8 (1/2)
Ужин у Королевы</p>
Прошло чуть больше трёх месяцев, как несуразный, потрёпанный жёлтый «жук» плавно пересёк городскую черту, и все эти месяцы женщина, сидевшая за рулём, была для королевы костью в горле. Но Реджина была бессильна, как тогда, когда Кора управляла её жизнью. У Коры тогда была власть и магия, у Реджины ничего. Ситуация почти повторилась: у Реджины нет магии, у Свон есть Тёмный Маг, что одинаково силён в любом, даже не магическом, мире.
Однако три месяца, как Спасительница в городе, и чуть больше месяца, как они с Голдом женаты, однако проклятие ещё не пало, да и нельзя сказать, что в городе творился совсем уж хаос; напротив, если не придираться к деталям, можно решить, что ничего и не происходит. Всё ещё сохранялся выстроенный ею уклад.
И её величество решила дать себе передышку и хоть один день не думать о том, как извести супругу Тёмного, тем более, что сегодня день её рождения. Она решила пригласить чету Голдов на ужин, продемонстрировать Генри лояльность к Эмили; ещё она хорошо понимала, что врага стоит держать ближе, чем друга. И главное, не допустить, чтобы и Голд стал её врагом. Ведь друг из него невесть какой, а вот враг отменный.
***</p>
Собираясь в гости к мадам мэр, Эмили помогала супругу завязать галстук. Она сосредоточенно мастерила пальцами петлю и смотрела на лицо мужчины. Морщины на лице, приобретённые с возрастом, лёгкая седина казались ей милыми, словно возраст мужа был ему только к лицу, придавал особое очарование. Она не знала, как он выглядел в юности, и даже не знала, насколько он старше неё, и, признаться честно, это не особо интересовало её.
Их разница в возрасте была неощутима. Её супруг, за которого она вышла случайно, — она более осознанно относилась даже к походу в булочную, — оказался человеком очень эрудированным и разносторонним. Он будто знал ответы на все вопросы. За тот месяц, что они были вместе, ещё ни разу не было так, чтобы не нашлось темы для разговора утром за завтраком или вечером за ужином. Однако и помолчать рядом с ним было не менее увлекательно. Они могли пару часов просидеть на лавочке в парке воскресным утром и не устать от присутствия друг друга, будто молчание было общим.
Эмили знала, что между ними уже никогда не будет бешеной любви и страсти, какую показывают в фильмах, которые её раздражают, но между ними, совершенно точно, зарождались тёплые чувства, и, возможно, со временем окажется, что её самый необдуманный поступок был самым верным. И, привезя её в Сторибрук, Генри привел её домой.
— Вы, как всегда, элегантны, мистер Голд, — проговорила она, закончив с галстуком.
— Благодаря вам, миссис Голд. — Он поцеловал ей руку. Она натянуто улыбнулась. Идея похода в гости к мэру ей совсем не нравилась.
— Нам обязательно идти? — Эмили поджала нижнюю губу.
— Не думаю, что мэра стоит огорчать отказом, — с хитрецой улыбнулся Голд.
***</p>
Эмили была не единственной, кого одолевали сомнения. Королева тоже была не в восторге от собственной идеи. Свой день рождения она не любила со дня совершеннолетия, ведь именно тогда её против воли выдали замуж за отца Белоснежки, и это день ото дня превращало милую юную девушку в злую правительницу, уничтожая всё хорошее, что было в ней. Тьма никогда не рождается сама, её нужно создать, высосав свет до капли.
И вот теперь она с холодной улыбкой, больше походившей на звериный оскал, замешивала именинный пирог, да так, будто тесто — её враг, с которым она ведет бой. А ведь когда-то всё было иначе…
Едва утреннее, ещё не тёплое, но уже яркое февральское солнце сумело проскользнуть сквозь плотные шторы, ресницы маленькой Реджины затрепетали. Спустя минуту девочка открыла глаза, сладко потянулась, а затем, откинув одеяло, спрыгнула с кровати и побежала прочь из комнаты по лестнице вниз.
Вот так, прямо в ночной рубашке и босиком, она вбегала в главную залу замка, где её уже ждали любящий отец и огромный именинный торт. Генри подхватывал на руки свою принцессу и кружил в воздухе, выкрикивая поздравления. Весь день в замке всё было лишь для неё, исполнялись любые прихоти. День рождения Реджины был главным днём в королевстве её отца. Только в честь неё устраивались праздники такого масштаба, и вечером отовсюду были видны фейерверки.
Всё изменилось, стоило ей стать королевой в другом королевстве. Теперь на её день рождения муж отделывался сухим поздравлением или же вовсе забывал об именинах жены. Однако бывало, что по случаю дня рождения Королевы во дворце всё же давали бал. Король весь вечер говорил лишь о дочери, в то время как сама именинница тосковала в углу.
С тех пор Королева этот праздник ненавидела и не отмечала, однако сегодня решила сделать исключение и, воспользовавшись поводом, зазвать в гости чету Голдов. Ведь всем известно: врагов стоит держать поблизости.
***</p>
Торжество в доме Королевы мало походило на праздничную вечеринку — скорее, на официальный обед, где малоинтересные друг другу люди должны были терпеть общество друг друга во имя неких общих целей.
После официальной части с поздравлениями трое взрослых просто сидели за столом и ужинали, постукивая вилками по тарелкам в полной тишине, лишь изредка перекидываясь парой дежурных, совершенно ничего не значащих фраз. Только Генри пытался хоть как-то разрядить обстановку, но выходило так себе.
Реджина, тщательно пережёвывая яства собственного приготовления, смотрела на Голда. Её иногда терзали сомнения, но всё же уверенность в том, что Тёмный явно всё ещё в забытьи, преобладала. И это злило Королеву ещё больше. Румпель никогда не проигрывал, и, несмотря на свою трусость, всегда оставался правым, никогда не упуская собственной выгоды.
Вот и теперь, даже находясь в фальшивом мире, с фальшивой памятью, он сумел выгодно устроиться и, сам того не подозревая, заполучить себе в супруги ту, кому под силу разрушить сильнейшее из заклятий. Однако самое страшное даже не это, а то, что эта женщина была матерью Генри. Выйдя замуж за самого влиятельного человека в городе, она значительно увеличила свои шансы на опеку, и по законам этого мира теперь с лёгкостью могла забрать его. От этой мысли Реджину передёрнуло. Она тут же надела на лицо улыбку и произнесла:
— Мне кажется, или где-то сквозняк?
— Да нет, — Эмили дёрнула плечом, — тепло.
И они снова продолжили ужинать молча. Так прошло ещё около получаса, а потом Эмили сложила приборы на пустую тарелку и произнесла: