Часть 2. Детство. (1/2)
С того злополучного утра, когда на пороге семьи Дурслей обнаружился неожиданный «подарочек» в виде подброшенного племянника, прошло уже лет пять. Тихий провинциальный городок, состоящий из пары узких, кривых и грязных улиц, жил по своему обычному распорядку, где каждый день — то же, что вчера: ходили машины, дворники подметали улицы, рабочие люди, глотая на ходу кофе, спешили по своим рабочим местам, чтоб за мизерную зарплату отпахать дневную норму, молочники разносили молоко, подглядывая в окна, подростки-газетчики развозили на великах свежие новости для городских сплетниц и сводки для бизнесменов… И о погоде… Погода стояла обычная — туманное утро, желтеющие листья и временами редкая противная морось, как говорится, то дождь со снегом, то снег с дождем. Словом, обычная глубинка, одинаковая во всех странах во все времена. В таких городах вообще не важно, как изменится курс франка по отношению к евро, насколько процентов выросла инфляция, вступила ли страна в новый экономический кризис или же выбралась из него — на уровне жизни местных жителей это не отображалось от слова совсем. Разве что если закрывалось градообразующее предприятие, вызывая массовую безработицу, или внезапно выдавался неурожайный год, это приводило к последствиям в виде резко увеличивающегося количества пьяных тел на улицах.
В городке все имели привычку просыпаться рано. Считалось, что с утра самая свежая голова и много сил для работы, а если засиживаться допоздна, то потом весь день пройдет насмарку. Вот и сейчас все были заняты своими обычными повседневными делами. Самым обычным делом для семейства Дурслей было…
— Просыпайся, ублюдок! Просыпайся, наша Спящая Принцесса! Рота, подъем! — пробасил мистер Дурсль, резко открывая дверь в чулан, подходя к охапке прелой соломы и стаскавая с лежащего на ней мальчишки ветошь, служащую ему подобием одеяла.
— Как?! Он смеет всё ещё спать?! Опять, небось, полночи читал свои книжки! — на шум внизу выглянула из кухни Петуния. Её замечание было особенно унизительным, если знать, что любимец семьи Дадличек полночи играл в новенькую приставку, поэтому сейчас преспокойно дрых. И это не смотря на то, что им обоим с утра нужно в садик!
Да. Как ни пытались Дурсли сдать ненавистного подкидыша в детский дом, у них ничего не вышло! Один приют был переполнен, в другой потребовали кучу документов, грозясь вызвать на них полицию за похищение ребенка (им не поверили в историю с письмом), другие сказали, что мальчик слишком мал — они принимают хотя бы лет с трёх… Потерпев неудачу, раздосадованные Дурсли поняли, что растить ребенка придется всё-же им самим. И они поклялись, что, если что пойдет не так, то они выбьют из него всю эту волшебную дурь. В конце-концов, Петуния предложила, что можно будет показать мальчика священнику Эндрю, которому она так часто плакалась про горе в своей семье. На первое время, они решили определить Гарри в чулан под лестницей, пока не решат, куда его поселят дальше. Вот, уже лет пять, как решают…
Так что, к их общему сожалению, Гарри рос именно тут. Несносный мальчишка! Не смотря на столь юный возраст, уже показывал характер. Сначала Петуния, едва Гарри сумел держать в руках садовый инвентарь, решила приучить его ухаживать за садом. Каково же было её изумление, когда ни одно из посаженных им семян не взошло! Более того, на месте, где она сказала ему посадить маргаритки, которые бы так славно украсили крыльцо дома, вызывая восхищение и зависть соседей, из земли полезли хищные колючие растения, которые, казалось, хотят откусить ногу любому случайному прохожему. За эту выходку Гарри избили и оставили без ужина на три дня.
Потом Петуния решила доверить ему протереть пыль в доме. Ну что может случиться от воды и тряпки? Оказалось, что может. Гарри, трепетно выполняя столь нелепое и скучное поручение, опасаясь новых тумаков, случайно увлекся — и вымыл с мылом компьютер Вернона. Пришлось потратиться на ремонт. А мистер Дурсль Очень не любил лишние траты. За эту пакость, наверняка подстроенную специально, Гарри наградили комендантским часом, заставляя уходить спать на 3 часа раньше положенного и, разумеется, оставили без обеда.
В следующий раз Петуния решила, что он достаточно взрослый, чтоб помогать ей готовить. В итоге он забыл закрыть блендер — и вся смесь для смузи были на стенах и потолке.
— Бестолочь! Неумеха! У тебя руки из жопы растут?! — негодовали Дурсли, особенно Вернон, которого именно в это утро угораздило оказаться на кухне в любимой рубашке в полоску. Теперь это была рубашка в пятна.
— Ну хоть посуду-то ты помыть за собой в состоянии, криворучка?
Оказалось, что нет. Бурча себе под нос, какое это скучное и бессмысленное занятие, Гарри решил подумать о драконах, про которых он недавно прочитал… Задумавшись, любимая тарелка Дадли выскользнула у него из рук и со звоном, напоминающим похоронный марш («Меня теперь точно убьют!» — подумал перепуганный Гарри), разбилась на три уродливых осколка. «Нет-нет-нет, пожалуйста-пожалуйста!!!» — мысленно сжался перепуганный мальчик, зажмуривая глаза, представляя тарелку целой. И — о, чудо! — когда он открыл глаза, на полу лежала девственно-чистая тарелка, прям как новая. Но дядя Вернон, видивший всё произошедшее, казалось, взбесился.
— Петуния! Петуния!!! Этот… Этот ублюдок опять сделал Это, представляешь?! — схватив пацана за шкирку, он потащил его в гостиную, теребя как куклу.
— Он сделал То, о чем я думаю?! — заволновалась миссис Дурсль, поднимаясь на колени и убирая в сторону швабру, которой она мыла пол под диваном.
— Но… Но я же ничего не сделал! Точнее, я всё починил! Тарелка Дадли целая, как по-волшебству! — пытался извиниться Гарри, но слова возымели обратный эффект. Тяжёлая рука Петунии опустилась на его спину, оставляя на ней не видимые под одеждой красные следы ладони. Да, била женщина один раз, но со всей силы, так, что из глаз непроизвольно брызгали слёзы, не разбирая, куда именно бьёт.
— Не выдумывай тут мне, фантазёр! Никакого волшебства не существует! — сказала она с презрением и ядом в словах.
— Хорошо, а что же это было тогда по-вашему? А, дядя? Вы же тоже это видели! Бабах! И тарелка вдребезги! Я зажмурился, открываю глаза, а она — раз! — и целая! Ну прям магия какая-то!
— Ничего я не видел, щенок! — насупился Вернон, а от упоминании магии и вовсе вышел из себя, — Ещё раз твой поганый рот произнесет это богомерзкое слово — и я буду вынужден снова позвать священника Эндрю! Или ты забыл его уроки?
Разумеется, Гарри не забыл. А кто бы забыл, когда тебя до самого обеда морят голодом (особенно обидно, что в тот раз и ужин-то состоял из одной черствой булочки!), заставляют слушать невероятно тягомотную речь, под которую отчаянно хочется спать… или фантазировать о чем-нибудь… Потом обливают холодной водой, утверждая, что она святая, и чуть не сбрасывают насильно в прорубь?! А всё только потому, что мальчик летал во сне и говорил со своим лучшим другом Ливоном! Ну и что, что летал — буквально, взмыв во время сна под самый потолок?! Ну и что, что его друга кроме него никто не видит?
— Прости-прости-прости, дядя, я больше не буду!!! — быстро протороторил Гарри.