perfectly imperfect. (2/2)

— Ты в порядке? — Чонгук понизил голос, повернув голову в сторону, но не сводя глаз с Артура впереди. Его рука сжалась.

У Чимина перехватило дыхание. Его глаза также были прикованы к Артуру, отстраненно пытаясь убедить себя, чтобы действительно обратить внимание на него.

— Просто супер.

Хотя, что даст пропуск одного занятия в его жизни?

Чонгук одобрительно хмыкнул, когда его рука скользнула выше, пальцы коснулись внутреннего шва джинсов Чимина.

— Я надеюсь, все практиковали дыхательные упражнения? — Артур улыбнулся, его обычное успокаивающее присутствие заполнило комнату. Чимин подумал, что он мог бы использовать их прямо сейчас. — Я хотел бы поговорить о любых улучшениях, которые вы заметили, — его глаза обшаривали комнату, некоторые люди в кругу смотрели вниз, пытаясь не быть выбранными. Затем они опустились на Чонгука. — Чонгук. Почему бы не поделиться тем, как вы справлялись со своим гневом?

— Ммм… — учитывая, что Чонгук не думал, что он так сильно злился, чтобы справляться с этим, он не был уверен, как ответить на это. Изначально Чонгук надеялся справиться со своим писательским блоком и общим кризисом с помощью этих занятий. Когда его рука задерживается на бедре Чимина, омеги, который заставил его сердце остановиться, хотя он должен быть тем, кто сейчас контролирует ситуацию, он точно знает, что эти занятия ему кое в чем помогли. — Люди. Люди помогали мне.

Чимин слишком хорошо понимал очевидную руку на своем бедре, то, как со словами взгляды всех метнулись к прикосновению. Он приготовился закатить глаза, полагая, что Чонгук выступит с каким-нибудь смелым комментарием, описывающим, как задница Чимина стала самой большой помощью из всех.

— Мне не приходилось быть настолько… разозленным, — заменил Чонгук, — теперь, когда у меня есть другие способы проводить свое время, — улыбка появилась на лице Чонгука, когда он продолжил, его мысли рассеялись, а рука на бедре Чимина стала более нежной, его большой палец ласкал мышцы Чимина.

— Это немного странно… Я даже не помню, когда в последний раз я был зол. И прошло даже не так много времени, — с его губ сорвался легкий смешок, он пропустил то, как Чимин улыбнулся происходящему, — но это действительно потрясающее чувство, — оторвав взгляд от того места, куда он был направлен, Чонгук заговорил тихо, хотя в его словах сквозило волнение. — Они замечательные.

Чонгук не знал, почему честные слова так легко и счастливо слетели с его губ, но это произошло, и их нельзя было отрицать. Не то, чтобы он хотел их отрицать. Несмотря на небольшое количество страха и нервов, от которых его сердце подпрыгнуло к горлу, Чонгук хотел рассказать всем, как он счастлив. Он не мог точно описать это чувство. Это было так, как будто он потерялся, даже не зная своей цели, и вдруг кто-то протянул руку, направляя его, возможно, также не зная цели, но, по крайней мере, он больше не был один. По крайней мере, он наслаждался путешествием.

Эти нервы, страхи, какими бы стойкими они ни были, казалось, отступили, когда он почувствовал руку на своей. Только когда он посмотрел в его сторону, он понял, что это был Чимин, его глаза молча смотрели вперед, но маленькая рука покоилась на его собственной. Может быть, он бы не нервничал так, если бы не боялся быть отвергнутым.

— Вау… Чонгук, это невероятно, — Артур звучал немного отстраненно, как будто он не был готов к любому ответу, который не был бы невнятным клише. — Я действительно горжусь тобой за то, что ты справился со своими проблемами и нашел подходящий выход. Выход, который вместо этого делает тебя счастливым, — Артур улыбнулся Чонгуку, и хотя последний знал, что он говорит о других проблемах, похвала все равно была приятной.

Пока Артур продолжал разговаривать с девушкой бетой, а Чонгук наслаждался теплыми прикосновениями Чимина, его маленькой ладошкой на своей руке и мускулистым бедром под кончиками пальцев. Чимин не сосредотачивался ни на чем, кроме слов Чонгука.

Отвлекающее прикосновение не шло ни в какое сравнение со словами, которые только что сорвались с губ Чонгука.

Было бы безумием думать, что он был тем человеком? Что Юджи тоже? И было ли еще более безумным ревновать при мысли о том, что кто-то еще был причиной счастья альфы?

Он подумал, что это задевало.

У Чонгука, альфы, молодого, привлекательного, одинокого, знаменитого альфы, было так много вариантов.

Когда Чимин покинул Шина, он не видел для себя никаких вариантов. Когда Юнги сказал ему, что это шанс сблизиться с ним, Тэхен посоветовал ему найти кого-то нового, кого-то получше, а Джин заверил его, что теперь он может построить жизнь, которую хочет, все, что видел Чимин, — это один путь. Он постоянно будет окружен Шином, как бы сильно не пытался сбежать. Потому что ему всегда придется жить в его доме, в районе, который он выбрал. Ему постоянно приходится слышать, что люди говорят ему, как они сожалеют о распаде его брака или как они шокированы поведением Чимина. Он спал, ел, дышал и жил одним и тем же распорядком, который он так отчаянно хотел сделать идеальным, но это никогда не оправдывало его ожиданий.

И снова Чимину вспомнилась мысль, которая пришла ему в голову в тот день, когда он обнаружил, что Шин изменяет ему. Какой смысл стремиться к совершенству, если это ведет к жизни, которая ему не нравится?

Словно пуля в сердце, Чимин подумал о том, каким безумным был Чонгук.

Чонгук был нетерпеливым, ребячливым, дразнящим, очаровательным, безрассудным и временами невероятно раздражающим. Из того, что он видел, Чонгук просыпался поздно, игнорировал расписание, которому его уговаривал следовать Намджун, нарушал слишком много границ с незнакомцами, особенно с Чимином, и ему было все равно, что о нем думают. И все же он был здесь, держал Чимина за руку и заявлял о своем счастье.

Чимин шестимесячной давности решил бы, что он совсем не идеален, но прямо сейчас Чонгук кажется самым совершенным в мире.

Он сжимает его руку под своей, руку, к которой он потянулся, когда его мысли перемешались, а затем прояснились только для того, чтобы снова перемешаться.

Когда он думал о Чонгуке, его мысли были далеки от идеала. Они были беспорядочными, бессвязными и не приносили никакой ясности, но они заставляли его чувствовать. И это было то, чего никогда не было в его прежней идеальной и чистой жизни.

К тому времени, когда сеанс подходил к концу, и Артур поблагодарил всех за их вклад и пожелал им хороших выходных, Чимин чувствовал себя немного комфортнее рядом с альфой.

— Кстати, где моя гусеница? — Чонгук задался вопросом, когда они встали. Его сердце заныло в груди, когда они встали, и их руки разжались, что-то короткое и отчаянное в нем надеялось, что их пальцы безмолвно переплетутся. — Когда я пошел на работу этим утром, вас обоих не было.

Чимин закатил глаза на себя за то, что ему понравилось, как по-домашнему это прозвучало.

— Она должна была быть в школе этим утром, — Чимин посмотрел на Чонгука, очевидно, как будто он должен был догадаться об этом, — но сейчас она в кафе Тэ, чтобы они могли начать кое-какую работу, которую им нужно было сделать, — Чимин небрежно ответил, и Чонгук хихикнул. Находя что-то забавное в идее, что Юджи должна была где-то работать всего в четыре года.

Вместо того, чтобы спросить о работе, он спросил о чем-то, что ему было не менее интересно.

— Тэ?

— Ревнуешь? — ухмылка растянулась на губах Чимина.

— Ты знаешь, что я ревную, — Чонгук ответил легко. Что-то в небрежности его тона заставило Чимина остановиться, и его щеки порозовели. — Т-так, кто он такой?

Чимин на мгновение задумался, насколько забавно было бы уклониться от вопроса, возможно, придумать наводящий на размышления комментарий об этом таинственном Тэ. Однако, когда Чимин увидел, как смелость покинула Чонгука, сменившись небольшой гримасой, Чимин практически протараторил, чтобы успокоить его.

