perfect days. (1/2)

После того, как ночь закончилась, и Чимин лежал в постели рядом со спящим Чонгуком, он прокрутил вечер в голове. Он подумал о первом, что сказал Чонгуку, узнав, кто он такой, и съежился.

— Ты не мог бы быть без рубашки только в нашей комнате?

Черт, черт, черт возьми. Даже когда слова слетели с его губ, ему хотелось биться головой о стену.

Выражение лица Чонгука навсегда останется в его памяти. Он никогда не видел альфу более счастливым, ухмылка даже не смогла противостоять на его лице озадаченной и изумленной улыбке, которая заняла ее место. Можно подумать, что Чимин признался в своей вечной любви, настолько он был счастлив.

Затем, когда Чимин, заикаясь и запинаясь, объяснил, что он на самом деле имел в виду, что ему не нужно быть везде голым, Чонгук был еще более удивлен.

Он встал, облизал губы и, без сомнений, в голове Чимина, согнувшись, сказал.

— Я не знал, что ты такой собственник, детка.

И когда его тело предало его настолько, что он покраснел от того, как выглядел Чонгук, от его слов и ласкового прозвища, Чонгук чуть не перевернул их комнату. Черт. Комната, в которой он также останавливался. Комната Чимина.

Он вышел в футболке и подмигнул Чимину.

По крайней мере, он был одет, и теперь Чимин мог думать немного лучше. Хотя он ненавидел саму мысль о том, что Чонгук, будучи без рубашки, имел какое-либо влияние на него.

С его стороны он видел, как Тэхену не терпится поговорить с Чонгуком, попросить сфотографироваться или, возможно, сделать предложение. Но Чимин не мог этого допустить. Потому что он не хотел доставлять Чонгуку удовольствие от того, что его хвалят и заискивают. Поэтому он схватил Тэхена за бедро, чтобы заставить его замолчать, а когда Чонгук ушел за своим телефоном, он пообещал прислать столько фотографий Юнги, сколько захочет Тэ, если тот будет держать рот на замке.

Теперь Чимин лежал в постели, его разум был не яснее, чем раньше, пытаясь придумать, как попросить Юнги отправлять ему фотографии каждый час, не выглядя подозрительно.

Он едва мог уснуть всю ночь. Когда Чимин повернулся лицом к стене, все, о чем он мог думать, это что он хочет снова потанцевать с Хосоком, а когда повернулся лицом к Чонгуку, все, о чем он мог думать, это миллион чувств, которые зародились в его груди, но затерялись к тому времени, как достигли его мозга. Как будто он не мог дать название тому, что Чонгук заставлял его чувствовать, и это приводило его в замешательство и раздражение. Однако, поскольку Чонгук теперь был без футболки, его широкие плечи были полностью выставлены напоказ. По крайней мере, с этой стороны был хороший обзор.

▪︎☆▪︎</p>

Это был первый раз за неделю, когда Чимин действительно поставил будильник. Он сработал в шесть утра, и Чимин был готов выключить его буквально через секунду после звонка. Прошлой ночью он плохо спал из-за того, что каждые полчаса снимал бедро с его талии только для того, чтобы оно вернулось, но это не помешало ему выпрыгнуть из кровати и побежать прямо в душ. После этого он почистил зубы, высушил волосы и оделся в ванной. Нанеся бальзам для губ, Чимин оглядел себя в зеркале.

Он заметил, как его ожерелье было наклонено в том месте, где его полосатая рубашка опускалась низко на грудь. По какой-то причине Чимин вспомнил тот день, когда поймал Шина на измене. Он вспомнил, как посмотрел в зеркало перед тем, как подняться наверх, и исправил каждую мелочь в своей внешности, пока она не стала идеальной, только для того, чтобы его жизнь развалилась мгновением позже.

Чимин издал небольшой смешок. Если бы кто-то сказал Чимину хотя бы минуту назад что-то о том дне, он бы, вероятно, ударил его. Но по какой-то причине внезапная мысль о том, как сильно он пытался сделать все идеальным и как все в итоге получилось, заставила его усмехнуться.

Бросив последний взгляд в зеркало, он оставил ожерелье таким, каким оно было, и провел рукой по волосам.

Он не потрудился никого разбудить или захватить завтрак. По опыту нескольких недель он знал, что если бы им нужно было вставать, Намджун проследил бы, чтобы они оба встали, и Чимин решил позавтракать с Юджи.

Он направился в их любимую пекарню, небольшой бизнес, которым владела очаровательная пара, что всегда добавляла Юджи дополнительные маршмеллоу в горячий шоколад. Взволнованно поздоровавшись с ними, он взял два пирожных с беконом и яйцом на завтрак и четыре шоколадных пирожных, решив, что хочет побаловать ее, а также горячий шоколад и ванильный латте.

Когда он положил все обратно в машину, он проверил время и отметил, что было 8:15. Это дало ему достаточно времени, чтобы доехать до новой квартиры Шина к десяти, к тому времени, когда он обещал вчера забрать Юджи по телефону.

Однако через тридцать минут после начала дороги он начал слышать шум. Постукивающий звук, за которым следует царапанье, а затем внезапно его машина замедлила ход.

— Нет… нет, нет, нет, — пропел Чимин, как будто машина сразу бы послушалась его. — Пожалуйста, блять, нет.

Машина замедлилась еще больше, и Чимин огляделся, некоторые машины начали сигналить, а водители бросать на него раздраженные взгляды, как будто Чимин делал это специально ради удовольствия. Понимая, что он не может просто оставаться на месте, он направил свою машину с текущей дороги на более тихую. Тем не менее, он не прекратил свои просьбы о помощи.

— Давай, давай! — Чимин почувствовал, как его кровь закипает, когда он трясся за рулем. Машина полностью остановилась, и Чимин замер. Он просто не мог поверить, что это происходит. Затем, с тем, что он может описать только как то, что душа покидает его тело, его голова упала на руль.

— Пожалуйста, просто поехали, пожалуйста, — Чимину почти хотелось плакать. Возможно, это то, что он получает за то, что не злится сегодня, за то, что недостаточно ненавидит мир.

При мысли о том, что Шин использует это против него, Чимин поднял свое тело и ударил по рулю. Он подумал о Шине, изображающем его отцом, который даже не позаботился о том, чтобы забрать свою дочь вовремя. Его кулак снова ударил по рулю, на этот раз с большей силой, его рука пульсировала, а волосы спадали на глаза.

— У меня больше денег, Чимин, лучшие адвокаты, лучшие связи, — Шин не так тонко выразился по поводу Юджи и того, с кем она будет жить.

Чимин сжал челюсти и, даже не задумываясь, его кулак снова врезался во что-то, на этот раз в солнцезащитный козырек, который с силой отлетел.

Чимин вздохнул, на самом деле чувствуя жалость к объекту, на который, казалось, обрушился основной удар его ярости. Он поднял его и сжал в руке, и когда его гнев обжигал кожу, Чимин вспомнил свою последнюю встречу с Артуром.

На их последней сессии Чимин закатывал глаза на то, что делал Чонгук, в то время как на самом деле он слушал, как Артур показывал им дыхательные техники. Он вспомнил одну из них, что-то о вдохе во время счета до четырех, задержке на четыре секунды, выдохе на четыре секунды и задержке еще на четыре секунды, прежде чем начать все сначала. В то время он думал, что это смешно, но теперь, если это поможет ему добраться до Юджи, он сделает что угодно.

Он закрыл глаза, отключаясь от приглушенного шума уличного движения, вдохнул, задержал дыхание и расслабился, каждый раз считая до четырех. Пока гнев покусывал его кожу, а мысли о том, чтобы ударить что-то еще, боролись с его разумом, Чимин просто сосредоточился на счете. Он заставил свой разум сосредоточиться на цифрах и ни на чем другом. Затем, почти в замешательстве, Чимин обнаружил, что ему стало лучше. Он медленно открыл глаз, его машина все еще была куском дерьма, а солнцезащитный козырек все еще был у него в руке, но он больше не чувствовал необходимости что-то бить. И хотя он знал, что это не ушло навсегда, у него было неоспоримое чувство выполненного долга, наполняющее его разум, который всего несколько секунд назад был готов взорваться. Он гордился собой.

Без гнева, ослепляющего его, Чимин подумал о том, чтобы просто взять свой телефон и позвонить Юнги. Когда телефон переключился на автоответчик, он глубоко вздохнул и оставил сообщение с просьбой забрать его, указав адрес улицы, на которой он находился.

К сожалению, ему больше некому было позвонить, Тэхен и Джин были на работе и… ха. Теперь Чимин думает об этом, не было никаких «и». Юнги не ответил, а Тэ и Джин были на работе, с грустным вздохом Чимин понял, что ему больше некому позвонить.

Застряв на этой мысли, а затем услышав навязчивое тиканье своих часов, он никогда раньше не замечал, насколько громким оно было, Чимин открыл дверь своей машины. Ему не нужно было, чтобы кто-то еще звонил. Он мог бы сделать это сам. Он шел, надеясь найти другой способ передвижения, или пока не появился бы на пороге Шина.

Оглядываясь назад, вероятно, это был не самый лучший план. Теперь Чимин с таким же успехом мог бы находиться у черта на куличках, проходя дом за домом, но больше ничего, ничего, что действительно могло бы помочь. И он запоздало понял, что снова случайно прихватил с собой этот чертов солнцезащитный козырек. Его вспышка была похожа на огромную неоновую вывеску, и он знает, что Шин прокомментирует это. Или, что еще хуже, молча осудит его и посмотрит на него взглядом, который покажет, что он думает о «жалких припадках» Чимина, как он их называл.

Он, вероятно, загородил бы рукой Юджи, свою дочь, как будто Чимин был угрозой. Как будто Чимин не был тем, кто защищал Юджи всю ее жизнь.

Он подумал о том времени, когда Юджи упала, поцарапав колено и залив все вокруг слезами. Это было в парке рядом с их домом, и впервые за несколько недель Шин смог выкроить время, чтобы пойти с ними. Чимин думал, что это означает, что он будет наслаждаться временем, проведенным с ними, с Юджи, но вместо этого, когда Юджи захромала и заплакала, Шин проверил, кто ему звонит, сказав «работа, это важно», прежде чем уйти в более тихое место. Чимин наблюдал за этим с неверием, в гневе. Как он мог сказать «важно»? Как будто Юджи не была самым важным в их жизнях. В то время Чимин не разрывал Шина на части, он вообще не показывал свой гнев, он просто сжал челюсти и посвятил все свое внимание Юджи. И он никогда не просил Шина снова пойти с ними.

Гребаный мудак. На этот раз, когда Чимин делает вдох и считает до четырех, это не работает.

Чимин понятия не имеет, сколько проходит минут, все еще забивая голову глупостями, которые Шин делал на протяжении всего их брака, когда машина замедляется, чтобы проехать рядом с его большими шагами.

Когда черный Mercedes Benz GR63S замедляет ход, Чимин с любопытством поднимает взгляд, и когда тонированное стекло рядом с ним опускается, и он может видеть водительское сиденье, он испускает такой тяжелый вздох, что больше похож на стон.

— Вау, — протянул Чонгук, внимательно переводя взгляд с пустой дороги на Чимина, который, казалось, теперь шел быстрее, — у тебя действительно проблема.

Чимину не нужно было думать ни секунды, чтобы понять, о чем говорил Чонгук. Он сжал солнцезащитный козырек в руке и издал явно фальшивый смех.

— Почему ты вообще здесь, Чонгук?

— Юнги был в душе, поэтому я вместо него прослушал сообщение, — глаза Чимина расширились от шока. У него действительно были проблемы с границами, когда дело касалось его и Юнги. — И я подумал, что буду твоим рыцарем в сияющих доспехах.

Чонгук просиял. Чимин усмехнулся.

— И вот, когда я увидел брошенную и поврежденную машину, — Чонгук преувеличил, заставив Чимина закатить глаза, — я просто пошел по пути разрушений и плачущих альф и нашел тебя, — может быть, просто, может быть, Чимин хотел немного посмеяться, но он отказался доставлять удовольствие Чонгуку или той части себя, что нашла это забавным

— Хотя теперь я боюсь за свою машину… может быть, мне следовало взять с собой лошадь, — пошутил Чонгук, и Чимин удовлетворил его лишь легким намеком на улыбку.

— Так что же такого в солнцезащитных козырьках, что тебя выводит? — с любопытством спросил Чонгук, когда Чимин продолжил идти, не удостоив его взглядом.

Ответа все равно не было.

