История чтит поступки, а не извращенцев. (2/2)

— Пап, — вздохнула девушка.

— Я уже двадцать лет как «пап», ну. Не расстраивай отца.

— Я напишу тебе, когда дома буду. Иди спать уже, тебе на работу завтра.

— Спокойной ночи, доченька, — тепло произнёс отец, снова зевая.

— Сладких снов, пап.

Отложив телефон, Лека полностью погрузилась во тьму комнаты. И в свои мысли. Сигарета медленно тлела в руке, девушка не стремилась дальше её докуривать. Она смотрела на спящий, ночной город за окном и вспоминала зимний Королёв, станцию «Подлипки Дачные» и долгожданные встречи. Эти чёртовы табуретки на кухне, чёрное «Собрание», пушистого кота. Долгие объятия в кровати, разговоры, нежность, там, где-то далеко.

За спиной послышался шорох и короткое всхлипывание.

— Кто здесь? — обернувшись, по-немецки произнесла девушка.

Ответа не последовало. В комнате никого не было. «Показалось? Но я же слышала, я не сумасшедшая.»

— Выходи, сука, кем ты ни был, — Лека повторила уже на русском, зажала в зубах тлеющий окурок и обошла комнату. Никого.

Всхлип повторился. Откуда-то снизу.

Отложив затухшую сигарету на тумбочку, девушка осмотрела комнату ещё раз. «Под кроватью, может?» Лека легла на пол и узрела там тело. Оно съежилось в комочек и тряслось как будто в истерике.

— Уходи. Иди веселись дальше, — донёсся заплаканный голос.

— Тим? Ты чё там лежишь, падла? — удивилась Лека.

— Лежу, — жмыгнул носом парень.

— Это я вижу. Вылезай, поговорим. Ты правда думаешь, что просто так уйду?

Парень вытер слёзы и, ерзая, вылез. Он сел на край кровати, опустив голову, чтобы Лека не видела его заплаканного лица. Девушка впервые узрела его в таком состоянии. Но теперь пазл в её голове сошёлся. Его обычное поведение было просто маской. На самом деле он такой же разбитый внутри, как и она. Лека опустилась рядом на корточки и взяла его за руку. От парня пахло крепкими сигаретами и текилой, но сейчас это было неважно.

— Тим, что случилось? Ты хочешь об этом поговорить?

— Я никому не нужен. Мне сегодня сказали, что я хорош только для плотских утех.

— А ты не этого разве постоянно добиваешься?

Вместо ответа из его глаз снова хлынули слёзы. Лека поняла, что сболтнула лишнего.

— Ладно, я молчу.

— Я ищу утешения в других, потому что меня тоже когда-то бросили. Всех когда-то бросали, даже такую прекрасную девушку, как тебя. И меня бросили. А сейчас я никому не нужен. Я один, понимаешь? И сейчас я пытаюсь создать себе иллюзию того, что меня хотят.

— Зайчик, — Лека подняла руки к его лицу и нежно прикоснулась к щекам, — у тебя есть семья, у тебя есть друзья. Ты нужен. Тебя любят. Замену тебе трудно найти.

— Но можно же, да? — он поднял на неё заплаканные глаза. Свет единственного фонаря с улицы отражался в них и Лека была практически готова утонуть.

— Я не это хотела сказать, — кротко улыбнулась она, — дела любовные — очень трудная вещь. Я не думала, что ты такой ранимый. Теперь я это вижу.

Лека не знала, сколько прошло времени, пока он окончательно не успокоился. Да и это было не важно. Страдая синдромом спасателя, девушка всегда старалась помочь ближнему. Он всё ещё был пьян и вряд ли отдавал отчёт тому, что говорит. Тим открыл ей слишком много личного и даже признался девушке, что она ему нравится, но скрывает это.

Парень лёг на кровать, укрылся одеялом и сказал:

— Ладно, мне нужно поспать.

— Я тогда пойду, — поднимаясь с пола и растирая затёкшие колени, произнесла девушка.

Когда она подошла к двери, Тим окликнул её:

— Лек?

— Да? — девушка снова подошла к кровати, — тебе, может, что-то нужно? Водички там или таблеток каких. Я принесу.

— Спасибо тебе, — он приподняла на кровати и крепко обнял девушку. Она не ожидала такого нежного жеста от него и, как будто бы машинально, чмокнула его в лоб.

— Я всегда смогу тебя выслушать, — Лека отстранилась и вышла из комнаты.

Быстро собрав вещи, она покинула квартиру. На лестнице её встретили сотрудники полиции.

— Буянят? — спросил один.

— Наверное, — нервно ответила Лека и поспешила ретироваться. «Сейчас они этот сабантуй разгонят к чертям собачьим, » — подумала она.

В ту ночь она так и не смогла нормально уснуть. В голове, как заевшая кассета, прокручивались разговоры с Тимом, внезапные откровения, чувства. Лека поняла, что теперь не сможет выкинуть это из головы. Неужели опять влюбилась или это просто очередной приступ синдрома спасателя? Было пока непонятно, но Лека твёрдо решила не разговаривать об этом с Тимом, так как на утро он всё равно бы ничего не вспомнил. И желательно было отложить эти чувства в пыльный шкаф сознания к остальным эмоциям.