— Омега, ты видел его пару дней назад.

— Ох, — Чонгук успокоился, он никогда не был ревнивым типом, но что-то в знании того, что Чимин доверил Юджи другому человеку, заставило его еще больше захотеть узнать, кто он такой. — Тот, кто явно влюблен в Юнги?

Чимин рассмеялся, проходя через вестибюль отеля, и кивнул.

— Я не понимаю, почему хен такой тугодум.

— Умоляю, — Чонгук раздраженно закатил глаза, — однажды я наблюдал, как кто-то флиртовал с ним всю ночь в клубе, наверное, часа три, а потом в конце он сказал мне, что, по его мнению, она ищет работу, — он испустил стон, как будто слова причинили ему физическую боль.

Чимин усмехнулся, не теряя времени, прежде чем начать соревноваться со своей собственной историей.

— Ты думаешь, три часа — это долго? Я годами наблюдал, как Тэ флиртует с ним, — Чимин растянул последние слова, надеясь, что его боль была видна в его тоне. — Количество раз, когда даже моя мама указывала на это, честно говоря, вызывает беспокойство.

Смех наполнял воздух, когда они выходили на улицу, было что-то такое спокойное и легкое в том, как они ходили взад и вперед. Им пришло в голову, что это, возможно, самый обычный разговор, который у них был до сих пор. Чимин согнулся от смеха, его щеки надулись, а глаза были закрыты от радости. Точно так же все лицо Чонгука было в восторге от улыбки, которая только росла, когда он смотрел на Чимина. Это было приятно. Это было более чем приятно.

Чонгук сегодня возил себя самостоятельно, и Намджун все больше верит, что он сможет поехать один после нескольких недель без происшествий. Когда он шел к своей машине, припаркованной снаружи, он смотрел, как Чимин следует за ним. Только когда омега потянулся к дверной ручке, он посмотрел на него поверх машины с недоумением. Подняв бровь, он молча поинтересовался, что делает омега.

— Оу, — после секундного замешательства из-за замешательства самого Чонгука, Чимин легко ответил. — Мы забираем Юджи.

Усмешка сорвалась с губ Чонгука, когда он далее спросил.

— Мы?

— Ну, моя машина все еще не починена, и, честно говоря, я виню тебя за это. Так что… Поздравляю! Ты будешь моим водителем, пока все не будет готово, — с улыбкой Чимин открыл дверь и сел, не сказав больше ни слова.

Пока Чонгук смотрел на пустое место, где только что стоял Чимин, одна мысль пришла ему в голову. «Чимин на самом деле старается изо всех сил, чтобы провести время со мной.» Конечно, он мог попросить кого-нибудь другого покатать его, но он попросил Чонгука. Альфа никогда не был так переполнен счастьем, как сейчас.

Сев в машину и запустив двигатель, он небрежно опустил руку на колено Чимина.

Омега сразу же невозмутимо посмотрел на него, взгляд опустился на руку на его ноге, а затем снова вернулся.

— Что? Некоторое время назад ты, казалось, не возражал, — Чонгук ухмыльнулся, и, несмотря на то, что это действие было скорее милым, чем раздражающим, у Чимина все еще было желание стереть ухмылку с его лица.

— Некоторое время назад мы были в комнате, полной людей, — по его мнению, Чимин хотел, чтобы это было еще более оскорбительно, что он просто позволял альфе делать это из жалости. Однако, как только слова слетели с его губ, Чимин понял, как Чонгук их исказит.

— О? Так это было для всех остальных, да? Ты хотел, чтобы все думали, что я твой?

Он подавил растущий жар на своих щеках, чтобы опровергнуть.

— Ну, а ты разве нет? Ты в таком отчаянии, что определенно не принадлежишь никому другому.

— Хм… — нижняя губа Чонгука втянулась в рот, его глаза скользнули по телу Чимина. — Ты, кажется, думаешь, что это оскорбление, — рука все еще на бедре Чимина, другая поднята к щеке Чимина, тыльная сторона его ладони едва касается мягкой кожи. — Мне нравится отчаянно нуждаться в тебе.