— Куда ты вообще идешь?

Опять ничего.

— Что в коробке?

— Ты когда-нибудь заткнешься?! — наконец, остановившись, Чимин преувеличенно поднял руки, руки, в которых были солнцезащитный козырек и коробка с выпечкой.

Остановив машину, Чонгук на мгновение задумался над этим, пока не сказал.

— Нет, если только мой рот не будет занят чем-то другим.

Конечно. Чего еще Чимин мог ожидать от альфы?

Он снова зашагал, и машина последовала за ним осторожно и очень, очень по-сталкерски. Это соответствовало Чонгуку.

— Чимин-а, может ты просто сядешь в машину? Очевидно, тебе нужно где-то быть.

Черт возьми. Ему нужно. Это напоминание заняло у Чимина всего секунду, чтобы остановиться и изменить направление движения к машине. Он сел внутрь так быстро, что Чонгуку стало еще любопытнее.

Молча, Чимин вынул телефон Чонгука из держателя, в котором он был, и заменил его своим собственным, адрес уже высвечивался на экране. Чонгук поднял бровь, увидев, что это были апартаменты.

— Ты собираешься навестить кого-нибудь?

— Я собираюсь забрать кого-нибудь и сбежать так быстро, как только смогу, — поправил Чимин, выглядывая из окна.

— …Я помогаю тебе кого-то похитить?

И снова Чимин отказался смеяться. Он закатил глаза, поворачиваясь лицом к Чонгуку, который быстро выполнил указания по телефону. Раздраженно он ответил.

— Это Юджи, идиот.

— О-оу, — в этом было намного больше смысла. Это также объясняло, почему Чимин был таким напряженным, его глаза были тусклыми, пока он нервно грыз ногти.

Чонгук решил, что ему не нравится видеть Чимина таким, даже если он мог раздражать его достаточно, чтобы отвлечь, он хотел, чтобы омега перестал выглядеть таким уязвленным и встревоженным.

— Так, что в коробке?

— Выпечка для Ю, — по какой-то причине Чимин ответил легко. Возможно, теперь это было потому, что он все ближе и ближе подъезжал к Шину, его мысли о гневе больше не могли отвлечь его. — Хотя она, наверное, уже остыла.

— Хочешь остановиться и купить еще?

— Нет, я обещал быть там к десяти, а уже девять тридцать, — Чимин ответил нервно, его глаза были заняты, глядя на часы и желая, чтобы они замедлились.

Чонгук предположил, что это еще одна причина, по которой Чимин сейчас такой напряженный. Комок нервов, который вместо того, чтобы выглядеть так, как будто он вот-вот лопнет, выглядел так, будто он вот-вот развалится.

Видя, что до места назначения оставалось еще какое-то время, Чонгук ускорился настолько, насколько мог, чтобы их не арестовали. Возможно, он немного перешел границы дозволенного.

— Итак… — нервно начал Чонгук, — Я знаю, что это не мое дело, хотя мы делили постель, но… ты в порядке?

Вопрос настолько удивил Чимина, что он перестал грызть ногти и смотреть на часы на экране блокировки Чонгука, телефон теперь у него на коленях.

— Я имею в виду только сегодняшний день. Я не могу представить, на что все это похоже, но… наверное, это не круто, — его слова были не совсем элегантными, но они были сказаны достаточно мягко, без намека на ухмылку или что-то еще, просто забота, так что Чимин не смог найти причину для резкого ответа.

— Честно говоря, я не знаю. Я просто… Я просто не хочу опаздывать.

— Она поймет, Мин, — на этот раз прозвище не было таким раздражающим. — И она будет так рада видеть тебя, что, вероятно, забудет о времени.

Чимин улыбнулся при одной мысли о том, чтобы снова увидеть Юджи. — Я знаю, что Юджи простит, но… — как только Чимин собрался заговорить о Шине, он остановился. Он посмотрел на Чонгука так, как никогда раньше не смотрел, не со злостью или раздражением, или тем, что, как Чонгук подозревает, является похотью, а почти с мольбой.

Заметив этот взгляд и догадавшись, что Чимин остановился не потому, что не хотел делиться с Чонгуком, а потому, что он просто не хотел больше думать об этом человеке, Чонгук прерывает.

