаешь решения за себя. Ты был молод — и очень глуп — когда познакомился с Шином, а потом он, по сути, говорил тебе, что делать. Но это… это твой выбор. Ты даже сопротивлялся, и все же ты все еще хочешь этого.
— Оу, — повторил Чимин, на этот раз с отстраненным взглядом, когда слова медленно просачивались в его кожу. Он был прав. Разве не так? Дело не в том, что Шин слепо тащил Чимина по жизни, у него никогда не было никакого мнения или выбора, но он, конечно, не выбирал Шина. Или, по крайней мере, не ту версию Шина и ту жизнь, которую он в конечном итоге получил из всего их брака.
— Не глупо ли вступать в отношения так рано? — Чимин выпалил, прежде чем у него действительно был шанс даже подумать об этом про себя. Он начал этот разговор с легким раздражением и хотел посмеяться над собой за свою маленькую влюбленность, и теперь он чувствует тяжесть и одышку, как будто его разум наполнен мыслями, за которыми он не может угнаться.
— Вовсе нет, — после задумчивого хмыканья решил Тэхен.
Не могло быть все так просто, не так ли? Тэхен должен был сказать больше, более подробно, чтобы он мог решить некоторые из проблем, быстро заполняющих его разум: Не слишком ли это рано? Ты не готов к отношениям. Но разве тебе не нравится Чонгук? Разве он не делает тебя счастливее, чем любой мужчина когда-либо? Но как насчет Юджи? Это сбило бы ее с толку. Для Юджи еще слишком рано. Но разве Юджи не любит Чонгука? Ее бабочку?
— Я вижу, как ты накручиваешься по спирали.
— Тогда останови меня! — Чимин почти взвизгнул, прежде чем покачать головой, взяв более тихий голос, чтобы пробормотать: — Извини.
— Я знаю, что развод еще даже не закончен, и я не говорю, что не будет сложно, но Шин уже помолвлен.
— Спасибо за напоминание, — вздохнув, он тяжело опустился на стул, как будто устав от своей умственной гимнастики.
— Если эта пустая трата кислорода может решить двигаться дальше, то и ты должен двигаться дальше, без чувства вины, сожаления или мучения себя, — Тэхен наклонился ближе над столом, сочувствие было явным в его глазах, и это заставило Чимина почувствовать, что он не заслуживает кого-то настолько удивительного. — С Юджи все будет хорошо — более чем хорошо! Она очень любит его, и я действительно думаю, что это было бы хорошо для тебя, Мин.
— Ты же не думаешь, что я просто привязываюсь к первому человеку, который проявляет ко мне внимание, не так ли? — как бы сильно Чимин не хотел перестать мучить себя и пойти на это, он не мог. Потому что у него была Юджи. Потому что он собирался жить с Чонгуком. Потому что он все еще не доверял себе, когда дело доходило до принятия решений о его личной жизни. Потому что он не мог позволить себе начать свою жизнь заново.
Тэхен покачал головой так нежно, что Чимину захотелось обнять его. Возможно, он мог доверять своим собственным решениям, в конце концов, он выбрал Тэхена.
— Как я уже сказал, ты пытался отговорить себя от симпатии к Чонгуку на каждом шагу. Если тебе все еще приходится это делать, я не думаю, что твои чувства — это какое-то мимолетное волнение, — Тэхен испустил вздох, который предполагал, что он устал от объяснений, прежде чем добавил: — Жизнь коротка, Минни, и ты уже отдал слишком много от себя этому мудаку. Я думаю, ты заслуживаешь быть счастливыми на своих собственных условиях.
Чимин хотел, чтобы все было так просто. Он хотел сказать себе, что бабочки, которые у него появляются, когда Чонгук улыбается, и головокружительное чувство, которое он испытывает, когда Чонгук кладет руку ему на бедро, и то, как его сердце сжимается, когда он видит, как Чонгук и Юджи готовят завтрак, — это все, что ему нужно. И он хочет, чтобы это был конец. Но что, если этого недостаточно для Чонгука? Что, если это слишком много?
Опять же, Чонгук сказал, что они заставляют его чувствовать себя особенным. Он уже выбирал их так много раз. Он пропускал работу, чтобы быть с ними. Он отдал им свою квартиру. Он много раз старался изо всех сил, чтобы поставить их на первое место. Возможно, теперь настала очередь Чимина. Как сказал Чонгук — будь эгоистом.