С Чимином никогда раньше так не разговаривали. Он всегда казался отчаявшимся, никогда не был желанным и нужным, тем, к кому стремились. Может быть, именно это сделало попытки Чонгука такими убедительными. Может быть, именно это заставляло Чимина продолжать подталкивать его к большему.

— Тогда я не должен позволять тебе прикасаться ко мне, да? — приподняв бровь, он обхватил пальцами запястье Чонгука, угроза убрать его руку нависла над ними. — Если тебе нравится быть отчаянным… альфа.

Что-то темное мелькнуло в глазах Чонгука. Если бы Чимин наклонился достаточно близко, он мог бы даже услышать его низкое рычание. Рука на его бедре, казалось, стала тяжелее, а его присутствие стало больше. Но Чимин мог сказать, глядя в эти темные, глубокие глаза, что Чонгук реагировал не на то, что его просто назвали альфой. Он реагировал на все. Он реагировал на тон Чимина, на прикосновение, на то, что он назвал его отчаянным, назвал его альфой. Это было настолько ошеломляюще, Чонгуку это так понравилось, что его удовольствие стало удовольствием Чимина. Чимин хотел увидеть этот взгляд снова.

— Я думаю, ты просто боишься, что это будет слишком тяжело для тебя, и нам придется сначала заехать домой, чтобы ты мог быстро принять душ, — Чонгук напевал низким и дразнящим тоном, но за этим было что-то скрытое, чувство надежды и желания, пронизанное его словами, как будто он был в нескольких секундах от того, чтобы просить большего, а также требовать.

Если бы не уверенность, что Чимин зашел слишком далеко, чтобы строить слова, слишком привязанный к взгляду в глазах Чонгука и ощущению его руки на своем бедре, он убрал руку с запястья Чонгука и вместо этого положил ее на бедро альфы.

С интенсивностью целой жизни, нахлынувшей на их глаза, с таким большим напряжением, что никто из них не знал, как плотина еще не прорвалась, вот так они и остались. Играя с краем, слегка сжимая и едва касаясь, но этого было недостаточно, чтобы удовлетворить кого-то из них, они отправились в кафе.

▪︎☆▪︎</p>

— А как насчет розового?

— Идеально! — Тэ улыбнулся, задумчиво коснувшись кисточкой подбородка, прежде чем взволнованно взмахнуть ею в воздухе.

Юджи подпрыгнула с заявлением, счастливо хихикая, что сделала правильный выбор. В фартуке, немного великоватом для нее и покрытом оттенками зеленого, синего и оранжевого, она подбежала к открытой банке с розовой краской и окунула в нее кисть.

Тэхен наблюдал, как она изо всех сил старалась держаться линии бабочки, которую он наметил за последние несколько дней. Теперь простая белая стена, на которую ранее указала Юджи, была покрыта живописным видом, голубым облачным небом и холмистыми полями. Юджи не была скучной, как и Тэхен, поэтому художник также нарисовал карандашом бабочек и драконов, кружащихся в небе, замки на заднем плане и симфонию ярких красок, чтобы осветить созданный ими фантастический мир.

По мнению Тэхена, беспорядочные контуры и штрихи сделали произведение еще более очаровательным.

— Как насчет желтого для другой, Юджи? — спросил Тэ, желая сначала получить одобрение главного художника, прежде чем окунуть свою кисть в краску.

После ее размышлений она радостно кивнула, сказав, как идеально это будет смотреться рядом с красным драконом, пикирующим по небу.

— Это твоя вина!

— Ты тот, кто попросил выпить в первую очередь! Я мог бы с радостью проигнорировать тебя и не тратить свои кровно заработанные деньги.

— Да, ну, ты также мог бы вести машину как нормальный человек! — Чимин фыркнул, оттягивая пальцами рубашку, чтобы мокрая ткань не прилипла к коже.