— Ты не обязан. Я понял. Альфы отстой.

На этот раз Чимин позволил себе улыбнуться, смех сорвался с его губ, когда он кивнул.

Где-то в уголках своего сознания, Чимин подумал, что не все из них.

Остальная часть поездки на машине прошла в тишине, если не считать слышимого биения сердца Чимина. Только когда Чонгук припарковался перед жилым комплексом в 10:04, и Чимин открыл свою дверь, колеблясь и отступая назад, он заговорил.

— Т-ты пойдешь со мной? — проглотив часть своего беспокойства, спросил Чимин в момент уязвимости.

Чонгук вышел, кивнув так же нерешительно, как и Чимин, когда спросил.

Заперев машину, они оба вошли в здание, или, возможно, точнее было сказать, вбежали. Чонгук не мог до конца понять, что он чувствует. Он был счастлив видеть, как Чимин бежит к Юджи, находя это довольно очаровательным. Идея снова увидеть девочку также сделала его счастливым, те несколько мгновений, когда встретил ее, он провел в полном восторге. Затем в нем закипали нервы и гнев при мысли о встрече с каким-то мудаком, которому каким-то образом повезло выйти замуж за Чимина. Но в основном Чонгук чувствовал, что ему доверяют. Это было чище, чем остальные его эмоции, это заставило его глаза широко раскрыться, а сердце сделать сальто. Он никогда раньше не чувствовал себя так, чтобы ему доверяли в чем-то важном. Чимин, несмотря на то, что чувствовал себя уязвимым и напуганным, доверился Чонгуку достаточно, чтобы попросить его пойти с ним на что-то настолько значимое. Это заставило Чонгука почувствовать себя важным. Все, что он знал, это то, что он не собирался разочаровывать Чимина или Юджи.

Когда они вышли из лифта и подошли к двери, на которой было написано 203, Чимин полностью замер.

— Здесь, — он практически прошептал. — Может быть, еще несколько минут не повредят, — он решил, комок встал у него в горле. Это отличалось от того, как Шин забирал Юджи в доме, который они раньше делили, это было больно, как если бы его ударили в грудь восьмидюймовым ножом, но забирать Юджи из нового дома Шина, который он делит со своим новым женихом, было похоже на то, что кто-то решил повернуть нож в этом месте.

С неуверенной улыбкой Чонгук сказал.

— Ты поблагодаришь меня позже, — и быстро постучал в дверь.

Чимин знал, что он прав, но все же он толкнул альфу локтем, как только дверь распахнулась.

— Мы начали задаваться вопросом, придешь ли ты вообще, — это было первое, что услышал Чимин, и когда его глаза встретились с мужчиной в дверях, он одарил Шина натянутой улыбкой.

Однако желание сначала ударить, а потом думать мгновенно улетучилось, когда он услышал голос Юджи.

— Аппа! Аппа! Аппа!

Чимин скучал по тому, как она повторяет слова, когда взволнована. Он даже не стал ждать, когда сможет увидеть девушку, и упал на колени и закричал в ответ.

— Юджи! Юджи! Юджи!

Затем появилась девочка, она пробежала через всю квартиру прямо в объятия Чимина. Она держалась крепче, чем когда-либо, и Чимин тоже. Как только яркий аромат жевательной резинки окутал его, Чимин расслабился. Он даже не мог вспомнить, почему он нервничал.

Он встал, все еще обнимая Юджи, когда она превратилась в коалу, обнимая Чимина так крепко, как будто он мог ускользнуть в любой момент. Когда он открыл глаза, все еще зарывшись в распущенные темные волосы Юджи, его встретило невыразительное лицо Шина и ошеломляющая улыбка на лице Чонгука. Чимин не уверен, понимал ли Чонгук, как сильно он улыбался, потому что он стоял там, беззастенчиво глядя на пару, широко раскрыв рот и сморщив нос. На долю секунды Чимину показалось, что он похож на кролика. Затем его снова обдало ароматом жевательной резинки, когда Юджи отстранилась, и ее волосы зашевелились.

— Я так скучала по тебе, Аппа!

— Я тоже скучал по тебе, Ю. Очень, очень, очень, очень сильно! — Юджи хихикнула, голова ненадолго упала на плечо Чимина, прежде чем она снова поднялась.

— Тебе было весело? — спросил Чимин с яркой улыбкой.

Прежде чем она смогла ответить, Шин ответил, прислонившись к двери.

— Ей было. Расскажи Аппе о вещах, которые я тебе купил. И о твоей новой комнате.

— Я получила много мороженого, новую куклу и одежду для Банбан! — Юджи перечислила, как будто она была подготовлена, даже держа в руках плюшевого кролика, которого теперь украшало желтое платье принцессы.

— Банбан выглядит прекрасно, милая! — Чимин ахнул, Юджи улыбнулась, принимая комплимент для себя, так как она выбрала его.

— Комната тоже хороша, Аппа, она… коричневая, — часть прежнего волнения исчезла из ее голоса, и при слове «коричневый» они оба попытались скрыть улыбку, думая о предыдущих обвинениях Юджи в том, что Шин такой скучный, что ее комната будет окрашена в коричневый цвет.

Оба альфы наблюдали за переглядками ничего не понимающими взглядами, хотя только один из них наблюдал с милой улыбкой.

Затем глаза Юджи поднялись на альфу позади Чимина, она наклонила голову и без колебаний спросила.

— Моя бабочка?

Едва сдерживая свое сердце, Чонгук наклонил голову и ответил.

— Моя гусеница?

Чимин уверен, что в прошлый раз это не было таким милым. Он отчетливо помнит, как был раздражен, когда они называли друг друга этими прозвищами, а теперь не больше, чем когда-либо, испытывал желание заплакать от их милашности.

Шин был гораздо менее удивлен тем, что происходило перед его глазами. Он прочистил горло, становясь чуть выше, когда сказал.

— Я не думал, что ты приведешь гостей, — в его тоне был подтекст, явно мысль о том, что Чонгук был больше, чем гость.

Это доставило Чимину столько удовольствия, что у него не хватило духу заставить Шина думать иначе.

— Особенно тех, что пропитаны твоим запахом, — Шин пробормотал себе под нос, тыча языком в щеку.

И Чимин, и Чонгук замерли. Чонгук был пропитан его ароматом?

— Ты пахнешь бабочкой, Аппа, — Юджи невинно прокомментировала, явно не придавая этому никакого значения.

Теперь они были совершенно неподвижны. Чимин был пропитан запахом Чонгука?

И Чимин, и Чонгук одновременно склонили головы, схожее выражение появилось на их лицах, когда они одновременно осознали, что на самом деле они делили комод, в котором хранилась их одежда, душ, комнату и кровать в течение целой недели. Конечно, они пахли друг другом.

Что-то, казалось, изменилось в них обоих, когда они это поняли. Они так внезапно привыкли проводить время вместе, что думали, что это просто присутствие другого. Они не понимали, что их ароматы на самом деле прилипли друг к другу. В скольких местах они побывали на прошлой неделе как порознь, так и вместе, практически помечая друг друга? Чимин покраснел, подумав обо всех любопытных взглядах, которые он получал в компании Чонгука, что теперь имело гораздо больше смысла. Это заставило их обоих смутиться.

— Я хочу, чтобы бабочка тоже учуял меня, если он учуял тебя, Аппа, — Юджи заскулила, надув губы.

К сожалению, у Чимина не было времени найти это милым, потому что его щеки вспыхнули так быстро, что он подумал, что может упасть в обморок. Рядом с ним он услышал, как Чонгук начал задыхаться, вся ситуация определенно становилась для него невыносимой.

Чонгук изо всех сил пытался снова набрать воздуха в легкие, не только от осознания того, что Чимин пахнет как он, люди, вероятно, думали, что они нюхают друг друга, но и от мысли, что Юджи так легко просит, чтобы ее тоже нюхали. Внезапно он перешел от одиночества к парню и ребенку.

Это было не совсем плохо, просто… много.

— Ю-юджи… — Чимин изо всех сил пытался говорить, слова были хриплыми, когда он волновался. — Чонгук не может учуять тебя.

— Почему? Он нюхает тебя, Аппа, — ее надутые губы увеличились, и Чимин уже собрался отрицать это, когда снова поймал выражение лица Шина. Впервые с тех пор, как он разбил машину Шина клюшкой для гольфа, мужчина выглядел злым и обиженным. И было слишком приятно, чтобы поправлять Юджи и доставлять Шину удовольствие предполагать, что Чимин одинок и не может быть ни с кем, кроме него.