— Ничего бы этого не случилось, если бы ты не был так занят, пытаясь затащить меня в посте-

Чонгука прервал чей-то громкий кашель. Он поднял глаза и увидел омегу, от которого пахло корицей, того, что был в доме Юнги несколько дней назад. Затем его взгляд упал на Юджи, его прерывание стало очевидным из-за того, что девушка слушала. Он уверен, что его щеки сразу же порозовели.

— Аппа! — Юджи просияла, игнорируя их разговор, чтобы потрясти кистью и указать на стену. — Я- смотри, смотри! Я сделала это, Аппа! Я и Тэхени сделали все это!

Чимин ахнул, его лицо растянулось в улыбке, а глаза расширились. Подойдя и полюбовавшись стеной, он не мог поверить, насколько это было потрясающе. Он также не мог поверить, насколько удивительным был его лучший друг, следуя идеям Юджи.

— Мне нравится, Ю! У вас так красиво получилось!

— Вау, это так круто! — Чонгук озвучил из-за его спины, также приближаясь к фреске, его глаза расширились при виде рисунка.

— Ты правда так думаешь? — счастливо спросила Юджи, ее глаза сияли, а тело почти дрожало от возбуждения. Позади нее Тэхен выглядел таким же застенчивым, заметил Чимин с милой улыбкой.

Они оба быстро кивнули в унисон.

— Мне придется нанять тебя, чтобы ты покрасила и мой дом, гусеница, — Юджи замерла, ее рот открылся, а затем она почти завизжала от новости. Чонгук почувствовал желание обнять ее и сжать пухлые щечки, настолько она была очаровательна. Если бы это означало видеть ее такой милой и счастливой, он действительно нанял бы ее, чтобы украсить свой дом.

— Ты лучший художник, Ю! Если бы Чонгуки не облил меня кофе, я обнял бы тебя прямо сейчас, — Чимин улыбнулся, коротко закатив глаза на Чонгука и заставив Юджи хихикнуть.

— К счастью для меня, на мне нет кофе, — Чонгук игриво улыбнулся и, прежде чем кто-либо успел отреагировать, он рванул вперед, схватив Юджи на руки, поднял ее в воздух и крепко сжал.

Ни один из наблюдавших не смог сдержать беззвучного воркования, сорвавшегося с их губ. Было что-то такое очаровательное в игривом альфе, и Юджи, безусловно, покрывала его краской, когда она отпрянула назад.

— Все, все, — надув губы, ворчал Чимин. — Больше никаких объятий, иначе я начну ревновать.

— Не волнуйся, персик. После этого я весь твой, — Чонгук озорно улыбнулся, чем заслужил множество реакций. Пока Юджи хихикнула, а Тэ усмехнулся, Чимин закатил глаза.

— Аппа имеет в виду меня, бабочка, — Юджи указала с большим смехом, заставив взрослых ворковать над ее очаровательностью. Пока Чонгук держал ее на бедре, Юджи повернулась к Чимину, схватившись за большую толстовку Чонгука. — Аппа, тебе придется надеть толстовку бабочки, чтобы мы могли обниматься, и ты больше не будешь грязным!

— Это отличная идея! — Чонгук просиял.

— Я бы так не сказал… — пробормотал Чимин, но, к сожалению, у него не хватало духу отказать Юджи в чем-либо. И он действительно чувствовал, что альфа должен исправить то, что определенно было его ошибкой.

— Ты можешь переодеться в подсобке, Мини, — Тэхен услужливо присоединился к нему. Чимин быстро послал ему убийственный взгляд, но Чонгук поставил Юджи и снял толстовку, прежде чем Чимин успел наказать кого-либо из них. Он принял ее со вздохом.

Отойдя в кладовку и закрыв дверь, Чимин остался снимать с себя промокшую ткань. Он вытер грудь сухими частями футболки, проклиная Чонгука за то, что он так резко повернул за угол, а затем натянул толстовку самого альфы. Возможно, это был его план с самого начала. Чимин закатил глаза, он определенно не спустит это с рук альфы.