Поэтому его рот подумал раньше, чем его мозг, когда он сказал.

— Ты права. Твоя бабочка понюхает тебя позже.

Глаза Чонгука расширились, сначала от того, что Чимин практически признал, что они были достаточно близки, чтобы чувствовать запах друг друга, а затем дал ему разрешение также понюхать Юджи. Чонгук начал думать, что в какой-то момент он потерял сознание и пропустил, когда Чимин действительно просил их быть вместе.

Юджи улыбнулась, удовлетворенно кивая.

— Теперь мы можем пойти домой, Аппа? Я могу рассказать тебе больше о том, что мы с Шином делали.

Когда мужчина в дверях вздохнул, Чонгук поднял бровь. Итак, его звали Шин. Если быть до конца честным, что-то мелкое и бредовое внутри Чонгука теплело, зная, что у Юджи есть специальное прозвище для него, а мудака она назвала только его настоящим именем.

— Юджи, что я тебе об этом говорил? — Шин ругался, хотя в данный момент он выглядел скорее смущенным, нежели задетым.

— П-прости, папа, — надутые губы Юджи выросли в десять раз, когда она посмотрела на свои руки, все еще обхваченные руками Чимина. Чимин очень крепко обнял ее, чтобы успокоить.

— Шин, отдай мне ее вещи, — попросил Чимин. Он знал, что Юджи должна называть его папой и что он имел право поправлять ее, но это все равно раздражало его.

В глазах Шина что-то промелькнуло, он открыл дверь шире и вместо того, чтобы самому собрать сумки в коридоре, крикнул.

— Детка! Не мог бы ты принести мне сумки, пожалуйста?

Чонгук автоматически подошел ближе к Чимину, опасаясь, что ему, возможно, придется либо держать Чимина, либо забрать Юджи из его рук в любой момент. Он мало что знал о Чимине и его недавнем расставании с мужем, но он знал достаточно, чтобы понять, что добром это не закончится.

Раз, два, три, четыре. Чимин в порядке, он в порядке, он дышит, он считает, он в порядке.

— Конечно, малыш, — этот тупой ебаный голос отозвался. Голос, который Чимин слышал по телефону в 10 вечера, когда он говорил, что Шин будет дома поздно. Он задался вопросом, сколько раз слышал это, пока был с Шином.

Когда в поле зрения появился мужчина с мягко уложенными светло-каштановыми волосами и худощавой фигурой, утопающей в огромном свитере, Чимину захотелось задушить его этой тканью.

Он почувствовал, что Чонгук придвинулся к нему ближе.

И снова, как и в тот раз, когда он трахался с мужем Чимина в их постели, у него хватило порядочности выглядеть смущенным. Как мило с его стороны.

Он прошел вперед, передав шину два рюкзака, которые Юджи принесла с собой. Шин притянул мужчину ближе к себе, заставляя его остаться.

Чимин почувствовал, как Чонгук снова придвинулся ближе, и на этот раз он даже почувствовал, как сильная рука обхватила его за талию. Это было сделано так тихо и незаметно, что он не уверен, видит ли это Шин, но он не знает, по этой ли причине Чонгук это сделал. Какой бы ни была причина, он был благодарен.

— Почему бы тебе не обнять Довона на прощание, Юджи? — расчетливо спросил Шин, и Чимин прикусил язык.

Он почувствовал, как рука обхватила его талию еще крепче. Это и Юджи в его руках были единственным, что помешало ему развалиться на части, а затем использовать осколки, чтобы ударить Шина и Довона.

Однако, навсегда его спасительница и самый любимый человек в мире, Юджи опустила голову на плечо Чимина и надулась.

— Хочу только Аппу.

Чимин загордился, растворяясь в своей дочери, и еще сильнее обнимая ее. Он чертовски сильно скучал по ней.

— Тогда хотя бы обними меня, Юджи, — Шин раздраженно фыркнул, и Чимин уверен, что это просто план, чтобы заполучить Юджи в их объятия, чтобы Чимин увидел картину их троих вместе.

И все же еще раз Чимину напоминают о том, почему он так сильно любит Юджи, ее отсутствие фильтра — одна из тех вещей.