Когда тело утонуло в мягкой ткани, его чувства затопил запах Чонгука. Он никогда раньше не носил что-то, что принадлежало альфе, и от того, как аромат так полностью окутал его, как будто это было само тело Чонгука, у Чимина закружилась голова. Когда его руки проникли за воротник толстовки большого размера, поднимая лишний материал и прижимая его к носу, ему захотелось назвать себя сумасшедшим. Но запах Чонгука был таким хорошим, таким ошеломляющим, сладким и опьяняющим, что Чимин подумал, что было бы еще большим безумием не вдохнуть его как можно больше.

Любое нежелание носить его одежду растаяло, когда он почувствовал мягкую ткань на своей коже, теплея только от того, что знал, кому она принадлежит. Прежде чем он вышел из кладовки со старой футболкой в руке и в слишком большой толстовке альфы, низко висящей на бедрах и руках, все, о чем мог подумать Чимин, было — черт, он хочет сохранить это.

— Оу-у, — Чонгук надулся, как только Чимин появился в поле зрения, заставив омегу изобразить раздражение. — Посмотри, какой ты милый.

Чонгук подбежал к омеге, чье лицо было комично невозмутимым, когда руки Чонгука без предупреждения обвились вокруг его талии. Так же, как он поднял Юджи, Чонгук попытался поднять Чимина в воздух. Его сразу же встретили шлепками по бокам и спине, хотя руки, утонувшие в ткани, делали действие только милее.

— Отпусти меня! — Чимин заскулил. — Клянусь, я убью тебя!

Чонгук так и сделал. Когда ноги Чимина коснулись твердой почвы, губы Чонгука коснулись его уха, голос низкий и медленный, когда он прошептал.

— Так хорошо выглядишь в одежде альфы, — ноги Чимина почти подкосились, он задрожал и почувствовал, что снова плывет.

— Ты собираешься ответить, Минни? — голос Тэхена прорвался сквозь дрожь Чимина, все его тело замкнуло, прежде чем оно снова начало действовать. Он отступил назад, вытащил телефон из кармана и поднес его к уху, даже не проверив, кто это.

Чонгук удовлетворенно ухмыльнулся. Даже когда он просто произнес эти слова, они подействовали на него, поэтому он был рад видеть, что они подействовали и на Чимина. Если они заставили его почувствовать хотя бы половину того, что чувствовал Чонгук, видя Чимина в его одежде, то Чонгук надеется, что с ним все в порядке.

— Эм, по-подожди… — Чимин замолчал, его глаза метались по комнате, но не встречались ни с кем из них, пока не вернулись в прежнее положение.

— Чимин, ты…

— Чонгук, — Тэхен прервал, призывая Чонгука остановиться. Он выглядел немного застенчивым, когда сказал. — Лучше оставить его в покое… если это тот, о ком я думаю.

Переглянувшись с ним, Чонгук мог видеть, что Тэхен заботился и знал достаточно о Чимине, чтобы понять, каков правильный протокол. И знать, что на другом конце провода был Шин.

Только через несколько минут после того, как Чонгук наблюдал, как Юджи заканчивает рисовать свою бабочку и начинает другую, он услышал громкий стук из задней комнаты. Ища глазами Тэ, он задал молчаливый вопрос разрешения, Тэхен легко улыбнулся Юджи, отвлекая ее разговором, и кивнул Чонгуку,

Через несколько секунд он исчез в комнате, в которой был Чимин, найдя небольшую кладовку. Стены были уставлены полками, и, прислонившись к одной из полок с красками, на полу сидел Чимин, подтянув колени к груди, и рукой в кольцах дергал себя за корни. На мгновение Чонгук замер, размышляя, стоит ли ему зайти дальше или бежать назад и искать Тэхена. Когда глаза Чимина поднялись на него, и Чонгук не встретил ничего, кроме сломанного, уязвленного взгляда Чимина, страдающего от боли, он позволил себе закрыть дверь и пройтись по кистям, беспорядочно разбросанным по полу. С сердцем, сжимающимся в груди, Чонгук сел рядом с Чимином, несмотря на то, что стена была достаточно большой, чтобы между ними оставалось место, Чонгук позволил их плечам соприкоснуться. Это успокаивало.

Чимин сделал прерывистый вдох и судорожно выдохнул. Слезы в его глазах еще не скатились, но Чонгук мог сказать, что от этого их отделяло одно произнесенное обидное слово.

— Я думал… — Чимин сдался, запустив руку в волосы, его другая рука поднялась, чтобы сделать то же самое, прежде чем его ноги упали на землю, вытянутые перед ним, когда руки в изнеможении упали на бедра. — Я не должен был быть здесь.

— Где? — тихо спросил Чонгук, когда Чимин не продолжил.

Он продолжал смотреть вперед, чувствуя, что Чонгук внимательно смотрит на него.

— В Лос-Анджелесе. Преданный и разведенный. Родитель-одиночка. В доме, который я ненавижу, и… и ничего не делающий. Чувствую, что… как будто я не контролирую свою жизнь, — он не думал дважды о словах, слетающих с его губ, или, точнее, он не думал дважды о том, чтобы рассказать Чонгуку. Слова, из-за которых он мучился месяцами. Возможно, из-за некоторых годами.

— Это просто… — Чимин пожал плечами, ему казалось, что он должен собрать воедино какое-то поэтическое высказывание, метафору, достойную веса его чувств. Что-то, что покажет, насколько изменилась его жизнь и насколько он ничего из этого не понимал. Но все, что он смог найти, было: — это ебаный отстой.

Чонгук издал тихий смешок, больше похожий на вздох, чем на что-либо другое, от неожиданного выражения чувств Чимина. Чимин не возражал, ему почти казалось, что он тоже должен смеяться.

— Это прозвучит глупо… — начал Чонгук, — но ты не должен.

Чимин нахмурился, его разум прояснился, а затем задался вопросом, о чем, черт возьми, говорил Чонгук. Его глаза, наконец, обратились к Чонгуку, в них вернулась жизнь, когда он спросил.

— Что?

— Ну… это просто… — пока Чонгук искал слова, он встал с пола, поджав под себя ноги и повернувшись лицом к Чимину. — Я понимаю, что знаю тебя недостаточно долго…

— Так что действуй осторожно, — Чимин предупредил суровым взглядом, хотя за его хмуростью скрывалось что-то более игривое.

— Т-точно, — Чонгук кивнул, лишь немного нервничая. — Но я продолжаю разбираться во всем… и я, возможно, не знаю полной картины, но я знаю многое. Я знаю, что ты ставишь потребности Шина выше своих. Я знаю, что ты ставишь всех выше себя. И я знаю, что ты живешь в месте, которое ненавидишь, потому что думаешь, что Юджи это нравится. И я знаю, что ты так отчаянно пытаешься контролировать ситуацию и делать все идеально для всех, но… — Чонгук остановился, когда его речь возможно подошла к концу, пожав плечами, когда он просто закончил. — Может быть, просто не надо?

— А?

Чонгук ожидал немного большей реакции. Тем не менее он объяснил дальше.

— Все, что я говорю, это то, что я понятия не имел, чем я закончу. Конечно, я любил петь и танцевать, но на самом деле у меня не было такого большого идеального плана… Я просто старался изо всех сил и иногда принимал эгоистичные решения, чтобы убедиться, что я ставлю себя на первое место, и это нормально, Чимин. Иногда нужно быть эгоистом. Иногда нужно сказать «пошел ты» своим соседям и съехать. И много, много раз тебе придется посылать Шина нахуй и давать отпор, — Чонгук перевел взгляд на кисти, покрывающие пол. — Но без реального сопротивления.

— Так это из-за себя я несчастен?

Чонгуку не понравилось, что именно это Чимин вынес из всей речи, но не потому, что он был раздражен на Чимина за то, что тот пропустил его мысль, а из-за опустошенного выражения его лица. Из-за того, что Чимин выглядел так, как будто он действительно задавал вопрос.

— Нет, персик, — рука Чонгука подалась вперед, и на этот раз она была такой теплой и нежной на бедре Чимина. — Вовсе нет, — рука Чимина легла поверх руки Чонгука, выражение его лица все еще было тусклым и несколько потерянным. — Я говорю, что тебе нужно быть более… несовершенным.

— Несовершенным?

Чонгук кивнул, как будто это заставило бы Чимина понять.