Она покачала головой, придвигаясь еще ближе к Чимину, сказав. — Ты слишком сильно пахнешь им. Не люблю лаванду, — она сморщила нос, описывая аромат Довона. Заявление задело еще больше, когда Шин и Довон наблюдали, как Юджи тонет в запахе Чимина и Чонгука.

Несмотря на то, что Чимин сейчас любил свою жизнь, наконец-то почувствовав, что весь мир на его стороне, он предпочел бы любить свою жизнь, сидя внизу в машине Чонгука.

— У всех нас есть планы, но это было весело, — Чимин удивил и Юджи, и Чонгука объявлением. Он кивнул головой и просто ушел, рука Чонгука соскользнула с его талии.

На мгновение это ошеломило всех, пока Чонгук не издал смешок, внезапно оставшись наедине с парой. Однако затем он увидел, что сумки все еще в руках Шина, и предположил, что Чимин оставил их для него. С легкой ухмылкой, начиная понимать, почему Чимин был так доволен тем, что они были вместе, Чонгук наклонился вперед и взял сумки.

— Спасибо, что посидел с ней, Шин, — Чонгук улыбнулся, говоря так, как будто пара перед ним была нянями, у которых Чимин и Чонгук только что забрали своего ребенка.

Затем он тоже ушел, оставив их в полном недоумении.

Чонгук не будет врать, у Шина действительно было чрезвычайно выразительное лицо, и было невероятно приятно наблюдать, как его уверенное, дерзкое поведение медленно исчезает.

Когда он догнал свою новую семью, вошел в лифт и заметил, что Шин и Довон все еще стоят у двери, он обнял Чимина за плечи и ухмыльнулся. Решив, что вторжение в личную жизнь Юнги было его лучшим решением, он улыбнулся и наклонился, чтобы поцеловать Чимина в щеку.

В ту секунду, когда двери закрылись, Чимин оттолкнул от себя Чонгука со словами «эй!», Мягкие губы исчезли с его кожи, а теплая рука упала с его тела.

Чонгук только улыбнулся, оправляясь от отказа с притворно надутыми губами.

— Я тоже хочу поцеловать Аппу! — Юджи хихикнула, прежде чем поцеловать Чимина в другую щеку. К счастью для Чонгука, это было достаточно мило, чтобы помешать Чимину ударить Чонгука в наказание.

— Что? — вызывающе спросил Чонгук, глядя на Чимина, когда тот повернулся к дверям. — Я просто пытаюсь поцеловать своего парня.

Чонгук шагнул вперед, снова прикоснувшись губами к его щеке, и Чимин мгновенно поднял руку, положив большой и указательный пальцы по обе стороны от челюсти Чонгука, слегка сжимая его щеки и удерживая его на месте.

— Не смей, бабочка.

Чонгук хихикнул над ласкательным именем, это убедило его, что Чимин сейчас игриво дразнит с его прищуренными глазами и намеком на улыбку.

— Разве Аппа не выглядел так, будто ему это понравилось, Юджи? — спросил Чонгук, также сжав губы, когда он пытался говорить, пока Чимин держал его за щеки.

Юджи предательски горячо кивнула головой.

Чимин ахнул, а Юджи начала хихикать.

— Мы можем сделать это снова, Аппа? — спросила она, думая, что лицо Чимина было забавным, именно такое лицо он использует, когда притворяется злым или шокированным ею, чтобы рассмешить ее.

— Как ты можешь отказывать моей милой гусенице? — невинно спросил Чонгук, и Чимин серьезно устал от какой бы то ни было связи между этими двумя.

Глубоко закатив глаза, он ослабил хватку на челюсти Чонгука, хотя его пальцы все еще оставались на его коже.

— Один и только один.

Они оба широко улыбнулись, когда их губы коснулись щек Чимина. И Чимин не смог сдержать улыбку, которая приподняла его щеки. Теперь Чонгук будет знать, что ему это нравится. Черт.

— Хорошо! Хватит, вы оба! — Чимин притворился расстроенным, оттолкнул Чонгука, а затем пощекотал животик Юджи, пока его не отпустили.

Пока пара все еще хихикала над реакцией Чимина, двери лифта открылись, чтобы показать ожидающую женщину. Когда они выходили, она улыбнулась им.