— И эгоистичным.

— Эгоистичным?

Чонгук сдержал смех, когда Чимин просто продолжал повторять его последние слова с озадаченным и измученным выражением лица.

— Да, Чимин. Несовершенным и эгоистичным, — он слегка потряс бедро Чимина, как будто хотел, чтобы слова через его прикосновение проникли в Чимина, чтобы внедрить их должным образом.

— Ты хочешь контроля? — Чонгук спросил, только чтобы ответить. — Тогда контролируй.

— Ты хочешь жить в доме, который принадлежит тебе и Юджи. Тогда поищи место, которое сделает тебя счастливым.

— Хочешь сделать что-то для себя? Тогда продолжай ходить на те занятия с Хоби, про которые я подслушал, чтобы узнать, что ты посещал и был невероятен, — прежде чем Чимин смог отругать Чонгука за подслушивание, он прервал его, чтобы остановить поток слов. — И делай буквально все, что захочешь. Тебе не нужно думать ни о ком, кроме тебя и Юджи, и я знаю, что она хотела бы видеть тебя счастливым и занятым. Теперь, когда у тебя нет Шина, это не то, что мешает твоей жизни — это то, что ее продолжает.

Чимин замолчал, слушая. Никто никогда раньше не говорил о этом так просто. Чимин всегда беспокоился, переживал и увязал в таком количестве негативных эмоций, что не видел выхода. Но, возможно, все действительно было так просто. Так же, как в тот день, когда он зашел в студию Хосока и заработал себе возможную работу, возможно, все, что ему нужно было сделать, это снова начать жить для себя.

— И ты не хочешь быть разведенным и одиноким? — губы Чонгука растянулись в улыбке. — Я могу помочь тебе с этим.

Мыслительный процесс Чимина был нарушен, когда он не смог удержаться от смеха, закатив глаза, но затем упал вместе с ними. Он даже упал в Чонгука, когда его видение исчезло. Он наконец-то позволил себе свободно смеяться.

▪︎☆▪︎</p>

Спустя долгое время после того, как они вернулись домой из кафе, Чонгук снова провел большую часть дня с ним и Юджи, теперь они лежали в постели вместе. Бок о бок и в тишине. Чимин перевернулся на спину, заметив, что Чонгук уже повернулся к нему лицом.

— Сталкер, — пробормотал Чимин, несмотря на улыбку, которая угрожала его губам.

Чонгук сонно мычал, в его тоне звучало веселье.

— Только для тебя.

— Это было не так мило, как ты надеялся.

Чонгук начал смеяться, звук приглушенный подушкой и поздним временем. Даже если это было не так мило, как он надеялся, Чонгук заслужил улыбку от Чимина, и этого было достаточно.

— Кук…

Чонгук поднял бровь, услышав прозвище. От этого у него по спине пробежали мурашки, чувство близости охватило его в приподнятом настроении.

— Я просто хотел сказать тебе спасибо. За… ну, знаешь, за то, что ты помог мне раньше. Поговорил со мной.

— Не за что, Мин, — Чонгук улыбнулся, несмотря на то, что Чимин не смотрел на него. — Я знаю, что много дразню тебя и, вероятно, раздражаю… но я всегда здесь для тебя, персик. Мне нравится быть с тобой и Юджи, и я хочу быть тем, на кого вы оба можете рассчитывать.

Сердце Чонгука билось громче, быстрее. Казалось правильным сказать это, и его слова были абсолютно честными, Чонгук не пожалел ни об одном из них. И все же он так нервничал, что мог видеть звезды. Хотя он не сказал ничего слишком откровенного, в то же время он ясно сказал, что он не просто дразнил Чимина. Он хотел Чимина. И он также хотел Юджи. И признание этого, хотя и косвенно, давало шанс отказа.

Однако, прежде чем мысли Чонгука смогли продолжить, Чимин тоже повернулся на бок и закинул ногу на талию Чонгука. Точно так же, как Чонгук делал почти каждую ночь.

Из-за близости их тел, близости их лиц и скрытого собственного молчаливого признания Чимина, он подумал, что ему действительно следует начать быть немного эгоистичным.